Газетчики спросили, не будет ли такая бомбардировка настоящим варварством, которое мы, цивилизованы люди, должны осудить. Я ответил, что как следует из действий самых просвещенных европейцев англичан, такая бомбардировка не только не является варварством, но и необходима, чтобы показать дикарям их место рядом с сортиром.
Те самые англичане привязывают восставших жителей Индии к жерлам пушек и стреляют в сторону Лондона. Дабы в том же направлении летели деньги ограбленных индийцев. А как можно расценивать их действия в Южной Африке? Настоящие варвары. Десятки тысяч согнаны в концентрационные лагеря бедных и несчастных африканцев. Их согнали туда только для того, чтобы уморить голодом. Суточная норма питания в этом лагере не может прокормить даже младенца и взрослые африканцы умирают от голода, когда рядом стоящие мерзавцы англичане вёдрами жрут чёрную икру. Я намерен послать запрос в правительство империи, почему англичанам продают чёрную икру? Мало они нас обжирали? Множество Российских царей и императоров было убито по наущению лондонских лордов-убийц. А правительство продолжает продавать этим убийцам чёрную икру.
И теперь, эти убийцы-лорды по прежнему тянут свои грязные лапы к колыбели российской демократии, чтобы задушить младенца. Мы, русские люди, должны пожертвовать всем ради победы русского духа, русских традиций и нравов. Если мы этого не сделаем, то пришедшие в Россию англичане всех посадят в концентрационные лагеря. Любой мало мальски способный держать оружие в России будет посажен в концентрационный лагерь убийцами-лордами.
Газетчики строчили перьями так, что казалось, из под перьев вылетают не чернильные строчки, а струи огня и дыма. Как только газетчики записали мои слова их и след простыл. Подумал, что меня вполне могут прижучить или в тюрьму, или те самые англичане уконтропупят. Когда их деньгам кто-то или что-то угрожает, то они становятся совершенно беззастенчивыми. Никакие гуманные соображения в этом случае в расчёт не берутся. А убийства отравляющими газами, не желающих отдавать свои деньги, это просто проявление настоящего гуманизма со стороны англичан.
Постепенно ресторан заполняется публикой, не столько желающей насладиться едой, сколько из желания посмотреть на бестолковых путешественников, намеревающихся отправиться на дирижабле. Пришёл довольный хозяин гостиницы. Реклама принесла свои плоды и он просит продолжать в том же духе. Я, в ответ, выразительно потёр пальцы о пальцы. Хозяин кивнул головой и сообщил, что прибыли подсчитываются и как только так сразу.
Спросил разрешения поиграть и для вечерней публики. Дескать утром никто помидорами не кидался и слушали с интересом. Хозяин удивился, что за помидоры и почему в меня должны кидать. Выслушав рассказ про помидоры, ответствовал, что в нашей стране горе артистов принято освистывать. Ну и даже лучше, ответил я. Будет не так больно и направился на сцену. Поблистав камнями исполнил несколько песен и сделал небольшой перерыв. Камни, при ярком электрическом освещении, почти не играли искрами.
Сделал для себя зарубку в памяти. Попробовать поиграть при свечах, при электрическом освещении, при солнечном свете, при разных фазах луны и при ещё чего смогу придумать. Во время перерыва подошёл некто в штатском и передал привет от Алексея Тихоновича. Я спросил:
- Неужели Алексей Тихонович столь значительная фигура, что может передавать приветы?
Посланец ответил:
- Алексей Тихонович имел ввиду, представить и ничего больше.
- Что ж, очень рад знакомству с офицером, столь нужной для государства и интересной службы. Однако хорошо бы узнать как величать посланца.
Посланец представился:
- Николай Фёдорычев.
- Заранее попрошу прощения, что могу забыть имя и отчество, но при постоянном употреблении запомню. Я даже разъяснил свою забывчивость тем обстоятельством, что часто вижу картинки будущего, они пугают и от страха всё забываю. Николай Фёдорович спросил, чего же страшного можно увидеть в будущем? Все наоборот, с нетерпением ожидают следующего дня, месяца и года.
Просто никто не знает, что его ожидает в будущем, а я вижу. Поэтому-то смотрю в грядущее со страхом, как кавалергарды.
- Не понял, какие кавалергарды, спросил Николай Фёдорычев?
- Как Вы не слышали песню про кавалергардов? Это же последний хит сезона! Я сожалением посмотрел на Николая Фёдорычева. Он по виду смутился. Оказывается Ваше ведомство не следит за песнями, а зря, могут запеть чёрти что, обхаивая русское государство. Я так понял, что посланец прямо не знает, что сказать, куда бежать и за кого хвататься. Столько всего вкусненького я наговорил. Не дай бог забудешь! Я спросил, не повторить ли, что сказал? Дабы Николай Фёдорычев мог записать.
Он согласился и я повторил членораздельно с объяснениями так, чтобы записать. Когда была исписана записная книжка я предложил прослушать песенку про кавалергардов. Забрался на то, что здесь именуют сценой и заявил. Песня про кавалергардов. Посвящается героическим деяниям русских военных чинов. Исполняется по просьбе Николая Фёдорычева. Вся публика с интересом глянула в сторону представленного жандарма. Он вынужден привстать и раскланяться. Однако, я заметил недостаток за его столиком кушаний и напитков. Придётся зарабатывать на стол для него, подумал я.
Кавалергарды, век не долог
И потому, так сладок он.
Трубит труба, откинут полог
И где-то слышен сабель звон.
Ещё рокочет голос струнный,
Но командир уже в седле.
Не обещайте деве юной
Любови вечной на земле.Напрасно мирные забавы,
Продлить пытаетесь смеясь.
Не раздобыть надёжной славы,
Покуда кровь не пролилась.
И как не сладок мир подлунный,
Лежит тревога на челе.
Не обещайте деве юной
Любови вечной на земле.Течёт шампанское рекою
И взор туманится слегка.
И всё как будто под рукою,
И всё как будто на века.
Крест деревянный иль чугунный
Назначен нам в грядущей мгле.
Не обещайте деве юной
Любови вечной на земле.
Во время пения заметил пару он и она. Он в каком-то расшитом золотыми позументами мундире, а она, что называется кисейная барышня. Но, не в кисее. Одежды на ней и бриллианты будь здоров. В начале песни развеселились, а в конце, я смотрю, загрустили. Не понравилась молодым концовка песни. Уж не кавалергард ли? Не дай бог, что случится, с меня шкуру спустят как с ведьмы.
Спустился, не со сцены, а правильнее сказать с пьедестала, публике так понравилась песня. Причём самые наглые требовали продолжения концерта. Пришлось утихомирить. Те кто хочет слушать песни пусть платят. За исполнение одной песни надо заплатить сто рублей. Желающих не нашлось.
Заказал на двоих чаю и небольшой торт. Жандарм сначала отказывался от угощения, но я заявил, что для конспирации надо быть как все, а не изображать партизана на допросе. Он опять заинтересовался партизаном. Я спросил, что у него и вторая записная книжка есть? Нет, ответил он. Тогда приходите завтра с новой книжкой. Да, книжку возьмите побольше.
В конце концов надоело сидеть и пить чай, когда все сидят и пьют водку. Снова потащился на сцену и опять объявил. Песня исполняется для российских офицеров. Заказал песню Николай Фёдорович. Прекрасный человек. Надёжный деловой партнёр, человек много делающий для русского искусства.
Мы выходим на рассвете,
Над Баграмом дует ветер,
Развевая наши флаги до небес.
Только пыль под сапогами,
С нами бог и с нами знамя,
И тяжёлый пулемёт наперевес.Командир у нас хреновый,
Не смотря на то что новый,
Но, а нам на это наплевать.
Надо выпить, что покрепче
И не больше, и не меньше.
Всё равно с какой заразой воевать.Ну, а если кто-то помер,
За него сыграют в покер.
Здесь ребята не жалеют ни о чём.
Есть у нас ещё в резерве
Деньги, водка и консервы,
И могила занесённая песком.Говорят, здесь рост немалый.
Может стану генералом,
Ну, а если, я не выйду из огня,
От несчастия такого,
Ты найдёшь себе другого
И навеки позабудешь про меня.
Спустился со сцены и подошёл к своему столику:
- Ну, как Вам, дорогой мой, Николай Фёдорычев, песня?
Чувствовалось, что жандарму немного не по себе от внимания публики.
- Очень у Вас печальные песни, Виктор Александрович. Нельзя ли, если исполняете для меня, повеселее?
Как раз, какой-то купец подсел к нам за столик и попросил объявить песню для него. Дал сто рублей. Их оставил на столе и попросил жандарма заказать из поесть, что нибудь для моей души, по его вкусу.
Я хотел въехать в город на белом коне,
Да хозяйка корчмы улыбнулася мне.
На мосту, видно мельник взгляд бросил косой
И остался я на ночь с хозяйкою той.Конь узду рвал из рук, в путь просился скорей,
Но не слышат влюблённые лучших друзей.
Я всю ночь, до утра, в той корчме пировал,
А на привязи конь обо мне тосковал.Белый конь, белый конь, я тебя потерял.
Белый конь от меня по степи ускакал.
Белый конь, белый конь, потерял я коня.
Поусердствовал я некоторое время. Наконец, Николай Фёдорович засобирался и отбыл в нужном ему направлении. Я посидел ещё самую малость ожидая, что ещё какой пьяненький купец пожелает прославиться за сто рублей, но затем отчаялся. Наверно, они не доросли до современных песен, решил я и сказал себе, пусть подавятся сторублёвками. Уйду, не буду больше петь задарма и отправился в номер.
Когда вышел из ресторана, меня захотела подцепить некая девица, загородившая дорогу. Но, моё певческое творчество не оценили, от обиды, я крутанувшись вокруг оси, открутил девицу, оставил ее сзади и продолжил движение в номер. Господин, видевший как я обошёлся с девицей, пытался возмутиться. Не слушая его, подошёл к лифту и собрался было подняться на этаж. Лифтёр, заметил, что недовольный господин решительно пошёл следом и собирается зайти в лифт, видимо желая продолжения разговора, придержал лифт. Только мне разговаривать не хотелось и взявшись за рычаги управления лифтом, закрыл двери и направил лифт вверх.
Лифтёр пытался сделать какое-то движение, наверно желая указать на неправильность поведения и я заметил в левой руке у него револьвер.
Так вот, что за девица пыталась познакомиться!
Не буду ожидать, когда на меня наставит ствол. Поскольку руки не успевали перехватить револьвер, ударил ногой. В результате, лифтёр оказались на полу и мы проехали нужный этаж. Подогнал лифт к этажу, выше моего и остановил. Лифтёр всё ещё не очухался. Как бы не получился перелом обеих ног, забеспокоился я. Засунул револьвер за пояс, отволок лифтёра от дверей лифта в глубь коридора, положил за скамеечку, стоящую у стены. Для этого чуть чуть отодвинул скамейку. Оставил лифтёра отдыхать и пошёл вниз по лестнице. Освещение на лестнице электрическое и довольно яркое. Конечно, по здешним меркам яркое, но разглядеть толком, что-то в полутьме, да ещё на бегу, совершенно не возможно.
Расслышав топот ног, бегущего по лестнице человека, не стал спускаться вниз, а отошёл немного в глубь коридора, для того, чтобы бегущий не заметил меня, стоящим около двери, ведущей на лестницу. Когда человек взлетел на этаж и бросился в дверь, я подставил ногу. Он упал почти без шума, причём при падении не выронил револьвера из руки. Такие игры мне не по нраву и я ударил ногой по его голове. За мгновение до удара, вспомнил монстра, выползшего из горящего чума и не стал сдерживаться. Человек, казалось небольшого роста, успел направить в мою сторону револьвер, но я ударил раньше и хорошо, что не сдерживал себя. Замедли на долю секунды удар, он бы достал меня из револьвера.
Заниматься им больше не имел возможности потому, что по лестнице ещё кто-то торопливо стучал каблуками. Не иначе как та девица, успел подумать я. Девица залетела так же как бежавший по лестнице мужик. Она успела увидеть, валявшегося на полу мужика, но не успела ничего предпринять в свою защиту. Я подумал, что на этаже не оказалось присяжных заседателей и девицу от смерти может спасти только моя ошибка в направлении движения ноги. Но, я недавно принимал участие в подобных разборках и не успел утратить навыков. Поэтому девица от удара в живот, в здешнем мире, долго не протянет.
Некогда с ними возиться, но в коридорах полумрак и никого нет. Допросил мужика, так шустро вбежавшего на этаж. Ну, конечно, он говорить не хотел, но я не полиция и не жандармерия. Я борюсь за целостность собственной шкуры. Поэтому он рассказал правду матку.
Правда была настолько неприглядной, что добил всю троицу, пожелавшую похитить меня и сначала ограбить, а затем убить. В моём номере делают обыск ещё двое, переодетые жандармами. Они прошлись по этажам, с позволения хозяина и просили постояльцев некоторое время не выходить из номеров, поскольку ловят бандитов и возможно будут стрелять. Кроме того, они хотели в нужный момент выключить свет но, я сорвал операцию. Принадлежат бандиты к партии социалистов революционеров. И, дальше понятно, деньги добывали на революцию. Про меня узнали из газеты. Как прочитали о путешествии, так и поняли, что у меня денег не клюют.
Решил добить социалистов. Прокрался к собственному номеру, постучался в дверь и спросил, нельзя ли посмотреть трубы, не текут ли. Жандарм выглянул, наверно хотел дать в морду наглому водопроводчику, шастающему по номерам так поздно. Но, получилось наоборот. В морду получил он, да не рукой, а рукояткой револьвера. Переступил через лежащего на полу псевдожандарма и увидел второго. Он не пытался даже держать оружие в руках, настолько был уверен в маскировке. К глубочайшему его сожалению я бросил револьвер. Он не успел вскинуть руки как револьвер ударил в переносицу.
Говорить с ними не о чем и поэтому, прикончив обоих, выбросил револьвер на помойку, предварительно стерев отпечатки пальцев и приложив рукоятку револьвера к руке покойной девицы. Переобулся, мало ли, вдруг будут искать следы, ползая с лупой по полу. Затем отправился искать хозяина.
Хозяина застал переругивающимся с жандармским управлением по телефону. Жандарм на проводе никак не возьмёт в толк, почему и какие жандармы припёрлись в гостиницу. Не было у них приказа и всё. Значит ты, пьяная сволочь, если ещё позвонишь, то пожалеешь, что родился на свет. Примерно так получил от жандарма хозяин. Сообщил хозяину весть том, что несколько убитых жандармов валяется в номере. Нельзя ли переночевать в другом, чтобы не беспокоили до утра.
Хозяин от расстройства опустил трубку и уставился на меня совершенно одичавшими глазами. Ещё раз сообщил моё пожелание. Наверно он не ухватил основную мысль о смерти жандармов и направил меня в другой номер. Получив ключи от нового номера, я разделся и со спокойной душой улёгся спать. Программа сегодняшнего дня, видимо, выполнена и других приключений, эта сволочь на небе не запланировала.
Спалось хорошо, но недолго. Почувствовал, что меня трясут за плечо. Вспомнилось начало приключений в поезде. Как давно это было! И вот теперь, похоже, всё должно повториться. Не хотелось просыпаться и я спросонок проговорил: отпустите плечо, Вам что, своих плечей мало. Но меня продолжали беспощадно будить.
Рядом стоит Алексей Трофимович. За его спиной маячит хозяин. Я проснулся, зевнул и собрался ложиться на другой бок. Но, Трофимович продолжал домогательства…я сказал, что не сплю. Пусть все отстанут, так как уже проснулся. Трофимович начал бормотать, а я, лишь кивал головой в так словам. Наконец, меня разбудили. Я зазевал как мог заразительнее, уселся на кровати, закутался в одеяло и попросил кофе. Совсем одуревший хозяин гостиницы выскочил из номера, поорал в коридоре и зайдя в обратно сообщил, что кофе сейчас принесут. Всё это, помню, слышал сквозь сон и даже удивился как во сне можно слышать, что делается наяву.
Окаянный жандарм продолжал бормотание, но я ничего не понимал. Наконец я проснулся окончательно и сурово спросил хозяина: когда же в конце концов принесут кофе? Хозяин взмахнул руками вышел из номера и через пять минут принесли кофе. А, лепёшки! Потребовал я. Наконец начал понимать бормотание жандарма.
- Нехорошо, Виктор Александрович по Вашим следам просто невозможно идти. Следы завалены Вашими трупами.
Сильно удивившись, ощупал себя и вопросил:
- Моими? Сколько их у меня?
- Не юродствуйте Виктор Александрович, Вам это не к лицу. Когда я прошёл по Вашим следам, то обнаружил, что путь усыпан трупами. Правда, я в проследил с того места, где Вы сели в поезд. С этого самого места начались неприятные происшествия с населяющими поезд лицами. Оказывается, дорогой Виктор Александрович, Вы ехали в одном купе с пропавшим полковником. Вы об этом не упомянули. Почему?
Обнаружил себя сидящим на кровати и завёрнутым в одеяло. Чего они все здесь делают, в номере? Я зевнул и как мог почесался.
- Принять бы ванну и пообедать.
После вчерашней нервотрёпки у меня появился зверский аппетит.
- Вы слышали, капитан! В номере я обнаружил пару покойников. Почему я спрашиваю, дражайший капитан, Вы так хреново работаете? Почему шагу не возможно ступить без того, чтобы не наступить на трупы? Скажите любезный, снова я обратился к жандарму, не могли бы Вы выйти вон. Мне необходимо кое что предпринять для очищения совести и что за дурацкие манеры, врываться среди ночи к спящему человеку. Обещаю, господин капитан, страшно Вам отомстить. Когда будете верхом на даме, я зайду в номер и поинтересуюсь тем, чем Вы интересуетесь. Даю Вам страшную клятву.
Жандарм опять начал бормотать.
Не стал слушать и решил довести до белого каления придирками.
- Какие основания всякие дурацкие трупы называть моими? Сколько у меня может быть трупов? Ни одного. Потрудитесь запомнить это дражайший капитан.
Наконец капитан произнёс несколько слов более внятно.
- Я не капитан. В жандармском корпусе нет капитанов, я ротмистр. С чего Вы взяли, что я капитан? Виктор Александрович?
- Как насчёт предложения очистить номер от посторонних? Капитан, сколько можно издеваться над живым человеком? Я Вам не Ваш труп. Над своим трупом можете издеваться сколько угодно, а надо мной не позволю.
С этими словами поднялся с постели и направился в сортир. Краем зрения увидел, что в комнату вбежал растрёпанный коридорный с перекошенным лицом и начал громко шептать хозяину. Просто удивительно, как может измениться облик человека за несколько мгновений. Хозяин пошёл разноцветными пятнами. На него стало интересно смотреть. Но, у меня были другие заботы и я не стал ждать продолжения цветомузыкального выражения чувств на лице бедного содержателя гостиницы.
По выходу из богоугодного заведения меня ожидал приятный сюрприз. В номере никого не было. И слава богу, подумал я. Надо идти в ресторан. Я помнил зачем в ресторан, но когда буду употреблять пищу, как это будет называться, никак не мог сообразить. Обед, завтрак или ужин? Узнаю на месте, подумал я. Оказывается всё таки обед. Так и думал, успокоил себя.
Несколько возбуждённых и громко переговаривающихся личностей мешали сосредоточиться и я постучал по стенке бокала, подзывая официанта. Подошёл официант.
- Любезный, нельзя ли очистить ресторан от посторонних или по крайней мере сделать так, чтобы они не действовали на нервы?
Официант с сожалением в голосе сообщил: