- Не будешь болтать - не узнают. А лет через десять на это всем уже наплевать будет. Враз все молитвы вспомнят, мужей с фронта ожидая. А в окопах под огнем атеистов и подавно не бывает.
- Преувеличиваешь.
- Нет, возможно найдутся такие, которых не коснется. В сторонке отсидевшиеся или эгоисты законченные. Только стоит ли внимание на таких обращать? А тем более, по ним равняться?
- Кто о чем, а вшивый про баню! "Война будет! Война будет!" - талдычишь одно и то же постоянно. Сами знаем! Пусть только сунутся - враз мировая революция начнется! Нам война эта только на руку.
- Ага, но я реалист и вижу не только свет в конце тоннеля, но и паровоз, идущий навстречу. Враги наши - не дураки, они контридеологию придумать могут. И чтобы победить и просто выжить, нам надо невозможное совершить, не менее. Причем всем вместе, и верующим, и коммунистам-атеистам, и русским, и не русским. Всем. Всему нашему народу. А для этого его нужно сначала объединить. Чтоб тот поп, что крестить будет, за твоего будущего мужа молился в трудный час. Понимаешь?
- Ладно, змей. Считай - уговорил. Только чтобы никто не знал!
- Это я организую, не беспокойся.
Спустя неделю после этого разговора наша компания тайных заговорщиков, как и полагается в подобных делах, среди ночи, крестила малыша. Небольшая заминка вышла только со святой водой, которую батюшка принес с собой в водочной бутылке и поставил на стол, занявшись приготовлениями к таинству. Полина же, увидев спиртное в доме не ко времени, убрала ее в "бар" - шкаф средних размеров, где у нас хранилась жидкая валюта. Все бы ничего, если бы там были только непочатые бутыли, но тара была многоразовая и нам, мужчинам, под благовидным предлогом, удалось "причаститься", попробовав по маленькой на вкус содержимое трех бутылей, заткнутых самодельными пробками.
В остальном все прошло как по писанному, но для меня - как в тумане. Все-таки ночные бдения после напряженной работы не способствуют адекватному мировосприятию. Боюсь, что большую часть я просто проспал под размеренные речи священника, как боевой конь - стоя и с открытыми глазами. Выпал я из этого состояния только когда кричащего малыша подняли из купели, а новоявленная крестная мать никак не могла его успокоить. Но тут решительно вмешался Петр-старший и, широко улыбнувшись, взял младшего на руки, чего оказалось достаточно, чтобы тот разок сладко зевнул и засопел уже во сне.
Еще часок мы просидели в моем полуподвальчике, чтобы никто ненароком не мог увидеть света в такой поздний час. Все это время, под небольшие дозы "святой воды", батюшка пытался разъяснить морщившимся комсомольцам их новые обязанности. Окончательно убедившись, что его слово осталось без понимания, он только и сказал.
- Иэх, молодежь… Пойду-ка я домой, сами потом все уразумеете…
- Постой, отче, - вмешался я, - а как же конспирация?
- А что конспирация? Это я сюда идти боялся, если заметят, дите без крещения останется, а теперь чего уж… Да и в этот гроб по своей воле ранее времени лезть очень уж не хочется. Дойду потихоньку сам.
Видимо, немного алкоголя изрядно добавили крестителю уверенности, ну что ж, сам так сам, нам меньше мороки.
- Спасибо, отче, ступай с Богом.
Поп слегка завис, видимо, сам хотел сказать что-либо подобное, но не нашелся, только перекрестил всех нас, сидящих за столом, и шагнул в ночь.
- Нам тоже, пожалуй пора, - Милов было поднялся из-за стола.
- Куда вы пойдете? Парохода ночью нет, а вокруг крюк изрядный выходит. У нас останетесь, - сказала Полина как отрезала. - Мы с Семеном наверх пойдем, а вы уж здесь устраивайтесь. А завтра всех машина и заберет.
Пожелав друг другу спокойной ночи, мы разошлись.
Эпизод 2
- Нет, так у нас дело не пойдет, - непроизвольно произнес я вслух мысль, которая последнее время приходила мне на ум чаще всего. Повод для такой потери самоконтроля был нешуточный - брак моторов первой партии, выпущенных по серийной технологии, составил ровно 100 процентов. Большинство движков отсеялось еще на этапе холодной обкатки, показав недопустимые, видимые невооруженным глазом, вибрации. А два мотора из шестнадцати, кое-как прошедшие этот этап, запускаться не хотели категорически, не хватало компрессии. Это не считая забракованных еще ранее отдельных деталей.
- Ошибаешься, пойдет дело. О саботаже… О вредительстве… Еще как пойдет! - ответил мне Лихачев, а прочие присутствующие, инженеры и рабочие молчаливо согласились. - И какого я только тебя слушал! Клепали бы сейчас двойки и забот не знали! И план выполняли бы! А теперь что? Три недели до нового года, план провален и просвета нет!
- Не кипятись, Иван Алексеевич. Нам главное серию до первого мая освоить, время еще есть. А первый блин - он всегда комом. Похоже, поторопились мы и изделие наше недооценили. Как прежние моторы, его делать не получится.
- У тебя, поди, уже и план есть? В смысле, что делать?
- Откуда? Прежде чем что-то решать, надо с задачами определиться, узкие места найти.
- Вот что, умник. Я направляю на моторное производство всех инженеров завода полностью. И мастеров опытного цеха, которые годные опытные двигатели делали, тоже. Три дня вам на определение узких мест. Через три дня совещание. Чтоб представил мне план решения. Иначе - не взыщи…
Директор сказал свое слово - надо выполнять, ибо возражать глупо и бесполезно. Народ, и без того в большинстве своем уже собравшийся на первый пуск серийного мотора, под руководством Важинского посовещался и, разбившись на пары инженер-мастер, разошелся по участкам производства, посмотреть, как идет изделие в серии. Мне же с Евгением Ивановичем достался общий контроль и обобщение результатов.
Три дня в моторном цеху царил сущий бардак, производство лихорадило, частенько слышались крепкие выражения от мастеров опытного цеха в адрес серийных рабочих. Последних частенько сгоняли от станков с намерением показать "как надо" и сильно удивлялись, "как вообще можно". Ибо оказывалось, что даже инструмент не соответствует технологической карте, а рабочий и понятия об этом не имеет. Тихо было только в цеху топливной аппаратуры, там дела шли относительно успешно. Без брака, конечно, тоже не обходилось, но в целом 25 процентов - это немного. Готовые насосы и форсунки проверяли прямо на ранее выпущенных опытных двигателях и количество выпущенной и принятой продукции постепенно росло. Вот только устанавливать ее было пока не на что.
К концу третьего дня контролеры-разведчики собрались подбить итоги. Спорили и ругались до глубокой ночи, народ был на взводе, ибо по всему было понятно, что моторов в этом году нам не видать как собственных ушей. Но, по крайней мере, теперь было с чем идти к руководству завода.
Эпизод 3
- Ну что, готовы? - Лихачев оглядел всех присутствующих инженеров и начальников производств пристальным взглядом. - Докладывайте.
Так как все единогласно поручили это делать мне как главному виновнику, я встал и, прокашлявшись, начал было.
- Товарищ директор, серийное производство моторов нами проинспектировано, и большие недоработки есть практически на всех участках…
- Та-а-ак. Чувствую, разговор долгим будет, садись Любимов.
- …Недостатки есть везде. Серийное производство на данный момент просто не в состоянии обеспечить выпуск деталей согласно чертежу и эталону. Связано это как с отсутствием необходимой оснастки, в первую очередь измерительных приспособлений, так и с неоптимальной организацией производства.
- Чего? То есть американский поточный способ тебе уже не подходит? Завод опять перестраивать?!
- Да, вносить изменения в схему производства придется непременно. Объясню почему. Наш дизель чрезвычайно требователен к балансировке подвижных частей, это его слабое место. Сейчас мы просто не в состоянии обеспечить выпуск его деталей с минимальными допусками. Это обусловлено как квалификацией рабочих, так и чисто техническими причинами. В итоге детали получаются разными по размеру и весу настолько, что при работе двигателя, в котором все силы замкнуты на вал, просто разрушат сами себя. Поэтому единственного сборочного потока совершенно недостаточно, необходим участок сортировки деталей и комплектации сбалансированных ЦПГ, которые будут направляться на несколько сборочных участков, подобно тому, как это уже организовано на производстве ТНВД.
- Разделить сборку на несколько потоков? Ты, Любимов, хочешь сказать, что взаимозаменяемости не будет?
- На первых порах именно так. В дальнейшем мы, безусловно, от этого уйдем, но потребуется не менее пяти-семи лет, думаю. При условии строжайшего контроля качества изготовления комплектующих на каждом этапе.
- Да ты в своем уме? Это что, к каждому рабочему контролера приставить? А у него квалификация тоже должна быть? Где ж выгода от твоего мотора? Ты говорил их вдвое больше можно делать по сравнению с прежними! А если половину рабочих поставить присматривать за другой половиной, что у нас получится?
- Думал я и над этим. Не знаю, как и сказать, но есть, наверное, способ обойти это. Но сначала хотел бы других товарищей послушать, что они предложат, потому как мое предложение очень уж спорное.
Лихачев оглядел присутствующих и предложил высказаться. Ответом ему были выжидательные взгляды и гробовое молчание.
- Ну что ж, раз так, говори товарищ Любимов.
- Мне кажется, что оплата труда на нашем заводе неправильная. Вот, скажем, литейщикам платят за вес заготовок и все. В результате последние выходят просто безобразными и при последующей обработке требуют значительных трудозатрат и расхода инструмента. Можно и еще подобные примеры привести, но в целом понятно. Вот я и предлагаю ввести для рабочих материальную ответственность за качество и количество выпускаемой продукции.
- Штрафы как при царе? Так все одно - контролеров не напасешься.
- Да подожди, Иван Алексеевич! Дай сказать. Так вот, чтобы нам от контролеров избавиться, надо сделать так, чтобы рабочие сами друг дружку контролировали. Для этого они должны будут свою работу на каждый следующий этап продавать. И ответственность за качество после продажи будет лежать уже на том, кто купил. То есть, например, токарный участок купил у литейщиков десяток заготовок, обработал их и передал на сборку, а там приняли только две годные, только за них и заплатили. А если сборщики купили у токарей бракованные детали, то за негодный мотор им никто не заплатит. В идеале надо еще, чтобы расходные материалы и инструмент рабочие тоже покупали. Градацию по оплате за точность изготовления тоже ввести, сделал в пределах допусков - одна цена, точно по чертежу - в два раза больше.
- Ну знаешь! Своей смертью ты точно не умрешь. У нас сейчас брак сто процентов по моторам. Это что выходит - рабочим ничего не заплатят, они еще и должны останутся? Да ты представляешь, что с тобой за такие идеи люди сделают?
- Ну положить какой-нибудь обязательный минимум, только чтоб ноги с голодухи не протянуть, а остальное уж от них самих зависеть будет. Изменить систему оплаты труда именно сейчас удобно - повод есть, производство пока не налажено. И другого выхода решить проблему быстро и с минимальными затратами я не вижу.
Лихачев помолчал и спросил, обращаясь к людям:
- Какие будут мнения?
- А что? Я - за! - сказал с дальнего конца стола единственный среди присутствующих "чистый" пролетарий Евдокимов. - Очень даже правильно! А то как-то странно, у меня и бракодела какого-то - одинаковая зарплата. А тут, я понял, рабочим разницу будут платить между стоимостью заготовки и деталью после обработки. Так это прямая выгода учиться все делать быстро, качественно и экономно. А если в самом начале кто брак будет гнать - так все последующие участки без зарплаты останутся. Сразу видно, кто виноват и у кого как руки заточены. Вправим при необходимости. Тут уж не только материальная выгода получается, но и ответственность перед коллективом.
- М-да… - Лихачев потер подбородок. - Как-то все это сомнительно. Не знаю, что наверху скажут про такую "реформу".
- А что сомневаться? - Евдокимов искренне недоумевал. - Надо провести в моторном цеху партсобрание и там все и решить. А уж если коллектив одобрит, то наверху только согласиться останется.
- Хорошо. Соберем партактив моторного сегодня после окончания рабочего дня на внеочередное собрание, откладывать времени нет. По остальным мероприятиям, я полагаю, то, что озвучил товарищ Любимов, - ваше совместное решение? План готов?
Важинский передал директору картонную папку.
- Здесь проект перестановки оборудования и потребность в оснастке. Предлагаю привлечь к изготовлению необходимых шаблонов и приспособлений также опытный цех, отложив различные эксперименты до лучших времен.
Лихачев, бегло просмотрев документы и озадаченно хмыкнув, подвел итог:
- Что ж, раз решили - выполняйте. А вот сроки придется ужать. Двух месяцев дать вам не могу. Все должно быть готово через три недели, к первому января. Чтобы с нового года уже пошли моторы, а то завод работает "на склад" и готовые шасси скоро некуда ставить будет.
Эпизод 4
Яростная, гомонящая толпа заполнила заводской двор перед правлением. Тут собрались не только рабочие моторного, но и других цехов, возбужденные мгновенно распространившимися по заводу слухами. Если ранее, после принятия на партсобрании решения о новой схеме оплаты труда в моторном цеху, было только глухое недовольство, то теперь, в конце января, когда рабочие моторного вместо зарплаты получили шиш с маслом, оно выплеснулось наружу, растеклось по всей территории, и завод забастовал.
В принципе, подобную ситуацию можно было предвидеть, но все почему-то подумали, что с переменами в оплате переменится и отношение людей к работе. Однако оказалось, что осознание всей серьезности положения пришло только с первой получкой, начисленной по-новому.
Еще на том, декабрьском партсобрании моторного, решение удалось протащить с превеликим трудом и в основном на эмоциях, отождествляя оппонентов с бракоделами-паразитами, давить авторитетом руководства завода. И то, добро дали, только если проверим новый способ на каком-нибудь уже работающем производстве. Я с легким сердцем согласился на такой шаг и предложил для эксперимента участок топливной аппаратуры, процент брака на котором был приемлем, а продукция - абсолютно новая, как и весь мотор. Как я и ожидал, двухнедельный предновогодний эксперимент там пошел успешно, девчонки были довольны и полны самых радужных надежд, а процент брака еще более снизился. Это стало решающим аргументом для сомневающихся, новую оплату ввели в моторном с первого января. А теперь мы столкнулись с суровой реальностью.
- Зарплату давай плати! - неслось с улицы. - Эй! Кровопийцы!! Выходите ответ держать!!!
Где-то рядом зазвенело разбитое стекло.
- А ну не балуй! Стрелять буду! - это немногочисленная заводская охрана заняла оборону перед входом в правление.
- Ну что, доигрались? - Лихачев смотрел в упор на меня, хотя в кабинете присутствовало все руководство завода. - Пойдем, товарищ Любимов. Коли ты эту кашу заварил, тебе и порядок наводить.
Мы вышли на высокое крыльцо, на котором могло разместиться едва ли пять-шесть человек. Милиция, стоя внизу, отгораживала нас от толпы, а мы возвышались над ней примерно на полкорпуса. Трибуна, конечно, так себе. Главное, на что я по привычке обратил особое внимание - пути к отступлению, если все будет плохо.
- А-а-а-а! Вот они! Требуем вернуть все взад и заплатить нам по прежнему! Или бастовать будем, пока не заплатите!
- Тиха-а-а! Я директор завода Лихачев! Все меня знают?! Спрашиваете, почему в моторном цеху зарплата такая тощая?! Так я вам отвечу! Сколько сработали - столько и получили!
Иэх, Иван Алексеевич, хоть и говорил, что мне ответ держать, но решил на себя удар принять. Ну как же - "балтийские люди, железный народ", своих в беде не бросают. Промелькнувший над толпой предмет заставил меня на рефлексах дернуть директора за руку, от чего тот, повинуясь неосознанной привычке, заложенной в нас с самого раннего детства, когда мама водила его именно так, наклонился и чуть повернулся в мою сторону. Кусок льда, пролетел мимо головы оратора, а за нашими спинами раздался болезненный крик. Вторую ледышку, отодвинув назад Лихачева, я просто поймал и отправил назад тем же маршрутом, отчего болезненный крик раздался уже в толпе.
- А ну, угомонились все!!! Если у кого кулаки чешутся, так я - Семен Любимов! Это я так придумал зарплату начислять! И абсолютно уверен, что прав! Желающие доказать обратное - выходи по одному! Инвалидность враз обеспечу!!!
Толпа колыхнулась, задумалась, а я, не давая ей времени принять решение, быстро подвел итог.
- Раз добровольцев нет, значит, будем говорить. Вы недовольны своей получкой? А кто вам ее начислил? Я? Или директор завода? Или, может быть начальник цеха? Нет! Вы сами оцениваете свой труд, покупая заготовки и, после обработки, продавая детали. Все были согласны с ценой детали или узла на каждом этапе? Бухгалтерия целый месяц без выходных все пересчитывала.
- Так, конечно, расценки в несколько раз подняли, только не сказали, что платить все одно ничего не будут, - раздалось из толпы.
- Раньше вам начисляли стоимость работ по каждой детали. Сейчас стоимость работ получается из разницы между стоимостью детали после обработки и заготовкой. Все правильно? А если деталь ушла в брак, то на заготовку деньги все равно потрачены, правильно? Чего ж вы хотите, если цех за месяц всего дюжину моторов сдал? Вы в убыток работаете! А то, что вы сейчас получили - не зарплата даже, а пособие. Вот когда работать будете, а не брак гнать, тогда получите зарплату.
- Да твой мотор, Любимов, вообще диверсия! Он вообще негодный! Чуть что - сразу брак. К ЗИЛ-2 моторы собирали - горя не знали. А теперь?
- Брехня! - подал голос Евдокимов, протолкавшийся с группой рабочих опытного цеха поближе к крыльцу. - Мы в своем цеху эти моторы делали, они вон - на "пятерках" стоят. Станки у нас те же самые. Значит, и вы можете!
- Все равно! Такая оплата - неправильная! Так ни в жисть не заработать нормально! Хотим, чтоб как раньше платили!
- Вранье все! - звонкий голос Кати Поляковой, мастера участка топливной аппаратуры, раздался у меня из-за спины. - На нашем участке зарплата увеличилась в среднем на треть при новой схеме. И брака меньше стало! Потому что качество возросло. А точная деталь относительно кое-как годной вдвое дороже стоит. Вам-то что мешает нормально работать? Руки кривые? Так приходите к нам на участок - поучим!
- Ах, ты, стерва! А что мы сейчас домой принесем? Детей кормить чем будем?!
- А раньше о чем думали, когда брак гнали?! - Лихачев пришел в себя и решил показать, кто тут главный. - Значит так! Я как директор завода решил! Никакого пересчета зарплат не будет!!! За брак государство платить не будет!!! Карман у него не бездонный - паразитов кормить. Недовольные могут увольняться - нам такие на нашем заводе не нужны!
Толпа зашумела и колыхнулась, а я с досадой тихо сказал: