Будем заводить плот за скалы. Метров на десять над нами возвышается каменистая обветренная вершина. Несколько скал поменьше - рядом. Все в пене, омываемые волнами. Решено! плот заводим за самый большой скальный риф и пережидаем проход катера. Плот поднимает на большой волне. Кузнец по моей команде ловко прыгает на уступ, разматывает фал и карабкается по скале в противоположную от открытого моря сторону. Бахраджи и Рыхтенкеу отталкиваются вёслами от камней. Старшина уже выбрался на удобное и закрытое от обзора с моря место. Быстро обматывает фал вокруг валуна, притягивая подпрыгивающий на волнах плот вплотную к скале. Рыхтенкеу кидает второй фал. Плот плотно пришвартован. Бахраджи стаскивает со скал пучки водорослей и кидает прямо на плот и палатку. Водорослей много, они противные и сырые, кишат какими-то рачками. Рыхтенкеу ему активно помогает. Я перепрыгнул на скалу и, цепляясь за выступы, ползу вверх к Ковалёву. Старшина подаёт руку и втягивает меня на небольшую каменистую площадку. Отсюда прекрасно видно море и островной мыс. Наверно Рыхлому почудился среди шума волн звук работающего мотора. Нет, не почудился. Из-за клочьев тумана, окутывающего мыс, на свободную воду выходит патрульный катер американцев, раскарашенный точно так же, как и наш плот, в серо-черные камуфлирующие цвета. Мы устраиваемся на площадке поудобнее и начинаем наблюдать. В стороне мыса туман, а у нас здесь уже вовсю светит солнце. Катер идёт меняющимися курсами, видно проводят акустический или радиопоиск. Осторожно беру бинокль за обратные концы монокуляров так, чтобы ничего не блеснуло на солнце, и подношу к глазам. Ага! старенький катер проекта "Сторис", но видно хорошо модернизированный и переоборудованный. Различаю палубные: экипаж и стрелков в касках и в оранжевых спасательных жилетах. У нас все жилеты серо-зелёные, а у них оранжевые, чтобы было легче заметить и подобрать с воды. Наши моряки на милость противника и соблюдение международных правил ведения войны не надеются. Эти же яркими пятнами скачут по палубе. Локаторные антенны вращаются вкруговую. Изредка с кормы в воду плюхаются круглые бочки глубинных бомб. Интересно, на какую глубину выставлены взрыватели? Еще ни одного водяного "гриба" от взрыва я не наблюдал. Или это не бомбы, а акустические буи? Всего в воду ушло около четырёх бочек. Катер застопорил ход и закачался на волнах. В бинокль явственно разглядел номер - буквенное и цифровое обозначение. Припоминаю, что обозначает. По-моему какой-то дивизион патрульных катеров береговой охраны.
Четыре крупнокалиберных пулемёта, нос, корма по бортам. Один морской миномёт. На корме устройство для сброса глубинных бомб. На палубе - матросы с оружием. Один из номёров расчёта наблюдает в морской ПБУ (прибор большого увеличения), другие - с биноклями наблюдают по сторонам. Интересно, чего ждут? Наверно, или сеанс связи, или плановый осмотр водного участка. Один за одним среди волн вспухли грибы взрывов. На скалах острова в небо взметнулись мириады птиц, громко крича и о чём-то протестуя. На волнах закачались серебристые тушки оглушённых рыб. Стайка тюленей показалась на поверхности и скорым ходом помчалась к острову. С катера раздалась очередь крупнокалиберного пулемёта. Видно кто-то из пулемётных расчётов решил поохотится. Тюлени как по команде ушли под воду и вынырнули только уже среди прибрежных скальных рифов.
- Наверняка глубоководную связь устанавливают, - прошептал Кузнец, - в определённое время глубоководные бомбы взрывают на опеределённой глубине - и их подводная лодка на той же глубине по акустике взрывы слышит и место определяет.
- Уверен?
- Конечно! Плюс - глушат на всякий случай чужих: вдруг морские охотники и самолёты нашу лодку проморгали или локаторщики.
Катер перешёл с холостых оборотов на малый ход и снова начал рыскать, резко меняя направления движения. Сменил курс и начал уходить в открытое море, стал еле виден на горизонте. Мы терпеливо продолжали ждать. Катер пошёл почти у самого горизонта вдоль береговой линии. Где-то в вышине показалась еле различимая точка и послышался рёв винтового самолёта. Наверняка разведчик возвращается с патрулирования. Скорее всего катер выходил в какие-то координаты водного участка для установления связи с самолётом. Самолёт быстро приближался, вырастая в размерах, и вскорости шёл уже, явственно различимый, достаточно низко над волнами. Вот он, старина "Локхид". Возле самого берега сделал разворот и снова ушёл в море. Сейчас скорее всего будет делать заход на посадку. Шум винтов снова стал отчётливым, и воздушный разведчик пошёл на посадку, пройдя над самыми скалами. Если проходит так низко, значит аэродром совсем недалеко. Катер пошёл по линии горизонта, следуя вдоль острова, скрылся из глаз. Выжидали еще минут тридцать, осматривая прибрежную полосу и горизонт. Осторожно сползли вниз, цепляясь за камни. Плот представлял собой большую кучу морских водорослей, колыхающуюся на волнах. Бахраджи и Рыхтенкеу залегли среди камней с оружием в руках, тихонько переговариваясь между собой.
- Подъём! пока время есть, стартуем на прибрежную полосу.
- Самолёт не зря два захода делал, - отозвался Рыхтенкеу, - однако, смотрел что-то, видно в план-задании полёта осмотр квадрата забит.
- С чего взял Иван? - переспросил я, внутренне вздрогнув.
- Чувствую. Не пойму чего.
- Не по нашу душу?
- Может и по нашу, а может нет…
- Ладно, грузимся и выходим на берег.
Раскидали водоросли, погрузились на плот и начали выгребать, лавируя среди скал. Рыхтенкеу грёб молча, не кхекая, как Бахраджи. Всё видно обдумывал свои ощущения. Опустил руку в воду, понюхал.
- Соляра где-то в воде была не так давно, командир, - после нескольких секунд размышлений высказался он, - морем пахнет, тюленем, рыбой, водорослью и - солярой откуда-то.
- Так может от этих местных катеров "Сторисов" нанесло?
- Может и так, а может и нет, - ответил чукча, снова включаясь в темп гребли.
Ковалёв уже руками отталкивался от загромоздивших берег камней, и вскоре плот выкатился резиновым носом на покрытый мелкой галькой берег. Осторожно, пытаясь не пугать птиц, мы впряглись в фалы и потащили плот, стараясь не пропороть днище, к береговым утёсам. Затащили плавсредство под навес скал за груду камней. Так, чтобы не было видно с открытой воды в скальные просветы.
С берега из-за каменных козырьков место выхода на сушу обнаружить практически невозможно. Только или с моря, или с вертолёта. На острове есть несколько корабельных машин, но маршрутов пролёта и патрулирования наши информаторы мне не сообщили. Скорее всего, не смогли узнать или посчитали не нужным доводить эту информацию. Я и Ковалёв, взяв автоматы, отправились на доразведку и для подыскания места для базы. Скалы вдоль берега нависали сплошной отвесной стеной, подняться на них можно было только при наличии горного снаряжения и скальных крючьев. Чайки гнездились чуть выше, изредка срываясь небольшими стайками к воде, пытаясь охотится на рыбу. Через полчаса поисков мы уперлись в скальный мыс, который обойти можно было только по воде.
- Ну что, Кузнец, пошли давай! Только обвязку сделаем, иначе прибоем в воду стянет, - скомандовал я, рассматривая выступ в бинокль.
Старшина соорудил обвязку и пошёл первым, ловко прыгая с камня на камень, постепенно огибая скалу. Уже на повороте пришлось по пояс опускаться в воду.
Ковалёва волной сдёрнуло с камня, за который он уцепился, и накрыло с головой. Разведчик вынырнул и забултыхался на фале.
- Командир, держишь?!
- Давай, на следующей волне цепляйся! нормально все!..
Рядом с разведчиком вынырнул тюлень и уставился на него.
- Кузнец, друг твой чтоли? - окликнул я старшину.
- Где? ох тыы!.. пшёл вон, собака! - махнул он на тюленя рукой.
Животное фыркнуло и скрылось под водой.
- Непуганные совсем, - прокричал старшина, и на очередной волне вцепился в подходящий камень и перебрался за выступ, - страхую!.. - донеслось из-за камней.
Я бросился на камень, переждал, уцепившись в него, волну и без приключений перебрался за старшиной. За выступом была еще одна совсем крошечная бухточка, но посреди неё в прибрежных скалах имелась огромная трещина, даже больше подходившая под определение ущелье. Ещё несколько акробатических упражнений и мы добрались до прибрежной полосы и зашагали по гальке и морским водорослям, вспугивая маленьких морских крабов. Расщелина была метров десять в ширину и вела вглубь нагромождения прибрежных скал. Метров через двести постепенно сужалась, переходя в тупик.
- Вот с этого места можно будет даже без горного снаряжения взобраться, - осмотрелся Ковалёв, - вот там "распорами" пройти, чуть повыше совсем хорошо - выступов и площадок много! дальше уже чуть ли не лестница каменная идёт. Итого - пятьдесят-семьдесят метров вертикали приблизительно. Фалы и репшнуры у нас на плотике есть, я заберусь и узловую лестницу вниз пущу.
- Ты хочешь сразу трассу подъёма и спуска оборудовать? - переспросил, размышляя я.
- Да! а почему бы и нет, командир? выход на сам остров хороший получится. Главное, наверху осмотреться.
- Ладно, даю добро! Давай, место для базы подыщем.
Снова принялись обследовать трещину в скалах. В результате поисков обнаружили несколько вполне подходящих сухих пещер, в которых можно было обустроить базу и систему тайников.
- Трупаком чтоли отдаёт? - морщил нос старшина.
- Да, блин, воздух здесь такой. Давай, обратно выдвигаемся, нам еще мыс огибать, - оборвал я Ковалёва, и мы двинулись обратно.
К бухточке вышли на вёслах через полтора часа - пришлось побороться с прибойной волной. Вскоре плот уже затаскивали в расщелину.
- Эээ… человек здесь где-то мёртвый. - настороженно произнёс Иван Рыхтенкеу поводя носом.
- Рыхлый, давай сперва база, а потом мёртвый человек, - подогнал я разведчика, - обустраиваться надо по светлому, организовать приём пищи, охранение и отдых. Плюс, Ковалёв собирался на разведку трассы подъёма.
Обустройство базы заняло достаточно много времени. Имущество пришлось распределять по нескольким пещерам. Для аккумуляторов самая сухая, отдельно - для съестных припасов. Для контейнера с аппаратурой я лично выбирал место и маскировал рюкзак, предварительно проведя тестирование работоспособности.
Рыхтенкеу ушёл устраивать ловушки и контролируемые завалы на возможных путях подхода. Мин у нас в снаряжении не было, на всякий случай инженеры заложили нам несколько шашек тротила, коробочку с капсюлями-детонаторами и несколько метров огнепроводного и детонирующего шнура. Иван Фёдорович перебрал инженерное имущество, распилил четырёхсотграммовую шашку, взял пару детонаторов и по мотку ОШ и ДШ.
- Чего-нибудь придумаю, заодно мертвяка поищу, - рассказал свои планы Рыхлый. - Командир, я винтовку из чехла распаковал, прицел взял - тюленя добуду! Не бойся, звук выстрела здесь в море уходит от скал, на острове никто не услышит, - поспешил он меня успокоить.
Ну, а как же чукча и без винтовки?! АКМ-С с прибором бесшумной и беспламенной стрельбы - это не для него. Это - машина. А вот винтовка - это инструмент. Нет, чтобы винтовку Драгунова на складе получить или новенькую снайперскую винтовку Стечкина, которые начали поступать на вооружение. Иван Фёдорович до истерики начальника службы РАВ довёл, но выбрал старую "мосинку" выпуска тысяча девятьсот тринадцатого года. Шестьдесят восемь лет ружьишку. Так и прицел он подобрал из той же серии не ПСО-1,2 (прицел снайперский оптический), а обыкновенный, без ночных ветвей и подсветки сетки "Цейс", выпущенный в Германии еще до начала первой мировой. Над Рыхтынкеу никто не смеялся и не осуждал, въедливый чукча своё дело знает. А будешь ржать, так еще на собрании партячейки роты пропесочит. Или на социалистическое соревнование по снайперскому делу вызовет.
Рыхтенкеу снял с себя комбинезон, остался только в "аляске", закинул за спину сумку с инженерными принадлежностями, взял в руки винтовку и скрылся из глаз за камнями. Ковалёв вязал узлы на фалах, готовясь к прохождению маршрута подъёма.
Бахраджи осматривал боеприпасы, вынимая их из герметичных упаковок.
- Ара, как плот - всё нормально?
- Командир, всё хорошо! по манометрам стрелка не упала даже на деление, насос я подготовил, по инструкции, если что, буду подкачивать. Дай команду, я кушать готовить буду! и пусть старшина приёмник выдаст - буду музыку ловить, песни будем слушать, все сделаю ай как хорошо, как в моей столовой будет, - разразился речью словоохотливый армянин.
- Воду пресную нашёл?
- Командир, все нашёл! вода хорошая вон там с камня стекает, чистый боржоми, фильтра не нада! топляка на берегу тоже нашёл, спирт жечь нельзя, воняет сильно, топляк сейчас сушить притащу, с сухой стороны щепочек настругаю, гореть будет хорошо, без дыма.
Я почесал голову: вроде все при деле, на разведку идём после того, как Кузнец оборудует подъём на остров, надо и себя чем-то занять.
- Кузнец, "разведчик-динамо" (переносное зарядное устройство работает от кручения рукоятки вручную) цел?
- Всё цело, вон возле Ары сумка - зарядка в ней, сейчас приёмник дам. Я антенну попробую при подъёме тоже наверх затащить.
- Кузнец-джан, командира стыдно спрашивать, объясни мне старому глупому армянину, мы в режиме молчания сидим, а радио слушаем, не опасно, а?
- С тебя шашлык за научно-просветительскую работу, - схохмил Кузнецов.
- Ай, дорогой, хочешь со свининки, хочешь с барашка, с курочки или с горной форели на решёточке - приедешь в Ереван после войны, всё сделаем!
- Давай не загадывай. А про приёмник все просто - он просто принимает радиоизлучения в эфир, то есть радиоволны, сам же в эфир ничего не передаёт, нет у него фона радиоизлучения. Понял, надеюсь, джан?
- Да, понятно, хорошо объясняешь, может вместо меня агитатором побудешь, а?сводку там зачитаешь, речи Леонида Ильича растолкуешь?..
- Эээ, дорогой, нет уж изволь штатное расписание не нарушать! ты коммунист старый, опытный, а я, комсомолец, могу неправильно текущий момент осознать.
- Так я тебе толкую, давай приёмник наладим, радиобашню Камчатскую или Сахалинскую ловить, новости слушать! вдруг уже ядерный удар нанесли, а мы и не в курсе.
- Если бы удар нанесли, мы бы уже по электромагнитному излучению поняли, - вклинился в разговор я, распаковывая ручное зарядное устройство.
Сзади нас неслышно появился Рыхтенкеу.
- Командир, я мертвяка нашёл. Здесь на берегу - прямо на входе в расщелину. Дней трое как лежит, крабы объедают.
Всё-таки Ковалёв в первый раз был прав - где-то неподалёку лежит труп! Мой нос вообще ничего не учуял. А Рыхлый тот сразу, как охотничья собака, след взял.
- Осмотрел, Иван Фёдорович? Кто такой - американец?
- Посмотрел. Идем, командир, тоже смотреть. Наш моряк это, водолаз.
Вот это новость! откуда на хорошо охраняемом острове взялся советский водолаз?! Не может такого быть! надо идти смотреть и захоронить моряка, отдав последние почести.
Вышли группой, оставив Бахраджи на охранении. Через несколько минут хода, пройдя несколько метров вдоль узкой прибрежной полосы, подошли к нагромождению камней. Под двумя упершимися друг в друга валунами образовался небольшой грот, заваленный водорослями. Странно, но и здесь я никакого запаха не почувствовал. Рыхтенкеу начал осторожно разгребать водоросли, через пару минут мы увидели труп водолаза. Мужчина лет сорока где-то, лицо и голову уже начали объедать крабы. Черты уже не различишь. Клок седых волос на оставшейся коже черепа. Руки закоченели в полусогнутом состоянии. кончики пальцев ободраны до костей. Рядышком валяется сорванная, наверняка в последнем усилии, водолазная маска. Одёт в чёрный гидрокостюм - вполне целый и не разодранный. Пояс с набором грузов, на лодыжке пристёгнут нож. На груди - разбитая коробка индивидуального дыхательного аппарата спасения.
Действительно, наш моряк. Вон на пряжке грузового пояса, переделанного с простого моряцкого ремня, наш родной якорёк. Гидрокостюм тоже советский - нового "сухого типа" с воздушным кошелем вокруг плеч для экстренного всплытия. Кошель пробит или порезан в нескольких местах.
- Аппарат у него спасательный, не для спусков, - подал голос, внимательно рассматривающий страшную находку Кузнец.
- Поясни, - потребовал я, помогая разрезать костюм на мертвом и ассистрируя Рыхтенкеу, который ловко срезал костюм, словно шкуру снимал с убитого животного.
- Сейчас наши диверсанты на беспузырьковых ходят с регенерационными патронами, этот же для спасения с борта подводной лодки, вон по маркировке видно, - отвечал Ковалёв, рассматривая дыхательный аппарат. Так как труп закоченел, пришлось немного повозиться, освобождая его от костюма. Одет моряк был в простую синюю робу с оторванной биркой, поверх робы натянут коричневый водолазный свитер.
- Наспех собирался, - сказал, осматривая труп, Рыхтенкеу, - командир, однако я трубку покурю, думать надо.
- Да кури, кури, если махорку не жалко! сам теперь терзаюсь, откуда здесь водолаз взялся? ведь недолго он здесь мёртвый лежит…
Рыхлый закурил, прищурил и без того узкие глаза и задумчиво пустил облачко вонючего дыма. Пришлось тоже закурить "Кэмел".
- Кузнец, ты, как выпускник водолазной разведшколы, что кумекаешь? - спросил старшину, рассматривающего труп.
- Скорее всего он с борта лодки эвакуировался, - начал говорить Кузнец, - выходил в спешке видно. Роба матросская не по размеру ему, маловата, бирка с мясом вырвана. Выходил - спешил. Наверняка, лодка на грунт ложилась, на торпедные аппараты.
- Так, откуда он здесь-то взялся? Лодка-то куда-то должна была идти задачу выполнять? Не может же быть, что её к примеру австралийцы или американцы затопили где-нибудь под Маршалловыми островами и труп нашего моряка волнами сюда занесло.
- Командира, а командира, однако, мертвяк свежий, - подал голос Рыхтенекеу. Толи специально слова коверкал, толи произвольно вырывалось, - лодка рядом где-то здесь на грунте. Водолаза бомбой контузило наверно. Смотри, он вышел с лодки, делал что-то, потом под ударную волну попал, выбрался на берег и помер. Солярой вода воняла, помнишь? Здесь лодка наша погибла.