– Ага! Пожаловали, иновремяне! А если выглядят странно – значит, в реальных телах! – вскакивая, воскликнул Политов. – Вот их-то и надо брать.
Глава 7
Рассказывает Дмитрий Политов
К весне 1887 года территория завода занимала более 60 гектаров и была похожа на небольшой уездный город с населением 12 000 человек. У него даже появилось неофициальное название "Стальград".
Кроме собственно производства, у нас были свои жилые кварталы. С пятиэтажными кирпичными многоквартирными домами для рабочих и двухэтажными коттеджами для ИТР. Своя церковь, больница и поликлиника, баня, своя пекарня и мясокомбинат. Три ресторана (с французской и русской кухнями), десять столовых для рабочих, три кофейни (в том числе и "научный клуб"), пять пивных, два кабака, работавших, правда, только по выходным. Два кинотеатра, один драматический и один музыкальный театры. Начальная школа, так называемое "реальное" училище. Магазины на любой вкус и достаток. Тихон Мосейков все-таки выполнил свою угрозу и открыл "Салон красоты", выписав себе из Москвы в помощники-консультанты пресловутого Жиля Ришара. Причем для рабочих и служащих, а также членов их семей любой товар или услуга могли отпускаться в долг, с большими скидками или в рассрочку.
Жилая зона была неплохо озеленена, был даже парк с декоративным прудиком и фонтанами, где народ любил погулять семьями. Многоэтажные здания образовывали две улицы, а коттеджи – четыре квартала. Во все дома были проведены электричество, водопровод, канализация и пароводяное отопление. Квартиры для семейных рабочих состояли из двух комнат и санузла с ватерклозетом и душем. Несемейные размещались в комнатах на четверых, но тоже с санузлом. Поскольку для приготовления пищи в частном секторе здесь пользовались керосиновыми примусами, то во избежание пожаров кухни в многоквартирных домах были общими. По одной на этаж.
Дети рабочих и ИТР ходили в бесплатную школу. Для самых маленьких были ясли и садик, но большинство жен работников предпочитали держать малолеток при себе. И хотя администрация активно пыталась привлечь довольно многочисленное женское население Стальграда к работе, еще очень многие женщины оставались домохозяйками.
Порядок на территории городка обеспечивали добровольные народные дружины, где поочередно дежурили все "боеспособные" мужчины. Естественно, что ДНД были навязаны, как и в реальности, приказом сверху, но постепенно народ оценил преимущества "малой демократии". Теперь любого хулигана и пьяницу мужики наказывали сами, не доводя до околотка.
Я тоже переехал из гостиницы в неплохой особнячок, оснащенный всем необходимым по последнему слову самой современной техники на текущий исторический момент времени. Мой миленький трехэтажный "домик" стоял прямо на центральной площади Стальграда, справа от церкви и напротив здания заводоуправления. Весь первый этаж особняка занимала моя личная канцелярия. Осталось место и для приемной, куда мог в отведенные для этого часы прийти любой рабочий, инженер или служащий. Да и простой человек с улицы, если у него была хорошая идея. Просителей тоже хватало. Среди своих работников я слыл "добрым барином", потому как в мелочных просьбах типа дать небольшую прибавку под рождение ребенка или выделить квартирку побольше я никогда не отказывал.
Но, несмотря на благоприятное в целом развитие, хватало и проблем.
Еще в 1885 году, в момент бурного и буйного строительства завода и жилого городка, я столкнулся с проблемой стройматериалов. Меня не устраивало качество, ассортимент и цены. Особенно цены. Поставщики словно задались целью выдоить из молодого и глупого миллионера побольше денег. Приходилось с этим бороться, привлекая материалы из соседних уездов и областей. Но вскоре цены взвинтили и там. А вскоре меня перестало удовлетворять и количество. Спрос начал опережать предложение. Стройка, словно гигантский насос, втягивала все больше и больше бревен, кирпича, щебня. Пришлось срочно, на пустом месте, организовывать собственное производство стройматериалов. И теперь, весной 1887-го, это производство полностью покрывало все запросы моих строителей. Да еще и оставался значительный излишек на продажу.
Второй большой проблемой стали конкуренты. Нет, в сфере ширпотреба их не было – такие товары делались только в Стальграде. Но вот по метизам, рельсам, тому же кровельному железу, инструментам… Я сильно насолил ведущим производителям. До открытых покушений дело, слава богу, не дошло – не те пока времена и нравы, но вот палки в колеса мне начали вставлять все активней! Перекупали сырье у моих поставщиков, с помощью взяток и откатов срывали подписание договоров на продажу. Демпинговали на грани собственного разорения. Подсылали на завод саботажников и соглядатаев. С последними неплохо справлялся мой начальник службы безопасности. Как и планировал, на эту должность я нанял опытного дядьку – бывшего полицмейстера Нижнего Новгорода, Савву Алексеевича Лобова. Лобов успешно противостоял "черным" методам воздействия и даже умудрился полюбовно договориться с несколькими не особо рьяными конкурентами о прекращении торговой войны. Но наиболее оголтелая кучка местных и московских купцов продолжала, с переменным успехом, мешать моей торговле. Вынужденный бороться с ними на их поле, я несколько раз довольно крупно "пролетал". Для нормального противостояния с этими людьми мне бы следовало родиться и вырасти именно в этом веке, да еще и торговлей позаниматься лет двадцать. По здешним правилам. Опыт моего "бизнесменства" в прошлой жизни совершенно не помогал. Условия отличались довольно сильно.
В какой-то момент я даже начал испытывать недостаток свободного капитала. Да, мною уже давно были приобретены участки земли с прячущимися в недрах полезными ископаемыми. Все более-менее значимые месторождения в Сибири и европейской части. Даже в совершенно безлюдной сейчас Якутии мною были скуплены будущие алмазные карьеры. И нужные концессии получены. Но на разворачивание массированной добычи всех этих полезных элементов таблицы Менделеева требовалось время. Время и деньги. И надежные люди на руководящих постах. Даже крутясь целыми днями как белка в колесе, я физически не успевал уследить за всем. "Братец" Мишенька довольно хорошо выручал меня с заводскими делами, но в сфере крупной торговли и он был профаном.
И вот когда жарким летом 1886 года я вдруг оказался в жутком цейтноте… Дошло уже до того, что я, сидя в кабинете, прикидывал, где взять деньги на очередное жалованье рабочим… в дверь кабинета поскребся Ерема и, глядя преданными глазами кавказской овчарки, доложил:
– Тут эта… Хозяин… бывший хозяин пришел. Брат твой старшо́й!
Я даже оторопел. Вот уж кого не ожидал увидеть! Неужели пришел злорадствовать? Нет, это вряд ли – не тот склад характера, да и мое бедственное положение не стало пока достоянием широких масс. Значит, причина визита Ивана Михайловича в другом. Ну что же… сейчас все узнаем!
– Проси! – скомандовал я Засечному.
Выглядел "братец Ванечка" довольно неплохо и даже несколько… помолодевшим. И что явно бросалось в глаза – шелковая рубашка и тщательно выглаженный костюм. Чувствовалось благотворное влияние женской руки – Иван недавно женился на девице Елене Николаевне Бириной. И, видимо, сразу был взят в оборот. Уж лучше поздно, чем никогда, – жена, несомненно, облагораживает человека. Он и так проходил бобылем до 43 лет. И только я знал, к каким скандалам приведет его эта девица через два десятилетия . Но это будет еще не скоро. А пока… вот он – яркий образчик женатого человека!
– Здравствуй, Ванечка! – Жестом предложив "брату" садиться, я заговорил первым, ощущая некоторое смущение Ивана, явно не знавшего, с чего начать разговор. – Как здоровье жены? Извини, что не пришел на свадьбу!
– Здравствуй, Сашенька! – Смущение Ивана от моей последней фразы только усилилось. – Так… дык… я же сам тебя не пригласил. Уж извини меня, братец!
– Пустое, брат! Как дела? – продолжил я. – Как торговлишка?
– Все слава богу! – немного приободрился Иван.
Бизнес Ивана и правда шел довольно неплохо. Массовый увод капитала из семейного бизнеса мало сказался на его делах. Как я уже упоминал, Иван Михайлович Рукавишников был умным человеком, опытным купцом и редкостным трудоголиком, поэтому отлично сумел справиться с возникшими тогда, два года назад, трудностями. Все-таки у него оставался довольно приличный капитал – почти восемь "лимонов".
– Послушай, Сашенька, у меня есть к тебе деловое предложение! – не стал ходить вокруг да около Иван. – Пора нам уже забыть о прошлых размолвках! Ты уж прости меня, дурака, за тот случай… ну, ты помнишь! Сгоряча я тогда, не по злобе́, так поступил! Думал, что прогуляешь ты батюшкины деньги, а ты… ты вон как их приумножил! Из старого заводика целый город устроил, со всеми соседними губерниями торгуешь. Да товары у тебя новые, невиданные, да задумок на будущее – громадье! Вот и решил я, что лучше с тобой, чем без тебя… – Иван замолчал, переводя дыхание.
Ох, и непросто далось ему признание давнишней ошибки! Человек-то он, в общем, был действительно не злобным. Погорячился, с кем не бывает!
– Ну-ну… – неопределенно сказал я, ожидая продолжения.
– Давно я уже думал над примирением! – вымученно улыбнулся Иван, вытирая пот со лба надушенным (даже с расстояния в два метра я учуял запах!) кружевным батистовым платочком. Эге! Раньше у него платки были из клетчатой бумазеи! – Да все как-то повода не было. Помнил, что крепко обидел я тебя тогда, вот и не знал, как ты ко мне отнесешься! Боялся я чего-то… ты ведь на взлет резво пошел, как сокол ясный!
Я хмыкнул. Ишь ты, какая цветастая метафора!
– Боялся я, что ты подумаешь – примазаться хочет братик к делу твоему. На горбу твоем да на уме выехать! – Иван сумел взять себя в руки и говорил сейчас весьма уверенно. – Но вот узнал я недавно, а слухами земля полнится, что зажимают тебя купцы, вздохнуть не дают. Поставщиков да покупателей уводят. И понял я тогда – вот он, повод к тебе с извинением прийти! Помощь я тебе предлагаю, Сашенька! У меня же и связей в кругах торговых, и опыту в делах таких уж поболе, чем у тебя! Уж не обессудь, а только правда это – ты парень-то умный, до придумок разных горазд, но в торговлишке это не главное!
Знал бы ты, Ванечка, какой у меня стаж работы в торговле, подумал я. Да еще такой специфический! Но ведь не помогает опыт этот в разборках местных. Нисколечко не помогает! Прав Ваня – здесь многое решают связи! А связи Иван Михайлович почти 20 лет нарабатывал, в отличие от меня. Ну, что сказать? Очень он вовремя пришел и помощь предложил.
Встал я тогда, подошел к Ивану да обнял его. Братец аж прослезился. И стали мы с тех пор совместно дела торговые вести. Помог мне Иван Михайлович чрезвычайно. И капиталом, и связями, и налаженными каналами сбыта.
Третьей проблемой оставался персонал. И если с рабочими, благодаря подготовительным курсам, было более-менее нормально, то с ИТР возникали самые большие неприятности. Набранные мною по всему миру молодые гении худо-бедно, но справлялись с возложенными на них обязанностями. Однако постоянно приходилось направлять их на путь истинный железной рукой. Иной раз доходило до анекдотических ситуаций. Два моих ставленника – Саша Попов и Генрих Герц никак не могли довести до ума свой радиоприбор.
И вот представьте себе картину маслом.
Отдельная мастерская, сидят в ней два молодых перца, морщат лбы и усиленно чего-то изобретают.
Заходит к ним купец-миллионщик Рукавишников и спрашивает:
– Ну-с, господа изобретатели, чего делаете?
– Да вот, радио изобретаем…
– Ну-ну, – говорит богатый купец, покровительственно похлопывая гениев по гулким спинам, – изобретайте. Чтоб через месяц изобрели.
Купец-миллионщик величественно удаляется…
Тут, значит, Герц и говорит:
– Сашка, а давай по пиву для усиления творческого процесса!
– Зер гут, Генрих, – отвечает Попов.
Вот и пошли великие и хорошо оплачиваемые изобретатели радио в ближайшую пивную. А потом с утра в мастерскую, опять радио изобретать.
Приходит через месяц купец Рукавишников и спрашивает: "Ребята, вы изобрели радио?"
– Не… Не изобрели че-то, – хором говорят Герц и Попов, а у обоих носы красные и руки трясутся, – нам для творческой мысли пива не хватает, а с водки голова че-то не соображает ниче.
– Эх вы, бестолочи, – серчает купец Рукавишников, – слушайте сюда, я вам все расскажу…
Представили такое? Вот и я о том же! До буквального воплощения в жизнь представленная картинка, слава богу, не дошла, но крови из меня Саша с Генрихом выпили немало!
А выдранный мною с последнего курса Мюнхенского политехнического института Боря Луцкой ? Тот так и вообще оказался изрядный ходок по женской части! Вместо корпения над чертежами норовивший ускользнуть к прачкам и белошвейкам! Сколько я его штрафовал за прогулы и опоздания, сколько бесед провел… Ну, не увольнять же мне было будущего гениального инженера? С огромным трудом мне удалось направить безудержную энергию Бориса в "мирное" русло! Именно благодаря его стараниям патент на первый в мире автомобиль был взят именно нами, а не Бенцем!
Наученный горьким опытом с Поповым, Герцем и Луцким, я решил отложить приглашение Рудольфа Дизеля до 1890 года.
А сколько уже состоявшихся гениев мне так и не удалось привлечь на свою сторону? Если такой столп мировой науки, как Менделеев, ответил мне весьма благожелательно и даже согласился помогать, хоть и отказался поступать ко мне на службу, то вот Можайский , к примеру, просто проигнорировал мое письмо. И повторное тоже. А Мосин ответил… Но в своем коротком послании отец чудо-оружия послал меня куда подальше, причем в чрезвычайно хамских выражениях! Суть его ответа сводилась к тому, что невместно русскому офицеру и дворянину служить у какого-то там купчишки, пусть даже и миллионщика!
С Жуковским мне удалось наладить контакт, но только после того, как я сразил его фразой о том, что сфера человеческой цивилизации предъявляет все большие требования на машины и аппараты, металл, энергию, химическое сырье, топливо, грузовые перевозки. И отрасли, производящие эти виды товаров – машиностроение и приборостроение, металлургия, энергетика, горное дело, химическая промышленность, транспорт, – выступают на первый план, становятся ведущими во всех отношениях, в том числе и в техническом прогрессе. Но и после этого Николай Егорович отказался покидать насиженное место и лабораторию. Хотя, в принципе, я не особенно настаивал, помня, что именно по его текущему месту работы – преподавателем в Московском высшем техническом училище – будет создана впоследствии целая научная школа, где получат необходимые знания множество известных впоследствии конструкторов самолетов и авиационных двигателей. Среди его учеников будут Аккерман, Архангельский, Делоне, Лейбензон. Но, по крайней мере, Жуковский не отказался со мной сотрудничать и даже, во время своего отпуска, приезжал на мой завод, чтобы ознакомиться с моими идеями и изучить производство. Своими идеями я его тогда загрузил по полной программе.
Глава 8
Рассказывает Дмитрий Политов
Со "стрелковкой" была беда – после отказа Мосина мне просто не на кого было опереться. Срочно разысканному на Дону Феде Токареву было всего четырнадцать лет, и ни о каком пистолете имени себя он пока не помышлял. Аналогичная ситуация была и с Дегтяревым , только годков Васе исполнилось шесть, и с Федоровым , ему стукнуло одиннадцать, а до рождения Симонова так и вообще оставалось несколько лет. Токарева я до поры пристроил учеником технолога в механосборочный цех – пусть наберется базовых знаний.
Еще в родном мире, готовясь к переходу в прошлое, мне доводилось слышать смутные слухи о каком-то лесничем из Владимирской губернии, по имени Д.А. Рудницкий. Якобы именно он стал первым в России конструктором автоматической винтовки. Работать над ней он начал в 1883 году, а в 1886 году в кустарной мастерской города Киржача Владимирской области изготовил модель. В декабре 1887-го Рудницкий обратился в артиллерийский комитет с просьбой рассмотреть проект "самострельной винтовки". В пояснении к проекту автор написал: "Не нашедшая до настоящего времени своего применения в военном деле сила пороховой отдачи при ружейной стрельбе заставила меня задаться мыслью утилизировать ее и заставить, таким образом, производить известного рода полезную работу. Исходной точкой моей задачи явилось применение этой же силы в проекте изготовления автоматического ружья…" Представляю себе внешний вид этого агрегата – помесь тяжелого пулемета и легкой пушки – при таком-то калибре из этой "дуры" можно было стрелять только со станка!
Ну и, естественно, финалом сей фантастической истории стало заключение: "Предложение Рудницкого о переделке 10,67-мм винтовки Бердана образца 1870 года в автоматическую было рассмотрено, но не реализовано". Я потратил много усилий на поиски этого самородка, но так и не сумел не только найти изобретателя, но и выйти на какие-либо следы его деятельности.