…Взбешенный рев горшечника перекрыл рыночный гвалт. Воришка, не оглядываясь, перескочил на крышу следующей лавки. Ненадежная кровля угрожающе затрещала под босыми ногами. Беглец уцепился за лианы плюща, мигом вскарабкался выше, оказался на соседнем доме. Добытый сыр мерзавец и не думал бросать. Стена, окружающая рынок, была уже рядом, за ней скрывалась спасительная улица. Мальчишка уцепился за гребень стены и тут же получил жесткий удар по пальцам – наверху, на полуразрушенной галерее, поджидал непонятно откуда взявшийся там стражник. Удар древком копья должен был размозжить преступнику пальцы, но беглец не издал ни звука. Сыр, подпрыгивая, покатился по крыше вниз, мальчишка метнулся вдоль стены. Тщедушная фигурка в отчаянном прыжке взмыла над проходом и почти преодолела пространство, разделяющее крыши лавок, когда метко брошенный кочан капусты угодил беглецу в колено. Воришка неловко приземлился на крышу бондарной лавки, покачнулся, цепляясь за черепицу. Обломок дурно обожженной черепицы остался в руках беглеца, и малолетний преступник шлепнулся на землю, прямо к ногам разъяренной толпы…
"Отпрыгался", – решила Катрин.
Но парнишка сдаваться не собирался. Увернулся от удара сапога, с истинно крысиной ловкостью шмыгнул в щель между бочек. По бочкам немедленно забарабанил град разнообразнейших снарядов, начиная от подгнивших яблок и кончая увесистыми камнями, немедленно изъятыми борцами с уличной преступностью из обветшавшей рыночной стены. В ужасе вопил хозяин бочек. Несколько решительных мужчин полезли в гущу бондарной продукции. Воришка выскочил с другой стороны, метнулся за угол. На его беду, шумное зрелище успело собрать слишком много народу. К беглецу потянулся десяток рук, он увернулся, отпрыгнул назад…
Катрин, без стеснения действуя локтями и коленями, протиснулась вперед. Жители Нового Конгера воров отчего-то принципиально не любили. Со всех сторон раздавались цветастые ругательства и проклятия. Приморская сочность придавала выражениям особый колорит, и в другое время шпионка наверняка не замедлила бы взять отдельные словосочетания на заметку, дабы обогатить собственный лексикон.
Сейчас Катрин интересовало иное. Она не без труда отодвинула с пути вонючего мясника…
Воришка застыл на куче скользких отбросов, прижавшись к рыночной стене спиной. Босые ступни по щиколотку увязли в месиве гниющих фруктов, свекольной ботвы и рыбьих костей. Незавидное место для финальной схватки. То, что мальчишка не собирается отдавать свою жизнь со смирением, было очевидно. Узкий нож был зажат обратным хватом в опущенной руке. Держал сопляк свое жалкое оружие достаточно умело. Не пугал, действительно собирался кому-нибудь пустить кровь перед собственной смертью…
Рыночный люд тоже чувствовал настрой загнанного крысеныша. Никто не стремился первым лезть на помойную кучу и рисковать познакомиться с узким, на вид весьма острым лезвием.
Вперед протолкался горшечник, вооруженный тележной осью:
– Попался, фитиль гнойный! Я тебя на шкуры продам, щенок ссыкучий! Твоя мать и твои свинячьи сестры за всю поганую жизнь своими плоскими бурдюками столько не заработали, сколько ты мне сейчас товару испортил. Сгниешь в ошейнике!
– Сам мне наденешь? – Воришка оскалился. Солидная часть зубов у него отсутствовала, но и без этого изъяна насмешка выглядела крайне впечатляющей.
– Огрызок лягушачий! – выругался горшечник, невольно отшатнувшись.
Загнанный вор был страшен. Сквозь спутанные серые волосы яростно сверкал его единственный глаз. Второе око было выбито ударом чего-то жутко тяжелого и корявого. Словно сучковатым бревном-дубиной врезали. Бесформенные шрамы ветвились по левой стороне физиономии, щека зияла отвратительными дырами и вмятинами. Обрывок губы обнажал сломанные пеньки зубов, нос походил на смятую картофелину. На левый глаз, вернее, на красную дыру на его месте, вообще смотреть было невозможно.
Горшечник был прав, этакую рожу не рискнут приставить и дерьмо таскать. Даже бесплатно. Кому этакий полударк кошмарно-уникальный в ошейнике нужен?
– Обсосок никчемный, – прорычал лишившийся последних надежд на возмещение убытков горшечник. – Бейте его, люди, насмерть, хоть одной вороватой крысой меньше будет!
Камни и палки полетели в скорчившуюся на отбросах жертву. От нескольких камней парень умудрился увернуться. Потом чурбан попал ему в плечо, комок навоза угодил в ухо. Мальчишка молчал.
– Стоп! – заорала Катрин. – Почему без суда?! Порядка не знаете, недодраная гильдия?! Самоуправство учиняете? Где стража?
– Какая еще стража? – завопил взбешенный лавочник. – Дармоеды! Мы сами себе стража! И не лезьте не в свое дело, леди. Еще штаны, извиняюсь, натянула, а туда же, законы соблюдать. Забьем ублюдка свинячьего, да и дело с концом!
Ему ответили одобрительным воем и свистом. Град камней возобновился.
– Стоять! Молчать! – Катрин орала так, что у самой уши закладывало. – Суд вам не нужен?! Вот, значит, как?! Кто здесь себя городской властью считает? Может, вам и королевская власть надоела?! Кто властью недоволен? А ну, вперед вышли! Возомнили себе, торгаши грошовые, быдловатая коммерция! Власть им не нужна, а стража для них вообще дармоеды! Бунтовать вздумали?! Анархисты! Где стража?!
Пыл толпы несколько поугас.
– Чего, девка, лезешь? – прорычал горшечник. – Понаехали тут…
– Пасть захлопнул! С благородной леди разговариваешь, керамист малокультурный. В "обезьяннике" париться захотел, спекулянтова рожа?!
Малопонятные выражения, как всегда, произвели должное впечатление – толпа начала редеть. К центру событий проталкивались трое стражников.
– Так, свидетели сюда, – провозгласила Катрин. – Сейчас показания записывать будем…
В пределах досягаемости остался один горшечник да еще какой-то старикан-тугодум.
Катрин шагнула к помойке:
– Ножик живо отдал…
Мальчишка взглянул на стражников за спиной незнакомки. Катрин чувствовала, как воришка пересиливает себя. Наконец парень с усилием выдернул ступню из чавкнувшей гадости, шагнул навстречу. Катрин пристально смотрела в его единственный глаз. На миг показалось, что сейчас некая самоуверенная особа схлопочет полосующий удар по запястью, потом щенок нырнет под руку и…
Парень крутанул нож в пальцах и вложил в руку девушки рукоятью вперед. Блин, джентльмен, однако. Культура из здешнего ворья так и прет.
– Пошли, воняет здесь, – буркнула Катрин.
Стражники ухватили мальчишку за локти, и процессия двинулась к рыночным воротам. Горшечник угрюмо смотрел вслед. Участвовать в дальнейших следственных мероприятиях он явно не рвался.
"Черт знает, где у них тут участок, околоток или как оно там называется", – озабоченно подумала Катрин.
– Стойте, добрые воины. – Девушка улыбнулась настороженным блюстителям порядка. – Я леди Мезо. Следую с отрядом в Глор к штабу Флота. Лорду Найти в скором будущем весьма пригодятся прыткие уродцы. Даю за крысенка "корону". Он хоть и мелкий, но для нужд Флота пойдет.
– Э, "короны" маловато будет, – заметил сутулый страж порядка.
Высокий стражник бросил на товарища выразительный взгляд и спросил:
– На что лорду Найти такие ублюдки? Сопляк отвратнее заморского аванка. И ворюга отчаянный.
– Формируется особый отряд по борьбе с чешуйчатыми аквалангистами. Говорят, эти южные дарки жуткие эстеты и жрут уродов крайне неохотно. За Ортопедическими островами тот особый отряд пойдет на головных кораблях. Кем-то придется жертвовать для общего успеха, – доверительным тоном пояснила Катрин.
Стражники переглянулись.
– Не знаю, миледи. Порядок должен быть. На рынке-то ведь по-иному нельзя, потому как…
– Про рыночные отношения все знаю, – заверила Катрин. – Две "короны". Больше не могу – мне сводную ведомость не подпишут. Не хотите – забирайте этого сукиного сына и возитесь с ним сами.
– Ну если исключительно для вас, леди, и для самого лорда Найти, – пробормотал стражник, оглядываясь. – Руки уроду-то связать?
– А как же, – презрительно усмехнулась Катрин, – полагаете, я сама пачкаться буду?
* * *
– Шагай, шагай, – пробурчала Катрин. – В бега еще рано пускаться. Люди смотрят. Вообще-то я желаю с тобой поболтать без помех. Желательно у моря. Под поэтичный плеск волн. Знаешь подходящее местечко?
Парень кивнул.
– Немой, что ли? – поинтересовалась Катрин.
– Немой, слепой и весьма тупой, – зло прошепелявил пленник.
– Я так и поняла, – кивнула шпионка.
Вышли к морю где-то за портом. На песке покоились скелеты дряхлых драккаров. Крепко воняло водорослями и смолой.
Катрин разрезала веревки на руках пленника:
– Лезь в воду и мойся, вонючка. Меня можешь не стесняться.
Стесняться одноглазый воришка и не думал. Сбросил тряпье, залез в воду.
Волны накатывали спокойной чередой. Катрин жмурилась на солнце и думала, что урка уже не ребенок. Ростом не задался, а так вполне уже юноша. Не очень откормленный, правда. Мылся одноглазый тщательно, используя вместо мочалки пучок водорослей. Кроме изуродованного лица у красавца имелся длинный шрам на спине и отметины на левой ноге. Ну и изобилие свежих и не очень синяков и ссадин. Бурная юность у парня.
Мальчишка, все так же молча, собрал свои тряпки, прополоскал в волнах, осторожно выжал. Натянул на себя мокрое и выжидающе встал над Катрин.
– Другое дело, – одобрила девушка, – а то несло, как от дохлого козла.
– Да, запашок на любителя, на помойку меня загоняют не часто, – пробормотал парень. – Благородная леди желает возлечь со мной?
Катрин приподняла бровь:
– Готов надменно и гордо отказать леди?
– Чего там, привередничать не буду. – В некотором замешательстве парень неловко причесал пятерней мокрые волосы. Лучше бы он этого не делал, – левая сторона изуродованного лица открылась. – Миледи весьма хороша собой.
– Благодарю. Но мне столь непомерные жертвы пока не нужны. Вообще-то и как часто дамы подряжают тебя на подобную работенку? – Катрин с трудом оторвала взгляд от красной воспаленной глазницы.
– Бывает. Изредка.
– Понятно. Выглядишь ты не слишком лощеным.
– Так денек сегодня не из удачных.
– Сдается, у тебя выдавались деньки и похуже.
– Вы об этом? – Парень слегка шлепнул себя по щеке. – Это уже давно было. Я привык.
"Хрен к такому привыкнешь", – подумала Катрин.
– Так зачем вы меня выкупили? – напряженно спросил парень.
– Сдуру, – честно признала Катрин. – Необъяснимый порыв женско-русской души. Можешь считать, у нас на дальнем севере такими экстравагантными штучками давние грехи искупают. Ладно, покончим с этим. – Девушка сунула руку за пояс, и узкий нож воткнулся в песок у ног хозяина. – Можешь проваливать. Только не стоит кидаться на меня с этой железочкой. Отвечу.
– Вижу. – Парень кивнул на ножны с кукри на поясе девушки. – Леди действительно пользуется этим странным оружием?
– Нет. Ношу для импозантности. Рискнешь проверить?
– Прошу меня простить, – неожиданно учтиво пробормотал вор. – Просто не доводилось видеть подобного клинка.
– Знаток? Если нет мыслишки немедленно резать мне горло, можешь сесть и поведать о своих талантах.
– Да нет у меня талантов, – сказал парень, усаживаясь на песок. – Горло вам резать я не буду. Я вам теперь должен.
– Да? Что именно?
– Во-первых, кошель. – Одноглазый извлек откуда-то из штанины уведенную на рынке ценность. – Еще, полагаю, жизнь. Мне тысячу раз сулили, что сдохну на помойке. Теперь даже знаю, какую именно мудрые люди имели в виду.
– Не стоит безоговорочно доверять пророчествам, – Катрин покачала на ладони фальшивый кошель. – Раз еще дышишь, выходит, не та была помойка. Придется тебе поискать следующую. А насчет долга, – я прощаю. Не люблю быть должна. И когда мне должны, тоже не люблю. Опасные это люди – должники.
– Леди столь же умна, как и красива.
– Сомнительный комплимент. Знаешь, что такое "комплимент"?
– Знал когда-то. Когда у меня было два глаза, я даже слегка умел читать.
– Разучился? Горе-то какое.
– Может, и не разучился, но что-то нужды не возникает. Кто подпустит к книгам такую рожу?
– Да, лицо у тебя не книжное. Редкое лицо. Небанальное.
– Это у меня-то лицо? – Парень оскалил разнокалиберные осколки зубов, вытер с подбородка слюну. – Благодарю вас, леди. Вот это комплимент так комплимент.
– А ты, однако, педант. К словам придираешься. Из приличной семьи, а?
Урод пожал плечами:
– Семьи нет. Давно. Я уж и запамятовал, откуда родом. Кстати, у редкой леди хватает терпения смотреть мне прямо в рожу.
– Брось. Я вег-дича вплотную видела. Можешь поверить, мордашка еще мерзостней твоей.
– Нужно будет непременно познакомиться.
– Попробуй. Тогда уж точно умрешь не на помойке.
– Да я непривередлив. Где боги решат, там и околею. Кстати, пока жив, не могу ли я быть чем-то полезен молодой леди?
– Если опять намек насчет потрахаться, то совершенно не нуждаюсь. Мне есть с кем спать.
– Понял с первого взгляда, – заверил парень. – Что-нибудь украсть не требуется?
– Не думаю. Кроме того, преступник ты шумноватый.
– Плохой день. Обычно все проходит глаже.
– Должно быть. Иначе не дожить бы тебе до столь почтенного возраста. Почему руку так держишь?
– Кажется, тот господин стражник своим дурацким копьем пальцы мне поломал.
Единственный глаз воришки спокойно встретил удивленный взгляд девушки.
Средний и безымянный пальцы сильно распухли, но сломан был только безымянный. Пока Катрин накладывала шину – щепку, отколотую от корабельного борта, и бинтовала кисть, вор не произнес ни звука.
– Леди всерьез лекарству изволила обучаться? – поинтересовался парень, когда с припозднившейся первой помощью было закончено.
– Нет, чаще калечу, чем лечу. – Катрин заправила остатки оборванных пол рубашки в брюки.
– Теперь я милосердной леди и рубашку должен.
– Ага, вот уж приоденусь на славу, – согласилась шпионка. – Что ты, инвалид, на мои ляжки косишься? Как еще меня ублажать собирался с таким попорченным здоровьем?
– Напрягся бы. Когда еще такой случай выдастся?
– Никогда не выдастся. И не мечтай. На твои рожи-руки мне плевать, я принципиально иную любовь предпочитаю. А острых ощущений мне и так по жизни хватает.
– Понимаю.
– Что ты понимаешь, одноглазый?
– Леди, с ходу вкручивающая мозги стражникам, едва ли обычная хозяйка мелкого поместья.
– А вот и хозяйка. Я, между прочим, замком владею. Кстати, с чего ты взял, что я страже "вкручивала"?
– Про чешуйчатых аквалангистов – сказки. И о тех упомянутых островах в Глоре никто слыхом не слыхивал.
– Забудь. Сугубо служебная закрытая информация. Исключительно для городских стражников. Ты из Глора, что ли?
– Да я все побережье неплохо знаю, – уклончиво сказал вор. – Если что нужно, спрашивайте.
– Значит, повидал мир? И что, все побережье жаждет покидаться в тебя камнями?
– Ну я не столь популярен. Но стоит мне на люди показаться, как желающие взяться за камни непременно находятся.
– И ты из-за таких пустяков покинул богатую столицу?
Парень пожал плечами:
– Камни везде одинаковые. Но последнее время в Глоре беспокойно живется не только уродцам. В столице сейчас чересчур весело. Сплошные праздники. Флоту давно пора бы убраться в свой проклятый поход, пока не пропили и не прожрали все заготовленные припасы. Сейчас в Глоре полным-полно лордов, которым абсолютно нечем заняться, кроме драк и попоек.
– Интересно, а как на подобное безобразие смотрит глубокоуважаемый лорд Найти?
– Точно сказать не берусь, в Цитадель меня нечасто приглашают. Думаю, вашего Найти не особенно волнует происходящее в городе. Лорд-командор готовит поход, и можете быть уверены, когда-нибудь вся эта разожравшаяся свора наконец отправится покорять Юг. Не знаю только, останутся ли в городе к тому времени небитые горожане и нетрахнутые горожанки.
– Возможно, часть горожанок будет искренне опечалена отъездом столь блестящего и энергичного воинства. Так ты хорошо знаешь Глор?
Вор внимательно посмотрел на девушку. Этот полумясной взгляд было трудно вынести.
– Слушай, ты отчего рожу не завязываешь? – прямолинейно спросила Катрин. – Тряпку найти трудно?
– Тряпка сделает меня красивее?
– Люди не будут гадить в штаны, едва взглянув на тебя.
– Какое мне дело до их штанов?
– Испачкав штаны и лишившись сыра, горожане ищут камень. Тебя это удивляет?
– Не особенно. Рано или поздно я найду свою помойку.
– Мы все ее найдем. Стоит ли торопиться?
– Мне – стоит. Там, в моем будущем, исключительно тухлятиной воняет. Сплошная помойка.
– Со столь позитивным мышлением ты весьма ненадежный должник.
Парень выпрямился:
– Так леди действительно нужно что-то украсть в Глоре?
– Почти. Мне в Глоре необходимо отыскать человека.
– Сделаю все, что в моих силах. Город недурно знаю. Я так понимаю, леди по суше в столицу двинуться намерена? По берегу я ходил немного, но представление имею. Если леди верит в преданных людей, то она подыскала такого. Хотя какой я человек…
– Самокритику пока засунь куда подальше. Например, в задницу. Проводник, знакомый с местными реалиями, нам пригодится. Тем более неболтливый. Я, между прочим, продолжаю наивно верить в людскую честность. Впрочем, в предательство тоже верю. Если у тебя возникнет хотя бы мысль скрысятничать…
– Не возникнет, – тихо сказал вор.