* * *
Король Владислав II Польский хмуро смотрел в окно. Во двор Вавельского замка на великолепном гнедом жеребце въезжал незнакомый рыцарь. Монарх изучающим взглядом осматривал неведомого гостя. Золотой дракон на алой попоне и щите рыцаря ни о чем не говорил государю. Ни среди поляков, ни среди тевтонцев, ни уж тем паче на родине, в Литве, таким гербом никто не пользовался. За рыцарем следовали три дюжины всадников в характерных одеждах, какие носили только липики-татары, состоявшие на службе его двоюродного брата Витовта.
- Кого это ко мне занесло, - поморщился король.
Точно подслушав его мысли, в зал вошел поручник дворцового подкомория:
- Мой государь! К вам от великого князя Витовта прибыл некий барон де Катенвиль с посланием.
- Что еще нужно моему дорогому братцу? - нахмурился монарх. - Ладно, пусть войдет.
Спустя несколько минут рыцарь появился на пороге. За ним в мантии, какую обычно носят выпускники университетов, шествовал мужчина средних лет с обветренным лицом и опаленными усами. В руках последнего красовался изукрашенный тубус, обтянутый сафьяном.
- Великий князь Литовский Витовт шлет своему венценосному кузену Ягайло поклон, братский привет и пожелание вечного здравия, - с поклоном промолвил барон де Катенвиль.
- Если мой кузен запамятовал, - едва разнимая губы, процедил самодержец, - меня здесь именуют Владислав II, а вовсе не Ягайло. И потому я бы желал впредь принимать здесь посланцев не от Витовта, а от великого князя Литовского Александра.
- Это моя вина, ваше величество, - вновь склонил голову гигант.
"Экого молодца Витовт себе заполучил. Уж верно, такой способен не только письма возить. По всему видать, в схватке ему под меч лучше не попадаться. Перемахнет от плеча до просака и не заметит".
Князь отошел от окна и сел на высокий резной трон.
- Да уж понятно, твоя. Где послание?
Рыцарь кивнул ученому мужу. Тот неспешно с почтительной осторожностью извлек из тубуса перевязанный шелковой лентой свиток. Ягайло принял драгоценный пергамент и развернул его. Пробежав строчку за строчкой, он вновь свернул письмо в трубку и начал медленно постукивать им по золоченому подлокотнику.
- Вы давно видели Александра?
- Несколько дней назад, ваше величество.
- Вам не показалось, что он спятил?
- Он был в добром здравии, прекрасном расположении духа, полон сил и производил впечатление человека весьма трезвомыслящего.
- Значит, временное помутнение рассудка случилось с ним именно в тот миг, когда он диктовал сие послание. Я надеюсь, завтра, от силы послезавтра ко двору прибудет новый гонец с извинением за нелепости, которые он пишет.
- Я бы не стал на это полагаться, ваше величество.
- Вы знаете, о чем тут речь?
- Если мне позволено сказать, знаю. Великий князь, поддержав Тохтамыша и, в свою очередь, поддержанный князьями Смоленской и Галицкой земли, выступил против эмира Тамерлана, захватчика и узурпатора, дабы вернуть трон Орды его законному обладателю.
- Что за чушь? - скривился Владислав. - В Орде добрая сотня чингизидов, и каждый мнит себя законным правителем. Витовту мало разгрома на Ворскле? И четырех лет не прошло после того позора. Я вижу, ему понравилось бегать подраненным зайцем.
- Ваше величество, победы увеличивают славу, но поражения, если подойти к ним с умом, научают побеждать. К тому же Тамерлан сейчас у стен Константинополя. Ему не до волжских круч.
- Если так, к чему дорогому братцу моя помощь? Пусть берет свою дружину, наездников Тохтамыша, союзников-русов и отправляется на легкую прогулку, о которой ты говоришь. А у меня здесь под носом Тевтонский орден. Я не понимаю, с какой стати мне посылать в поддержку Витовту, тьфу ты, Александру, своих воинов. Разве Тамерлан нападает на него? Нет. Он - на Тамерлана.
- Ваше величество, действия великого князя Александра поддержаны римским понтификом. Его святейшество придет в негодование, узнав, что вы отказали в поддержке своему брату в столь богоугодном деле. В свою очередь, мне представляется, что папский эдикт, обращенный к великому магистру Тевтонского ордена, поможет вам более, чем тот отряд, который вы снарядите в помощь кузену.
Ягайло исподлобья глянул на барона. "Этот может не только рубить", - подумал он.
- Моя супруга, - медленно начал государь, - королева Ядвига, перед тем, как преподнести мне корону своего народа, взяла обещание, что я не стану посылать ее поляков воевать за чужие земли.
- Но вы можете послать тех воинов, которые, служа вам, не являются поляками.
- Говоришь складно. И все же твои речи пусты. Пока его святейшество не отправил тевтонцам эдикт, запрещающий поднимать оружие против нас и захватывать польские земли, у меня на счету каждый меч. А потому, - Ягайло сделал знак стоявшему в дверях поручнику, - сейчас мы отобедаем. За это время мой камерарий составит ответное письмо Александру.
Король Владислав замолчал, изучающе глядя на барона.
- А то вот еще. Не желаешь ли перейти ко мне? Если ты служишь за деньги, я заплачу больше. Если тебе нужны земли, можешь не сомневаться, за верность я щедро жалую.
- Ни то, ни другое не интересует меня, ваше величество. Но, если пожелаете, я готов заключить с вами пари.
- Пари? Какое пари?
- Обещаю вам, государь, в любом случае оно будет для вас полезно и не обременительно.
- Что ж, я слушаю твои условия.
- Если вы выиграете, я перехожу на службу к польскому королю. Если же случится по-иному, польский король отпускает со мной одного рыцаря, по моему выбору. Тогда вы сможете сказать, что отправили помощь брату.
- Но это будет не поляк, - уточнил заинтересованный Владислав.
- Ну конечно. Я помню о вашем обещании.
- Хорошо. Я согласен. Каково же пари?
Дюнуар поглядел на разложенный слугами обеденный стол.
- Прикажите им поставить передо мной три кружки пива, а перед вами столько же серебряных стопок с горзалкой. Я берусь выпить пиво быстрее, чем вы свой брантвайн, или как там у вас его называют…
- Что ж, - рассмеялся Ягайло. - Сегодня хороший день. В моем войске появится еще один рыцарь.
- Одно условие, - продолжил Дюнуар.
- Какое же?
- Вы ни пальцем, ни жезлом, ни мечом, ни чем-либо другим не касаетесь моих кружек, я не касаюсь ваших стопок.
- Согласен, - рассмеялся король.
Спустя пару минут объемистые глиняные кружки, доверху наполненные вспененным пивом, стояли напротив небольших стопок в виде ушастых голов серебряных грифонов. Руки короля и Дюнуара прикоснулись к сосудам, наполненным живительной влагой. Поручник ударил об пол жезлом. Ягайло в одно движение опрокинул в рот стопку, крякнул, утер усы рукой, выдохнул, с ухмылкой поглядел, как льется в горло барона тугая пивная струя, пожелал здоровья собравшимся, выпил вторую. Но прежде, чем успел поставить ее на столешницу, пустая кружка барона де Катенвиля накрыла третью стопку, точно шляпой.
- Э-э-э, - попробовал возмутиться король.
- Вы, ваше величество, не касаетесь моих кружек, я - ваших стопок, - напомнил Дюнуар, сдувая пену с новой порции пльзенского. - Не знаю, как вы, государь, но я считаю, что лучшая закуска к пиву - это раки. А потому я бы желал взять у вас рыцаря, у которого в гербе изображен червленый рак в серебряном поле.
- Ян Жижка? - припоминая, спросил Владислав II.
- Он самый.
Король покачал головой.
- Что ж, уговор дороже денег. Он твой.
- Монсеньор, - спросил у барона секретарь с обгорелыми бровями, когда они спускались вниз по лестнице. - С эдакой шуткой вы могли взять у короля половину его армии, а не какого-то рыцаря. Мне кажется, вы продешевили.
- Магистр Вигбольд, - улыбнулся рыцарь, - вы ничего не понимаете. Теперь в моем распоряжении есть лучший адмирал - это ты, и лучший полководец в этой части Европы. С такими картами можно играть. А солдаты найдутся.
Глава 5
"Ничто так не связывает руки, как крепкое рукопожатие!"
Савва Морозов
Лис выглянул в коридор и опасливо поглядел по сторонам.
- Тебя никто не видел?
- Слуга на входе в гостиницу, - сознался Камдил.
- Это хреново.
- Что за таинственность? Ты здесь решил устроить подпольный фальшивомонетный двор?
- Идея светлая, - хмыкнул Лис. - Вижу, общение со мной сделает из тебя человека. Но тут ведь такая кака с маком получается: поскольку мы с тобой официально в замке проживаем, этот приют отшельника я снял вроде как для лирических свиданий с прелестными девицами.
- И немало в том преуспел.
- Исключительно для конспирации. - Лис выставил перед собой ладони в отрицающем жесте. - Мы беседовали о поэзии Кафки.
- Кафка не писал стихов.
- То-то я чувствовал, беседа не клеится, все в койку тянет.
- Ладно, бог с тобой и с Кафкой. Хотя тут могут быть сомнения. Мне-то зачем прятаться?
- Капитан! Ты наивный, как барашек на лугах счастливой Аркадии. Я же снял эту комнату для свиданий. И тут появляешься ты, гремя броней, сверкая блеском стали. Шо о нас подумают?!
- А что подумают? Что я пришел гневно пресечь твои бесчинства. Буквально, положить конец…
- Стоп! Стоп! Стоп! Вот об этом лучше не начинать. Лучше расскажи, что там старина Жан себе думает?
- То, что герцог думает себе, - он никому не говорит.
- Ага, и поэтому остается невыясненным, думает ли он вообще.
- Лис, ты спросил, дай мне ответить! Его высочество с недоверием отнесся к известию о том, что император Мануил, которого он совсем недавно принимал в этом же замке и изволил потчевать как дорогого гостя, что император, с которым он охотился в здешних лесах, император, которого он называл братом, вдруг перешел на сторону Тамерлана. Он ждет официальных известий.
- Ага. А покуда наша венгерская прима султанского гарема поет ему в уши, какой Тамерлан душка и, буквально, любитель всего прекрасного. Кстати, о прекрасном! Вальдар, ты заметил, шо, когда на пиру воробушки крылышками бяк-бяк-бяк-бяк, свечечки затушили, герцог, как водится, бесстрашно пытался завладеть рукой вышеупомянутой прекрасной дамы?
- Честно говоря, не заметил, - сознался Камдил. - Не всем же видеть в темноте как кошка.
- Попрошу без инсинуаций. Как лис! Меня, Рейнара Л'Арсо д'Орбиньяка, сравнивают с каким-то заменителем кролика!
- Ты начал рассказывать.
- Ну да. Немая сцена по Гоголю. Народ визжит. Птицы с перепугу гадят. Свечи гаснут и тухнут…
Лис сделал глубокомысленную паузу, затем начал с подвыванием:
- В кромешной тьме Жан Бесстрашный тянет свои рыцарственные грабли к нежным перстам этой прелестной девы, этой звезды Востока венгерского разлива и та, будто опешив в первое мгновение, не решается провести освобождение от захвата с последующим броском и выходом на болевой. Но потом, вдруг, словно почувствовав, как убивается в этот момент Баязид, выдергивает свои тонкие пальчики из герцогских переносных тисков и мечет в герцога взгляд, от которого начинают дымиться гобелены за спиной его высочества. Можешь сходить посмотреть: еще вчера на нем была сцена охоты, а сегодня они уже там жарят дичь.
- И что с того, - пожал плечами Камдил.
- Капитан, я тут шо-то не вдуплил. Кто у нас спец по куртуазным вытребенькам?
- При чем тут куртуазия? Жан Бесстрашный - видный мужчина. Анна тоже безмерно хороша собой…
- Амор-р-р, - протянул Сергей и зыркнул куда-то в сторону потолочных балясин. - Это и ежу понятно. Не о том же речь. Она ж нарочно его подманивает, а потом отталкивает. С понтом: "Ах, я не такая! Я жду трамвая!" Но поскольку до первого трамвая в Дижоне еще лет пятьсот, то шо-то это ж значит?
- Это вопрос? Или у тебя имеются какие-то соображения?
- У меня имеются больше, чем соображения. У меня имеется далекий зарубежный друг, проживающий в непосредственной близости за стенкой.
- Сережа, ты разговорил купца?
- К чему такой официоз! Его слугу. Этой породе людей всегда нужна аудитория, чтобы продемонстрировать значимость. А если аудитория еще и согласна оплачивать обед и ужин…
- Смету подашь в Институт. Что ты узнал?
- Забавная ситуация. Во-первых, этот, с позволения сказать, греческий купец отправился в Европу практически тогда же, когда обретшая свободу венгерская принцесса отбыла к своей такой далекой, но близкой сердцу кузине. Выехал он действительно из Константинополя, и слуга был нанят там. Но, по его утверждению, до этого хозяин долгие годы торговал на Востоке.
- То есть вероятность, что мы имеем дело с резидентурой Тамерлана, сильно выше среднего. Железный Хромец выпустил птичку, но очень желает ее контролировать.
- Вальдар, я тебе больше скажу. Здесь речь идет не о банальном наблюдении. Буквально съемка из-под кровати. Слуга то ли жалуется, то ли хвастается, я точно не понял, что на Анну у его хозяина открыт неограниченный кредит с возвратом в следующей жизни. И шо львиная доля немалых заработков торговца уходит на оплату прихотей ее высочества.
- То есть купец - не резидент. Он из группы обеспечения.
- Может, и так, а может, и нет.
- Тогда появляется резонный вопрос. Кто же резидент: сама Анна или есть еще некто третий? И какова задача этой разведгруппы?
- Тут, брат, тебе карты в руки. Ты ж у нас мастер по окучиванию венценосных особ. Но могу добавить одну забавную информацию. Я б ее проверил, но приказчик божится, что его слова - чистая правда.
- Давай рассказывай.
- Вроде бы как несколько лет назад Жан Бесстрашный сватал Анну и вроде бы даже получил добро. Но дальше случилась какая-то маловнятная история, и наша томная красавица всплыла в гареме у Баязида. Буквально Анжелика и султан. Суть истории непонятна, но, как сообщает источник, Анечка на Ванечку разобиделась страшно. Сам понимаешь, первая любовь, рыцарь на белом коне. Мало того, что Жан, так еще и Бесстрашный… И вдруг нате-здрасьте - гаремная камера. И не приехал, не освободил.
- Понял, понял. Для справедливости надо сказать, что герцог пытался. Он был одним из зачинщиков Крестового похода. И под Никополисом искал случая уничтожить Баязида.
- Не сильно помогло.
В эту минуту в дверь постучали. Лис с удивлением поглядел на светило, медленно ползущее по небосводу.
- Солнце в зените. Я еще никого не жду… Все ушли на фронт! - голосом призрака черного вахтера прогнусавил Лис.
- А кто же со мной говорит? - раздался за дверью громогласный бас.
- Магический автоответчик. А будете так стучать - ща возьму в руки волшебный от ворот-поворотник.
- Открой, - посоветовал Вальдар. - Это де Буасьер.
Последний поединок во время недавнего герцогского пира живо всплыл в памяти Камдила. Ему не впервой было сталкиваться один на один с разного рода "первыми силачами". Среди них встречались ловкие и не очень. Бывали и просто грузные, ударом кулака переворачивавшие мясницкую колоду, однако неспособные попасть даже в посредственного боксера. Потому, когда Рауль де Буасьер, лесничий его высочества герцога Бургундского, бочком вошел в залу, Камдил поглядел на громилу с дежурным интересом. Но стоило прозвучать команде к началу поединка, улыбка быстро сошла с лица оперативника. Да, его соперник не обладал столь изощренной техникой, не умел уходить от ударов в последний миг, заставляя оппонента проваливаться. Но скорость, с которой летали его руки, и мощь захватов казались просто неправдоподобными.
- Капитан, сделай уже шо-нибудь с ним, или он тебя сделает сам, - слышался возбужденный голос Лиса на канале связи.
- Сделаешь тут, - проворчал Вальдар, пытаясь выбраться из мертвой хватки противника.
Тот подхватил посланца императора Востока и, как мяч в корзину, бросил его через ползалы. Предчувствуя нежелательную встречу с мебелью, Камдил умудрился уйти в кувырок и тут же увидел над собою могучего лесничего, по-медвежьи пытающегося навалиться сверху. Как утверждал Лис, дальнейшее произошло очень быстро. Джокер-1 как-то странно извернулся на руках, поймал ноги бургундца в ножницы, затем, еще не успело тело массивного лесничего грохнуться на пол, зарядил пяткой в челюсть. А потом, оказавшись у него на груди, вцепился в горло. Победа была не просто впечатляющей, она оглушила зрителей. Зал притих. Все замерли, не веря глазам. Такого исхода поединка не ждал никто.
- Стареешь, Капитан, - сочувственно вздохнул Лис.
- Сереж, не подумай, что я оправдываюсь. Помнишь мой бой с медведем в Новгороде? Сейчас у меня было похожее ощущение.
- Да ладно!
- Вот тебе и ладно.
В дверь снова грохнули:
- Откроете вы там?
Этот звук оторвал Камдила от воспоминаний:
- Лис, отвори! Еще не выковали щеколды, которая смогла бы остановить де Буасьера.
Через мгновение герцогский лесничий, наклонив голову, втиснулся в дверь, и только тут стало ясно, сколь мудрым решением было добровольно открыть дверь. За спиной Рауля де Буасьера, габаритами напоминая небольшую крепостную башню, возвышался еще один экземпляр давешнего соперника Вальдара, только моложе.
- Это мой сын, - опуская ненужные приветствия, пророкотал гость. - Младший сын. У меня их вообще-то восемь. Этот вот еще только в силу входит. Я все думал, к кому бы его в оруженосцы определить. Так вот, ежели что, он того…
Камдил с интересом поглядел на юношу. Из-под упрямо склоненного, как и у отца, лба смотрели весьма смышленые глаза.
- Я ему приказал. Он будет повиноваться, - не унимался заботливый отец.
Вальдар усмехнулся:
- Что ж! По рукам!
Камдил покачал головой и присвистнул:
- Хороший бросок.
Насаженная на шест голова чучела в старом бацинете сорвалась с основы и, пролетев вместе с вонзившимся в нее топором шагов десять, упала среди корневищ векового дуба.
- Лис! Глянь на всякий случай, нет ли кого поблизости. А то, неровен час, завернет сюда добрый человек дорогу спросить.
- Ага, тут мы ему последний путь и оформим. Мальчик, ты где научился томагавки кидать?
- Отец сызмальства велел. От заутреней и до обедни.
- У твоего папы недюжинный педагогический дар! - восхитился Сергей.
Кристофер де Буасьер озадаченно уставился на спутника благородного рыцаря:
- Не, у него дара нет. У него свое все. И потом, мы не только топоры кидали.
- А шо еще? Пламенные взгляды?
Юноша отчего-то покраснел:
- Ну, там, камни, бревна…
- И прочие тяжелые предметы. Например, друг друга.
- Оно конечно. Мы с братьями всякий день эдак возились.
- Ладно, хватит разговоров! - прервал Камдил. - Бери меч.
Верзила со вздохом принял из рук Сергея риттершверт, оглядел его, точно надеясь на то, что клинок сам знает, что ему делать, и нехотя принял защиту.
- Мальчик мой, это что?
- Ну, если вы меня будете рубить по правому плечу, я вскидываю оружие вот так, а если изволите атаковать в бедро…
- Забавно, - усмехнулся Вальдар. - En garde!