* * *
– Ах, Мишель! – Прекрасная креолка ловко убрала изящную ножку в атласной туфельке из-под опускающегося фельдмаршальского сапога. – Вы так забавно неуклюжи, Мишель! Кто вас учил танцевать?
– О, мадам! – нисколько не смутился Мишка Варзин. – У нас в России есть замечательная пословица, объясняющая причину неловкости плохих танцоров. И если на то будет ваше желание, нынче же ночью готов обсудить ее со всеми подробностями.
– Так уж и со всеми?
– Я постараюсь, мадам! В этой пословице столько разнообразных нюансов и оттенков, столько смыслов!
Звуки вальса, лишь недавно признанного приличным, звали и манили. Близость красивой, хотя не слишком молодой, женщины горячила кровь, а осознание того, что она жена французского императора, приятно возбуждало и добавляло пикантности. Если бы еще не мешал диалог в голове, происходивший на повышенных тонах…
"Миша, я еще раз повторю – ты болван!"
"Илларионыч, не зуди, а? Тут такая краля на шею вешается, а ты под руку…"
"Во-первых, Миша, тут вовсе не рука понадобится, а во-вторых… Поверь, гвардеец, триппер – это немного не то, что стоит привозить домой на память о Франции".
"Ваша светлость, ты ханжа. Кто в двенадцатом году возил с собой переодетую в мужское платье молдаванку?"
"То, что случится через десять лет, не может служить оправданием провалившемуся сегодня носу. Этого хочешь?"
Варзин поежился и мысленно принялся подсчитывать количество неких штучек, сделанных из рыбьего пузыря. Вроде бы оставались, но не забыл ли положить в карман? Проверять прямо среди бальной залы как-то неудобно…
– Вам холодно, Мишель? – удивилась Жозефина и томно повела обнаженным плечиком.
– Меня бросает в дрожь от вашего присутствия, мадам! – галантно ответил фельдмаршал. И тут же удивленно вскинул брови, заметив кривую улыбку императрицы.
– Что вам угодно, господин министр?
Кутузов остановил скольжение вальса и обернулся – сияющий как новенький наполеондор Талейран сделал приглашающий жест:
– Князь, я хотел бы поговорить с вами по неотложному делу.
– Разве у нас есть неотложные дела?
– Тем не менее прошу пройти в кабинет.
"Что, Миша, сорвалась рыбка с крючка?" – с некоторым злорадным выражением прокомментировал голос в голове.
"С моего не сорвется!"
"Напомню, товарищ гвардии рядовой, что крючок у нас общий, один на двоих, и потому беречь его нужно вдвое".
"Ой, не учи ученого, светлость золотопогонная", – отмахнулся Варзин и церемонно поклонился Жозефине:
– Могу ли я надеяться на продолжение танца, мадам?
Ответить императрица не успела – покатился по паркету лакей, сбитый с ног распахнувшейся дверью, и гвардейский капитан Акимов, адъютант Кутузова, громко произнес во внезапной тишине:
– Последние новости из Тулона, Ваша Светлость! Французская эскадра атаковала русский торговый конвой!
* * *
Средиземное море.
Фрегат Его Величества "Геркулес"
– С Богом, Федор Иванович! – перекрестился полковник Тучков.
– Оно, конечно, так, – согласился Толстой. – Но тут как бы совсем наоборот нужно.
У старшего лейтенанта были все поводы сомневаться в богоугодности своих действий – как раз в этот момент он руководил погрузкой сэра Чарльза в шлюпку. Одурманенный опием англичанин с большим трудом понимал, для чего его подняли в такую несусветную рань, и вяло сопротивлялся. Попытки бунта пресекались хоть и с чрезвычайной осторожностью, но предельно твердо.
– Вы же видите, сэр, – Иван Лопухин едва сдерживал желание двинуть упрямца прикладом под ребра. – Всех капитанов срочно вызывают на флагман.
– Да? – Винсли безуспешно пытался сосредоточиться. – Что от меня нужно этому выскочке?
– Какому выскочке, сэр?
– Горацио! – Сэр Чарльз захихикал и похлопал по карманам. – Симмонс, черт тебя побери, где моя трубка?
Подскочивший Толстой ухватил капитана за руки:
– Не стоит сейчас курить, сэр.
– Почему?
– Адмирал не любит табачного дыма.
– Он негодяй.
– Да, сэр.
– И выскочка.
– Вы это уже говорили, сэр.
– Когда?
– Только что.
– Да? А где моя трубка?
– Возьмите сигару.
– Зачем?
– Закурите на "Виктории".
– А она кто?
– Флагманский корабль, сэр.
– Ты тоже негодяй, сержант.
– Почему, сэр?
– Потому что не увидишь, каково будет лицо адмирала, когда я закурю самую вонючую сигару. И ты мне ее дашь.
– Конечно же, сэр. – Толстой согласился бы и звезду с неба достать, лишь бы капитан поскорее покинул палубу.
Звезда не понадобилась – Винсли тут же забыл о своей просьбе и решительно вступил на брошенный с борта трап. На полпути остановился и поднял голову:
– Я расскажу адмиралу, что ты негодяй, Симмонс.
– Конечно, сэр! – согласился Толстой и тихонько пробормотал: – Вахтенному черту у сковородки будешь рассказывать.
– Что? – остановился Винсли.
– Я говорю, сэр, что нужно поторопиться, адмирал и так будет недоволен опозданием на сутки.
– Да пусть его морской дьявол сожрет со всеми потрохами! Кстати, а почему мы опоздали, сержант?
– Но, сэр, вы же сами приказали править к берегу.
– Зачем?
– Мы высаживали Джима Салливана, отправленного вами в Англию с письмом к сэру Питту-младшему.
– Не помню, – вздохнул капитан и наконец-то спустился в шлюпку, где его бережно приняли и осторожно усадили.
Федор Иванович не обманывал – письмо действительно было написано сэром Генри под диктовку полковника Бердяги, матрос Салливан, найденный спящим в капитанской каюте, оказался счастливчиком, миновавшим трюмы "Забияки". Не убивать же его теперь? Тем более живой свидетель того, что безумное по содержанию письмо принадлежит перу капитана Винсли. Доставит по адресу, куда денется… Из-за этой задержки "Геркулес" присоединился к эскадре только вчера, пропустив, к сожалению, бой с русским конвоем. Надо сказать, что боя как такового не получилось – вырвавшийся вперед "Роял Соверен" хотя и нес французский флаг, но противной стороной был воспринят недоверчиво и подвергся обстрелу с дальних дистанций. Едва успев сделать один залп, линейный корабль неизвестным образом получил пробоину в подводной части и затонул в течение пяти минут. Спасенные моряки впоследствии утверждали, будто видели быстро приближающийся со стороны крохотного корвета плавник не то акулы, не то касатки… но кто же в наш просвещенный век верит в сказки про неведомых чудовищ, пожирающих мореплавателей. А русские ускользнули в Тулон, издевательски отсалютовав холостыми залпами.
А что сейчас задумал хитрый адмирал? Он явно не оставит попыток поссорить Петербург с Парижем. Впрочем, через час все точки над i будут окончательно расставлены…
– Иван Дмитриевич, вы твердо уверены, что это адское устройство сработает вовремя?
Полковник Бердяга, присматривавший за вскрытием извлеченных из трюма ящиков, с сомнением пожал плечами:
– Вы знаете, Александр Андреевич, имея дело с учеными, никогда нельзя быть уверенным наверняка. Но господин Ловиц клятвенно заверял в надежности взрывателя.
Тучков хотел привычно плюнуть на палубу, но воздержался в последний момент – теперь, когда на корабле не осталось ни одного англичанина, это выглядело несколько неприлично. Но его мнение о цене обещаний Товия Егоровича полностью совпадало с мнением гусарского полковника. Одно дело изобретения графа Кулибина – механика как-то ближе пониманию военного человека, и совсем другое – химия, наука объяснению и разумению не поддающаяся. Вот какая может быть связь между раздавленным стеклянным пузырьком на поясе капитана Винсли ожидаемым через час взрывом? На первый взгляд – никакой. А она есть!
Еще пояс этот… Чем его начинили? Неизвестно… Но писанная от руки четким каллиграфическим почерком пояснительная записка требовала чрезвычайной осторожности при обращении и исключительной внимательности после приведения в боевое состояние. Потому-то отчаливший в шлюпке капитан оказался зажатым между двумя морскими пехотинцами, не дающими совершать лишних движений. Вот поднимется на борт "Виктории", а там хоть в пляс пускается, козел.
Впрочем, от этого козла немного молока да получится. И Александра Андреевича нисколько не смущали нерыцарственные способы ведения войны. Вот как ни искал в душе угрызений совести, так и не нашел. Совсем не нашел, лишь некоторое злорадство от того, что бомбу на английский флагман принесет англичанин, и малую толику разочарования – очень уж хотелось самому свернуть шею сэру Горацио Нельсону. Взять нежно двумя руками за глотку и…
– Гусар Нечихаев! Мишка, ирод, куда лезешь? – Голос полковника Бердяги отвлек Тучкова от мечтаний о праведной мести. – Положи ракету на место!
– Что случилось, Иван Дмитриевич?
Вместо ответа гусарский полковник схватился за сердце, а юный воспитанник полка, с преувеличенным усердием возившийся около установленной на треногу длинной трубы, вскинулся с нешуточной обидой:
– Первый выстрел мой! Вы же обещали! За маму…
* * *
Время течет медленно. Вообще показалось, что за четверть часа ожидания прожито еще пятнадцать жизней – по одной за минуту. За невообразимую вечность. Успела вернуться отвозившая капитана шлюпка. Успели изготовиться превратившиеся в артиллеристов гусары. Ну… ну где же он?
– Господи, помоги, – шепчет Тучков, не отводя глаз от часов. – Уже лишнего…
Греховная молитва о помощи в убийстве дошла до адресата – на трехдечной красавице "Виктории" из орудийных портов выплеснулись бездымные языки пламени, взлетели кверху выбитые ударом изнутри доски палубы, а следом полыхнул черно-красным поднявшийся до неба чудовищно великолепный цветок.
– Эх, е-е-е… – протянул восхищенный зрелищем Александр Андреевич, но тут же опомнился. – Огонь!
Первыми солидно рявкнули двадцатичетырехфунтовки опер-дека, мгновением позже к ним присоединились пушки калибром поменьше – будто бы свора дворняжек поддержала грозный рык цепных кобелей. Еще залп одновременно с двух бортов… результатов не разглядеть из-за густого дыма, укрывшего фрегат не хуже знаменитого лондонского тумана. Да, ничего не видно, но когда до цели можно добросить старым башмаком, не стоит беспокоиться о выпущенных вхолостую ядрах.
– Ракетницы приготовить! – Крик полковника Бердяги никто не слышит, но многочисленные тренировки в Кронштадте не прошли даром – гусары считают залпы. Третий… четвертый… пятый… По местам!
Совсем рядом с бортом рушится в воду чья-то мачта. Кто там был справа? Уже неважно, он горит, что хорошо видно даже сквозь дымовую завесу. Ответных выстрелов пока нет, не так быстро это можно сделать. Обычно всегда есть время подготовиться. Но не сегодня!
– Поднять марсели и брамсели! – Пушки смолкли, и голос лейтенанта Зубкова, усиленный жестяным рупором, пробивается сквозь звон в ушах. – Не трогай грот, придурок, пожгут нахер!
Забегали по вантам прибывшие на "Забияке" балтийские матросы, и "Геркулес", поймав ветер верхними парусами, выскочил из дымного облака. Нет, не зря все утро совершали странные на взгляд непосвященного человека эволюции, выбирая самую выгодную позицию. И ее преимущества не замедлили сказаться – вот они все, как на ладони. Теперь осталось размахнуться и… и прихлопнуть!
– Иван Дмитриевич, вы обещали! – Мишка смотрел на командира полка с надеждой и затаенной болью. – Иван Дмитриевич, ну…
Бердяга кивнул:
– Миша, давай!
Нечихаев встал, широко расставив ноги, и вскинул на плечо трубу с пистолетной рукоятью и небольшим щитком.
– Сзади!
Хвост пламени ударил куда-то за спину, а воющая в полете ракета клюнула ближайшего англичанина в борт. Дубовая обшивка, которую не каждое ядро возьмет, выдержала попадание, но разлетевшиеся капли "кулибинского огня" оставили здоровенное горящее пятно, а вот уж ему просмоленная древесина пришлась по вкусу. Мишка бросил использованную трубу и схватил следующую.
– Выше бери!
Вторая упала на неприятельскую палубу точно у грот-мачты. Наверное, у грот-мачты, потому что, как человек сугубо сухопутный, гусар Нечихаев не разбирался в морских терминах.
– Сзади!
Теперь Мишкина очередь прижиматься к фальшборту, чтобы не попасть под струю дальнобойной ракетницы. Залп одновременно с восьми треног… еще один… Эти, в отличие от ручных, не одноразовые. За спиной вопли слаженно работающего пожарного расчета:
– Эй, на помпе, заснули? Быстрее качайте, господа гамадрилы!
– Гусары!
– Да какая разница? Качайте!
Это не ответная вражеская стрельба – то здесь, то там, на палубе "Геркулеса" вспыхивали небольшие пожары от ракетных пусков. Плевать, зато англичане попадут в свой английский ад уже готовыми к употреблению. Соль с перцем пусть черти сами добавляют по вкусу!
Фрегат набрал ход и шел сквозь неприятельскую эскадру. Так шпага, скользнувшая между ребер, бьет точно в сердце. Нет, немного не так… какая, к дьяволу, шпага? "Геркулес" похож на осиновый кол, с силой вбитый в… неважно куда вбитый, но рвущий чужие кишки небрежными зазубринами острия. Еще чуть-чуть, и пронзит насквозь, выйдя над ключицей злодея весь в крови. Чужой крови…
Вышел? Нет, не вышел – ядра опомнившихся англичан поднимают водяные столбы по обе стороны от корабля, а самое удачливое заставляет смолкнуть ретирадную пушку. Поздно! Ушли, огрызаясь дальнобойными зажигательными ракетами. Кто хочет потягаться в скорости?
– Нас без хрена не съешь! – Тучков в азарте растерял напускную командирскую рассудительность. – А хреном тем подавитесь!
Полковник Бердяга старше возрастом, потому более сдержан:
– Одно дело сделано, что дальше?
– Дальше? Идем к Мальте, мать ее за ногу! Зубков…
– Да, Александр Андреевич?
– Поднимайте английский флаг – веселье продолжается!
И оно продолжилось. Продолжилось буквально через пару дней, когда "Геркулес" встретил близ острова Гоцо "Забияку". Корвет, ныне тоже путешествующий под английским флагом, как раз заканчивал бомбардировку небольшой крепостцы на берегу, оправдывая свое название. Установленные на нем пушки позволяли оставаться вне досягаемости старинных орудий крепости, самому младшему из которых никак не менее ста лет.
– Толку-то от этой бомбардировки, – проворчал полковник Бердяга, рассматривая укрепления в подзорную трубу. – Разве что зубцы посшибают…
– Не скажите, Иван Дмитриевич. – Тучков расположился с чашкой кофею в глубоком кресле, принесенном на палубу из капитанской каюты. – Тут же главными являются не точность попаданий и нанесенный противнику ущерб, а сам факт обстрела английским кораблем английского же гарнизона. В нем вся суть.
– Возможно, – не стал спорить Бердяга. – Наше дело телячье – покажут, кого забодать, мы и забодаем.
– Напрасно самоуничижаетесь, Иван Дмитриевич.
– Да это я так, по-стариковски, Александр Андреевич, – рассмеялся гусар. – Вы же не пускаете нас десантом на Мальту?
– В данный момент? Категорически против. – Тучков с самым серьезным видом показал рукой в сторону моря: – Вы же не пойдете до нее пешком?
Документ
"Из Лондона от 21 января 1803 г.
Выставлен на аукцион гроб, сделанный из главной мачты французского линейного корабля "л’Ориан", взлетевшего на воздух во время сражения при Абукире. Сей гроб изготовлен по приказу повешенного недавно лорда Нельсона, каковому в приличных похоронах отказано".
Глава 6
Санкт-Петербург. Михайловский замок
Вот чего мне недостает в данный момент, так это надежной и быстрой связи. Привык, понимаете, к телефонам, радиостанциям и телеграфу. Последний, правда, уже строится, но ведь он не передаст свежие новости из Парижа или Истанбула, не так ли? Приходится обходиться соответствующими эпохе средствами – курьеры, фельдъегеря, посыльные корабли…
Так, например, о событиях в Средиземном море я узнал лично от участников той величественной трагикомедии, когда "Геркулес" с "Забиякой" благополучно миновали проливы и встали в Севастополе. Следом пришла возмущенная нота от турок, требующая запретить русским военным кораблям брать английских купцов на абордаж прямо под окнами султанского дворца. Но что-то думается, сей шедевр эпистолярного жанра написан исключительно с целью замаскировать удовольствие, полученное от десятой доли имущества потерпевших – полковник Тучков, будучи ревностным христианином, охотно делился с нужными людьми. А турки пока нужны в качестве пугала для южных границ Австрии.
Впрочем, давайте обо всем по порядку…
В сражении, впоследствии названном насмешниками "Геркулесовой клизмой", наш фрегат умудрился потопить четыре английских линейных корабля, считая взорвавшуюся от неизвестных причин "Викторию", и не менее десятка различной мелочи, вроде все тех же фрегатов и шлюпов. Пострадавшие от пожаров во внимание не принимались. На первый взгляд эскадра адмирала Нельсона понесла не слишком большие потери, чтобы перестать являться угрозой для нашего судоходства и торговли с Францией, но это лишь на первый взгляд.
Из собравшихся на флагмане капитанов не уцелел никто, а сам сэр Горацио, выживший по странной прихоти судьбы, был подобран спасательной командой с "Беллерофонта". Привычка получать увечья при каждом удобном случае не изменила Нельсону и на этот раз – ампутация обеих ног компенсировала относительно удачный Кронштадский поход. Впоследствии отсутствие нижних конечностей не помешало адмиралу взойти на эшафот – добрая старая Англия не простила неудачнику Мальтийский конфуз и позор Критской капитуляции.
Но опять забегаю вперед. А случилось все в одно прекрасное утро, прелесть которого понимают только моряки, встречающие восход солнца в море. Светило еще не показалось над горизонтом, а первые лучи уже окрашивают розовым угрюмые бастионы Валетты…
Да, так все и было – раннее утро, крепость, два корабля.