Лейтенант Белозёров был действительно самым старшим из оставшихся в строю лейтенантов броненосца. Особой любовью и уважением офицеров и матросов он не пользовался и раньше, а после назначения исполняющим должность старшего офицера, развернулся вовсю... Сначала "взвыли" матросы. Тихо взвыли, в своей среде. Мелочность и дотошность "старшого" довели дружную команду, чуть ли не до белого каления. Понятно, что на флоте должен быть порядок, но ты ведь не проверяй белыми перчатками чистоту только что установленных вентилятора или шлюпбалки, пойми, что люди только что закончили тяжелейшую работу, дай дух перевести...
Офицеры тоже очень быстро почувствовали амбиции нового хозяина кают-компании. И характеризовали его одним словом: "Дорвался".
Действительно, если слишком долго ждать возможность сделать следующий шаг по карьерной лестнице - можно "перегореть". И ничего хорошего из этого не выйдет, ни для тебя самого, ни для твоих подчинённых. Неплохой в начале службы офицер Белозёров, годами ждал и нервничал, а это никому не улучшит характера...
- Если честно, Николай Оттович, то я бы предпочёл видеть старшим офицером кого-то из мичманов или даже механиков, - осмелел Черкасов.
- Согласен с Василием Ниловичем, - присоединился Тимирёв, - не сочтите нас ябедами, но действительно Белозёров создал невыносимую обстановку и на броненосце, и в кают-компании. Если наше мнение для вас что-нибудь значит...
- Я понял вас, господа. И не случайно завёл разговор на эту тему именно с вами. Мичман или механик, это конечно слишком... Я подумал о Соймонове. Что скажете?
- Вася!? Ой, извините, Николай Оттович, - Черкасов слегка смутился, столь откровенно высказав свои эмоции, - лейтенант Соймонов - вполне подходящая кандидатура. И, по-моему, лучшее решение проблемы.
- Не стал бы так категорично, как Василий Нилович, утверждать, - без особого восторга присоединился к мнению артиллериста Тимирёв, - но в качестве временно исполняющего должность старшего офицера - лейтенант Соймонов лучшая кандидатура. Если, конечно, не пришлют кого-нибудь постарше. Уважение команды и кают-компании он, несомненно, заслужил. Но вот как получится у Василия Михайловича в новом качестве... Не знаю.
- Мне этого достаточно, господа, - Эссен почувствовал внутреннее облегчение, - Можете быть свободны. Благодарю за искренность.
Последующий (он же последний) разговор на эту тему был уже не очень сложным - слишком тщательно и презентабельно Эссен "позолотил пилюлю".
- Спешу вас поздравить, уважаемый Андрей Алексеевич, - командир "Пересвета" просто лучился доброжелательностью, - вы теперь командир корабля.
- Простите, Николай Оттович, не совсем вас понимаю. - Белозёров был буквально ошарашен, - Какого корабля?
- "Бедового". Только что пришёл приказ о вашем назначении. Понимаете, в бою погибло и было тяжело ранено так много командиров кораблей, что на эскадре, после прибытия, идёт натуральная чехарда. Чагина с "Алмаза" отправили командовать "Александром Третьим" вместо тяжело раненого Бухвостова, Баранова с "Бедового" - на "Алмаз", ну а вас, как одного из самых заслуженных лейтенантов - на миноносец.
Эссен, естественно, не распространялся, чего ему стоило устроить данное назначение, но цель, в конце концов, была достигнута - приказ пришёл.
- Благодарю вас, кому прикажете сдать дела?
- На днях возвращается лейтенант Соймонов - ему и сдадите.
- Соймонов? Странно... Нет, ничего плохого о Василии Михайловиче сказать не могу, но он ведь самый молодой лейтенант на корабле. И это утвердили?
- Это оставили на моё усмотрение. Я решил так. У вас будут какие-нибудь серьёзные возражения? Я внимательно выслушаю.
- Да нет, какие возражения, просто... Неужели все флотские традиции и законы уже не действуют?
- Вы про ценз и право старшинства? Нет, не действуют. И не могут они сейчас действовать. Сейчас, после той бойни в Цусимском проливе и необходимости продолжать войну, многое традиционное отходит на второй план, любезный Андрей Алексеевич. И не мне вам это объяснять. Вы же прекрасно понимаете, что любой из вас, прошедших этот бой, для командира корабля гораздо ценнее и дороже, чем десять кавторангов с Балтики или Чёрного моря. И это поняло, в том числе, и командование. И я поддержал ваше назначение командиром миноносца, как мне ни жалко было лишиться такого превосходного офицера. Удачи вам на новом месте службы в качестве командира.
Должность командира корабля, пусть и небольшого, это, конечно, значительно более привлекательная перспектива, чем самое хлопотное, хоть и весьма почётное место на флоте - быть старшим офицером броненосца. И та, и другая должности соответствуют чину капитана второго ранга, но, будучи командиром миноносца, хлопот имеешь гораздо меньше, а жалование, кстати, повыше.
Так что Белозёров сдавал дела Василию ничуть не обиженным, а даже наоборот - с облегчением, и тон общения с его стороны был вполне дружелюбным и слегка покровительственным:
- Удачи в новой должности, Василий Михайлович. Честно говоря, я вам не завидую: это снаружи "Пересвет" выглядит вполне презентабельно, а знали бы сколько проблем в его "потрохах"! Не хватает всего. Каждую бухту провода приходится выбивать с боем, каждый мешок для угля...
- Так я и не ждал лёгкой службы, - откровенно ответил Соймонов. - И прекрасно понимаю, что само делаться ничего не будет, придётся попотеть. С сегодняшнего дня влезаю в вашу шкуру, зная, что проблем и неприятностей будет немало. И благодарю вас за всё, что вы сделали на корабле к моему возвращению.
- Да уж, поработать пришлось, - Белозёров оценил вежливость своего преемника и ответил благожелательной улыбкой, - но основные трудности у вас впереди - на днях прибывают офицеры и матросы с Чёрного моря для пополнения нашего экипажа. Сильно подозреваю, что ожидаются трения в кают-компании между ними и "старожилами", прошедшими через походы и сражения. А матросы... В стране-то ведь чуть ли не революция и как бы эти черноморские бездельники не притащили на эскадру социалистическую заразу. Я, честно говоря, с большим напряжением ждал этого и очень рад, что избавляюсь от необходимости решать грядущие проблемы такого плана.
В общем, простились офицеры вполне доброжелательно, а то, что лейтенант Белозёров не особенно ушёл от реальности, рисуя картину ближайших проблем для Василия, тому пришлось убедиться достаточно скоро.
Даже при очень хороших отношениях с сослуживцами стать главой кают-компании броненосца, на котором под два десятка офицеров (а скоро будет больше) в двадцать четыре года, это испытание. Однако "глаза боятся, а руки делают". Не сказать, что было легко, но особых конфликтов не возникало, и гасить их не пришлось. Вот с материальным обеспечением дела обстояли действительно очень тяжело: порт физически был не способен снабдить возвращающиеся к жизни корабли всем необходимым, разве что с питанием всё обстояло прилично, а вот любую "железку" из ведомства адмирала Греве приходилось буквально выдирать с мясом и кровью. И всё это через ревизора и старших специалистов броненосца - Василий борта не покидал и не виделся с женой уже вторую неделю, с самого прибытия во Владивосток. На берег отправлялись обычно Денисов, Черкасов или даже Эссен. Но и самому Николаю Оттовичу, несмотря на его мёртвую деловую хватку, зачастую не удавалось добиться желаемого результата.
И дело было даже не столько в "береговых бюрократах", сколько в треклятой пропускной способности Транссибирской магистрали. В европейской части России было почти всё необходимое Тихоокеанскому флоту, но не было возможности своевременно доставить это на Дальний Восток. И в порту, в результате, не хватало всего. От банального листового железа и стволов новых орудий, до современных дальномеров Барра и Струда, которых на эскадре осталось целыми только восемь штук.
Глава 7.
Обидно. Очень. Всем выловленным из воды "ослябьцам" дали кресты. А ведь он его заслужил больше чем многие из... Но, тем не менее, Артур, помимо воли, частенько косил глаза на своего "Георгия", качавшегося на груди.
С "Победы", куда перевели Вилката после чудесного спасения, его отпустили на берег в первый раз. И "оторваться" по-настоящему возможность появилась впервые. Новоиспечённый георгиевский кавалер страшно соскучился по пиву. Пусть на броненосце и была ежедневная чарка, но чертовски хотелось взять в руки большую кружку, сдуть с неё пену и влить в себя хмельную влагу долгими-долгими глотками.
Искать подходящий трактир долго не пришлось. Даже ста метров по Светлановской идти не было необходимости - "Козочка" находилась почти у самого порта. Матрос, плюхнувшись за стол, по-барски махнул рукой "челаэку". Тот немедленно подскочил и, прослушав заказ, буквально через минуту нарисовался с двумя кружками пива. Благосклонно кивнув, Артур отпустил полового и с жадностью приложился губами к "жидкому хлебу".
- Рупуже! - матрос был сильно недоволен, - Ну как можно называть пивом такую дрянь!
На самом деле пиво было довольно неплохим, просто хотелось показать, что "пивали мы и получше".
А вот стрелок из-за соседнего столика, резко вскинул голову, и услышав литовское ругательство, пересел за столик Артура.
- Здравствуй, товарищ, ты откуда?
- С моря, - неприветливо посмотрел матрос на "сухопутную крысу". - Тебе чего?
- Да нет, я имею в виду, где родился и жил - судя по "рупуже" - мы земляки.
- Ну, из Ковно, а ты?
- Из-под Вильно. Выпьем?
- Так за тем и пришли. Давай.
Матрос и солдат чокнулись кружками, и пиво полилось по своему предназначению.
- За Цусиму? - ткнул пальцем в сторону креста солдат.
- Разумеется. Иначе бы здесь не сидел.
- А ты задумывался о том, что это не твоя война? И не моя. Это война Империи. Империи, которая держит в рабстве и твою Литву, и мою Польшу. Ты желаешь ей победы? Чтобы русский царь и дальше продолжал угнетать наши народы?
- Что-то я тебя не пойму. Нам что, проиграть нужно было?
- Это, несомненно, было бы лучше всего. Поражение России в войне - самая большая польза для народов, которые она поработила.
- То есть нам было нужно всем на дно пойти? - что-то звериное стало просыпаться в спокойном и флегматичном литовце.
- Ну не всем вам, конечно, но для нас, тех, кого Россия угнетает уже не первый век - конечно, было лучше, чтобы её армия и флот обделались в этой войне. Разве я не прав, товарищ? Разве ты не хочешь, чтобы твоя Родина была свободной?
Тут Артура "накрыло". Мысли и воспоминания о бое понеслись в мозгу со скоростью экспресса: Мы зря воевали? Я зря наводил свою пушку и попадал? Тебе, сука, мало порванных в куски снарядами и осколками моих "братишек"? Ты воду ту самую, горько-солёную, хлебал? Тварь!
Кулак матроса и кавалера, практически помимо воли его "владельца", впечатался в скулу пехотинца. Того мгновенно снесло со стула.
- Гнида! Ты хоть японца живого видел? Ты тонул? Ты шимозу нюхал? Нна! - Артур тоже выскочил из-за стола вслед за "земляком" и ботинок матроса смачно врезал под рёбра провокатора. - Жалеешь, что не всех нас акулы сожрали? Убью гада!
Сидевшие за столиком неподалёку солдаты, повскакивали со стульев и подались было на выручку товарища, но трактир всё же был портовый...
- А ну ША! - матросы с "Ретвизана", "Изумруда" и "Авроры", находившиеся здесь же, достаточно чётко показали, что своего в обиду не дадут. Но и Артура попридержали. - Ты чего, братишка, взбесился? Что он тебе сделал-то?
Ярость потихоньку проходила, и наводчик смог внятно донести до моряков суть происшедшего.
- Во мразь! - у матросов появилось желание уже всем вместе продолжить экзекуцию, но здравый смысл взял-таки верх:
- Да ну его к чёрту! - презрительно бросил один из изумрудовцев, - убьём ещё ненароком - нам же и отвечать придётся. Социалист это. Наверняка. Сдадим эту сволочь в участок, а там пусть полиция разбирается.
Даже стрелки, узнав в чём дело, не стали защищать "брата по оружию" и незадачливый агитатор был препровождён туда, где с ним уже общались люди, которым и положено этим заниматься.
Глава 8.
Вошедшее в свою силу летнее солнце, даже не попадая напрямую в высокие и широкие окна, буквально заливало светом кабинет командующего флотом на Тихом океане. Но отнюдь не наступающая на Приморье жара волновала собравшихся за столом Рожественского начальников отрядов - каждый знал, что накануне из Санкт-Петербурга вернулся контр-адмирал Вирен, и новые указания "из-под шпица" обязательно последуют. Кому-то могут дать новую должность, а кого-то - таковой лишить. Учитывая, что треть присутствовавших пока лишь "исполняли должности", заменив своих убитых или серьезно раненых командиров и еще не получив утверждения, этот вопрос был весьма животрепещущим. Да и сам общий замысел того, как, базируясь на совершенно, как оказалось, не готовый к приему такого огромного числа кораблей Владивостокский порт, должна действовать эскадра, в любом случае должен был если не исходить из здания Адмиралтейства, то хотя бы быть утвержденным там.
- Господа адмиралы и офицеры! - обратился, наконец, к собравшимся Рожественский, - Прежде, чем огласить поступившие нам из Санкт-Петербурга конкретные приказы, я хотел бы познакомить вас со своим видением политической стороны нашей нынешней ситуации. Скажу прямо: если бы такие силы, как сейчас, мы собрали, находились бы в Порт-Артуре, то, на мой взгляд, уже можно уже было бы считать, что война закончена. Однако Владивосток - это не Порт-Артур, - адмирал кивнул в сторону висящей на стене огромной карты, - здесь мы со всех сторон отрезаны от основных японских коммуникаций проливами, в которых ночами охотятся десятки японских миноносцев, и если крейсера имеют хорошие шансы миновать их невредимыми, используя свою большую скорость, то для броненосцев, а особенно наших "старичков", каждый проход через проливы - это большой риск. На новых же броненосцах, как вы все знаете, ремонт продлится еще некоторое время. - На слове "ремонт" адмирал поморщился так, что присутствующим показалось, что у него заболел зуб, хотя на самом деле просто за последние полтора месяца вечно проблемный ремонт измучил его сильнее, чем ранение. Тем временем, Рожественский продолжил: - Однако, безучастное сидение эскадры в Порт-Артуре было очень плохо воспринято в Санкт-Петербурге. И на суше, как вы знаете, войска до сих пор не могут прийти в себя после поражения под Мукденом. Поэтому нам никак нельзя быть безучастными сейчас, когда по крайней мере здесь, в Японском море, которое, кстати, решено на русских картах переименовать просто в Восточное, сила на нашей стороне! И, согласно поступившим приказам, - адмирал положил руку на лежащую перед ним папку с бумагами, - все части нашего флота получат свою часть работы, чтобы эту силу реализовать. Итак, - адмирал раскрыл папку и извлек оттуда первый документ, - начнем со стратегии в этой войне. Вернее в её продолжении. Прошу выслушать начальника штаба флота, контр-адмирала Клапье де Колонга. Прошу, Константин Константинович.
Бывший флаг-капитан Рожественского, получивший за поход и Цусиму и "Георгия", и орла на погоны, ставший контр-адмиралом, неторопливо принял папку из рук командующего и, не тратя слов на вступление, обратился к присутствующим:
- Господа, если рассматривать некоторую программу-максимум, то в обозримое время России нужно вернуть хотя бы потерянное за последний год. Про штурм Токио пока рассуждать не будем. Основную задачу будет выполнять наша Манчжурская армия, но ей, во-первых, необходима поддержка с фланга, а во-вторых, мы должны максимально затруднить противнику подвоз подкреплений и снабжение армии на континенте. Ну и, в-третьих, сделать невозможным или хотя бы очень затруднительным, подвоз всего, о чём только можно подумать в саму Японию. Не мне вам объяснять, что без сколько-нибудь стабильного снабжения из других стран, метрополия врага долго не протянет. Но этот, третий вопрос, вполне решается сам собой при достаточно активных действиях наших крейсеров, в первую очередь вспомогательных. Но их нужно обеспечить. К этому мы вернёмся позже. Сейчас, так сказать, о "главном направлении":
- Мы имеем полностью боеспособными "Полтаву", "Сисой Великий", "Наварин" и "Нахимов". Отремонтированы и вошли в строй "Орёл" и "Бородино". Ожидается на днях присоединение к основным силам "Пересвета" и "Победы". Но на все отремонтированные броненосцы только семь целых дальномеров Барра и Струда. Адмиралтейство обещает ещё несколько штук в течение месяца, но пока мы имеем то, что имеем.
По крейсерам: в строю "Олег", "Жемчуг" и "Изумруд", на днях, опять же, заканчивают последние приготовления "Баян" и "Богатырь". На "Громобоя" и "Аврору" в ближайший месяц можно не рассчитывать.
У противника же, если считать истреблёнными только те корабли, гибель которых мы однозначно наблюдали, в строю два броненосца (считая "Чин-Иен") и шесть броненосных крейсеров. При этом в лёгких крейсерах у японцев преимущество значительное - тринадцать вымпелов против наших четырёх. Благо, что по скорости преимущество у нас - уйти от превосходящего противника может любой наш крейсер. Если, конечно, встреча произойдёт в открытом море.
С миноносцами дело значительно хуже - у японского флота просто подавляющее превосходство в кораблях этого класса. И подкреплений в этом плане нам ждать неоткуда.
- А в каком плане есть откуда? - не утерпел Ухтомский.
- С Балтики, Павел Петрович, - спокойно ответил Клапье де Колонг. - То, что снаряжается Третья эскадра, было известно давно, но теперь можно смело надеяться на её появление в здешних водах месяца через три. А это весьма серьёзное подспорье в войне: броненосец "Слава" один стоит японского
"Сикисимы", старички "Александр Второй" и "Николай Первый" очень прилично бронированы, да и пушки у них вполне грозные, броненосцы береговой обороны втроём стоят двух броненосных крейсеров противника, крейсера "Владимир Мономах", "Память Азова" и "Адмирал Корнилов" сильнее любого бронепалубного крейсера японцев каждый. А то и двух. А вот с миноносцами как раз большая проблема. Из больших - только "Видный", ну и несколько типа "Сокол". Но ведь наверняка часть из них не дойдёт из-за поломок. Увы.
Линейный бой со всем флотом противника третья эскадра вполне может выдержать. Ну, хотя бы некоторое время - наверняка. Так ведь и мы в стороне оставаться не будем, выйдем навстречу.
Но это вступление, как вы сами понимаете. Теперь о том, что нам предстоит делать в ближайшее время: имеющихся у нас линейных сил, при всех проблемах, достаточно, чтобы спокойно выйти в Цусимский пролив и даже дальше и господствовать там над морем. Нам нечего бояться всего флота Японии в прямом столкновении. Днём. Но в темноте наши силы наверняка будут атакованы армадой миноносцев противника и нет никакой гарантии, что к утру, пара наших броненосцев и крейсеров не будут иметь по минной пробоине, а то и вообще окажутся потопленными. Вы согласны?
Лёгкое гудение за столом было вполне одобрительным - начштаба флота говорил вполне логично и разумно.