Осознав наконец свое бедственное положение, тогдашний император – Георгий Первый попытался восстановить утраченный паритет. Все силы государства были брошены на создание промышленной базы. Несколько лет продолжалось грандиозное строительство, напоминающее первые пятилетки нашего мира. Но вскоре в казне кончились деньги. Иностранные банки, под нажимом своих правительств, отказали в кредитах. Помещики и крестьяне взвинтили цены на продовольствие до заоблачных высот. Миллионы рабочих на гигантских стройках голодали. Начались восстания. Георгий силой стал наводить порядок. Но когда император приступил к конфискациям хлеба, солдаты, почти все из бывших крестьян, отказались выполнять приказы командиров. Да и многие офицеры владели поместьями и тоже страдали от конфискаций. Вскоре всеобщее возмущение достигло апогея. Георгий отрекся от престола и со всей своей семьей, включая великих князей, выехал в Германию.
К власти в России пришло правительство из самых состоятельных людей. В основном земельных магнатов. Но первоначально осознанное сопротивление властям уже переросло в хорошо описанный Пушкиным русский бунт – бессмысленный и свирепый. В стране на несколько лет воцарилась анархия. Этим не преминули воспользоваться внешние и внутренние враги. От России отделились Польша, Белоруссия, Украина, Кавказ. Объявили о своем суверенитете территории казачьих войск на Дону и Кубани. Турки высадили десант в Крыму и заняли полуостров без боя. В следующие десять лет боевые действия постепенно прекратились. Итог гражданской войны был убийственным – Российская империя перестала существовать. Страна развалилась на десятки больших и малых государств.
До девяностых годов двадцатого века на огромном пространстве бывшей великой державы стояло относительное спокойствие. Потихоньку восстанавливалась промышленность, но основным оставалось сельское хозяйство. О прошлом напоминали только многочисленные кладбища да циклопические развалины гигантских строек. Но в 1991 году из-за мелкого конфликта Московии и купеческой республики Нижнего Новгорода вспыхнула новая война. Вскоре в нее втянулись еще несколько государств. Так как технический уровень противников был уже довольно высок, то сражения достигли немалого размаха. Некоторые армии даже использовали танки и авиацию. Особенно много боевой техники было у Республики Средней Волги (купеческой республики Нижнего Новгорода), самой промышленно развитой страны. Вскоре новгородцы присоединили к себе большие территории, отбитые у соседей. Особенно сильно досталось Московии. В 1993 году из-за военных поражений в Москве вспыхнуло восстание. По словам Шевчука, уличные бои проходили очень ожесточенно. Людские потери были огромными. Мирное население в панике бежало. Довольно крупный город почти полностью опустел. Сама Московия раскололась на несколько новых карликовых государств.
Вот в такой обстановке и проходила жизнь нашего нового товарища. Вполне естественно, что Андрей не горел желанием вернуться в родной мир.
– И чем ты занимался посреди этого кошмара? – спросил ошарашенный такой историей Горыныч.
– В восемьдесят девятом призвался на срочную службу. Наш полк стоял на границе с Серпуховской республикой. И вот, когда до дембеля оставалось полгода, началась эта заваруха. Мою часть кинули на затыкание прорыва новгородской танковой дивизии. Конечно, с вашей точки зрения их танки выглядели смешными – похожие на английские "Виккерсы", времен вашей Первой мировой. Но нам хватило и этого. Мой полк раскатали, как дерьмо по асфальту. В моей роте уцелели только шестнадцать человек. Потом мы неделю пробивались к своим. – Андрюша судорожно вздохнул, видно, воспоминания давались ему тяжело. – После переформирования я провоевал еще год. Под конец даже командовал взводом. А затем была массированная бомбежка, меня тяжело ранило, несколько месяцев я провалялся в госпитале. Как не загнулся – сам не знаю. Ведь у нас даже пенициллин не изобрели. После выписки получил неделю отпуска. Но не успел я отдохнуть и пару дней, как в Москве вспыхнуло восстание и начались уличные бои. Мне эти дела были в принципе по барабану – кровавой каши я нахлебался на фронте. Поэтому я с больной матерью укрылся в подвале, чтобы переждать беспорядки. А на следующее утро в подвале появился человек в камуфляжном бронекомбинезоне и шлеме с прибором ночного видения, в руках он держал "Жигули" – крупнокалиберную снайперскую винтовку. Это был новгородский десантник. Хрен знает, что мне помогло, но я, с трудом ковыляющий полукалека, сумел ухайдакать этого здоровенного молодца. В наследство я получил его великолепное оружие и снаряжение, что очень способствовало успеху моей дальнейшей деятельности. Ведь ничего похожего по техническому уровню на мое оборудование в городе не было. По окончании войны я стал охотником на службе правительства Москвы.
– И на кого ты охотился? – спросил я.
– На людей! После войны расцвела уличная преступность. Полиция объявляла награду за голову какого-нибудь бандита, а я ловил или убивал. Смотря что было для меня безопасней. Хотя за живых давали больше, я не жадничал. Вот на эти вознаграждения я жил сам и кормил мать. Последней моей акцией стала нейтрализация некоего Полковника – главаря самой опасной банды. Я готовился к этому делу две недели, и мой план сработал. Та человеческая голова, про которую ты, Сергей, упомянул вчера вечером и была головой Полковника. За этот трофей я должен был получить огромный куш и свалить за границу. Как я уже говорил, моя мать недавно умерла, и на родине меня больше ничего не держало.
– Да, Андрюха, хватил ты лиха! – сказал я, разливая по рюмкам коньяк. – Выпьем за упокой души твоей матушки.
Мы, не чокаясь, выпили. Молча посидели несколько минут. Я тихо дурел от услышанного. Уж на что наша с друзьями эпопея была фантастичной, но и она блекла перед невероятной повестью Андрея.
– Ладно, Андрюха, будем считать, что собеседование ты прошел успешно и принят в ряды доблестных диверсантов времени, – сказал Гарик. – Вечерком поедем на нашу основную базу, перейдем в прошлое, встретимся с остальными участниками нашего проекта, тогда и обсудим, что тебе поручить, учитывая твой немалый боевой опыт. Согласен?
– Согласен! – ответил Андрей. Мы с Горынычем пожали ему руку. – Так над чем конкретно вы работаете сейчас?
– Путем сохранения легитимной власти младшего сына Ивана Грозного, прозванного за жестокость Васильевичем, мы предотвратили наступление Смутного времени.
– Это кого же? Федора Иоанновича, что ли? – Андрей оказался довольно неплохо подкован в истории своей страны.
– Круче, гораздо круче! – хмыкнул Гарик. – Дмитрия Иоанновича! Которого якобы убили в Угличе! И который оказался первым в цепочке так называемых Лжедмитриев!
Андрей удивленно покачал головой.
Внезапно запиликал мой мобильник. В динамике раздался взволнованный голос Мишки:
– Серега, мы только что вернулись из очередного облета. Перед самой посадкой я увидел на горизонте какой-то летающий объект. Маша успела достать бинокль и посмотреть на это чудо. Так вот, она утверждает – там был самолет. К сожалению, Мария не разбирается в марках и типах аппаратов. Она даже не может сказать: боевой он был или гражданский. Но вроде бы самолет реактивный. Эх, если бы я сам успел глянуть в бинокль…
– Мишка, ты уверен, что это не стая птиц, или облако, или глюк от переутомления? – спросил я, огорошенный таким сообщением.
– Ты что, не веришь? – обиделся Бэдмен. – А ведь я попытался подлететь поближе, но этот "глюк" шпарил раза в три быстрее нас. Да точно, самолет! И скорей всего действительно реактивный, уж больно скорость у него приличная. Я сейчас заправлюсь и сгоняю туда еще раз.
– Погоди, не горячись, ведь это может быть опасно! Мы к вам скоро подъедем, – попытался я урезонить друга. Прикрыв микрофон, я сказал Игорю: "Заводи машину, у ребят ЧП!" Горыныч пулей сорвался с места, а я продолжил уговаривать Суворова: – Мишка, не лезь на рожон! С тобой Мария, не дай бог, с ней что случится! Дождись нас!
– Вам сюда пилить в лучшем случае час, – ответил Бэдмен, – я столько времени не высижу. Не волнуйся, Машу я оставлю на базе. Все будет в порядке, до встречи! – С этими словами Мишка отключил связь.
– Андрюха, бежим! – с этими словами мы выскочили из квартиры.
Гарик уже вывел из гаража свой "Геленваген". Машина выскочила на дорогу и… уперлась в хвост типичной московской пробки. В общем, до "Песочницы" мы добирались почти два часа. Могли бы и быстрее, но, как назло, при попытке объехать особенно "мертвое" место по тротуару мы были пойманы гаишниками. Причем гаишниками честными – они не взяли предложенную взятку, потратив почти полчаса на составление протокола.
Ворвавшись на территорию базы, я понял, что мы все-таки опоздали. Дальний конец большого гаража освещался развернутым "окном". Возле рамы, на освещенной солнцем полянке я увидел Машу. Одетая в джинсы и легкомысленную футболку, она сидела на бочке из-под керосина, положив на колени автомат. Увидев нас, Мария сорвалась с места.
– Сережка, милый, наконец-то! – Маша бросилась мне на шею. – Я тут совсем извелась. Мишка не выслушал ни вас, ни меня. Он улетел часа четыре назад. "Окно" было свернуто с той стороны. Мне только что стало жутко, и я развернула его. Как-то спокойней было сидеть, видя внутренности этого ангара.
– Четыре часа? А на чем он улетел? – спросил Игорь. – На "Цессне"? Ну, у него ведь еще треть бака осталась!
– Нет, скорее всего у него горючки осталось минут на двадцать! Он с полупустым баком полетел. Он торопился очень, сказал, что заправлять слишком долго! – ответила Маша, нехотя высвобождаясь из моих объятий. – Что будем делать?
– Попытаемся с ним связаться! Гарик, пошли искать рацию!
– А это кто с вами? – Мария удивленно воззрилась на Андрея, зачарованно бродящего вокруг вертолета.
– Это наш новый сотрудник, Андрей Шевчук, – ответил я. – Человек из параллельного мира. Вчера встретились с ним совершенно случайно. Видимо, судьба свела.
– Из параллельного мира? – переспросила Маша. – Шутить изволите, сэр?
– Да какие могут быть шутки! Помнишь ту историю, что ты рассказала при первой нашей встрече? Ну, о загадочном происшествии на Пушкинской площади?
– Помню! Там видели странного человека, якобы державшего в руках окровавленный череп.
– Точно! Так вот этим человеком и был Андрей. Он каким-то образом провалился в наш мир, прямо в разгар боя.
– Чудны дела твои, Господи! – заключила Маша.
– Андрюша! Познакомься, это наш главный аналитик и эксперт Мария, моя невеста! – После этих слов Маша посмотрела на меня очень задумчиво, но ничего не сказала.
Из-за контейнеров с оборудованием показался Игорь, несущий рацию. Он вынес аппарат на поляну, за "окно", и принялся вызывать Мишку. Эфир молчал. У меня появилось нехорошее предчувствие.
– Похоже, что придется лететь на поиски. Игорек, собери оружие и снаряжение для нас и Андрея, а я пока заправлю "Робинсона". Дальность полета у него в два раза меньше, но будем надеяться… Машенька, а ты продолжай вызывать Михаила, вдруг откликнется. – Я простучал бочки и, найдя полную, покатил ее к вертолету. Андрюха стал молча мне помогать. К тому времени, как мы закончили заправку, Горыныч тоже закончил сборы. На траве лежали комбинезоны, бронежилеты, пистолеты Стечкина, "АК-74М" с подствольниками, сбруи с рожками и гранатами. Андрей стал деловито подбирать себе ствол, а я побежал в оружейку и приволок оттуда "ПЗРК" "Игла". Мало ли… Кто его знает, что там за НЛО?
Вскоре подготовка к спасательной экспедиции была закончена. Мария наотрез отказалась оставаться на базе. Пришлось напялить на девушку бронежилет и вручить ей пистолет. Под ее нежную ручку подобрали легкий и компактный "ПСМ".
Наконец перегруженный вертолет оторвался от земли. По свидетельству Марии, Мишка полетел на юго-восток.
Глава 23
Когда "Робинсон" набрал высоту, я обернулся к Маше и, жестом попросив ее надеть гарнитуру, спросил:
– Что же все-таки у вас произошло? А то Мишка толком не объяснил!
– Мы уже возвращались из облета, когда увидели у самого горизонта этот аппарат. Я схватила бинокль и успела его разглядеть. К сожалению, я совсем не разбираюсь в самолетах, поэтому не смогла определить, что это была за машина. Самолет показался мне не очень большим и, судя по отсутствию винтов, реактивным. Михаил собрался броситься в погоню немедленно, но топливо у нас уже было на пределе. Пришлось возвращаться на базу.
– Можешь показать то место, где вы засекли этот объект? – спросил я.
– Точно показать не смогу, но помню, что это произошло над Окой, – ответила Маша.
– Ладно, авось нам повезет. Надеюсь, что с Бэдменом ничего серьезного не случилось. Просто кончилась горючка, и он пошел на вынужденную, – с надеждой сказал я.
– А почему он тогда не отвечает на наши вызовы? – веско возразил Гарик. – Жопой чую – беда приключилась!
– Гарик, не каркай! – прикрикнул я на товарища. – Давайте лучше смотреть повнимательнее!
Все стали вглядываться в проносящийся под брюхом вертолета ландшафт. Картинка была однообразной – сплошные леса, без конца и края. Минуты через две пересекли Оку. По напрягшимся лицам друзей я понял, что внимание их удвоилось. В полном молчании мы летели еще минут десять, только Гарик периодически продолжал вызывать Мишку по рации. Но ответа не было. На зеленом море под нами по-прежнему никаких следов. Внезапно Горыныч вскрикнул и, схватив бинокль, стал всматриваться в направлении востока.
– Самолет, Серега, самолет!!! – обрадовал Гарик через несколько секунд. – Действительно, реактивный, похож на "МиГ-15". Чешет в нашем направлении.
– Прими управление, я тоже посмотрю. – Горыныч взялся за ручку, а я, выхватив у него бинокль, тоже увидел этот загадочный аэроплан. Самолет и вправду напоминал один из первых реактивных истребителей, но смотрелся достаточно грозно. Под крылом на пилонах висели бомбы и ракеты. Да и скорость у самолетика была порядочной – он быстро приближался.
– Летит прямо к нам! Наверное, давно засек, сто пудов, у него там радар! – сказал я, откладывая бинокль. – Эх, чует мое сердце – недобрые у него намерения!
– Да уж, вряд ли он несется к нам, чтобы поздороваться! – ответил Горыныч. – Что делать будем?
– Поглядим по обстановке! – обронил я. – Ребята, держитесь крепче, вдруг придется маневрировать!
Предчувствие меня не обмануло. Самолет уже было видно невооруженным глазом. От левой консоли отделилась точка и, таща за собой дымный жгут, устремилась к нам. Ракета!!! Подпустив ее поближе, я резко бросил вертолет влево-вниз. На первый раз увернулись, но у него этого добра еще штук пять. Выйдя из виража, я пошел на бреющем, едва не цепляя лыжами шасси верхушки деревьев. Я прекрасно понимал, что выйти из схватки целым и невредимым шансов нет. Машина наша безоружна. Ну и угораздило нас вляпаться в такую переделку! Но так просто я этому гаду не дамся. Впереди что-то блеснуло. Река! Судя по времени и курсу полета, это Пахра. Я ушел к самой воде и, сбросив скорость, стал красться вдоль берега. Неприятель промелькнул справа и ушел за кромку леса. Кажется, пронесло! Но не тут-то было! Наверное, летчик разгадал мой маневр, потому что, развернувшись, двинулся вдоль русла.
– Кранты нам, Серега! – тихо и спокойно прокомментировал ситуацию Игорь.
– Нет, Гарик, мы еще потрепыхаемся! Возьми управление и высади меня вот на той отмели, а сам продолжай уходить вдоль русла!
Гарик хотел что-то сказать, но передумал. Машка тоже дернулась возражать, но не успела – вертолет завис, я выскочил из него, открыл заднюю дверцу, выволок из-под лавки ПЗРК, коротко поцеловал любимую в губы и, быстро отступив от "Робинсона", махнул рукой Горынычу:
– Улетай!
Гарик, чиркая лыжами по воде, повел вертолет вдоль русла. А с другой стороны уже надвигался гул двигателя преследующего нас странного самолета. Странного тем более, что мы сейчас пребываем в самом начале XVII века, для которого такая техника не слишком характерна.
Место я выбрал довольно удачно – с этой отмели мне обеспечивался великолепный сектор стрельбы. Вспомнилась строчка из поэмы Симонова "Василий Теркин": "Встал один и бьет с колена, из винтовки в самолет". К счастью, у меня в руках сейчас гораздо более эффективное оружие, чем трехлинейная винтовка. Как только противник показывается из-за кромки деревьев, я вскидываю "Иглу" на плечо и стреляю. Было яростное желание попасть! И я попал!!!
Вражеский истребитель клюнул носом и, завалившись на крыло, круто пошел к земле. Чиркнув днищем по соснам, самолет потерял хвостовое оперение и скрылся из виду.
Видимо, друзья стали свидетелями посрамления супостата, так как "Робинсон" вернулся буквально через минуту. Запрыгнув в вертолет, я сказал Горынычу, вытирая со лба холодный пот:
– Игорек, давай к месту падения. Поглядим, что это за птица!
Гарик виртуозно посадил машину на крохотную полянку, метрах в двухстах от места падения самолета. Целых полчаса мы продирались через густой кустарник, настороженно сжимая в руках оружие. И вот наконец наша цель – разбитый корпус из металла, напоминающего алюминий. На наше счастье, топливо не загорелось и боеприпасы не сдетонировали от удара о землю. Самолет был… странным! Внешне он немного напоминал "МиГ-15" – такой же сильно скошенный назад вертикальный киль. Только крыло имело бо́льшую стреловидность, да кабина попросторней и приборы на панели электронные. Пилот оказался обычным человеком в черном обтягивающем комбинезоне с какой-то яркой эмблемой на плече. На голове покойника находился вполне современный пластиковый шлем, пробитый навылет осколком ракеты.
– Так, ребята, – решительно сказал я. – Надо быстро, но внимательно осмотреть этот аэроплан. Сдается мне, что он тут может быть не один. А также возможен вариант, что у них есть служба спасения, которая, вполне вероятно, уже ищет пропажу.
– Может быть, сначала найдем Михаила? – спросила Маша.
– Машенька, я хочу найти Мишку не меньше тебя. Но теперь сделать это будет весьма и весьма затруднительно, – ответил я. – Продолжать поиск на нашем игрушечном вертолетике в условиях полного господства противника в воздухе – безрассудство, граничащее с идиотизмом. Вот сейчас нас спас случай. А дальше?
– Серега прав! Надо по-быстрому осмотреть наш трофей и сваливать отсюда, – поддержал меня Гарик. – Мишку скорее всего эти засранцы завалили. И если мы продолжим здесь шастать, то и нам достанется.
– Как вы можете бросить друга? – воскликнула Мария.
– Милая, никто из нас и слова не сказал о том, чтобы бросить Бэдмена, – сказал я, подходя к Марии и обнимая ее, – мы предлагаем уйти на "базовую" и свернуть "окно". Время здесь остановится, а у нас будет несколько дней, если не недель, чтобы подготовиться должным образом и вернуться сюда через местную секунду.
– Я поняла, извините, что плохо о вас подумала. Эта ситуация негативно отражается на моих умственных способностях. – Только по Машиной улыбке я понял, что последняя фраза была шуткой.
– Хватит болтать, давайте за работу, – прикрикнул на нас Горыныч. Он уже залез на крыло и, достав отвертку, сосредоточенно откручивал что-то в кабине. – Я попытаюсь демонтировать хотя бы часть приборов, а ты, Серега, осмотри фюзеляж. Маша и Андрей, прикройте нас!