После доставки в Королевец трофейного золота и серебра, Пётр озаботился созданием собственного монетного двора, то, что досталось в наследство от Прусского герцога, никуда не годилось. На это мероприятие он пристегнул захваченных в Варшаве, Кракове и Львове, ювелиров и алхимиков. Организовал для них некоторое подобие сталинской шарашки, пообещав свободу и неплохую оплату, но, после хороших результатов. Из золота, которое путём аффинажа с ртутью, алхимики привели в соответствие с пробой Устькуйвинского месторождения, начали печатать червонцы и двухрублёвики. Серебро пошло на изготовление рублей, полтинников, гривенников и совсем маленьких, почти невесомых копеек. Образцы первых монет сохранили, ничего не меняя во внешнем виде денег. Тем более, что и герба у нового государства не было, один флаг, с Андреевским крестом. С внешними атрибутами власти Пётр не спешил, главная задача, сохранить власть, а герб и всё остальное приложится, дела житейские.
К этому времени в Королевец добралась Елена Александровна, на которую Петро скинул большую часть административной деятельности. Женщина строго взялась за наведение порядка, приучение новых подданных к истинно европейской чистоте и культуре, о которых несчастные немцы и не подозревали. Улицы в старом городе и новом Королевце быстро стали чистыми, исчезли лужи и канавы. Выстроили общественные бани, за обязательным посещением которых раз в неделю строго следили сами горожане, вернее, уличкомы, назначенные Еленой Александровной. Свои требования бывший завуч, ныне губернатор всего Западного Магадана, подкрепляла не только физическими наказаниями виновных, которых регулярно секли на конюшне. Главным по степени действенности фактором, стали денежные штрафы, великолепно исправлявшие немцев и пруссов в сторону аккуратности и педантичности.
Пётр, скинув с себя на хрупкие женские плечи хозяйственные хлопоты, занялся реформой небольшой магаданской армии. Из трофейного английского сукна, три корабля с которым доставили капёры, была пошита новая форма для всех шести полков. Практичная, полевая форма защитного цвета с погонами, беретами зелёного цвета, кожаными невысокими сапогами. Звания подполковник привёл к привычным для себя наименованиям, как и названия подразделений. Теперь вся армия проходила строевую подготовку, отрабатывая парадный знаменитый "прусский шаг". Надо же, и в этой истории самый красивый строевой шаг возникнет в Пруссии, удивился про себя подполковник. Официальными приказами наместника он присвоил новоявленным офицерам магаданские воинские звания, заведомо взяв на одну-две ступени ниже, положенных по должности.
Отделениями командовали младшие сержанты, с двумя лычками на погонах, взводами прапорщики, ротами поручики. Пётр решил обойтись без французского "лейтенант", а майора сохранил. Так, как капитаны командовали батальонами, а майоры полками. Пусть у всех будет стимул для роста, решил наместник. Шили новую форму три тысячи полячек и украинок, жившие в женских общежитиях Королевца. Елена Александровна и Петро не скрывали, что в этих общежитиях живут будущие невесты для магаданских солдат и офицеров. Более того, наместник официально объявил всему городу, что за каждую невесту из числа пленниц, вышедшую замуж за подданного Западного Магадана, он даст приданое в два червонца. Для нищей Европы это были неплохие деньги, можно купить дом и скотину.
Так, что бойцы магаданской армии и холостые мастера охотно обзаводились семьёй, а женские общежития постепенно пустели. Особенно этому процессу способствовал пошив новой формы, одни примерки чего стоили, едва не дошло дело до дуэлей. Хорошо, хоть, вогулы и татары такой привычки не имели, а шведы побаивались проявлять характер против "коренных магаданцев". На всякий случай, Петр утвердил дуэльный кодекс магаданца, где разрешил лишь рукопашные поединки, до нокаута одного из противников. Новая форма, несмотря на все преимущества, не вызвала особой радости ни у солдат, ни у офицеров. Где красота, где блеск и вся радость военной службы? Пришлось сохранить старую шведскую форму в роли парадной, добавив на голубые и серые кафтаны золотые эполеты со звёздочками и лычками. В отместку, подполковник велел справлять парадную форму всем за свой счёт.
Пока магаданцы обживались на новой родине, шокируя аборигенов своими привычками, пришло Рождество, католическое. В столицу Западного Магадана съехались все дворяне, проживающие на захваченных территориях. Кто-то из боязни лишиться надела, кто-то в надежде увеличить свой лен, большинство из простого любопытства. Многие привезли жён, дочерей и сыновей, когда ещё выдастся случай побывать на таком празднике? В том, что будет праздник, не сомневался никто, слухи о подготовке небывалых фейерверках прошли за месяц до Рождества. Однако, никто из дворян не ожидал, какой сюрприз им приготовит наместник и губернатор.
Лариса и Елена постарались не просто сшить красивые платья к празднику, а шокировать местных дворян, вызвать попытки подражания, как это бывает. Елена соорудила себе костюм, нежно-зелёного цвета, шитый серебряной нитью, жакет в деловом стиле и короткую юбку до колена. Золотого цвета шёлковая блузка, немного украшений и туфли на высоком каблуке. Блондинка Лариса, стройная и длинноногая, сшила себе оранжевое обтягивающее короткое платье, с огромным вырезом сзади до самой поясницы, как в старой французской комедии "Высокий блондин в чёрном ботинке". Естественно, туфли на высоком каблуке и немного золотых украшений. Обе женщины пошили себе шёлковые чулки белого и телесного цвета, со строчкой сзади.
Петро долго хохотал, узнав, какой сюрприз женщины готовят аборигенам. Сам он пошил себе пиджачную тройку на холодное время года и две пиджачных пары на тёплый период. Из обуви соорудил привычные туфли и две пары "казаков". У женщин были и запасные варианты костюмов, но, все с короткими юбками, без каких-либо кружев, привычных для дворян шестнадцатого века. Как иначе подчеркнёшь своё происхождение и богатство? Поэтому появление в большой зале бывшего герцогского дворца, едва вместившего всех прибывших на праздник, троих магаданцев, ставших первыми и самыми главными людьми в небольшой стране, произвело фурор. Подполковник тоже отличился, приготовив к выходу свой парадный офицерский мундир привычного советского образца, с золотыми погонами и всеми прошлыми наградами, изготовленными местными ювелирами по наброскам Петра.
После короткой поздравительной речи, на магаданском, естественно, языке, наместник пожелал всем процветания, счастья и весёлых рождественских праздников. Добавил ложку дёгтя, упомянув, что следующее рождество вся страна будет встречать по православному обычаю. И, объявил первый танец, конечно, вальс. Других танцев магаданцы просто не знали, не считать же ламбаду или летку-енку танцами, достойными дворянского бала? Первой парой закружилась на паркете под музыку из старой комедии "Берегись автомобиля", конечно, чета Головлёвых, во время танца и увидели аборигены спину жены наместника. Что чувствовали при этом женщины, неизвестно, но, почти все мужчины непроизвольно открыли рты, а некоторые даже облизывались.
Второй парой стала Елена Александровна, с молодым помощником, Егором, танцевавшим гораздо лучше Петра. Поэтому на вторую пару смотрели, в основном, женщины, собравшиеся в зале. А девицы на выданье сразу зашептались, выясняя, кто этот русоволосый красавец, женат ли он? Дальнейшие танцы прошли уже в привычном репертуаре, наместник и губернатор в них не участвовали. Они перешли к шведскому столу, в соседний зал, где за бокалом лёгкого вина знакомились с дворянами. Почти всех Пётр приглашал на аудиенцию в последующие дни, адъютант едва успевал записывать, кому, когда назначено. Вечером, после окончания официальных разговоров, все смотрели на пышный фейерверк. Молодёжь с улицы, кто постарше, через окна.
Праздник удался, слухи по окрестным городам и весям расползлись самые разнообразные. Однако, в большинстве своём, дворянам понравился первый бал нового государства, особенно мужчинам и молодёжи. Ещё бы, в эти времена увиденная лодыжка любимой женщины ввергала мужчин в любовный трепет, а, тут такое! Никто, естественно, не рискнул повторить хоть, что-то похожее на платья магаданок, но, спрос на шёлковые чулки стал просто бешенным. Разговоров хватило на добрый месяц, собственно, других новостей до конца января и не было.
Пока не вернулась на зимние квартиры изрядно уставшая флотилия капёров. С собой они привели ещё три приза, из Вест-Индии. Один корабль оказался доверху набит сахарным тростником, второй вёз груз хлопка, третий под завязку загружен слитками серебра и меди. Елена Александровна быстро нашла специалиста по переработке сахарного тростника в сахар, а получение их хлопка приличной ткани организовала сама. К этому дела привлекла пленных девушек, в силу разных причин, не вышедших замуж. Разделила всех на группы по специализации, кто скручивал и мотал нитки, кто ткал на ткацких станах. Плотники за месяц изготовили недостающие несколько десятков станов, после чего дело пошло. Запаса хлопка хватило на три месяца, как раз до весны. Девушки получили опыт ткацкого дела, склады наместника пополнили неплохим запасом грубой хлопковой ткани, внешне похожей на типичную джинсу, некрашеную только.
С капёрами Петро разговаривал много и долго, выяснял тонкости морского боя, тактику англичан на море. Привлёк часть пленников с английских призов к службе в магаданском флоте, интересуясь у них, где можно взять хорошую добычу? Конечно, он и без лимонников догадывался, что лучше грабить испанские корабли из Вест-Индии. Но, как раз ссориться с испанцами магаданцы пока не хотели. И, без того, они обидели половину Северной Европы. Тогда, предложили англичане, можно взять хорошую добычу в Средиземном море, у венецианских или турецких торговцев. Но, это опасно, море не Атлантика, можно и самим попасть в руки, тем, же туркам или алжирским пиратам. Эти познавательные допросы прервали сообщения от офицеров связи при армии Шеттингофа, неприятные сообщения.
Шведы весной 1577 года попытались дать сражение войскам Стефана Батория, слава богу, генерал догадался подстраховаться, и встретил врага под стенами укреплённой крепости Вильны, где шведы зимовали. И, как чувствовал, объединённая польская армия вместе с запорожцами, смогла если не разбить, то, основательно потрепать шведов, используя своё трёх кратное превышение в численности. После тяжёлого кровопролитного сражения, продолжавшегося целый день, шведы вынуждены были отступить в крепость. Поляки, несмотря на огромные потери, остались в численном большинстве, и приступили к планомерной осаде Вильны. Такой поворот событий требовал срочного вмешательства, Пётр приступил к консультациям с Николаем.
После двухдневных переговоров магаданского посла со шведскими генералами и лично королём Юханом, шведы принялись готовить высылку подкрепления для армии Шеттингофа. Они смогли собрать и вооружить за зиму восемь тысяч солдат, которых через месяц начнут переправлять в рижский порт. Оттуда до осаждённой поляками Вильны ближе всего, но, этот месяц армия Шеттингофа должна ещё продержаться. Собственно, за шведскую армию Головлёв не переживал, но в ней находились офицеры связи магаданцев. Их судьба, как и сохранность раций, очень тревожила подполковника. Нужен был отвлекающий поляков манёвр, чтобы Баторий ослабил или совсем снял осаду Вильны. Пётр посчитал рейд магаданского отряда по тылам врага неплохим отвлекающим манёвром. Тем более, что военные действия шли в непосредственной близости от границ Западного Магадана.
Для этой цели он выбрал четыре полка магаданцев, полностью переодетых в новую полевую форму, с батареей из десяти орудий. Остальные войска остались оборонять Королевец, а Петро воспользовался возможностью обучить войска непривычной для шестнадцатого века тактике. Да и показать на деле солдатам и офицерам, как хороша новая форма в бою. Ускоренный марш хорошо подготовленных здоровых бойцов на расстояние в двести, с лишним, километров, от Королевца до Гродно, удалось провести всего за четыре дня. От разведчиков польской армии, находившейся в каких-то пятидесяти-шестидесяти километрах к северо-востоку, под Вильной, магаданскую армию прикрывали конные патрули. Потому удалось скрытно подвести отряд под стены Гродно, и, в двухчасовом штурме, захватить город и крепость.
Пока два полка занимались грабежом любимого города Батория, оказавшегося довольно богатым, вторая половина отряда магаданцев готовилась к отражению атаки польских войск. Пётр понимал, что первой реакцией короля на захват магаданцами Гродно, станет отправка всей кавалерии на освобождение своей временной, но столицы. О захвате поляки узнают к концу дня, ещё день уйдёт у кавалерии, скорее всего, запорожских казаков, на путь от Вильны до Гродно. Осталось выбрать удобное место для засады, чтобы лишить поляков кавалерии, если не всей, то, большей её части. Учитывая, что даже в двадцатом веке через Белоруссию проходили считанные дороги, в шестнадцатом веке от Вильны до Гродно проезжая для конницы дорога оказалась всего одна.
Следующие сутки прошли в тяжёлом физическом труде, в подготовке засады для конницы Батория, созданной в лучших традициях партизанских белорусских отрядов. В лесу, вдоль дороги, ведущей на Гродно, в сотне метров за обочиной, за пределами прямой видимости, солдаты рубили деревья и устраивали засеки. Эти заграждения успешно работали даже против танков во время Великой Отечественной войны, а кавалерию они точно удержат. Оставалось создать из засеки мешок достаточной величины, чтобы поймать в неё как можно больше казаков. Однако, больше километра в длину растягивать засеку Пётр не стал, опасаясь работать вне прямой видимости. Так, что пришлось ограничиться такими размерами засады. К полудню второго дня все инженерно-сапёрные работы закончились, оставалось ждать.
Ждать пришлось, как и рассчитал подполковник, недолго, меньше суток. Уже утром разведка из конной полусотни казаков прошла дорогой мимо засады, не обрати внимания на сооружённую за ближайшими деревьями засеку. Казаки покрутились вокруг Гродно, их обстреляли со стен крепости, из ружей, добрую половину убили или ранили. Убедившись, что крепость действительно захвачена врагом, казаки собрали раненых и рысью отправились обратно. Отдав необходимые распоряжения, Петро приготовился ждать врага. На сей раз ожидание продлилось недолго, всего через три часа показались стройные походные колонны запорожской конницы.
В первых рядах рысили уже знакомые разведчики, которых неожиданно возникшая поперёк дороги засека из срубленных деревьев ввела в некоторое удивление. Пока казаки спешились, направляясь на поиск удобной дороги сквозь лесные заросли, пока безуспешно искали несуществующий проход в огромной засеке, всё новые и новые колонны всадников подходили и останавливались. Спустя полчаса на небольшой поляне скопились более тысячи всадников. Многие спешились, пользуясь возможностью устроиться на короткий отдых. Пешие разведчики, перебравшись через завал, начали подбираться к замаскированным пушкам опасно близко. Петру пришлось скомандовать начало операции.
Перебравшиеся через засеку, казаки-разведчики оторопели, когда в полусотне шагов перед ними отлетели в сторону кусты, за которыми оказались жерла пушек. Едва разведчики попытались крикнуть, как пушки выстрелили залпом, поверх засеки, вынося плотной картечью десятки запорожцев. Не успели казаки развернуть коней, как последовал второй залп орудий, через считанные секунды третий. Картечь не щадила ни людей, ни коней, поляна превратилась в филиал ада на земле. Крики людей, ржание лошадей, беспорядочная стрельба пушек, всё смешалось в страшную какофонию. Некоторые казаки пытались пешком перебраться через засеку и атаковать пушкарей, но не рассчитывали, что орудия столь скорострельны. Все они быстро попадали под смертоносную картечь, редкие выжившие хладнокровно добивались выстрелами из ружей отрядов прикрытия.
Самые сообразительные казаки повернули назад, но, быстро наткнулись на вторую баррикаду из только что поваленных деревьев, преградившую путь к отступлению попавших в ловушку казаков. Запорожцы пытались найти выход через лес, но везде натыкались на сучья срубленных деревьев. Конным покинуть ловушку было невозможно, казаки спешивались, пытаясь перебраться через засеку без коней, пешими. Тут они и попадали под ружейный огонь магаданцев. Четыре полка своих бойцов Пётр расставил по отделениям равномерно на протяжении всей километровой ловушки. Не забыв о прикрытии пушкарей, которые установили по пять орудий в начале засады и её горловине.
Именно последним пушкарям, что были в захлопнувшейся горловине мешка, пришлось тяжелее всего. За пределами ловушки оказались добрых две тысячи казаков. Они не могли равнодушно слушать, как гибнут их товарищи, и яростно атаковали магаданцев, пытаясь прорваться вперёд. Спасли положение две роты магаданцев, приданные для защиты пяти пушечных расчётов, на линии захлопнувшейся ловушки. Пока запорожцы убедились в бесплодности своих попыток спасения товарищей, они потеряли половину казаков. Только после этого, казаки отошли сами за линию огня и унесли своих раненых, угрюмо выбирая момент для следующей атаки.
Только после этого прекратили огонь и сами магаданцы внутри "мешка", где Пётр и его командиры громогласно объявили казакам о перемирии для перевязки раненых. Всё-таки шёл шестнадцатый век, подобные перемирия практиковались, особенно в Европе, для подбора раненых и вывоза убитых. Пока казаки перевязывали раненых, вдоль всего мешка прошёл Пётр, с краткой речью о магаданцах. Он в доступных и простых выражениях рассказал запорожцам, что магаданцы православные и воюют против католиков, которых православные казаки почему-то защищают. Потом предложил казакам воевать против истинных врагов православного народа, против турок и крымских татар. Закончив свою речь коротко и понятно.
– Сейчас всех вас мы отпускаем, и надеемся, что никогда больше православные казаки не поднимут оружие против православных магаданцев, защищая интересы католиков. Жаль, что мы пролили кровь, но, такова судьба каждого воина. Предлагаю вашим атаманам и гетману прислать своих послов в Королевец, для договора по войне с турками. Там, на юге, добыча будет знатная, не то, что в нищей Литве. Прощайте, православные.
Запорожцы, молча, проводили взглядами магаданцев, спокойно прицепивших конные упряжки к пушечным лафетам, и покинувших место боя. Ни один убитый казак не был обыскан, ни единого трофея не вынесли магаданские солдаты с поля боя. Зачем, все и так знали, что за прошедшие два дня из Гродно специальные команды трофейщиков вывезли все ценности и отправили огромную колонну пленников в Королевец. Так, что, добыча по прибытии в родные казармы, обязательно будет. И две сотни километров предстоящей дороги домой казались лёгкой прогулкой.