- Что ты Боря, сам, что ли ничего не помнишь, твоя дочь только о нем и говорит. Ты подумай, у нее то подруг в школе почти не было из-за него.
Тут в разговор влезла Наталья Ивановна:
- Хватит болтать, Сережа вот тебе кастрюля картошки и, чтобы была вычищена, поставим варить, и за стол.
Я сидел на скамейке в саду чистил картошку и смеялся над собой:
- Ну, что Сергей Алексеевич, вот тебя уже и припахали в новой семье, скоро и белье будешь стирать.
Автоматически чистя картошку, я сидел и размышлял, как Буриданов осел, только вот у осла то были две одинаковые охапки сена, а у меня две совершенно разные девочки из абсолютно разных слоев общества. И если одна меня просто любила и не думала больше ни о каких выгодах, то вторая пока только развлекалась, найдя во мне новую и пока полезную игрушку. Но может, если это выльется во что либо более серьезное у меня будет намного больше шансов вылезти "наверх", где я возможно смогу хоть как-то помочь своей многострадальной стране.
Пока я размышлял, мои руки сами вычистили всю картошку, и пришедшая Наталья Ивановна поставила ее на плиту, а меня позвала за стол. Естественно я был посажен рядом с Аней, напротив сидели ее родители, а сбоку, чтобы удобно было подавать все на стол, сидела Наталья Ивановна.
Да здесь никто не заморачивался количеством налитого и мне была поставлена, как и всем рюмка с водкой. Мы посидели, около двух часов, сначала пели песни, потом Борис Васильевич принес гармошку, и мы с удовольствием пели и танцевали под нее, на звуки музыки пришло насколько соседей и скоро, уже танцевала почти вся улица. Несмотря на мои опасения, водки мне больше не наливали, также как и Ане, но когда мы с ней танцевали, за нами следила чуть не все женская половина присутствующих, что изрядно меня напрягало.
- Аня давай исчезнем отсюда. - Предложил я, и она сразу же согласилась.
- Только Сережа, не как в тот раз, не надо мне блузку сразу расстегивать, пожалуйста, мы просто погуляем.
И мы сбежали с этого торжества, гуляли по берегу реки, говорили о всяких пустяках, целовались, а я все удивлялся себе, тому что мне действительно нравиться бродить с этой милой девочкой, по уши влюбленной в меня, и слушать ее почти детские рассуждения. Когда мы пришли, почти все уже разошлись, мама и бабушка Ани убирали посуду, отец сидел у стола и курил:
- Ну, что молодежь нагулялись, Аня иди спать, а с тобой Сергей я хочу поговорить.
- Хорошо Борис Васильевич, поговорим.
В это время Аня послушно ушла домой, бросив тревожный взгляд на меня.
- Сергей. - Начал Борис Васильевич. - Я смотрю, ты всерьез уже ухаживаешь за Аней, не рано ли.
- Кгхм, - раздалось рядом скептическое хмыканье Натальи Ивановны. - Кто бы говорил?
Услышал хмыканье тещи, Борис Васильевич несколько потускнел, но продолжал гнуть свою линию:
- Так может, поделишься со мной своими планами на жизнь.
- Борис Васильевич вы ничего такого не думайте. Я в этом году поступаю на медфак, и мне нужно будет еще учиться много лет, Ане нужно окончить школу, и тоже или учиться дальше или получить профессию. Так, что вы не волнуйтесь, никаких глупостей мы делать не собираемся.
- Ну хорошо. - Сказал он удовлетворенно и гораздо тише добавил. - Но если что не так, голову, как куренку сверну, понял?
- Отлично понял, - ответил я также тихо. - Не переживайте, все будет хорошо.
Заметив нашу беседу, ко мне на защиту, как я понял, уже несся боевой отрад в составе Аниной мамы и бабушки.
- И что тут наши мужчины в одиночестве делают. Пойдем, Сережа выпьем еще по чаю тортом, и тогда уж домой.
Да женская солидарность это не шутка подумал я и пошел пить на прощание чай с тортом.
Три дня подготовки к биологии я провел дома. Звонила Ира, обижалась, что я не дождался ее с экзамена, и пригласила домой вместе готовиться следующему экзамену. Но я уже знал, что это, скорее всего, будет не подготовка к экзамену, а нечто другое, что обычно заканчивается болезнью получившей название в медицинской среде эпидидимитом женихов. Поэтому я поблагодарил за приглашение и посетовал, на то, что никак не могу оставить дома больную бабушку, которая, услышав, мое вранье по телефону, сказала:
- Ну, ты врать-то мастак!
Ну а во-вторых, как сказал один известный классик "Чем меньше женщину мы любим, тем легче нравимся мы ей", так, и я решил полностью довериться этому товарищу, тем более пишут, что в этом деле он был спец.
На биологии нам с Ирой не удалось сесть вместе.
Я вытащил довольно простой билет и когда я пошел отвечать, то вновь в составе комиссии с удивлением увидел учительницу биологии нашей школы, которая, по-видимому, уже давно ввела в курс дела своих коллег. Экзамен у меня вновь принимали очень благожелательно, и я вышел с очередной пятеркой в кармане.
На свою голову, я решил подождать Иру, которая вышла минут через двадцать после меня и, ни на кого не глядя, пошла по коридору.
- Ира, что случилось? - Догнав, спросил я ее
- Ничего не случилось, ваши тупые училки поставили мне тройку.
И тут я совершил ошибку, которую наверно никогда не совершил, если бы мне было шестнадцать лет. Но я то понимал, что Ира сдает экзамены просто потому, что ее отец хочет, чтобы она для начала попыталась своими силами поступить в ВУЗ, но если, что-то пойдет не так, то он просто снимет телефонную трубку, и его дочка будет учиться там, где ей нужно.
И я сказал, чтобы она не волновалась, она ведь сможет поступить, и с тройкой и этот намек на ее отца превратил ее практически в фурию, она наговорила мне массу гадостей, лучшей из которых было; малолетний засранец, и гордо удалилась от меня.
Вот так легко рассыпались мои планы по подъему в элиту страны через родственников планируемой жены.
Но молодое тело не давало мне зациклиться на неприятностях, и я решил, что три дня перед сочинением проведу на рыбалке, тем более, что на листах бумаги, спертых из аудитории во время экзаменов у меня уже было написано три варианта сочинения, хотя бы одно из которых должно было присутствовать на экзамене. Они было проверены маминой подругой филологом, и исписанные массой помарок были возвращены мне с заключением: для экзамена сойдет.
Дело в том, что за свою первую жизнь, я так и не научился правильно писать. Конечно медицинские заключения, истории болезней, и все такое, различные официальные документы были отработаны до автоматизма, но вот сочинение это было что-то, и у меня не было совершенно никакой уверенности в том, что смогу написать его на абсолютно необходимую пятерку, отсюда и все мои ухищрения.
К тому же мой пресловутый медицинский почерк, в котором я сам через день уже ничего не мог разобрать, это конечно здорово упрощало всякие проверки, потому, что любой проверяющий, кинув тоскливый взгляд на мои карты, откладывал их в сторону и выбирал карты врачей, написанные читаемым почерком.
Рыбалка прошла не очень, наверно, потому, что подсознательно я все же боялся этого дурацкого сочинения. Но, тем не менее, настал день, и наши, сильно поредевшие ряды абитуриентов, заняли места в большой аудитории и нам написали тему сочинений.
Ура! Даже две темы сочинений, которые у меня были уже написаны, присутствовали в списке на доске.
Посидев час, и набросав черновик сочинения, я встал и стал прогуливаться между рядами столов с листами черновика в руках.
На вопрос преподавателя в чем дело, я сообщил, что, так мне легче думается, и когда я пару раз прошел по коридору, то листки черновика вылетели у меня из рук, вместе с теми, что были под курткой, и закрыли пол в проходе. Я с извинением собрал все листки сел на место и в оставшееся время собирал нужные мне листки уже написанного сочинения.
И вот наступил торжественный день, и я пошел смотреть списки поступивших. Себя я обнаружил как обычно в начале списка, благодаря фамилии, я был третьим. Пройдя немного дальше по списку, я обнаружил там и фамилию Иры, хотя на сочинении я, ее что-то не видел.
Когда я пришел домой, вся моя семья была в сборе. Отцу была поручена торжественная часть.
- Сергей, в этом году ты нас поразил. Я бы никогда не подумал, что мой сын, который еще в прошлом году играл в лапту во дворе и дрался с мальчишками, в этом году закончит экстерном школу да еще и поступит на медицинский факультет.
А уж как изменилось твое поведение, я уже молчу, мы просто не узнаем тебя, но признаюсь, нам нравятся перемены в тебе. И мы приготовили тебе подарок, к сожалению, в этом году ты еще не сможешь им пользоваться, но в декабре тебе уже будет шестнадцать лет, и ты сможешь сдать на права и водить мотоцикл. Выйдем во двор, и я тебе кое, что покажу.
После речи отца, спускаясь во двор я примерно уже представлял, что увижу, и действительно посреди двора уже стояла сверкая на солнце свежей блестящей краской и никелированными боками двигателя мечта моего первого детства Ява 250. Сколько раз я мечтал, что я сяду на кожаное сиденье, поверну ручку газа, и мне навстречу полетит серая полоса асфальта.
Но, увы, в первой жизни так не получилось. Сразу после десятого класса я уехал в Ленинград и каким-то чудом поступил в ВМА. А после второго курса заболела мама, и уже всем стало не до мотоциклов. Она перенесла операцию субтотальной резекции желудка, и вроде бы все налаживалось. Но несмотря на проводимое облучение, на только что установленном в онкодиспансере "Рокусе" и химиотерапию, у мамы пошли метастазы и последние два года она просто существовала, жила на наркотиках и вместе с ней мучился и отец, который к тому времени уже ушел в отставку и работал в спортивной школе тренером по лыжам. И гори, все синим пламенем, но я в первую очередь должен сделать так, чтобы моя мама в этой жизни, жила столько, сколько смогла бы прожить без этой болезни в моей первой жизни.
Но сейчас я подошел к, уже облепленному пацанами нашего двора, мотоциклу и, изображая огромную радость, уселся на сиденье.
- Папа, там все заправлено? - Спросил я.
- Да конечно, приятель приехал на нем из дома.
Я привычным движением нажал на кик-стартер, покрутил ручку газа проверяя обороты и выжав сцепление, включил первую передачу и медленно отжимая сцепление, плавно поехал вокруг двора. Проехав пару кругов, я остановился.
Отец смотрел на меня, подняв вопросительно брови:
- Ну и как это ты объяснишь, откуда у тебя такие таланты неизвестные прорезались?
- Ну папа, ты что думаешь, это первый мотоцикл на который я сел, я уж год, как научился.
Послушай, я ведь наверно поеду к бабушке до начала сентября, давай мы туда мотоцикл увезем, там ведь все равно ГАИ не бывает, они по грунтовке свои Волги гробить не захотят, да и на Уралах по пыли ездить тоже не очень. А весной я его оттуда заберу, буду ездить на учебу. А пока на рыбалку, да и просто так потренироваться, все-таки почти две недели еще отдыхать.
И вот потянулись почти две недели ничего не делания. После того, как неведомой силой, я очутился в своем юном теле, у меня практически не было времени остановиться, и по настоящему поразмыслить над происходящим.
Вот я сейчас начну учиться на медицинском факультете, и когда его окончу, вновь, как и прошлой жизни стану врачом. Конечно, жизнь военного и гражданского врача различается, как небо и земля, но, тем не менее, я останусь врачом, и что же это мне дает, как мне попасть в Кремль и получить такое влияние на руководство страны, чтобы оно изменилось не только само, но и изменило курс, который приведет через тридцать лет к развалу Великой страны. Потом, через два года мне надо, чтобы моя мама обязательно решила обследоваться и, зная ее характер, я представлял себе, как это будет непросто. В таких размышлениях проходили дни.
Однажды возвращаясь с рыбалки, я вышел из лодки и меня окликнул знакомый голос. Я обернулся и увидел моего, теперь уже бывшего директора школы Исаака Наумовича, тот стоял босиком с подвернутыми вверх брюками, расстегнутой рубашке и соломенной шляпе. Рядом с ним стояла пожилая женщина, по-видимому, его жена. Он с улыбкой повторил:
- Здравствуй Сережа, очень рад тебя увидеть, наслышан о твоих приключениях.
- Исаак Наумович здравствуйте, а вы то здесь, какими судьбами?
- Да мы с Полиной Петровной сняли комнатку в домике вон там, - и он показал мне дом, стоявший на другой стороне залива, как раз напротив мыса, на котором располагалась наша деревня, - хотим отдохнуть дней десять перед учебным годом на природе.
В городе мы виделись пару раз с твоим отцом, он и рассказал, что ты поступил в наш университет, но мне бы хотелось услышать всю историю от тебя. Так, что сегодня, если у тебя нет никаких дел, то мы ждем тебя часов в шесть вечера.
И вот вечером я завел мотоцикл и сначала по пыльной дороге, а потом по узенькой тропинке подъехал к указанному дому. По ходу я размышлял и подтрунивал над собой, как же, меня, пятнадцатилетнего пацана, просто поговорить, пригласил к себе директор школы, такое событие, наверно бывает нечасто. Все-таки опыт не пропьешь, и бывший замполит с ходу определил во мне личность, с которой не зазорно побеседовать директору школу и полковнику запаса.
Когда я подъезжал то, видимо услышав мотоцикл, кто-то уже открывал двери, поднявшись на крыльцо, я увидел приветливо улыбавшуюся Полину Петровну:
- А, Сереженька, проходи, проходи, мы тебя ждали.
Пройдя через темный коридор, я зашел в небольшую комнатку, где за накрытым столом восседал, видимо распаренный после бани Исаак Наумович.
- Ну, здравствуй друг ситный, садись, не стесняйся. Полина налей-ка, пожалуйста, чайку гостю, а то он что-то очень скромничает. Или, как студенту, тебе можно уже что-нибудь покрепче. - С улыбкой добавил он, кивая на открытую четвертушку водки, стоявшую на столе.
- Что вы Исаак Наумович, я ведь вижу, что вы шутите, я с удовольствием и чаю попью.
- Расскажи-ка нам дружок, как ты провел эти полтора месяца.
И я подробно в лицах рассказал Исааку Наумовичу все прошедшие события, конечно, исключая амурные дела. Тот по ходу дела активно переживал за меня, сочувствовал, что я не смог поступить в военно-медицинскую академию, радовался за то, что я все же поступил в университет, а напоследок сказал:
- Сережа все, что ни делается, все к лучшему, может в этом твоя судьба. - И хитро подмигнув мне, добавил:- Да и за девочкой своей сможешь присмотреть, я лично приглашаю тебя на все школьные вечера, приходи не стесняйся.
В это время Полина Петровна с тазом посуды вышла из комнаты. и Исаак Наумович понизив голос продолжил:
- Сережа, у меня к тебе есть важное предложение. Мой армейский приятель сейчас возглавляет областное управление КГБ, у меня с ним есть негласная договоренность, что я ему рекомендую перспективных ребят для работы в его структуре. Признаться с этого года ты у меня тоже был на заметке, но ты так быстро ухитрился окончить школу, что я даже не успел собрать все документы по твоей кандидатуре. Я с ним уже говорил о тебе, но признаться, когда он узнал твоем возрасте, то просто посмеялся, однако, послушав меня, решил с тобой встретиться, чтобы просто составить мнение о тебе. Поэтому я предлагаю тебе, подумать, и если ты решишь сделать такой важный шаг, вступить в ряды людей борющихся за безопасность нашей страны, то дай мне знать и я тебя отправлю на собеседование. Я отлично знаю твою семью, и тебя теперь знаю хорошо, и уверен, что ты меня не подведешь, и будешь держать язык за зубами.
Поговорив еще немного и выпив пару стаканов чая, я распрощался с гостеприимными хозяевами и поехал домой, по пути размышляя, что бы подумали мои одноклассники, увидев меня, гоняющего чаи с грозным директором нашей школы.
Размышлял я недолго, все в принципе укладывалось в ту канву событий, которую я проложил для себя и через два дня я снова приехал к своему директору и сказал, что я согласен. Тот, видя мою взвинченность, поспешил меня успокоить:
- Сережа ты сам понимаешь, что это дело не быстрое и моя рекомендация, это только часть дела, хоть и немаловажное его звено. Тебя будут долго проверять, присматриваться во время учебы, смотреть, как ты себя ведешь, с кем общаешься, и если ты подойдешь, то тебя об этом известят.
А пока, когда приедешь в город, просто зайди ко мне и я дам тебе адрес квартиры, куда надо будет пойти, нечего тебе светиться перед дверями управления.
Последние дни прошли в хлопотах, нужно было помочь бабушке убрать картошку, наносить грибов, и ягод. Надо сказать, что без мотоцикла, это было бы достаточно проблематично, но с двухколесным помощником все превращалось в развлекательные поездки. Но вот подошел конец августа. Все дела у бабушки были сделаны и я, приготовив свой мотоцикл к зимовке, собирался в город. Впереди был месяц копки картошки на совхозных полях и колхозных полях. Я сидел в рейсовом автобусе и вглядывался в дождливое серое утро, мы подъезжали к пригородам Энска.
На следующий день я уже был на организационном собрании первого курса, перед нами выступила немолодая грузная женщина, декан нашего факультета, которая кратко поздравила нас с поступлением на медицинский факультет и пожелала успехов в учебе. Потом куратор курса зачитал списки групп и списки студентов, выезжающих на уборку урожая. Услышав свою фамилию, я встал и пошел знакомиться с будущими соратниками по уборке картошки, а также узнать время и подробности выезда. Оказалось, что наша цель это деревня на Карельском перешейке на берегу Ладожского озера, практически на границе с Ленинградской областью, выяснив все подробности, я побрел в сторону дома.
Вечером второго сентября привокзальная площадь Энска, была заполнена массой студентов университета, разъезжающих по всей области для так называемой помощи сельскому хозяйству, в просторечии для копки картошки. Я пришел на вокзал к семи часам вечера, как нас и предупреждали. Уже темнело, но было удивительно тепло для начала сентября. Вокруг слышались крики, собирались команды для работы. Я довольно быстро нашел свою команду первого курса и, устроившись в уголке на скамейке, немедленно задремал. Так, я привык еще в первой жизни, подобные минуты использовать для отдыха. Вскоре подошел состав, и мы всей толпой загрузились в вагоны. Я, быстро, пользуясь своими навыками, отыскал проводницу и получил в свое распоряжение матрац и, положив его на третью полку, улегся сразу спать, хотя внизу еще шли нешуточные разборки по поводу мест. На удивление заснул я сразу и не просыпался пару часов, когда проснулся то услышал тихое шмыганье внизу, посмотрев вниз я обнаружил, что на всех нижних и верхних полках спало по два человека притом на голых полках, и одинокая фигурка девочки, которая горестно шмыгала носом прямо подо мной, естественно привлекла мое внимание. Я, нагнувшись вниз прошептал, стараясь не разбудить храпевший коллектив:
- Девочка давай залезай ко мне.