Грохот над новым лагерем, где новобранцы обучались огненному бою из больших махин не смолкал круглые сутки. Князь поморщился – Ярый под ним затанцевал, раздувая ноздри. Коню явно не нравился острый запах сгоревшего огненного зелья, и всадник, слегка наклонившись, похлопал ладонью по гордой шее, успокаивая животное. Может, всё-таки они справятся. Но ясно одно, и, пожалуй, главное – славы слишком долго почивали на лаврах. Да, они успешно освоили верхнюю половину заморских земель, практически бескровно, методом пряника привели под свою руку окрестные племена, завели себе верного, до поры, до времени, союзника на старом материке. И в результате, когда на Державу неожиданно напали орды дикарей с Полудня, у славов не оказалось армии для отпора… Да, мы не любим воевать, захватывать чужое. Нам ни к чему содержать слишком много воинов. Любая армия висит тяжким бременем на шее народа, населяющего государство. И чем меньше военных, тем богаче живут люди. Но наступает момент, рано или поздно, когда люди, желающие жить богато, вдруг лишаются всего, а зачастую и самой жизни, как таковой, когда экономия на армии становится роковой. Приходит враг, с лёгкостью уничтожающий немногочисленных защитников государства, и забирает всё. Даже сейчас успешно разбившие первую волну нападающих войска уже остались почти без оружия. Мало стрел, кончились запасы горючей смеси, нужны новые шнуровые пружины для требучетов и ядра для них. А арсеналы практически пусты. В них – пусто! Всё, что могли, то, что ещё было годно, отправлено в Жаркий Град. И снова оттуда шлют отчаянные письма о помощи, о пополнении, об оружии. Фактически сейчас славы держаться только за счёт стали и своего упорства. А когда враг узнает секрет, что тогда? А он рано или поздно узнает… И, самое главное – Держава сейчас только обороняется. А нужно наступать. Ни одна война не выигрывалась обороной. Тот, кто только защищается, всегда проигрывает, ибо нападающий опережает его, диктуя место и время битвы. Естественно, с выгодой для себя. И потому будут потери. Даже если сейчас людоеды отступят, то у них появится цель. Они наберут новых воинов, вызнают секреты стали, и тогда… Ратибор невольно вздрогнул, представив себе миллионы вооружённых стальным оружием зверей, вырвавшихся на просторы Державы… Значит, пора менять всё. В корне. Перестраивать всю государственную махину. Мы и так живём слишком благополучно, забыв обо всём, ощутив себя в безопасности за бескрайними океанами. Хватит! Он поставит вопрос на Совете об окончании самоизоляции. Пора заново создавать армию и флот, начинать уходить от берегов, пересекать синие моря и океаны, и… Как ни противно это звучит, завоёвывать новые края. Даже рожай женщины каждый год по ребёнку, всё-равно никогда не набрать столько воинов, чтобы восстановить власть Истинных Богов над Старым Миром. Их просто не прокормить… Но сначала надо победить! А для победы нужна армия. Не десятки, а сотни тысяч! Или даже миллион! Но не жалкие семьдесят тысяч воинов. Против даже сейчас семисот… И если примитивные, а людоеды не знают железа, племена, могут прокормить такую орду воинов, то почему же сорок миллионов славов не могут позволить себе содержать подобную армию? Со всеми своими придумками, смекалкой, тягловыми животными? В чём же дело? Или… Сытое брюхо начало значить для них больше, чем долг, совесть и честь?..
- Крок?
Он взглянул на, как всегда бесшумно и неожиданно возникшего перед ним мужчину с короткой седой бородкой, ровной полосой сбегающей к квадратному сильному подбородку. Глава Тайников, особой службы Державы, прямой потомок Ясновидца, в котором талант читать души расцвёл с невиданной доселе силой. Тот взглянул на князя неожиданно остро, потом тихо спросил:
- Что замыслил, княже? Или думы тебя гложут о войне?
- Скажи, Крок, что для тебя важнее: медленное угасание, или бой с врагами?
Мужчина улыбнулся – на деле он был даже младше Ратибора, но Дар забирал свою плату: волосы пепельные, словно седина. Глаза пронзительные, но тоже невиданные до сих пор серого цвета. И ранние морщины возле глаз, когда он щурился на солнце – глаза не могли выдержать яркого света, потому и старался Крок чаще бывать в Рудничной Слободе, нежели в Славграде…
- По мне – хорошо там, где нас нет. А ещё лучше, где нас нет, и где мы есть.
- Опять загадками говоришь?
- Так служба моя такая. Я должен быть там, где меня нет.
- Понятно. И как раз ты вовремя подошёл. Сегодня в полночь придёшь ко мне в терем. Незримо.
Тот кивнул. Снова взглянул на князя, едва слышно произнёс:
- Веруешь в задуманное. А оно – истинно…
- Княже! Княже!
От кучки занимающихся учёбой славов спешил, размахивая руками, Дар. Подбежал быстро поклонился, затем поднял на своего господина умоляющие глаза:
- Дозволь слово молвить, княже?
Ратибор с любопытством перевёл взгляд от огнебойцев на юношу:
- Что хочешь, парень?
Тот вновь поклонился:
- Дозволь в огнебойцы пойти, княже!
- И ты?
Внутри всё дрогнуло – мальчишек на бойню посылать?! Впрочем… Мгновенно возникшая мысль оформилась в слова:
- Не дозволю. Взрослых людей в Державе достаточно.
У мальчишки едва не брызнули слёзы из глаз… Как же так?..
- Другое тебе приказываю – собери среди ровесников сотню. Поедете в Рудничную Слободу. Там Малх Бренданов готовит огнебои нового образца, которыми с рук стрелять можно. Поступишь к нему под начало. Будете первыми учиться стрелять из нового оружия. И потом прочих учить. Понял? Парнишка просиял:
- Понял, княже! Сколь времени положишь, чтобы людей собрать?
- Седьмицу тебе, начиная с его момента. Держи!
Вытащил из кармана леггинсов гривну, подал юноше. Тот кивнул, убежал…
…Вот и ещё один свой человек будет у князя. Преданный ему. Верный. На кого потом опереться можно станет. Что молод – не беда. С самого низа начнёт. Будет знать службу не по книгам, да рассказам, а сам, своими руками, собственными ногами. Парень он толковый, и уже давно на него виды имелись. Вот, наконец, и настанет его время… Тронул коня, неспешно двинулся к суетящимся внизу людям. Те уже закончили заниматься зарядкой огнебоев, и снова загремели выстрелы, раздирая воздух в клочья…
…В шатре командующего лагерем собрались командиры учебных отрядов. Ратибор, сидя на лёгком стульчике незаметно всматривался в них, слушая монотонный доклад главного хозяйственника. Странный он какой. Толстый, низенький. И не видно иннуитской крови, текущей в нём. Рыхлый какой-то. Сразу видно, мечом не махал, стрел из лука не пускал. Впрочем, на своём месте. Пятьдесят тысяч воинов обеспечь-ка всем? На пустом месте из ничего лагерь боевой создал. Знать, верно говорят, что внешность обманчива… А дружина будущая хороша. И командиры, похоже, боевые. Жаль, мало их пока… Но будут зато ядром будущей могучей армии. От каждой тысячи славов по человеку призвать – уже четыреста тысяч воинов будет! Да вооружить их огнебоями, ручными и тяжёлыми. Да поставить конницу турью и простую, и флот с самодвигателями Брендановыми… И пустить его на врага… Мало не будет… Внезапно стало просто и ясно – двувластие среди славов не нужно. Может, первые года так и требовалось. А теперь просто вредит всему ненужное разделение. Каждый из князей старается для себя. Он, Ратибор, для армии и флота. А Локота – тот под себя тянет. Всё боится, что неурожай, что народ беднее жить станет. Прижимист он на диво, даже скуп. А из-за этого каждую полушку на военных надо с боем выцарапывать. А послухи доносят, что зерно и уота на складах гниёт. Ткани преют. Масло в негодность приходит. А Малх плачет – даже тряпок растительных, и тех в достатке выпросить не может… Нет, не всё ладно в государстве славов. Ой, не всё…
…Ночью в Детинце Славгорода никто не спал. Ближняя и дальняя охрана стояла вокруг строения плотным кольцом, не смыкая глаз и не пуская и не выпуская ни единой души, будь то мужчина, женщина, ребёнок или животное. В тайных покоях на вершине самой высокой башни собрались семь человек: сам Ратибор, брат его Добрыня, командующий тяжёлой кавалерией Буян, Малх Бренданов, Крок Крутов, Джурай, хан кипчкаков, Стан, командир пешцов. На столе стояло вино, но его никто не пил. Слишком важный вопрос обсуждался на тайном совете, и многим он был не по душе. Впрочем, Ратибор это предчувствовал, потому и пригласил на собрание Крута, чтобы предупредить возможную измену и обезопасить собравшихся…
- Значит, ты считаешь, что мы зажрались?
Ратибор едва не вспылил, но удержался:
- Людоеды семь сотен тысяч воинов послали. А их едва двадцать миллионов наберётся. Да и то, едва ли. А нас уже больше сорока, да только, по словам Локоты, нам и семь десятков тысяч воев не под силу. Только и слышишь от него – дорого! Дорого! Нету, не потянем… А вы вот что послушайте…
Вытащил из-под кипы бумаг свиток, развернул, начал читать, и с каждой прочитанной строчкой лица собравшихся мрачнели: утопленное зерно, пришедшее в негодность и начавшее преть. Сожжённые ткани, поскольку попросту истлели, а махинникам не из чего делать огненное зелье. Сгноённые плоды уоты, так как поля уже превысили все разумные размеры… Князь Локота распахивал земли не останавливаясь. Лишь бы было больше! А куда потом девать лишнее даже и не думал. Люди работали без перерывов, праздников и отдыха. И всё это гноилось, сжигалось, топилось… В мастерских не хватало людей, а Локота выдумывал непонятно что, лишь бы не дать. Собственно говоря, что, кто творил Второй Князь иначе, как предательством и назвать нельзя было…
- Верны ли сведения?
Джурай сидел вроде бы спокойно, но его лицо было темнее тучи…
- За каждое слово здесь я готов ответить своей головой.
Чётко выговаривая слова произнёс князь высшую клятву. Малх потрясённо повторил:
- Двенадцать тысяч локтей небелёной хлопковой ткани… Это же почти полный запас по сто выстрелов на каждый большой огнебой! А мы побираемся у купцов…
…И веское слово Крока:
- Хватит. Пора с этим заканчивать.
- Что?
Не понял Буян, и глава Тайников разъяснил:
- Локота неизлечимо болен. Жадностью называется эта болезнь. Он забыл, что славы – не его холопы и рабы, а мы – не просители, а равные ему. И имеем такое же право распоряжаться всем имуществом Державы, как и он. Мне докладывали, что стал второй князь груб, высокомерен. Злато и камни драгоценные копит в своём дворце. Слуг завёл сверх всякой меры. Возомнил себя властителем. Предлагаю вам, братья, вызвать его на Суд.
- На Суд?
- На Суд Божий. Как Перун решит, так и будет.
- Да будет так.
Из-за стола поднялся Джурай, упёр кулаки в столешницу:
- Я займусь этим. Немедленно.
Пошевелился вдруг доселе молчащий Стан.
- У него гридней ближних почти две тысячи. А у нас…
- Пятьдесят тысяч огнебойцев.
- И прольём братскую кровь?! Не бывать этому!
Добрыня вскочил, пылая гневом.
- Забыли заветы?! Не поднимай руку на ближнего своего! Ибо будешь проклят и отдан Распятому на заклание!
- Не ссорьтесь.
Снова веско уронил своё слово Ратибор.
- И без пролития крови людей наших есть возможность покончить с Локотой.
- Как?!
Тот вдруг хитро улыбнулся, но доброй эту улыбку назвать никак было нельзя…
- Покопался я тут в законах наших. Так вот, есть там один, который почему то забыли: если война, или набег, или иное лихо с чужеземцами происходит – военный князь един в Державе правит. А у нас ведь война… Так что я немедля требую созыв Совета, где на основании закона беру в свои руки власть. И думаю, что после этого…
Снова многозначительно улыбнулся, и всем сразу стало легче…
…Утро началось в Славграде необычно. Как только прокричал третий петух, на главной башне Детинца ударило било. Громко. Грозно. Горожане просыпались, выскакивали на улицы. Что за напасть? Неужели враги прорвались к столице?! Но уже мчались по улицам гонцы и глашатаи, и кричали указ:
- По закону предков наших власть переходит в руки военного князя! Каждый может ознакомится со свитками основателей в Храме Перуна-Громовержца!..
И снова, и снова повторялись эти слова…
…Совет собрался на следующий вечер в традиционном месте – особой светлице Детинца. Представители всех Слобод Державы, спешно явившиеся в столицу, как только до их ушей дошло объявление военного князя. Перво-наперво все бросались в Храмы Громовержца, чтобы собственными глазами убедиться в том, что подобный завет существует. И… Находили его. А Закон для слава – что слово отцовское. И потому… Локота, Второй Князь сидел молча, весь покрытый пятнами. Грузный багроволицый мужчина, расплывшийся не по годам. Не менее десяти пудов веса было в нём, и кресло подозрительно потрескивало при каждом его шевелении… Забыл! Какой позор! Как же он мог забыть, что действительно во время войны власть перейдёт к этому выскочке! Сколько сил положил, чтобы обрести влияние и силу, и - на тебе! Нажитое непосильным трудом, да хитрыми уловками будет пущено по ветру. И всё придётся начинать заново…
Двери в светлицу распахнулись, и пружинистым шагом в светлицу вошёл Ратибор. Мгновенно охватил всех собравшихся взглядом, чуть задержал взор на колыхнувшемся брюхе второго князя, спокойно прошёл, не задерживаясь, на своё место во главе стола, положил руки на алую скатерть, чуть подался вперёд:
- Все ли убедились, что по закону я беру нынче власть в Державе?
Представители Слобод и второй князь нехотя произнесли:
- Да. Закон ест закон.
- Благодарю. И поскольку я теперь Глава, то первое, что приказываю – немедля взять Локоту под стражу и посадить в поруб!
- Что?!
Никто не поверил своим ушам – что происходит?! Но в этот момент в светлицу ворвались гридни, и сбитый ударом дубины второй князь без чувств свалился на деревянный пол. Кряхтя от натуги четверо воинов ухватили Локоту за ноги и за руки и поволокли прочь. А Ратибор обвёл всех гневным взглядом, не предвещающим ничего хорошего, потом тихо, но каждое его слово таило нешуточную угрозу, заговорил:
- Значит, господа слобожане считают, что их интересы превыше интересов общины? Поустроили себе державы личные в Державе нашей? Гридни, взять в поруб Старшин товарной и торговой Слобод!
Обоим названным немедленно заломили руки, а князь добавил:
- В цепи их.
Не обращая внимания на крики, обоих выволокли прочь. Теперь князь смотрел на представителей хлебной и животной Слобод:
- Сами признаетесь, или мне зачесть вины ваши?
Хлебник рухнул на колени, взмолился:
- Пощади, княже! Ты же знаешь, что Локоте слова нельзя поперёк сказать! Народ уже ропщет! Измучил он всех своими работами непрестанными! Люди хиреть начали, больных много, ан, всё-равно, гонит на поля хлеборобов и огородников. А кто не идёт - в поруб. На хлеб и воду!
- Знаю об этом. Потому и не стал тебя к тем двоим отправлять…
Махнул рукой в сторону двери князь, и посмотрел на скотовода:
- А ты чего молчишь?! Или то, что у тебя скот начинает дохнуть от бескормицы, тебе всё-равно?
- Не дохнет, он, княже. А наоборот, прибывает. Особенно – туры и кони. Просто Локоте я неверные сведения подавал, чтобы жадность его умерить. Он уж больно без меры хотел всего. Вот и пришлось мне лгать. Прости.
Короткий, почти незаметный взгляд в сторону застывшего у стены светлицы Крута, и успокоительное движение того головой - не врёт слобожанин… Тем лучше. Уже легче!
- Благодарю за это. Твоя ложь многим жизни спасёт. Правильно поступил. Но впредь – за каждое слово лжи голову сниму. Всем ясно?!
Представители Слобод нестройно прогудели "да", и Ратибор поднялся со своего кресла:
- Локоту мы завтра же повесим. На главной площади Славгорода, зачитав указ с его обвинением и перечнем преступлений. Этих двоих – тоже. Чтоб не одиноко в аду было. Купец изворовался, и тех, кто о его казнокрадстве сообщить хотел – жизни лишил. А товарник покрывал дела чёрные Локоты. Так что всем троим место на виселице. Гридней Локотиных – немедля в Жаркий Град. Не пожелают – Перун меня простит. Уничтожу всех. А родичей их лично людоедам продам. Так и передать им. Дворец второго князя – под сиротский дом отдать. Челядинцев – расписать по слободам. Откажутся – пусть Локоту следом догоняют. Верёвки у нас делать умеют. Дармоеды, да нахлебники мне не нужны. И не только мне…
И вдруг резко сменил тему, обратившись к Малху:
- Что у нас с огнебоями?
- Слобода наша большие огнебои на новых основаниях с колёсами исправно льёт, даже больше обещанного. А вот с зельем проблема – не хватает хлопка. Мастерские товарные весь урожай ваты нынешний под себя взяли.
- Знаю. Посему – вату со складов Слободы изъять, передать Рудничной Слободе. Хватит ткани гноить! А что с ручными огнебоями?
Бренданов расплылся в улыбке:
- Сделали, княже. И скорострельность увеличили едва ли не вчетверо против прежнего. Начинаем на производство ставить. Как велено – к концу месяца первую сотню штук изготовим.
Ратибор чуть оттаял:
- Через пять дней получишь сотню отроков четырнадцати лет. Обучишь их бою на ручницах. Учить далее других они станут. Ещё что есть?
Махинник помялся, потом всё же решился:
- Княже, из Арконы павшей кроме злата и прочего свитки привезли со знаниями тайными. Дозволь мне и людям нашим изучить их – вдруг найдём ещё что полезное?
- Добро. Но только после того, как оружие на производство непрерывное поставишь. И зелье огненное – особенно!
Тот склонил голову, выпрямился:
- Сделаем, княже.
А Ратибор перевёл взгляд на представителя тягловой Слободы, и тот, хотя не чувствовал за собой никакой вины, невольно поёжился – уж больно сурово выглядел князь:
- Вашей Слободе от меня спасибо особое. Всегда всё вовремя доставляете. Так дальше и продолжайте. Сейчас ваша главная задача – перебросить вату со складов товарной Слободы на рудничные хранилища..
- Сделаем, княже.
Кивнул головой тот…