- Да хорошо бы было еще с ружьишком по тайге побегать, но я тоже должен через месяц дембельнуться. Сразу в Россию уеду.
Володин удивился:
- А вы-то чего уходите?
- Да это не я хочу, руководство. Часть хотят расформировать. А мне это как нож в сердце. Не хочу видеть, как тут все развалится. Я ведь тут половину гарнизона построил, две казармы, треть военного городка. И все под нож…
- Как везде. Кончается армия.
Они пожали друг другу руки, Володин вышел из штаба, закурил. На плацу шла интенсивная работа - группа желтолицых товарищей раскидывала лопатами черный, дымящийся асфальт. Сергей спросил вышедшего покурить дежурного по части капитана:
- Что, уже и в части китайцы работают?
- Да, приказ из штаба округа. Они обходятся дешевле.
- А то, что объект режимный, это ничего?
Капитан пожал плечами:
- Я месяц назад был в штабе округа, так там китайцы вообще делали ремонт внутри самого здания. Штукатурили, красили.
- Охренеть! Куда катимся?
- Давай, Сергей Александрович, удачи на гражданки.
- Бывай.
Жена Сергея, Светлана, встретила его в прихожей в парадном платье, в туфлях на высоком каблуке. Поцеловав мужа, она засмеялась:
- Впервые в жизни целую гражданского человека. Пошли к столу, гражданский человек Сергей Володин.
Стол был накрыт как на юбилей - с жареной курицей, с массой деликатесов, с традиционным домашним тортом. Вскоре пришли друзья - семьи Фешкиных и Ардовых. Они уже сами с месяц числились в запасе, так что первый тост прозвучал за пополнение гражданского населения страны. Все было весело и только уже ночью, в постели, Светлана задала мужу главный вопрос:
- Ну и как теперь мы будем жить, пенсионер Володин?
- Проживем.
- Как? Работы в поселке у нас нет. Квартиру в Благовещенске нам еще нескоро дадут. Дети вон зовут, приезжайте, бросайте ваш слишком дальний восток. Может, все-таки поедем в Россию?
- Тебе это хорошо говорить, приедешь в родную Пензу, и как будто не уезжала. А я здесь родился и вырос. Выживем. Перейдем на подножный корм.
- Рыба, охота, папоротник, кедрач?
- Именно. Выживем!
- Ну, дай - то бог.
Эпизод 5. ЗА ТРИ ГОДА ДО ВОЙНЫ С РОССИЕЙ
Когда Председатель КНР, он же Генеральный секретарь КПК и председатель Центрального военного совета КНР Ван Джин вошел на открытую террасу старинного, весьма затейливого здания, все присутствующие встали и согнулись в небольшом, но почтительном поклоне. Усевшись в плетеном кресле Ван Джин кивнул головой и все пятеро его собеседников устроились в таких же креслах вокруг плетеного же стола с набором для поглощения зеленого чая. Именно этим все и занялись, неторопливо и с чувством дегустируя изумительного вкуса чай, который был настолько редок и дорог, что даже не поставлялся на экспорт, а употреблялся только членами политбюро да новыми китайскими миллиардерами. При этом все присутствующие на чаепитии не отрывали глаз от самого волшебного пейзажа, что приготовила природа Китая за миллионы лет своего существования. Сотни лет это место был любимой летней резиденцией китайских императоров. Полюбоваться этим пейзажем, почувствовать блаженство волшебного климата приезжали десятки императоров Поднебесной. С приходом коммунистов этот курорт облюбовали члены политбюро, с не меньшим блаженством пребывая в императорской роскоши.
Ван Джин с явным удовольствием оглядел собравшихся. Пять лет он искал этих людей, осторожно прощупывая ход мыслей руководителей государственного и партийного руководства страны. И вот теперь он точно знал, что на этих пятерых можно положиться. Самый пожилой из них, семидесятипятилетний Ли Вучанхо, седовласый и благообразный являлся Председателем Всекитайского собрания народных представителей. Фактически это был второй человек после него в руководстве страны, глава законодательного крыла власти.
Су Ченглей подтверждал свое имя. Премьер Государственного совета был действительно "большим человеком". При скромном росте метр шестьдесят пять он весил сто двадцать килограмм. Зато Мин Шоушан, никак не подтверждал свое имя - гора долговечности. Шеф пропаганды КПК был невысок, сухощав, и лицо его имело немного лисье выражение - остроносое и чуть вытянутое вперед. За глаза его называли Геббельсом, и не только по внешнему сходству и занимаемому посту. Шоушан к тому же немного прихрамывал, травма, полученная в детстве, невольно делала его еще более похожим на знаменитого министра пропаганды третьего рейха.
Соответствовал своему имени и Чжан Вэйжон - Большой Военный. Министр обороны был высок, тучен и лицо имел такое, что оно так и метило на памятник конному герою. Кто никак не подтверждал своего имени, так это Мао Вейшенг. Руководитель разведки, может быть, и был "рожденным великим", но внешне не выделялся бы из миллиарда точно таких же китайских мужчин в возрасте пятидесяти пяти лет. Разве что слегка выпученные от неправильной работавшей щитовидки глаза. Да разведчику и не нужны особые приметы, скорее наоборот.
Оглядев единомышленников и отставив в сторону чашку Ван Джин кивнул головой:
- Ну, что ж. Сегодня мы собрались здесь, чтобы решить вопрос о дальнейшем пути развития Китая на следующие, я надеюсь, несколько сот лет. У нас есть два пути развития. Один - продолжать экспортировать наш главный ресурс - рабочую силу и этим завоевывать мир, при этом ютясь на большой, но не сильно приспособленной территории, что нам оставили наши благословенные предки. Либо пойти путем всех остальных великих империй и расширяться территориально.
- Если расширяться, то только на север, - предложил Ченглей. - Других свободных территорий у нас нет. Есть Индия, где и так своего народа хватаем, есть Вьетнам, который смог перемолоть США. Только север.
- Преимущества есть в обоих схемах, но экспортировать такое количество людей в более развитые страны - проблематично, - тонко заметил Вучанхо. - Тем более людей с низкой квалификацией, которых у нас переизбыток. Нас уже стали бояться. Пытаются ограничить проезд проживание наших соотечественников, как в Европу, так и в Америку.
- Зато у России слишком много территории. Идет деградация этого монстра. Время России прошло, как прошло время Рима, Великобритании и Монголии. Пора заменить эту прогнившую империю на мировой сцене, - высказался Шоушан.
Чжан Вэйжон снисходительно усмехнулся:
- Даже если мы начнем войну сейчас, завтра, то мы сомнем русских быстро и навсегда.
- Не зарывайтесь, генерал. Точно так же думали и Наполеон и Гитлер, - осторожно парировал Вучанхо.
Ему ответил Вейшенг:
- Мы учтем уроки немцев. Война должна быть действительно молниеносной, все другое для русских не проходит. Тем более что я согласен с генералом. Сейчас оборона русских на наших границах похожа на бумагу - ее можно проткнуть карандашом.
- Но нужно учитывать и настроение народа. Сейчас он очень благожелательно относиться к русским. Они приезжают к нам как туристы, они поставляют нам газ и нефть. Да и политическим вопросам мы всегда идет вместе против американского империализма, - возражал Вучанхо.
- Из любого друга можно быстро сделать врага, - Вейшенг улыбнулся. - Нужно только заставить смотреть на его под другим углом зрения.
- И это мы сделаем, - пообещал Шоушан. - Очень быстро сделаем.
Ван Джин подвел итог обсуждению:
- Я рад, что мы едины в этом вопросе. Какой срок мы отпустим этой дутой империи?
- Пять лет, - предложил Вучанхо.
- Много. Три года. Через три года мы должны смять Россию как пустую консервную банку, - решительно заявил министр обороны. Все остальные закивали головой.
- Хорошо, так и решим, - согласился Генсек. - А чтобы подтвердить это решение, назначаем день начало войны. Ровно через три года - двадцать первого августа.
Они отпили чая. Затем Ван Джин снова взял слово:
- Теперь нам надо решить вопрос с островным Китаем. Этот человек здесь?
- Да, - подтвердил главный разведчик.
- Хорошо, позови его. Надо на него посмотреть, можно ли ему доверять. Дело, которое мы задумали, весьма сложное. В нем много плюсов и много минусов. Надо все тщательно взвесить.
Ван Джин был готов поклясться, что Вейшенг не сказал ни слова, но через полминуты на пороге террасы показался одетый во все белое человек слишком высокого, для среднестатистического китайца, роста. Несмотря на такую комплекцию, гость согнулся слишком низко и раболепно, и его можно было понять - перед ним сидели люди, от которых зависело его будущее. Мин Чангминг был человеком тщеславным и амбициозным, но что значил он, глава небольшой партии островного Тайваня, едва набирающей на выборах двадцать процентов голосов, и руководители гигантской страны с многомиллиардным населением.
После того как гость уселся и отхлебнул из чашки предложенный ему чай, разговор начал Ван Джин:
- Господин Мин, мы ценим ваши усилия по воссоединению континентального и островного Китая, но нас интересует, что именно движет вас по этому сложному и тернистому пути? Каким вы видите Тайвань после воссоединения, и какую роль вы отводите лично себе?
Тайванец снова согнулся в поклоне, поставил на стол чашку с чаем.
- Возможность быть частью великого и могучего Китая уже честь для населения нашего острова. Жаль только, что не все понимают это. Застарелый страх за свои жизни, что остался нам в наследие от гоминдана - большая глупость. У многих существует опасение, что у них отберут его бизнес и его свободы. Но Китай другой, чем в 1949 году, и Макао и Гонконг показали, что можно прекрасно существовать двум государственным строям. Более того, я вижу большие перспективы для бизнеса нашего острова в случае воссоединения нашей родины. Сейчас жизненный уровень на Тайване очень высок, и это служит тормозом для продвижения товаров нашего производства в другой мир. Себестоимость нашей электроники слишком велика из-за высоких зарплат нашего персонала. К сожалению, мы упустили время, когда можно было полноценно внедриться со своим бизнесом в Филлипины, Тайланд и другие страны третьего. Нас опередили конкуренты, и я вижу возможности роста только на континентальном Китае. Кроме того, и Китаю выгодно иметь столь хорошо развитую промышленность как у нас.
- Да, - признался Ченглей, - расходы на закупку электроники для нашего вооружения слишком велики. Кроме того, Запад не дает нам свои последние разработки, он держит нас на десятилетним отставании от своего нынешнего развития в этой отрасли.
- А у нас уже готовые предприятия для производства всех компонентов электроники, в том числе и сверхчистого кварца, - подтвердит тайванец.
- Как вы видите политическое устройство Тайваня после воссоединения? - Спросил Вучанхо.
- Сначала запрет на всю политическую деятельность, как минимум на год, затем переходный период года на три, и затем возвращение к демократическим принципам, то есть создание партий, выборы главы острова и все остальные свободы. Конечно, не без патроната континентального правительства.
- Хорошо, это разумно, - согласился Ван Джин. - Теперь о главном: кто вас поддерживает, и какую роль в судьбе острова вы отводите себе?
Тайванец сделал паузу, набрал в легкие воздух. Впереди была самая сложная часть переговоров. Его запросы были слишком велики, но и козырная карта, даже джокер в его рукаве, был очень велик, чтобы торговаться на равных. И козырь тайваньца сыграл. Выслушав его, члены большой шестерки дружно закивали головами.
- Да, это очень сильный союзник, - подвел итог Вучанхо. - Имея такого друга в тылу врага - залог большой победы.
- Когда мы сможем провести операцию? - Спросил Ван Джин у министра обороны.
- У нас все готово, - ответил Большой военный. - Максимум - месяц.
Генсек перевел взгляд на начальника разведки и тот так же кивнул головой.
- Что ж, это прекрасно. За такое дел надо бы выпить не только зеленого чая. Я привез коллекционную бутылку "Джек Даниэля". Не грех будет ее отрыть за успех всего нашего замысла.
Никто из пятерых его собеседников не удивился такому повороту событий. К кукурузному виски Ван Джин пристрастился еще во время учебы в Америке.
Через несколько дней на стол Сизова легла папка с грифом "Совершенно секретно". Прочитав единственный документ, находившийся в папке, Сизов вызвал главу ФСБ. Уже год Михаил Васильевич Ждан не только руководил своим ведомством, но и курировала ГРУ и СВР. Это позволяло не распылять силы всех разведывательных ведомств на одни и те же задачи.
- Откуда такие данные? - Спросил Сизов, кивая на папку, после того, как глава ФСБ поздоровался.
- Источник эксклюзивный, завербован еще в шестидесятые годы, когда по нему проехали жернова культурной революции. Входил в ближнее окружение Дэн Сяопина, да и сейчас на первых ролях в государстве.
- Насколько первых? Как я понял, это собрание было строго засекречено.
- Да. Вас интересует имя агента и его должность?
- Да, от этого зависит, будем ли мы всерьез обращать внимание на такие угрозы.
- Хорошо. Вам его можно сообщить, но, Владимир Александрович, никому больше. Даже Сазонтьеву и Соломину.
Имя и должность агента, что назвал Ждан, сильно удивили Диктатора.
- Вот даже как?! Мы, что платим ему большие деньги?
- Нет.
- Он что, добровольно пошел на это?! - Не поверил Сизов.
- Да, еще три года назад он вышел на связь и предложил свои услуги. Он реалист и не хочет, чтобы его страна втягивалась в эту авантюру. А еще он учился у нас в стране, очень любит Россию и первая его жена, русская, была убита хунвейбинами.
- Что ж, тогда надо созывать большой совет с привлечение генштаба и всех разведок. Только надо сразу предложить какое-то решение этой проблемы, желательно обсудить с начальником генштаба.
- Хорошо, мы подготовим такое решение.
Эпизод 6. ТАЙВАНЬ. СПУСТЯ МЕСЯЦ ПОСЛЕ СОВЕЩАНИЯ
Президент республики Тайвань Ван Зенггуанг пребывал в длительной прострации. События последних дней накатывались на него словно лавина. Еще неделю назад Тайбэй представлял из себя самый спокойный город мира. Все текло как обычно - жители были улыбчивы и приветливы, туристы по очереди обходили многочисленные достопримечательности города, посещали бесчисленные закусочные со всем восточным колоритом. И самое главное - он победил на выборах, обеспечив правление на второй срок. И вдруг группа депутатов парламента заявляет о подтасовках на избирательных участках, о подкупе членов избирательных комиссий, те принародно каются в этом, всплывает неприятная история о коррупции в рядах правящей партии. Не миновал коррупционный скандал и его семью. Оказалось, что сын президента пять лет обучался в Америке на деньги налогоплательщиков, а фирма дочери получила подряд на строительство особняков, в престижном районе столицы минуя тендер. Зенггуанга не мог понять, откуда эти данные могли просочиться в печать. Ведь все было сделано так, чтобы об этом никто и никогда не узнал.
Первые стычки и драки произошли в самом парламенте, и для тайваньского законодательного собрания это было делом обычным. Но когда митинги перекинулись на студенческие городки, а затем выплеснулись на улицы Тайбея, президент понял, что происходит что-то невероятное. Но самое жуткое произошло три дня назад. Толпа студентов разгромила торговый павильон КНР, тот, что он сам торжественно открыл месяц назад, назвав этот шаг важным делом в налаживании мостов между континентом и островом. Прибывшая на место погрома полиция начала стрелять в молодых людей. Как заявлял потом министр внутренних дел, первыми начали стрелять как раз по полицейским, и они просто открыли ответный огонь. В результате ранения получили трое полицейских и семеро студентов, а трое молодых людей были просто убиты. Это вывело на улицы уже взрослое население страны. Митинги проходили под лозунгами: "Убийц детей в отставку! Судить президента Зенггуанга". По жуткому стечению обстоятельств среди убитых была и девушка, студентка из КНР. Программу обмена учащимися была принята только в этом году. Десять молодых тайваньцев отбыли на учение в Пекин, и десять китайцев приехали на учебу в Тайбей. Теперь все телеканалы мира беспрестанно показывали видеозапись последних минут жизни несчастной студентки, и повторяли слова агентства "Синьхуа": "Тайваньская военщина открыла стрельбу по беззащитным детям".
Зенггуанг тут же принес свои извинения правительству Китая, он поклялся найти убийц девушки, но последовавшая час назад из Пекина нота была убийственна по содержанию и смыслу. Это был ультиматум, и он обещал войну…
Дверь открылась, в кабинет президента вошел начальник генерального штаба сил обороны Китайской Республики Хи Кингшенг. Это был невысокий, довольно грузный человек с густой сединой в волосах. Ему было уже шестьдесят четыре года, и через месяц Кингшенг должен был уйти в отставку. Отдав честь, генерал уселся в кресло и, достав из внутреннего кармана сигару, начал ее раскуривать. Зенггуанг посмотрел на движения генерала и невольно ему позавидовал:
- Вы сохраняете удивительное спокойствие, дорогой мой генерал Хи. У вас даже руки не дрожат.
- Почему они должны дрожать? Если у воина перед боем дрожат руки, значит - ему не надо идти в атаку. Его непременно убьют.
- Вы так спокойны… Большая часть флота и войск на этих глупых учениях в Индонезии, там половина генералов во главе с министром, а вы так невозмутимы?
- Я просто не верю, что дело дойдет до войны. Это подорвет имидж Китая в мире. Они же не стали воевать с Англией и Португалией из-за Макао и Гонконга.
- Но их флот вышел в море!
- Он вышел в море за два дня до этого неприятного инцидента. Это плановые учения и о них было известно за полгода до их начала. Там даже есть наблюдатели из Кореи и Японии. Хуже то, что американцы отправили свою эскадру в Персидский залив. Мы остались без их морского прикрытия.
Да, эскадра первого Тихоокеанского флота США, прикомандированная в этот район именно для поддержки Тайваня, вынуждена была отправиться в район Персидского залива.
* Это эпизод описан в 1 книге "Последней империи".
- Войска приведены в боевую готовность? - Спросил президент.
- Еще нет. Единственное, мы перевели оперативный отдел из здания штаба в резервный бункер.
Президент возмутился:
- Почему тогда вы не привели войска в боевую готовность?!
- Министр должен вернуться через… - Кингшен взглянул на часы, - два часа. Пусть он сам и отдаст приказ.
- Когда он вылетит?
- Он уже вылетел.
В это время самолет министра обороны Тайваня типа Lockheed C-5М "Galaxy" уже час был в воздухе. В штабном салоне на столе была расстелена карта, и пять генералов и один адмирал склонились над ней, рассматривая с детства знакомые изгибы береговой линии родного острова.