Округлев, шар натянул веревки, крепящие к нему корзину, а верхним краем почти уперся в стрелу. Уткин отдал команду, и ее быстро убрали. Еще пять минут - и корзина начала потихоньку подниматься, и вскоре повисла в метре от земли, удерживаемая только пятью канатами - четырьмя по бокам и одним в центре. Пилот попробовал натяжение всех боковых веревок и поднял два пальца - по этому сигналу ему передали еще две бутыли керосина. Потом в корзину сунули бараний тулуп и меховую шапку - император предупредил воздухоплавателя, что наверху холодно, и чем выше поднимется шар, тем будет холоднее.
Веревки натянулись до звона. Новицкий, почувствовав, что пора говорить напутственное слово, подошел к корзине, набрал полную грудь воздуха и провозгласил, постаравшись, чтобы его слышали не только ближние, но и собравшийся народ на противоположном берегу Яузы:
- Лети, русский Икар! Родина тебя не забудет.
А потом уже нормальным голосом добавил, протягивая Уткину небольшую, но толстую книжицу:
- На, почитаешь в полете, если станет скучно. Это "Юности честное зерцало, или показание к житейскому обхождению", там ближе к концу про правила хорошего тона есть. А то ведь после полета я собираюсь пожаловать тебе потомственное дворянство, так что пригодится, дабы в грязь лицом не ударить. Да, и вот тебе мятные конфетки - если начнет тошнить, пососи, и сразу полегчает.
О том, что дворянство будет наименьшей из всех наград, заготовленных для первого в мире воздухоплавателя, император пока не говорил. Он решил устроить шоу, сравнимое со встречами первых космонавтов в двадцатом веке. И уже подписал указ о статусе нового ордена Петра Великого, дающегося за беспримерные личные заслуги перед Российской империей. Орден с номером "1" заканчивали делать на Красном монетном дворе.
Стартовая команда обрубила четыре боковых каната, и теперь шар, слегка наклонившийся от легкого ветерка, удерживал только центральный. Последний удар топора - и Новицкий подумал, что вот сейчас все и закончится, причем позором, потому как шар, не поднимаясь, заскользил в строну небольшого холма. Однако это только вначале, а потом корзина потихоньку пошла вверх. Через Яузу она перелетела уже примерно на высоте двадцати метров.
Дул слабый ветерок с юга, но облака шли довольно быстро и на запад - это говорило о том, что ветер там восточный и заметно сильнее, чем у земли. Шар потихоньку набирал высоту, народ восторженно орал.
- Питер, ну почему ты такой грустный, - тормошила его Елена. - Смотри, он же летит!
Тоже мне невидаль, тепловой воздушный шар, подумал император. Такой без всякой моей помощи всего через пятьдесят лет построили бы братья Монгольфье. Правда, этот, хочется надеяться, все-таки улетит подальше. По плану - пока что-нибудь не кончится. Или керосин, или световой день. Кроме того, кончиться может и сам шар, тогда полет будет продолжаться не так долго.
Вздохнув, царь сказал своей подруге:
- Лететь-то он летит, это хорошо. Но мне сейчас идти с Вордом торговаться, а такое занятие требует предварительной сосредоточенности. Кстати, когда будешь переводить, не показывай удивления, даже если решишь, что я говорю чего-нибудь не того.
Проводив взглядом шар, поднявшийся уже метров на двести и теперь летевший примерно в сторону Кремля, император пошел к Яузе, за которой стоял его дворец.
Из соображений "куй железо, пока горячо" английскому послу было назначено на двенадцать часов дня. План Новицкого не отличался особой сложностью - сначала рассказать Ворду, какие сияющие перспективы открывает воздухоплавание, а потом садиться обедать. Решения же будем принимать послезавтра, если не позже. Пусть англичанин дозреет - ведь если он поверит хотя бы трети того, что ему расскажет русский царь, то дальнейший торг сильно упростится.
- Ваше величество, это невероятно! - так начал беседу английский посол. - Я до сих пор не могу поверить, что видел подобное своими глазами.
- В порядке утешения могу заметить, что услышать ушами вам сейчас доведется вещи, могущие тоже показаться невероятными. Но вы не волнуйтесь, это просто с непривычки. Итак, вы только что были свидетелем начала полета первого в мире воздушного корабля.
- Скорее, небольшой лодки - ведь он поднял всего одного человека.
- Правильно, начинать всегда надо с малого. Но смотрите - шар был построен всего за четыре недели, это вместе с раскроем материалов. Если же сделать его в десять раз больше, то есть диаметром не пятьдесят футов, а пятьсот, то его грузоподъемность возрастет в тысячу раз! То есть он сможет поднять не одного человека, а тысячу. По сложности же и стоимости такой шар не превысит средний линейный корабль, его постройка никак не займет более года. Далее, вы обратили внимание, что шар сначала летел на север, а потом повернул на запад? Дело в том, что на разных высотах ветер дует в разных направлениях, так что всегда можно подобрать нужное. Мало того, воздушный корабль может летать заметно быстрее, чем плавает обычный! До того же Тобаго из Петербурга он будет добираться не два месяца, а максимум неделю. Еще ему не страшны штормы - ведь он будет лететь со скоростью ветра, а волн, причиняющих разрушения кораблю, на небе нет. Наоборот, штормовой ветер только прибавит шару скорости. В общем, теперь я готов пойти вам навстречу. Более мы не конкуренты, ибо Россия отныне намерена строить не морской, а воздушный флот. Поначалу это будут небольшие суда типа того, что сейчас летит, они составят подробные карты небесных течений. Ну а потом, я надеюсь, вы еще увидите пролетающие над Лондоном по пути в Карибский бассейн стройные колонны наших небесных фрегатов.
Елена переводила, изо всех сил стараясь сохранить безразличное выражение лица, но это у нее не очень получалось. Ладно, шар диаметром в сто восемьдесят метров построить из тех же материалов нельзя - это она хорошо понимала. Он просто разорвется, не успев наполниться горячим воздухом. Но сорок метров - очень даже можно! А такой шар сможет поднять тонну топлива и столько же полезного груза. Так что же получается - все, о чем сейчас говорит ее Питер, на самом деле правда? И наши воздушные корабли скоро начнут летать в дальние страны…
Этот вопрос она и задала императору сразу после ухода английского посла.
- Увы, Леночка, - вздохнул молодой царь, - начать-то они, конечно, начнут. Но совсем нескоро. Боюсь, что мы с тобой это если и увидим, то только в глубокой старости. Да и то исключительно в том случае, если все это время мы будем работать, не покладая рук.
Глава 24
Сэр Томас Ворд, вздохнув, принялся за третье на сегодняшний день письмо.
Первое было адресовано сэру Джорджу Бингу, виконту Торрингтону и первому лорду Адмиралтейства - ведь официально Ворд выполнял именно его задание. Однако письмо это было совсем коротким, в нем описывался только сам факт полета русского воздушного шара. Дело в том, что виконт тяжело болел, и Ворд не был уверен даже в том, что он успеет прочитать его послание. Поэтому второе письмо адресовалось наиболее вероятному преемнику Бинга, сэру Чарльзу Уэйджеру. В нем посол изложил не только то, что видел своими глазами, но и то, что ему довелось услышать, в том числе и от молодого императора. И теперь он собирался приступать к третьему посланию.
Оно было предназначено Роберту Уолполу - пожалуй, самому влиятельному человеку в Англии, которого за глаза именовали премьер-министром, хотя официально такой должности не существовало. Он принял Ворда перед отъездом того в Россию и поручил ему писать о всем, что покажется интересным в этой стране, не думая о том, что слишком подробное послание может показаться скучным. И вот настал момент не только выполнить поручение, но и донести до руководства Великобритании мысли, которые давно не давали покоя Томасу Ворду.
Империя должна узнавать о всех мало-мальски значимых событиях, происходящих в мире. Причем не после того, как они уже свершились и начали приносить плоды, а в тот момент, когда к ним появились первые предпосылки! И, значит, нужна государственная служба, которая будет заниматься именно этим.
Что-то подобное делал недавно умерший Даниэль Дефо, известный широкой публике нашумевшим романом о Робинзоне Крузо, а также политическими памфлетами. Однако он не занимал никаких официальных должностей и не мог привлекать хоть сколько-нибудь значительные средства, а после его смерти само собой разрушилось даже то немногое, что он успел создать. Ныне, когда Британская империя столкнулась с одной из самых серьезных угроз для своего процветания, такое положение дел смертельно опасно.
Ворд отодвинул бумагу - надо сделать перерыв, а потом свежим взглядом оценить написанное, после чего думать, как наиболее убедительно изложить то, чему он недавно стал свидетелем в Москве.
Итак, вопрос создания летающих кораблей перешел из разряда беспочвенных фантазий в реальную плоскость. А для них то, что Англия - это остров, никакой роли не играет! И могущество королевского флота им тоже почти безразлично. Значит, необходимо собрать максимум сведений о конструкции и возможностях русских небесных шаров.
Кое-что Ворд уже знал - материалом для изготовления шара послужили бумага и легкая ткань, а главной деталью, благодаря которой этот мешок поднялся в воздух, было устройство, похожее на самовар, только с медным баком снизу. Причем оно работало на новомодном и очень дорогом лекарстве - керосине. Каковое свойство, кстати, говорит о том, что молодой русский император придает воздушному флоту огромное значение. Ведь ни для кого не является секретом его прижимистость, а тут он без колебаний пошел на такие большие расходы. Да и выдающееся по пышности празднество в честь благополучного завершения полета, произошедшего аж в Можайске, тоже говорит само за себя. Причем полет явно планировался именно туда, ибо утром, когда воздушный шар только надувался, англичанин ясно слышал, как один из солдат охраны сказал слова "загнать за Можай".
Кроме того, Ворд своими глазами видел, что воздушный шар способен маневрировать, и получил от молодого царя вполне похожие на правду объяснения, как это происходит. Действительно, очень часто приходится наблюдать, как ветер дует в одну сторону, а облака плывут в другую, иногда прямо противоположную. Да и все остальное, сообщенное Петром, выглядело весьма и весьма правдоподобно.
Россия сможет без особого труда увеличить производство бумаги и ткани, ведь сырье для этого она имеет в неограниченных количествах. А шар, всего в десять раз более крупный, чем недавно летавший, действительно сможет поднять в тысячу раз больше, если подъемная сила пропорциональна его объему.
В силу означенных причин Ворд счел нужным согласиться со всеми требованиями молодого императора по поводу совместной компании, дабы Англия поскорее получила возможность отправить в Россию достаточное количество своих подданных. Кроме официальных, перед ними должны стоять две тайные задачи.
Первая - это собрать все сведения, могущие быть полезными Великобритании в вопросе создания собственного небесного флота.
Вторая - сделать так, чтобы Россия на пути в небо столкнулась с как можно более серьезными трудностями.
С тем, что нечто подобное, пожалуй, будет иметь место, русский император был вполне согласен. Если бы эта орава шпионов, которую сюда хочет протащить Ворд, собиралась заниматься только сбором информации, то и хрен бы с ней! Из тех соображений, что на самом деле упомянутой информации очень мало, правдивой среди этих крох и вовсе мизер, а реальная ее ценность не очень сильно отличается от нуля. Но ведь начнут, гады, пакостить еще и материально! Например, без принятия особых мер он, Новицкий, ни за что сейчас бы не стал страховать мануфактуру старшего Уткина. Потому как сожгут, точнее попытаются, это к гадалке не ходи. Да и самому придется принять меры по усилению личной безопасности, ибо ежу понятно, что со сменой императоров Россия скорее всего откажется от создания своего воздушного флота.
Так, это ладно, прикинул Сергей, меня сейчас и свергнуть, и банально прибить не очень просто, причем я даже без всякой аэронавтики не собирался останавливаться на достигнутом. Но ведь и Лене может угрожать опасность! Особенно если на ней жениться, что вовсе не исключено. Значит, ее охрана должна быть усилена в первую очередь.
Тут, конечно, очень вовремя подвернулся отец Антоний, продолжил свои рассуждения император. Не очень ясно, насколько в действительности он был близок к могиле, но то, что после нескольких уколов здоровье пациента пошло на поправку, сомнений не вызывало. И, значит, теперь ему предстояло стать организатором и первым руководителем русской контрразведки, причем в достаточно благоприятных условиях, кои выпадали далеко не всем его коллегам в других временах и странах. Ведь сейчас известно, когда, откуда и в каких количествах явятся потенциальные шпионы, а также что будет являться их основной задачей. Так что пусть организовывает… как бы его назвать… ладно, с учетом сана основателя конторы пусть это будет Государственное благочиние, сокращенно ГБ. Фронт работы для него уже есть.
Все бы хорошо, но ведь теперь придется действительно развивать воздухоплавание, с чувством, похожим на раздражение, подумал молодой царь. Разумеется, не в тех объемах, кои будут задекларированы, но все равно жалко выкидывать деньги впустую. Так какая польза, кроме спортивно-развлекательной, может быть от воздушных шаров?
Разведка и корректировка артиллерийского огня - это только в позиционной войне, потому как шар сильно снизит подвижность подразделения, к коему он будет приписан. Например, не исключено, что скоро придется осаждать Данциг, и там монгольфьер окажется очень кстати. Да, но почему именно "монгольфьер"?
Император вспомнил, что в детстве, впервые услышав это слово, он решил, что родиной воздухоплавания была Монголия. Нет уж, нам ни к чему такие аллюзии, пусть тепловой воздушный шар отныне называется "уткиньер". Даже если кто-то решит, что данное название происходит от утки, ничего страшного. Кроме того, Ломоносова скоро можно будет озадачить открытием водорода, и тогда появится еще одна разновидность аэростатов - например, ломолёты.
Ладно, название дело десятое, сами-то шары к чему еще можно применить? Кажется, Менделеев в свое время поднимался на аэростате, чтобы получше рассмотреть солнечное затмение, однако…
Для того чтобы воздушные шары послужили науке, эта самая наука должна наличествовать в России, сделал логичный вывод император. А ее, почитай, пока и вовсе нет. Хотя, кажется, кто-то из сподвижников Ломоносова исследовал атмосферное электричество при помощи воздушных змеев, в результате чего был убит ударом молнии. Так что тут надо подумать - таким дашь воздушный шар, и последствия окажутся еще хуже.
Еще остается картография, но тут тоже есть нюансы. Для обжитых мест карты уже есть, а в необжитые шар не больно-то доставишь, он нежный и не очень удобный в перевозке. Аэрофотосъемка? Так это надо сначала изобрести саму фотографию, а кто этим будет заниматься? Ломоносов занят, а Кристодемус и так уже насовершал столько открытий, что, существуй сейчас Нобелевская премия, он бы не вылезал из Стокгольма, получая их одну за одной.
В общем, пока вырисовывается потребность примерно в четырех-пяти аэростатах, больше не надо. Один для армии, один для науки, включая картографию, и пару-тройку катать любителей пощекотать себе нервы за большие деньги. Вроде Лизы, но она слетает на халяву, зато потом с лихвой отработает стоимость полета безудержной рекламой.
Вот тут Новицкого и посетила мысль. Осознав ее, он едва удержался от того, чтобы вслух назвать себя дебилом.
Почему он не строит планер или параплан? Потому, что для полета нужны вполне определенные условия. Либо высокие горы соответствующей формы, где будут образовываться регулярные восходящие потоки, либо самолет, который поднимет планер или парапланеристов на необходимую высоту. А чем аэростат хуже? Сделать такой, чтобы поднял на километр двоих и планер в придачу - это совсем нетрудно. А потом летай себе на здоровье, учись пилотажу! Чтобы к тому моменту, когда появятся достаточно легкие двигатели, пригодные для установки на самолет, уже имелись пилоты с многолетним опытом.
Кстати, ждать сто или больше лет не придется. Ведь уже в середине девятнадцатого века появились движки, с которыми вполне можно было подняться в воздух! Просто никто не знал, как это сделать. А здесь первые нормальные паровики родились раньше, и, значит, их прогресс пойдет быстрее.
Получается, можно не очень суетиться с захватом Крыма, подумал Новицкий. Подожду полной готовности армии, а планеры помогут скрасить ожидание. Тем более что они-то точно смогут применяться в военных целях, прецеденты уже были. Но вот только авиацию, в отличие от воздухоплавания, надо будет развивать в глубочайшей тайне. Кстати, в смысле ее развития остров Тобаго окажется очень кстати, ведь на нем растет бальса, а рядом Бразилия, где можно будет разжиться каучуком. Ибо сразу лететь с воздушного шара - это самоубийство. Сначала нужно научиться хоть как-то пилотировать планер, стартуя с резинового амортизатора. Заодно выкинем на рынок резиновые плащи и сапоги, спрос точно будет немалый. А там, глядишь, и до презервативов дело дойдет.
Потом император задумался о возможности дальнейших демонстраций великолепной управляемости русских воздушных шаров. Это будет необходимо, потому как англичане, только построив свой первый аэростат, быстро убедятся, что между усилиями экипажа и направлением полета шара нет ни малейшей связи, что в их глазах сильно уронит ценность прогрессивного новшества. Значит, Россия обязана тут же явить миру дальний, но полностью управляемый полет, причем англичане должны увидеть и старт - к примеру, в Москве, и финиш в заранее назначенном месте. Где-нибудь в Ярославле или даже Вологде. Для этого нужно уже сейчас озаботиться негласным поиском близнецов, причем обоих полов, дабы нашлось побольше, и подготовкой их в качестве пилотов-аэронавтов. Потому как сделать два абсолютно одинаковых с виду воздушных шара совсем нетрудно, можно даже три. В случае если найдутся тройняшки, не помешает продемонстрировать полет с промежуточной посадкой. Кто сможет различить, что взлетел один шар, а приземлился другой, если и сами шары, и пилоты в них будут совершенно одинаковыми?