А потом меня пронзила мысль, что это я не в компьютерной игре. Вокруг меня не 'Deep Spaсe', не 'Вольфенштайн', не 'Сталкер'. Что если меня убьют, то это - все и без шанса на пересохранение. И заново я этот левел не пройду! И рана - это будет больно, а не в низу экрана будет снижаться уровень здоровья! Пронзило - это не просто так сказано, а реально такое ощущение в груди прошло! Блииин, меня аж заколотило, не хуже, чем тогда, на озере, когда я понял, что оказался не у того озера, возле которого ел-пил вчера! Я аж чуть не свалился со своего стульчика. Лента упала на пол, так что пришлось ее уже не для вида, а реально оттирать. Егор удивленно поглядел на меня, но ничего не сказал. А вообще он тоже бледный. Ну, насколько при нашем освещении это видно. Так меня плющило и колбасило, наверное, с полчаса. Потом постепенно отпустило. Но наводнение в отхожем ровике я устроил. Еще б чуть-чуть - и поплыла бы стенка. А может, и дот бы подмыло, будь он поближе.
Ближе к вечеру у меня была еще одна такая же паническая атака. Такое название я видел в Катькином журнале, где психологи пишут про женскую психику. Я, правда, особо не вдавался, а так листал, но название запомнил. Наверное, у меня она и была. Прервалась атака по технической причине: начался налет артиллерии. Снаряды ложились неподалеку перед амбразурами, потому комендант и скомандовал, чтоб закрыли заслонки амбразур. Сразу стало темнее. Налет быстро кончился, но один осколок звонко щелкнул по нашей заслонке. Она, конечно, выдержала. Комендант говорил, что заслонка рассчитана на 45 мм бронебойный снаряд, так что осколком ее не возьмешь. А вот что странно: я от этого попадания осколка не представил себя побитым этим осколком и не задергался еще больше ,а ,скорее, успокоился. А до этого я дергался без всяких поводов к этому.
Наверное, это того, что ощутил себя под надежной защитой. Раз вокруг меня бетон и броня, которые можно пробить только оружием определенной мощи, то, пока его тут не будет, другое оружие, что здесь есть, его не возьмет. Мысль вышла какая-то сумбурная, но смысл такой, что пока немцы не найдут что-то сильнее, чем 152 мм калибр, бояться нечего. А, если кое-что вспомнить, то даже после того, как немцы притащат тяжелые орудия, то еще будет время повоевать. В 'Военно-Инженерном журнале', который я упер из комендатуры, говорилось, что при осаде Порт-Артура в 1904 году японцы использовали одиннадцатидюймовые орудия, попадания снарядов которых укрепления не выдерживали. Тем не менее, крепость держалась еще месяца два. И, что самое интересное, я даже знаю человека, который туристом побывал в Китае и видел эту крепость через сто лет, то есть в наши дни!
Это отец Светки Феоктистовой, той девчонки, которая медитировать пыталась, но у нее не вышло. Она мне фотки показывала, что отец там делал. Я думал, что увижу груду обломков бетона, как на месте многих дотов на линии Маннергейма, а оказалось, что все выглядит далеко не до основания разрушенным.
Так что я немного успокоился и продолжил выполнять то, что от меня требовалось. Но тревога не ушла совсем, она осталась где-то близко, готовая в любой момент прорваться наружу. Наверное, из-за нее я практически не помнил, чем нас в этот день кормили. Так. вроде сытый. Вроде помню, что до обеда делал одно, а после другое. Но что я ел? Кто бы это подсказал...
И еще - за день я раза три вспомнил бабушку и то, что она мне говорила насчет того, чтоб бога не забывал. Я б сейчас сходил и свечку поставил, только я не знаю, какой святой отвечает за выживание на поле брани. Но, я думаю, что мне б в церкви сказали про это.
Только ближайшая церковь осталась в Кингисеппе. Может, в какой-то деревне она тоже была, но я не знал точно. Попробовал вспомнить 'Отче наш', но дальше 'хлеб насущный даждь нам днесь' не вспомнил.
Вечером этого дня в дот доставили важный груз - два ящика, весом килограмм по двадцать пять. Мы по приказанию Волоха разгребли наши патронные запасы, поставили привезенные ящики поглубже и заставили их ящиками с патронами. Это были ящики с толом. Передали также детонаторы и бикфордов шнур. Взрывчатка нам была дана на случай необходимости подорвать дот. Когда наступит эта необходимость, то приказ нам передадут. Тогда в верхней крышке ящика надо удалить дощечку, и под ней откроется гнездо под взрыватель.
Авторский комментарий
К этому моменту Кингисеппский УР выполнил задачу по удержанию своих позиций до отхода нарвской группировки 8 армии из Эстонии. Ее Таллинская группировка продолжала оборонять столицу Эстонской СССР до конца месяца. А соединения армии, сражавшиеся у Нарвы, избежали окружения между Нарвой и Кингисеппом и смогли отойти на восточный берег реки Луги. Погибшие бойцы и командиры 3 и 4 рот 263 ОПАБ, 266 ОПАБ , части 191 СД и Нарвского рабочего полка пали не зря. Они не дали немецкой пехоте отрезать нарвскую группу от переправ через Лугу.
Управление 11 стрелкового корпуса, 11, 118,48,268, 125 дивизии, часть сил 191 дивизии, полк 4 дивизии народного ополчения, Нарвский рабочий полк могли продолжить воевать на правом берегу реки.
Кингисеппский УР остался на другом берегу, обороняя получившийся плацдарм.8 армия даже решила упрочить его положение, нанеся удар на Кингисепп и восстановив статус-кво.С 18 августа начинаются попытки отбить город у противника. Город атакуют превратившийся в стрелковую часть 266 ОПАБ, часть сил 191 дивизии, Нарвский рабочий полк, ныне входящий в состав 11 стрелковой, саперы. Упоминаются моряки и даже танки 1 танковой дивизии. Результат атак описывается по- разному, от взятия всего города до захвата северо-восточной окраины Кингисеппа. Танки даже прошли через город и вернулись. Но контрударом противник вновь овладел Кингисеппом. Бои под городом шли до 22 августа. Взятие города обычно датируется 20 м числом.
Но бросив силы на взятие города, командование 8 армии не обратило внимание на пехотное заполнение УРа. Противник воспользовался этим и нанес в ночь 19 августа удар в направлении Дубровка, в тыл обоим линиям обороны УР.
Комендант УР майор Котик уже не раз просил командование усилить УР пехотой и пр.. Ему отвечали, что посланы делегаты связи с соответствующими распоряжениями. И действительно, 18 августа от 191 дивизии в УР пришли два батальона и одна рота из третьего плюс две минометные роты. Прибывшие подразделения развернулись фронтом на запад и на восток, потому что ожидать атаки можно было с обоих сторон.
Атака на Дубровку застала батальон 191 дивизии под командованием Петрова врасплох, батальон разбежался и оставил Дубровку к 5 часам утра. Противник вышел в тыл сооружениям, не ожидавшим этой атаки. Гарнизоны оказались в крайне опасном положении. Их основное вооружение было смонтировано было с расчетом на отражение атаки с запада, а не с востока. Гарнизон сооружений был далеко нем полностью вооружен стрелковым оружием, и даже у командиров не у всех было личное оружие. Пехота же полевого заполнения разбежалась.
Дубровский узел Ура оказался на грани прорыва и уничтожения.
...Меня разбудила жуткая какофония. Я, наверное, только что заснул, сменившись с поста, а вот теперь голова никак не соображала, что со мной и где я. И почто меня будят так рано? Я сел на лежанке, голова еще спала, а глаза все еще были закрыты. И тут меня немилосердно встряхнули за плечо, так что голова едва не оторвалась. Глаза наконец разлепились и увидели Остро-верхова.
- Не спи! Тревога!
Спали мы не раздеваясь, только ботинки и обмотки снимали. Ах да, и ремни с пилотками. Я послушно, но страшно медленно потянулся к ботинкам. Островерхое расталкивал еще кого-то.
Теперь я уже стал понимать, что будят нас, колотя в гильзу, что висит у дота, а откуда-то до нас доносится стрельба. Шнурки завязал и разобрал, что это не просто стрельба, а такая, которую я никогда в жизни не слышал, даже сильнее, чем в кино. Когда намотал обмотки, то осознал, что стрельба с востока. Уже было ясно, что работают пулеметы и пушки. Надевая на ходу снаряжение, я вылетел в ход сообщения, обо что-то споткнулся, но не упал, проскользнул в дот и занял место по боевому расписанию. Егор уже был на месте и даже вставил ленту. С топотом влетали опоздавшие. Ага, я тут не самый великий разгильдяй. А шея аж заболела - хорошо меня Федор Ильич тряхнул. Теперь мне остеохондроз много лет не страшен. Интересно, а если меня за другое место так хватануть, произойдет ли профилактика остеохондроза поясничного отдела?
Тут я аж с подвыванием зевнул и заразил этим Егора. Но тот зевал потише и прикрывал рот ладонью - а вообще мама мне когда-то давно говорила так делать.
Стрельба длилась с полчаса, потом стала стихать, но при этом несколько приближаться. Я вопросительно поглядел на Егора, но он смотрел на меня, тоже ничего не понимая.
С запада не стреляли. Было еще темно. Мы сидели и думали, что ждет нас через какое-то время. Я-то точно об этом думал, и, скорее всего, остальные тоже. Ну, может, Островерхов как уже повоевавший или Волох как офицер (ой, то есть командир) о чем-то другом думали.
Волох попытался дозвониться ротному, но, видно, связи не было. Рации в доте не имелось. Один кронштейн для крепления'. Хотя радист у нас во взводе числился. Это Моня. Но, впрочем, у нас числился и электромеханик, хотя из электрического у нас был только телефон. И фонарик-динамка у взводного. В свое
1 В укрепленном районе имелись 22 рации для установки в доты (на 45 лотов), но комендант УР за претил ими пользоваться, чтоб не демаскировать их работой доты. Он полагал, что у немцев имеются очень точные радиопеленгаторы, которыми они могут вскрыть систему обороны. время объяснили про то, что организация взвода рассчитана на новые доты с электрогенераторами. А коль нас посадили в старый дот, в котором генератора нет, то зачем нам электромеханик к нему? Вот он и займется тем, что более нужно. А именно - насосом Альвейе-ра\ Вручную. А посадили бы нас в полевые укрепления, где принудительного охлаждения нет, то был бы, к примеру, подносчиком.
Через полчаса Волох не выдержал и скомандовал нам с Егором снять пулемет, переставить его на полевой станок и выдвинуться на запасную площадку слева. Ну, мы и взялись. Штуцера отсоединили, ленту вынули, со станка сняли, дальше Егор взял тело пулемета и одну коробку с лентой, я же взял вторую коробку и пошел брать станок Соколова. Волох шел за нами и, пока мы тело на станок водружали и ленту вставляли, всматривался в темноту, в сторону Дубровки. Там все еще продолжалась стрельба, хотя уже разрозненная. То там пара выстрелов, то пулемет очередь выпустит, то опять отдельные выстрелы, то небольшие взрывы. Пулемет оттуда, видимо, завысил прицел, и красные трассеры пошли в нашу сторону. Но нас бы они задели, если бы мы летали метрах в десяти над землей. Интересно, это в нас стреляют специально или пулеметчик действительно прицел неверно установил? Затем из Дубровки взлетели две зеленые ракеты.
Волох негромко выругался и сказал нам, чтобы мы вынули лопатки и устроили позицию на заднем валике хода сообщения, чтоб можно было стрелять по Дубровке. Уже готовая площадка для этого не годилась. Мы принялись за дело. Комвзвода велел нам не хлопать
1 Насос Алъвейера применялся в дотах для подачи воды в систему охлаждения пулеметов, Имелся также его отечественный аналог завода "Красный факел".
ушами и сбегал в дот, откуда принес ракетницу и патроны к ней. Новая площадка была еще не готова, как взводный скомандовал: "К бою!" Мы крякнули и перетащили пулемет на противоположную часть хода сообщения. Тут я с запозданием подумал, что щита-то у нас на пулемете нет и от пуль прикрыться нечем. Странно, а я отчего-то не переживаю, как давеча, и меня не колотит. Готов подавать ленту.
Слева от меня прозвучал негромкий хлопок, и вскоре над нами взлетела осветительная ракета. В ее неярком свете впереди стали видны фигурки, двигающиеся в нашу сторону. Егор шевельнул стволом, ловя их на прицел. Значит, это атака. Я вздохнул поглубже и задержал воздух, напружинив живот. Это я когда-то читал, что так делают самураи перед боем. Вроде как это помогает сосредоточиться и отрешиться от ненужных размышлений.
- Отставить огонь! Это свои!
Ну и глаза у Волоха! В таком тусклом свете разглядел! Или это так бинокль помогает?
Через несколько минут действительно к нам подбежали несколько красноармейцев, но они не остановились и не спрыгнули к нам в окоп. Не сбавляя скорости, рванули дальше, в лес. Насколько я разобрал, оружие было не у всех. Взводный этого бегства не ожидал, и команду "Стой!" для них прокричал уже им вслед. Но она их не остановила, как не помогло и многоэтажное ругательство. Беглецы скрылись.
- Видали шкурников?!
А это уже нам.
- Так точно.
- Так вот, запомните: такое бегство в боевых условиях карается расстрелом. За трусость, без различия звания и заслуг. На финской, в соседней дивизии, расстреляли перед строем командира дивизии. И с ним комиссара дивизии и начальника штаба. Чтоб не бегали. А мы - уровцы, нам отходить не положено. Мы стоим до конца. Но пасаран!
Тут Волох не выдержал и снова покрыл сбежавших пехотинцев, Гитлера и всех его пособников долго и со всех возможных позиций.
Постепенно светало. Из Дубровки стрельба прекратилась, но ракеты еще взлетали.
Но чем светлее становилось, тем мне было все более не по себе. Опять накатило беспокойство и стали подрагивать руки. Во рту пересохло. Странно, во тьме не боялся, что кто-то втихаря подползет, а на свету начался мандраж. А что это за слово взводный говорил: "Но-пасаран?!" Звучит как название лекарства. А, по телику рекламировали такое лекарство - "Новопассит" для успокоения нервов. Но это в моем времени, а здесь оно разве должно быть?
Я шепотом спросил Егора про это.
- А ты что, не знаешь эти слова? Это девиз испанских республиканцев! Он означает - они не пройдут! Враги, в смысле, не мы. Ах да, ваша Латвия испанцев не поддерживала, это Союз им помогал бороться со своими и приблудными фашистами.
Вот ведь хрень несусветная, чуть не лопухнулся! А уже расслабился и подумал, что все знаю!
Черта лысого! От злости на себя у меня даже мандраж прошел. А пока взводного не было (он вернулся в ют), я перемотал обмотку на левой ноге, ибо она сползла. Отчего-то у меня получается на правой ноге нормально, а вот на левой - похуже.
Появился Волох вместе с Моней. Вслед за ними пришел второй номер Бориса, Федя Калашников.
- Красноармеец Егорычев, берите у Калашникова коробку с дисками. Все за мной.
Волох двинулся по ходу сообщения (это его мы недавно углубляли по приказу комбата), за ним Моня с "Дегтяревым", затем я с коробкой, а Федя пыхтел сзади нас. Куды ж это нас ведут?
Хоть я и недавно в армии, но уже понял, что любопытство в ней поощряется только иногда, так что пока лучше помолчать. Из хода сообщения мы вышли в лес и пошли куда-то на северо-запад. Но идти пришлось не очень далеко, мы вышли на поляну, битком набитую народом. Были там и знакомые лица из нашей роты, и другие, явно из пехоты. Пехотинцы выглядели более потрепанными, а части предметов снаряжения у них недоставало. Вместо двух положенных подсумков порой был лишь один, а гранаты они чаще открыто крепили на поясе, чем в гранатных сумках. Кое-кто носил малую лопатку открыто, без чехла, просто заткнув за пояс. Вообще я, кажется, видел, как так лопатку носили немцы на снимках из инета. А вот для чего они так делают? Взводный отправился на середину поляны, к кучке командиров, которые там явно совещались. Мы же устроились возле куста орешника и устроили перекур и обсуждение ситуации. Но о ситуации мы могли сказать только то, что нас куда-то привели и ждет нас что-то необычное. Федя высказал идею, что мы куда-то отходить будем, но его никто не поддержал. Моня возразил (вполне резонно), что отходить мы бы отходили все, и с вещмешками. Да и станковые пулеметы тоже бы взяли. Я, как обычно, от комментариев воздержался.
Уже было совсем светло. Вернулся Волох и скомандовал нам идти налево, за ним. Мы поднялись и переместились к большой группе людей из нашего батальона. Их было больше полусотни, а может, и больше. Но никого из офицеров - тьфу, опять я сбился! - командиров не было. Волох скомандовал подняться и построиться в две шеренги, что мы и выполнили. На других концах поляны народ тоже начали поднимать. К нашему строю подошла целая группа командиров. Такое впечатление, что я столько их одновременно не видел за месяц. И комбат, и комиссар, и ротный. Вот этих двух лейтенантов я не знаю, это Волох, вот это командир третьего взвода, а это - вот неожиданность! Наш оперуполномоченный. Его я не видел аж с присяги.
Комбат обратился к нам:
- Товарищи красноармейцы и младшие командиры! Нам предстоит выполнить ответственное задание командования! Надо выбить противника из деревни Дубровка и не дать немцам рассечь наши позиции надвое. От успеха нашей атаки зависит удержание позиций, которые мы возводили больше месяца. Надеюсь на вас, сынки!
А и правда, мы тут ему в сыновья годимся, комбату явно больше сорока. Следующим был комиссар батальона. У нас во взводе говорили, что он с завода "Большевик", начинал там работать молотобойцем. Среди рабочих еще при царе листовки распространял, за что его в тюрьму посадили, где он сидел до Февральской революции. Восставшие солдаты его освободили. А потом он при Керенском тоже в тюрьму попал, потому Октябрьскую революцию чуть не пропустил. В Гражданскую он воевал, только я не запомнил, против кого. Кажется, против Юденича.
- Товарищи солдаты! Да, не удивляйтесь, вы все - солдаты Революции. И за вашими спинами - колыбель этой самой Революции, город Ленинград. Там эта Революция родилась, свергла сначала царя, потом богатеев и дала нам возможность быть хозяевами своей страны. И примером для других людей, как нужно жить. Потому эту Революцию уже который раз пытаются потопить в крови. Сначала казаки Крымова, потом немцы Вильгельма, потом белоэстонцы, англичане, белый генерал Юденич, атаман Балахович, финны и прочая сволочь, которой наша Революция - кость в горле. И здесь вот - то самое место, где Юденич два раза был бит! Отсюда его армия окончательно убежала за границу, где перемерла от тифа в лагерях, куда их сунули благодарные за труды зарубежные хозяева! Вот так кончаются все те, кто посягнет на нашу Революцию! Смерть немецким захватчикам! Да здравствует наша победа! Да здравствует дело Ленина - Сталина!
Я чуть не заорал "Ура!". Соседи в строю - тоже.
- Товарищи командиры! Выводите взводы на рубеж атаки!
Это уже командует комбат.
Мы уходим еще левее и разворачиваемся в цепь по опушке леса. Впереди - эта самая Дубровка. До нее с полкилометра, и место открытое, только впереди, на лугу, стоит пара сарайчиков. Дома деревни мне плохо видно, могу разобрать, что часть из них разрушена. Кое-где над крышами - дымки.
Стрельба слышна, но не из деревни, а где-то в стороне, как мне кажется.