– Ну, мы еще не в том возрасте, чтобы, посиживая у камина, делиться воспоминаниями. Не прибедняйся, Рутр, – девушка с некоторым трудом выговорила имя. – Тебе нужна интересная и очень умная девушка, готовая родить наследников престола. А "просто разговаривать" с дамами ты будешь лет через пятьдесят.
Король грустно улыбнулся:
– Ты незаслуженно хорошего мнения обо мне. Я король и должен выглядеть сильным. Но "выглядеть" и "быть" – весьма разные вещи.
– Ты уж извини, но философствовать здесь нечего. Я видела, как ты дрался, видела тебя, чего уж там скрывать, практически голым. В обоих случаях ты производишь весьма благоприятное впечатление.
– На кого произвожу?
– Да на меня, на меня. Ты – привлекательный. Если бы ты не носил корону, я бы не устояла. Ты же знаешь – я не то чтобы вопиющий пример целомудрия.
– Ты отказалась спать со мной, потому что я король? – Мужчина потрясенно смотрел на Катрин.
– Собственно говоря, да. Звучит, признаться, глупо. Но постель короля – место политическое и государственное. Там думать нужно. А я, извини, и так много думаю. В постели мне без мозгов хочется оставаться.
– Я предполагал… то, что я слаб… – промямлил мужчина.
Катрин фыркнула:
– Какая слабость? Брось. Видела я твою слабость. Исправный инструмент. Тупых девок, с которыми ты последнее время общался, можешь на конюшню сослать или в ров спихнуть. Дуры деревенские. Все у тебя нормально. Можешь поверить. В моих местах лекари к мужской силе с очень большим вниманием относятся, и обсуждаются всякие этакие проблемы на каждом углу. Нечего тут стесняться.
– Тогда почему…
– Ты – король. Ты ждешь меня здесь и занимаешься делом. В Медвежью долину ты не поехал.
– Слишком далеко, я не могу…
– Конечно. Долг – слово, которое нам не разгрызть. Ты король, и ты обязан Тинтаджу. Я тоже обязана. Может быть, мой долг не так велик и государственен. Но он – мой. Я никогда не забуду о том, что я должна сделать.
Король молчал.
Катрин плеснула в бокалы джина:
– Давай-ка, мой король, выпьем за то, чтобы у нас все получилось. И у меня, и у тебя. В конце концов, я имею здесь замок и истово заинтересована в процветании земель Ворона.
– Когда ты вернешься?
Очень хотелось соврать. Аж челюсть свело.
– Может быть, ты покажешь мне внуков и правнуков.
– Значит, никогда, – с тоской кивнул король. – Я чувствовал. Жаль, что у меня не будет внуков, которым я смогу поручить дождаться твоего возвращения.
– Э, нет. Так легко не отделаешься. И внуки будут, и правнуки. Тинтадж ждет.
– Ты права. Но порой очень трудно делать то, что неинтересно.
– Скучно не будет. У меня есть любопытная мысль. Странная и немножко безумная. Что скажешь, если я предложу тебе невесту? Приличного рода. Стройную, умную, не болтливую. С приятной мордашкой. И главное, абсолютно не похожую на твоих куриц из столицы.
– И чем она похожа на тебя?
– Вот еще, – возмутилась Катрин, – зачем тебе такое горе? Она другая. Хотя… знаешь, ведь она спасла мне жизнь. И мне, и Блоод, моему "прекрасному чудовищу". Рисковала отчаянно. Наверное, она на нас, патентованных идиоток, все-таки похожа.
– Девушка приличного рода склонная к вещам, которые даже ты находишь рискованными? Маловероятно. В Тинтадже молодые леди отчаянно рискуют, выманивая деньги у кавалеров и наставляя им рога. Подобные игры приняты со времен моего пра-пра… – король сморщился, – в общем, издревле.
– Возможно, особа, о которой я говорю, родом не из столицы. Я не успела толком уяснить ее родословную. Собственно, как чужеземка, я все равно не в состоянии оценить древность ее рода. Знаю только, ей пророчили твою корону.
– Что?! – Король поморщился. – Ты говоришь о Гиате? Об этой малолетней, тощей, как линялая ворона, изменнице? У меня пока не было времени по-настоящему заняться ее поисками. Поговаривают, она нашла приют где-то здесь, у горцев. Лорд Фиш, этот старый пакостник… В очередной раз убеждаюсь, что мой шпион слишком увлечен своими собственными кознями.
– О, прямо-таки насущная государственная необходимость сгноить одинокую девчонку в каком-нибудь подвале? Огромная польза королевству и лично Его Величеству. Гиата не малолетняя и не уродливая. Насчет тощей… я думаю, она поправилась. И потом, ты Ворон, она ворона – уже есть нечто общее, объединяющее…
– Ее воспитывал изменник. Отравлял и искушал мыслями о измене Короне целых три года. Наверняка развратил девицу, так давно потерявшую родителей. Яд коварства течет в ее крови…
– Ты прав. Частично. Но разве я советую немедленно открыть девушке все государственные секреты? Она мне нравится. Просто нравится. Полагаю, у нее были основания ненавидеть нашего общего покойного друга. Ей было страшно, она была одинока, но она сделала все, что могла для борьбы с этим старым козлом. Иногда одно слово сказать сложнее, чем годами махать мечом.
– Возможно. Возможно, ты права. Если вдуматься, девчонку можно пожалеть. Столько лет рядом с этим безумцем… – Король покачал головой. – Здорова ли она сама?
– Ты насчет ее головы спрашиваешь или способности к деторождению? – ехидно осведомилась Катрин.
– Я ее видел очень давно. Даже ничего не могу вспомнить, кроме того, что она вроде бы брюнетка. Весьма хорошего рода, но определенно этот тонконогий галчонок не произвел на меня впечатления. Возможно, она совершенно не в моем вкусе. – Король почти улыбнулся.
– Время идет. Кажется, Гиата не соответствует столичным канонам красоты. Но тебе ведь не кукла нужна? На мой взгляд, она очаровательна. И может стать великолепной любовницей.
Глаза короля расширились.
– Нет, нет! – поспешила прояснить ситуацию Катрин. – Это лишь предположения. Мы и так излишне бурно проводили время, уж какие там постельные развлечения. Хотя в другой раз я бы… задумалась. Гиата странная, привлекательная и определенно очень чувственная девушка.
Мужчина потянулся к бокалу, глотнул и с трудом произнес:
– Катрин, я не понимаю, что мы сейчас делаем. Я хочу, чтобы ты осталась, а вместо этого… Зачем ты все это говоришь? Из тебя выходит очень неумелая сводня.
– Да? Придется над этим поработать. Вообще-то я хочу подсунуть Короне кандидатуру, способную достойно справиться с обязанностями королевской супруги и королевской любовницы. Согласна, идея определенно дикая. Но почему бы тебе и не попробовать? Другие претендентки тебя ведь не слишком интригуют?
– Меня от них тошнит. Но, Катрин, ты до смешного все упрощаешь. Любая претендентка на место королевы вызывает огромный интерес, и исходя из этого…
– Кто говорит, что все просто? Я сразу вижу одно огромное препятствие.
– Да?
– Гиата может не пожелать стать твоей женой.
Король хмыкнул:
– Действительно? Интересно, это именно ты разносишь по моим землям подобное сумасбродство?
– Ну я не нарочно. Жизнь вообще интересна. Оцени парадокс. Ты занят, у тебя тысячи дел каждый день. И вот, вместо отдыха с тронутыми умом девицами я предлагаю тебе полезное и утонченное развлечение: медленно и бережно делать из перепуганного вороненка истинную королеву Тинтаджа. Ну как? Только не угрожай ей мечом и не спеши склонить бедняжку к неестественным забавам. Подожди, пока она тебя сама склонит.
Мужчина задумчиво смотрел на гостью:
– Ты коварна, бесстыдна и умеешь повернуть любую глупость странно извращенной, заманчивой стороной. Страшно подумать, что ты еще способна измыслить.
– Не-не, больше ничего. Зато теперь ты понимаешь, что мне не место в королевском замке. Честно, Тинтаджу откровенно повезло, что я не задержалась в столице. И тебе тоже.
– Нет. Мне не повезло. Я приглашу в замок Гиату. Хотя бы из любопытства. Но, прошу тебя, не уезжай.
– Ну вот. Дети мы, что ли? Я должна ехать. Просто нет выбора. А мы ведь всегда делаем то, что нужно, правда? Пытаемся хотя бы.
– Да. Только зачем ты едешь? Что тебе нужно, чего нет в моей стране?
– Объяснить трудно. Вообще-то я никогда не забуду, кто подарил мне "Две лапы". Там здорово. Спасибо. Но нужно ехать. Я должна, и выбора у меня нет…
За тонким полотном палатки протопало несколько человек. Кто-то громко засмеялся. Светились пятна костров…
Король сглотнул и хрипло прошептал:
– Твои глаза как вся трава первой весны. Я не видел более красивой девушки. Что может затмить твое лицо, пришлая богиня?
– Морщины, мой поэт. Забудь.
– Нет, не смогу.
– Ладно, я останусь в уголочке королевской памяти. Войны, дети и хорошо согретая постель займут тебя. Все будет здорово.
– Твоих глаз не будет. Твоих насмешек, твоих царапин, твоих волос – ничего не будет.
– Поэму с перечислением компонентов, меня составляющих, лучше сочинять под звездами. Король может позволить себе подышать свежим воздухом?
Глаза короля сверкнули:
– Как пожелает дама.
– Коварная и бесстыдная дама желает. А милорд желает рискнуть?
От полноты чувств мужчина молчал.
– Встретимся у реки, – прошептала Катрин, чувствуя, что у нее самой внезапно пересохли губы.
Блоод смотрела с вопросом. Энгус дремал, бережно прижимая к груди раненую руку. Катрин швырнула в угол ножны с кукри.
– Я иду гулять. Не беспокойся.
– Далеко?
– Нет. Но приглядывать не нужно. У меня очень-очень личные переговоры.
Янтарные глаза суккуба засияли неподдельным интересом:
– Если не очень. Секретно. Расскажешь?
– Угу, подробно и с картинками. – Катрин чувствовала, как странная дрожь пробегает по коже. Да ваша шпионская милость волнуется. С чего бы это? Отвыкла от классических любовных свиданий? Так с объектом волнений только что разумно беседовала, склоняла его к брачной авантюре. В общем-то правильно склоняла. Только куда сейчас-то прешься? Тщеславие одолело? Поиграться захотелось?
Захотелось. Очень даже захотелось.
– Оденься. Как нужно, – прошептала Блоод.
– Ты что, спятила? Мне только платья сейчас не хватает.
– Не платье. Серебро. Запах. Чулки.
– Бло, ты стала отъявленной фетишисткой. Не дури мне голову.
– Неправильно, – с явным осуждением прошелестела суккуб.
Ища в потемках флакон с благовониями, Катрин чувствовала себя глупо. Докатилась, – оружие бросаем, а о всякой ерунде заботимся. Духи и побрякушки, конечно, тоже оружие, но сталь-то куда вернее. Впрочем, ножны с "лепестком" на левом предплечье Катрин все же оставила. Вот только в случае осложнений лишние браслеты помешают выхватить нож по-настоящему быстро…
Глядя, как подруга застегивает на шее тяжелое ожерелье, Блоод издала одобрительный звук. Желтые глаза светились, как фонарики, суккуб следила за происходящим с явным возбуждением.
– С чулками возиться не буду, – прошептала Катрин. – И так пошла у тебя на поводу, как дура.
– Зря. Он пойдет на. Поводу у тебя.
– Так некуда мне его вести.
– Тогда удовольствие. Получи большое. Ты хороша.
Катрин опустилась на колени, погладила холодную гладкую щеку подруги:
– Завидуешь?
– Нет. Рада.
Ладонь Катрин задела грудь суккуба – под тонкой тканью было напряжение.
– Может, тебе Энгуса разбудить?
– А я не сплю, – пробормотал парень.
Блоод беззвучно засмеялась.
– А что ж ты притворяешься? – сердито прошептала Катрин.
– Не притворяюсь. Глаза закрыл, чтобы тебя не смущать.
– А подслушиваешь зачем?
– Я одной рукой два уха заткнуть не могу.
– Бло, ты ему немного кровь пусти. Уж очень бодрый.
– Охотно, – плотоядно прошелестела суккуб, и ее ротик впился в шею парня. Надо думать, это был просто поцелуй, но Энгус тут же блаженно вытянулся. К чему приведут такие игры, можно было догадаться.
У костра еще вовсю делились боевыми воспоминаниями. Судя по хохоту, недавняя война представляла собой сплошной анекдот. Почему нет? Воевали здесь правильно: раненых не добивали, пленных обменивали, сел и стойбищ не жгли.
Катрин обогнула палатки с другой стороны. Сразу стало тише. Под ногами был ровный песчаный берег, поросший редкой травой. Через пару десятков шагов девушка слышала лишь шелест травы да резкие крики ночной птицы, парящей где-то на полпути к бесчисленным россыпям звезд.
Его Величество ждал под ивами. Старые огромные деревья шелестели мягкими ветвями. И они, и ночной ветерок удивлялись глупому двуногому, неподвижно застывшему под луной.
Сейчас и еще одной идиотке удивляться будут. Катрин чуть запнулась. Что за наказанье. Каждый раз, намереваясь уделить естественное внимание своей плоти, леди-шпионка испытывала колебания, будто решаясь слепого бездомного пенсионера обокрасть.
Девушка подошла к королю. Все-таки он был чуть ниже ростом. Катрин об этом как-то все время забывала. Букета у влюбленного самодержца не было. Не будем огорчаться, и в другой жизни как-то не дарили на свиданиях цветов. Пора смириться, миледи.
Да, долговязых роз в прозрачном целлофане не имелось, зато меч его величество оставить в лагере не решился.
Смешно. Ему нужна уверенность, и он, как и некая леди-бродяжка, черпает ее в острой стали…
В черных мужских глазах слилось все вместе: желание, мальчишечья боязнь опозориться, снова желание-вожделение, и снова паническое недоверие к собственному телу. Губы хозяина Тинтаджа вздрагивали. Кажется, монарх был готов спастись бегством.
Катрин знала, что нужно что-нибудь сказать. К примеру: "Что за чудные нынче погоды устоялись, и дождя не было и песочек гладенький. Не соблаговолите ли мне впендюрить без всяких там нервотрепок?" Фу, тупость какая!
Катрин просто взяла мужчину за подбородок и поцеловала. Королевские руки судорожно сжали ее талию. Целоваться Его Величество толком не умел, зато пахло от него приятно. Крепкой и чистой мужской плотью, еще чем-то терпким. Коротко и не слишком ровно подстриженные волосы щекотали ладони, и, покоряя ртом неловкие королевские губы, Катрин начала заводиться. О, боги, все равно что совращать несовершеннолетнего. Осталось развеять собственные сомнения. Рука, не особенно советуясь с головой, скользнула вниз. Мужчина дернулся, как трепетная лань, стоило осторожным, но весьма целеустремленным девичьим пальцам тронуть между ног. Катрин плотно заткнула монарший рот поцелуем. Тихо, дурачок, ты в хорошей, даже очень хорошей форме.
Наверное, еще никогда короля не ласкали так уверенно и своевольно.
– Еще, еще! – пролепетал венценосный взрослый мальчишка.
– Конечно, еще, – нежно прошептала Катрин, прерываясь. – Я спешить не собираюсь.
Шпионка скинула с себя курточку. Катрин понимала, что улыбается как шлюха. Собственно, этому поразительно необразованному в любви взрослому мужчине и нужна шлюха-наставница. Почему бы и нет? В данный момент эта роль Катрин нравилась. Денег точно не дадут, возьмем удовольствием. Шлюха, которая не шлюха. В самый раз. А король, со спущенными штанами, уже не король.
– Тебе очень нужен меч? – все с той же бесстыжей улыбкой прошептала Катрин.
Король расстегнул пояс, оружие упало на песок.
– Уже лучше. Обнять меня не желаешь?
Мужчина обхватил ее с медвежьим энтузиазмом, прижал к себе…
…Когда он начал уже не стонать, а ныть, шлюха-шпионка решила перейти к следующему номеру программы…
…Такой он ее и запомнил. Густые тени ресниц, холодок надменности в углах капризных и чувственных губ, безупречная, как мрамор, и почти такая же твердая юная грудь, плоский живот вечно голодного бойца. Сильное и гладкое тело, способное одинаково легко убивать и награждать. Еще король запомнил нежный шелест ив и тихий звон браслетов. Маятник из цепей на шее, заблудившийся между серебром кожаный шнурок с перламутрово-опасным клыком, что так опасно скользил по возбужденным соскам. Свет луны и звезд, играющий на глянце кожи, густота давно не стриженных и выгоревших, но все равно прекрасных волос. Запах близкой, широкой и мелкой реки, южных благовоний, сыромятной кожи ножен кинжала…
* * *
…Кажется, зудел комар. Катрин не имела ни малейшего желания шевелиться по столь ничтожному поводу. Близость реки холодила спину. У виска, с трудом замедляя бешеный галоп, бухало королевское сердце. Жив еще, помазанник божий. Катрин сознавала, что была слишком жестока, столь упорно оттягивая финал. Тут мог бы не выдержать и более профессиональный игрок. Инфаркт какой-нибудь как стукнет невзначай. Ладно, обошлось. Лежать щекой на груди его величества Рутра IX было не так уж плохо. Крепкий парень, проверено. И по-своему надежный. Может, девочка Гиата и встретит свое счастье? Ну, это уже будут их дела. Личные. А нам бы самое время попросить чего-нибудь. Налоговых льгот для "Двух лап", например. Или ежегодной отправки двух бочек фирменного королевского джина в Медвежью долину. Ингерн с Даллапом будут счастливы…
Катрин ничего не сказала, скосила глаза на шрамы на королевской груди. И какой коновал Его Величество лечил? Вот так живет человек, и раны ему зализать некому. Колдунов и магов полно, но не подпускает, не доверяет…
Скоро сама будешь так жить.
Комар приземлился между лопаток. Будем считать, что это измельчавший суккубик. Пусть наслаждается.
– Ты уедешь завтра? – спросил король.
– Да, нас ждет дальняя дорога.
– Может быть…
– Не начинай. И не думай об этом.
– Хорошо, – покорно сказал он.
Почему они все так послушны? Сильные люди… Сильные, прожившие уйму лет кровопийцы и нелюди? Откуда у Пришлой девки право командовать и знать, что будет лучше для них?
Откуда, откуда… от верблюда. Нет у нас родимых пятен, что хотим, то и воротим.
Сейчас леди-бродяжка надумала уходить от людей, от всех, кто ее по-настоящему уважает и любит. Спешит леди в переполненную политтехнологиями и моральными предрассудками, замусоренную отработавшими свое памперсами, бутылками и автомобильными покрышками жизнь. Глуповато получается. Этот властный мужчина с часто колотящимся сердцем мог бы стать прекрасным отцом шпионским детям. Леди выбирала бы гобелены для залов своего замка, руководила бы возведением первого водопровода. Славные деяния, кто бы спорил. Узнала бы, как выглядят младенцы ланон-ши, и не наврали ли пророчества о будущем сварливой и милой служанке. Рыбки в реке, олешки в лесу, вег-дичи в клетке. Разве где-нибудь будет так любопытно жить? И куда же ты поперлась, Пенелопа?
К вишневым глазам.
Катрин попыталась представить, с кем сейчас делит постель Флоранс. Постели разные, мысли наверняка одни. Оргазм – это вишневые глаза. Аксиома. Странно. Флоранс не только секс, но и секс обязательно. Всегда, со всеми, с кем хорошо – мерещатся вишневые глаза.
Катрин откуда-то знала, что там, в спокойном доме у залива, в уютной постели, на тонком и дорогом белье – красивая женщина думает так же. Что именно между страстными стонами вспоминает Фло? Зеленые глаза, пересохшие губы, обломанные ногти? Нет, тогда у тебя, шпонка-беглянка, были безукоризненные ногти. Такие же, как у правильной европейской Фло. Какой маникюр у нее сейчас? Кого дурманят, кого ведут к блаженству ее пальцы и поцелуи?