За разговором время летело незаметно.
- Скажите, дорогой Александр Степанович, откуда у вас такие обширные познания касательно Англо-бурской войны? Я, с вашего позволения, запишу всю историю, - оторвался от бумаги писатель. - Итак?
- Итак, во - первых, я человек хотя и не военный, но с военным ведомством связанный. А во-вторых, меня всегда интересовал небезызвестный сэр Артур Конан-Дойль, написавший "Войну в Южной Африке". Отсылаю вас к нему. Вы знаете, Алексей Максимович, время позднее, завтра нас ожидает много новых дел. Давайте отправимся спать. А наш сотрудник, отвечающий за военную сторону дела, по-видимому, проводит время в обществе куда более интересном, нежели мы с вами.
С этим предположением трудно было не согласиться, приходилось принять его за истинное. Часы на каминном столике пробили четверть первого ночи. Горький сделал последние пометки в своей походной тетради и уже встал, чтобы раскланяться и пожелать спокойной ночи, когда в дверь постучали.
- Поглядим, что за поздний гость удостоил нас своим посещением, - направился к двери хозяин гостиничного номера.
В комнате стоял человек в оборванной одежде и странного вида головном уборе.
- Чем могу служить-с? - поклонился Попов.
- Не признали, товарищ Попов? - раздался знакомый голос третьего участника лондонской экспедиции.
Вид у маршала был не самым лучшим. Вошедший тяжело дышал, будто бы на своих двоих пробежал несколько миль, колониальный костюм, одолженный у "Би Пи", отсутствовал, вместо него на Будённом красовался индийский тюрбан и восточные туфли, рукава длинного дамского халата в пятнах сажи украшали свисающие кисти. Но самое главное: лицо Будённого изменилось до неузнаваемости. Виной тому было отсутствие фирменного знака - усов, которые бесследно исчезли.
- Что с вами, Семён Михайлович? - бросился навстречу Горький. - Уж не нуждаетесь ли вы в медицинской помощи?
- А-а, - отмахивался руками старый кавалерист. - Какой ещё помощи? Я что, баба?
- Вы, оказывается, мастер искусства перевоплощения, кто бы мог вообразить, эсквайр! Ваш наряд весьма странен, - не без тени иронии осведомился пришедший в себя Попов. Затем он повернулся к Горькому - Держу пари, Буревестник, сейчас мы узнаем, что Бейден вернулся, и имела место битва при Ватерлоо.
В ответ Будённый лишь замотал головой и прохрипел:
- Дайте воды.
Он сам схватил стакан и графин с водой и жадно принялся пить, в то время как Попов, не давая вошедшему опомниться, взял инициативу в свои руки:
- Если все в сборе, не станем терять времени даром. Присаживайтесь, фельдмаршал и снимите ваш изысканный головной убор. Мне необходимо сообщить вам, господа, пренеприятную новость, - так, кажется, выражаются господа литераторы. За нами следят. Сегодня от портье я получил анонимное послание с предупреждением о грозящей опасности. Посему я затворил ставни и не рискую зажигать электричества. Ставни слишком неплотные. В довершение всего эта комната подверглась сегодня днём обыску.
- Что? - в один голос закричали Будённый и Горький.
- Именно потому я собрал вас здесь. Нам необходимо составить план дальнейших действий. Если мы и дальше будем действовать, как вырвавшиеся на свободу школяры, нам, боюсь, грозят куда большие неприятности, нежели утеря формы, - и Попов кивнул в сторону Будённого. - А вот и моя сегодняшняя находка. Боюсь, без электрического освещения нам не обойтись.
С этими словами Попов поднялся из кресел, включил свет и достал из кармана носовой платок. Платок с чёрными крупинками был разложен на столе. Все сгрудились возле находки профессора.
- Расскажите, что это такое? - попросил Попова Горький, часто моргая.
- Извольте. Я сразу догадался, что в комнату заходили, в этом не могло быть никаких сомнений, причём не с целью прибрать. Здесь побывали непрошенные гости. И оставили следы на моём столе. Письменные принадлежности на месте, следов ног я нигде не приметил. Эти крупинки принесли ко мне не на подошве ботинка.
- Как же они сюда попали, если дверь была заперта? - удивился Горький.
- Вы весьма проницательны, дорогой Буревестник. Действительно, как? Когда я пришёл к себе, то первым долгом осмотрел карманы своей одежды. Документы и деньги не взяли, но в вещах кто-то рылся. То есть, устроили обыск! В лондонской гостинице мои вещи потрошили в лучших традициях нашего московского обер-полицмейстера господина Трепова.
- Прекрасная фраза! Разрешите записать, пока не вылетело из головы, память, стала совсем дырявая, - воскликнул Горький и полез было за своим блокнотом, но профессор остановил его жестом.
- Алексей Максимович, погодите! - Попов подождал, пока блокнот будет убран и продолжал. - Вы потом запишете, а теперь дослушайте до конца. Взгляд мой упал на чуть приоткрытое окно. Я потрогал ставни и некоторое время изучал оконную раму у наружной стены. Окно я собственноручно закрывал перед выходом.
- Место тонкое - окно, как у нас говорят, - заметил Будённый.
- Вот именно. Следы взлома налицо. Вообразил себя, честно говоря, сыщиком, эдаким лондонским Шерлоком Холмсом. Так вот, внизу, за окном имеется небольшой карниз. Видимо, по этому самому карнизу человек и пробрался в мою комнату. Однако не всякому под силу незаметно проскользнуть по такому узкому выступу, рискуя ежеминутно свалиться на мостовую. Карниз идёт по всему периметру здания. Утром вы и сами в этом сможете удостовериться. Значит, вылезти и пролезть под окнами могли из любой комнаты на этаже. Оставалось проверить каждую комнату. Задача не из лёгких, подумал я, но внизу можно будет спросить о соседях-постояльцах. Тогда я вышел в коридор и принялся бродить туда-сюда, сам не понимаю, зачем. Мне уж больно здешние бронзовые канделябры электрического освещения нравятся. У нас в Кронштадте такой красоты не сыщешь. Так вот, я дошёл до лестницы и увидел ещё одно окно. Потрогал раму рукой. Рама легко поддавалась и открылась. Поглядел вниз. Довольно высоко, внизу шумит улица и, честно говоря, у меня даже от взгляда в эту пропасть голова закружилась. И вот, что я там нашёл. Прямо с подоконника на меня глядел хорошо отпечатавшийся на камне след ботинка. Он мог принадлежать человеку совсем маленького роста, не более двух аршин высотою, почти ребёнку.
- Уж не та ли дама под вуалью пролезла к вам сегодня через окно? - обрадованный своей догадкой воскликнул Горький.
- Дама? Нет. Не думаю, чтобы лондонские дамы были настолько ловки. У меня не оставалось никаких сомнений: сегодняшний гость нагрянул в номер, воспользовавшись этим окном и ходом на карниз, минуя все остальные номера на этаже. И тогда на всякий случай я решил собрать частички грязи с ботинка в носовой платок. Ведь подоконник, несомненно, вымоют в ближайшие часы. Я взял несколько кусочков грязи, оставленных визитёром, для сравнения.
- Вы их поймали, - спросил с надеждой в голосе Будённый, - воров-то этих?
- К сожалению, дорогой фельдмаршал, пока нет. Этим нам и предстоит заняться. Вернувшись к себе, я разложил на куске бумаги найденные мной чёрные и коричневые крупинки со стола и куски грязи, которые оставил на карнизе мой посетитель. Со следами земли на ботинке всё представляется более или менее понятным. Это перемешанная уличная грязь и крупицы угля. А вот коричневые частички не поддавались идентификации, показались мне совсем маленькими. Я предположил, что эти частички - точно такая же угольная пыль. И решил, что можно отдать их на химический анализ. Время-то позволяет. С другой стороны, если крупинки пыли и в самом деле угольные, они могли попасть на ботинок на любой улице Лондона. Здесь, как вы уже заметили, сам воздух пропитан гарью и пылью. Вы обнаружите сажу повсюду. Следовательно, простая сажа не даст никакого объяснения, откуда взялся у меня в номере непрошеный посетитель. Но, вы знаете, людям свойственно усложнять простые вещи. Я поразмыслил и решил, что никакого анализа мне делать не придётся. Я снова отправился к окну на лестнице, распахнул его пошире и высунулся до половины. Карниз шёл дальше и заканчивался водосточной трубой. По этой-то трубе ко мне и залезли. А внизу, как вы думаете, что оказалось под водосточной трубой?
Алексей Максимович молчал, он теперь решил высказывать свои подозрения более осторожно. Наконец Будённый молчал осмелился:
- Таинственная дамочка?
- Вовсе нет, - засмеялся в ответ Попов. - Я же предупреждал, людям свойственно усложнять простые вещи. Под трубойлежала и сейчас лежит куча угля. Там расположена котельная. Соизвольте утром в этом убедиться и обратите внимание на трубу. Ко мне в комнату забрались по водостоку. Думаю, это был уличный мальчишка, человек маленького роста, почти что акробат. Иначе труба не выдержала бы его. Именно поэтому не только ботинки, но и его одежда была в следах угля и в кусочках краски, которой выкрашены дождевые стоки "Лэнгхема", идущие с крыши. Вот они эти кусочки коричневой краски, подобранные мной в моей комнате, полюбуйтесь. А вот это - краска с карниза.
И все трое склонили головы над столом, разглядывая коричневые пылинки микроскопического размера.
- Кажется, они одинаковые, - вскрикнул Горький.
- Абсолютно, - подтвердил Попов. - Ваше мнение, маршал?
Будённый подошёл к закрытому декоративными ставнями окну, оглядел его и стукнул кулаком о раму, как будто хотел проверить её на прочность. И, наконец, высказал своё мнение:
- У меня в доме ставни, так то ставни. А эти - смех один.
Глава VII, в которой маршал Будённый ставит в тупик самого изобретателя радио, а читатель узнает, что и в мире марок русские любят быструю езду
Происшествия сегодняшнего дня согнали сон с лиц стоящих в комнате. Свет был снова погашен. В бледном свете свечей трудно было различить, блеск глаз и нервное ожидание нового сюрприза, который готовил им таинственный незнакомец. Но усталость начинала давать о себе знать.
- Разрешите, Александр Степанович, рассказать и мне, старому вояке, где я провёл сегодняшний вечер, - начал Будённый.
- Соблаговолите, - начал было с ироничной улыбкой Попов, но по мере того, как старый маршал углублялся в подробности, насмешка и ехидный тон исчезли с лица профессора.
- Дело вот какое. Я хоть и просидел внизу, в ресторации немало часов, а тоже кое-что высматривал. И вот вижу, что с улицы в нашу гостиницу наведывается один человек, как только вы, профессор, изволите из "Лэнгхема" уйти, так он, стервец тут как тут. Ну, думаю, уголки тебе ужо я пощипаю. Дозвольте мне о своих походах рассказать.
Не станем приводить речь маршала полностью, чтобы не отнимать у читателя времени. Заметим лишь кратко: из нервного и сбивчивого рассказа становилось понятно, что красный кавалерист, как догадался Попов, действительно собирался поначалу провести вечер в обществе своей новой пассии, когда его планы были нарушены.
Получив недвусмысленное приглашение явиться на обед по указанному адресу к двенадцати ноль-ноль, Будённый, страшно довольный своими амурными успехами, направился в ресторан, где решил, не дожидаясь английского обеда, немного подкрепиться. Оторвавшись от бифштекса, он поднял глаза. Внимание его привлекло появление в холле незнакомого молодого человека, озиравшегося по сторонам. Этого молодого человека маршал уже видел вчера, сидя в ресторации, поскольку разглядывал всех входящих и выходящих в "Лэнгхем". Внешностью он сильно напоминал их противника, Маркони. Хотя лица его Будённый и не помнил, но описание, составленное профессором, сходилось.
Семён Михайлович решил, не теряя даром ни минуты, направиться вслед за подозрительным типом. Он прошёл несколько этажей и вполне резонно заключил, что, если незнакомец пожаловал в отель из-за русского изобретателя, то лучше всего подняться к себе и там дождаться его. Будённый опередил таинственного посетителя и оказался первым на этаже. Ему удалось наблюдать из-за полуприкрытой двери, как человек встал на одно колено и попытался открыть дверь в номер Попова неким подобием отмычки. Пока маршал раздумывал, брать ли преступника с поличным или пристрелить на месте, человек отчаянно подбирал ключ. Буденный зарычал и кинулся вперёд, в кармане он уже нащупывал револьвер. В три прыжка он смог бы достать взломщика. Бледный молодой человек, заметив неладное, принялся отчаянно крутить в замочной скважине.
- Стоять, шельма! Ни с места, собачий кот! - разнёсся львиный рык на лестницах Гранд-отеля, канделябры вздрогнули от топота сапог по ковровой дорожке.
Ещё бы полминуты - и руки старого воина вцепились в воротник вору. Но тут, как назло, навстречу маршалу вышло целое благовоспитанное семейство из своих апартаментов. Одна секунда, но её хватило грабителю, чтобы, наконец, взломать несчастный английский замок и скрыться за спасительной преградой красного дерева.
Будённый опоздал на миг. Он подбежал к захлопнувшейся двери и принялся неистово дёргать ручку, кричать и требовать, чтобы открыли. Почтенное семейство с удивлением разглядывало разнузданного полковника, столь грубо попиравшего правила этикета и использовавшего незнакомые экспрессивные выражения русского языка. За твердыней красного дерева в комнате Попова, напротив, царила гробовая тишина. Дождавшись удаления семейства с этажа, Будённый ринулся в кавалерийскую атаку.
- Открывай, кому говорю!
В ответ - ни звука. Маршал достал револьвер и, присев на одно колено, три раза выстрелил. Полетели в сторону щепки, штукатурка осыпалась. Эхо прокатилось по коридору из конца в конец. Но дверь не поддалась.
Маршал плюнул и отошёл в сторону. Старик начал было уже подумывать, что вся эта сцена с таинственным грабителем ему померещилась. Он направился к себе, вытащил из номера стул и уселся в коридоре наблюдать, что произойдёт дальше. Но не дождался и решил сменить диспозицию. Со словами "я тебе не сундук коридорный", плюнул от нетерпения прямо на ковёр, спустился вниз, вышел на улицу и стал недалеко от швейцара, где устроил в углублении стены новый наблюдательный пункт. "Если выйдет, бесовская морда, я его тут и пристрелю али выведаю, куда он направляется", - решил Будённый.
Наконец, возле дверей снова показалась фигура незнакомца. Будённый заметил бледное лицо субъекта, метнувшееся при виде разъярённого человека в форме полковника из дверей в сторону стоявшего рядом экипажа.
Будённый не привык долго раздумывать. Он обладал импульсивным характером, чутьём кавалериста, когда доля секунды решает жизнь или смерть. Свои поступки он часто впоследствии сам не мог объяснить логически. "Задержать во что бы то ни стало!" - стучало у него в висках.
Подбежавший следом на противоположную сторону улицы к стоянке маршал увидел удалявшийся кэб и понял, что погоня сегодня не заладилась. И тогда он вспомнил, как ходил в атаки под Менделиджем в тысяча девятьсот шестнадцатом. Он решил не отстать в ловкости от Бейден-Пауэлла, пробежал добрую половину улицы, пока не увидел то, что искал: пустой кэб. Своим решительным видом и револьвером он навёл такой ужас на сидевшего на козлах несчастного кучера, что тот сам без единого слова спрыгнул на землю, уступая место взбесившемуся человеку в форме, и с поклоном протянул хлыст.
Выхваченным из рук кучера хлыстом Семён Михайлович принялся стегать лошадёнку и в пять минут оказался позади преследуемого. Непокрытая голова с чёрными короткими волосами то и дело высовывалась из кэба и в испуге отворачивалась снова. Видимо, незнакомец поминутно отдавал приказания своему кучеру поторапливаться. А когда загрохотали выстрелы буденовского револьвера, и две пули просвистели в воздухе, продырявив кожаную накидку, погоня приняла стремительный, доселе невиданный жителями британской столицы характер.
Первый кэб миновал Пикадилли и Пэлл Мэлл, свернул на недавно заново отстроенную новомодную Трафальгарскую площадь, раздвигая толпу свистом управлявшего им человека. Он пронёсся без оглядки дальше и рванул в направлении Черинг Кросс Роуд. Маршал не отставал от своего противника ни на ярд. Коляски уносились в северную часть города. "Добрых две версты уж проскакали, если дальше пойдёт, то весь Лондон без остановки проедем, - мелькнуло в мыслях старого вояки. - Ничего, сейчас я тебя достану, от Будённого ты не уйдёшь!" Он решился на отчаянный манёвр, вовсе незнакомый степенным лондонским кучерам: резко принял вправо и стеганул лошадь, направляя её по самому краю улицы, вдоль торговых лотков. В страхе торговки разбегались в сторону. Раздались первые свистки полицейских. В сторону полетели несколько горшков с цветами, лотки с апельсинами и ящики имбирного пива грохнулись оземь, произведя в честь красного кавалериста устрашающий салют. Серые стены домов окрасились молодой помидорной кровью. Ещё мгновение - и кэб маршала поравнялся с беглецами, расстояние между экипажами уменьшилось до нескольких футов, одним движением руки преследователь мог сократить его совсем.
Казалось, ещё чуть-чуть, и со страшным дребезгом обе повозки налетят одна на другую. Вот поводья натянулись, лошадь преследователя вильнула хвостом вправо. Для смертельного удара была выбрана самая подходящая секунда. От страшного столкновения человек, сидевший на козлах, сорвался со своего места и, пролетев приличное расстояние по воздуху, с глухим звуком ударился головой о камни мостовой. Несчастный кучер, которого ничего не могло спасти, испустил дух, не успев даже вскрикнуть. Его экипаж, потерявший одно колесо, левым своим краем оказался прижат к стене дома.
Теперь пассажиру не было никакой возможности уцелеть или скрыться, пути к отступлению, казалось, были отрезаны. Будённый уже готовился по своему обыкновению "пересчитать негодяю зубчики". Так он говорил, сидя в альбоме.
Однако гонка закончилась так же неожиданно, как и началась. Когда обе повозки замерли перед недавно построенным серым зданием театра Гаррика, толпа мгновенно окружила место столкновения и лежащего с пробитой головой на земле, истекающего кровью возницу.
Будённый бросился к опрокинутому кэбу, дабы удостовериться, что преступник теперь в его власти. К своему удивлению, он обнаружил, что, по всей очевидности, тот не только не пострадал, но успел удрать, не оставив и следа, словно сквозь мостовую провалился. Искорёженный ударом кэб оказалась пустым. Преследуемый смог в горячке погони смешаться с толпой и скрыться. Видимо, Маркони, а никаких сомнений по поводу личности человека с бледным лицом Будённый не питал, спрыгнул на ходу в самый последний момент, когда оба экипажа поравнялись.
В мгновение ока роли в этом уличном спектакле поменялись. Теперь беглецом выступал уже старый казак Семён Будённый. С огромным трудом и не без помощи направленного на толпу револьвера ему удалось раздвинуть людей в стороны.
"Р-р-разойдись, зашибу!" - крикнул старый маршал и вбежал в первый же подвернувшийся переулок.