- Прежде всего, научная организация производства и разделение труда – это даже в Древнем Египте осознавали. Надеюсь, никто не возражает, что работаем сообща, а результат делим на всех поровну. Кулаков-единоличников нам здесь не надо. С другой стороны, колхоз – дело добровольное, поэтому никого насильно в наш кооператив не загоняем.
Ренегатов не оказалось, вся мужская половина класса изъявила желание поучаствовать, альтернатива бегать по полю в поисках случайных одиноких помидор никого не воодушевила.
Итого: семнадцать пар работящих рук – удивительно, но ни одного лодыря или уклониста, любителя посачковать, среди одноклассников не припомню. Хоть убейте, все до единого, как на подбор, нормальные работники. Издержки советского воспитания или правильная материальная и моральная мотивация?
Однако, все эти лирические отступления ни на килограмм не приближают нас к заветной норме.
- Делимся на три, примерно равные группы. Первая часть изображает сбор томатов на этом краю поля, при этом внимательно чекует, не идет ли Жук в нашу сторону, вторая часть обеспечивает транспортировку собранного. И самая работящая, ударная группа скрытым маневром пересекает водогон, и прикрываясь камышами, перебирается на соседнюю карту, где ударно собирает двойную норму. Чтобы без обид, периодически меняемся местами.
- Разве так можно? Таскать с чужого поля? - возмутился Паша Косыкин, самый осторожный и воспитанный из всех.
Не успел ничего ответить на благоглупость, как товарищи по команде уже разъяснили искренне заблуждающемуся политику партии. Павлик согласился с предъявленными аргументами, потирая затылок, и явно обдумывая, как будет отмазываться, если поймают.
- Спалимся, - выдал короткое и емкое, но зато более конструктивное, возражение Птицын.
- Для этого выдвигается передовое охранение. Два человека ближе к середине поля – их задача любыми путями задержать Жука, если он направится в нашу сторону. Несите любую чущь, расспрашивайте про расценки, премии, качество ящиков, уточняйте минимальный размер плодов с демонстрацией образцов, которые можно собирать, в крайнем случае, инсценируйте укус сколопендры или приступ аллергической астмы, но дайте нам пять минут, чтобы вернуться. Ваша основная задача – наблюдение, а не сбор, добытое делится поровну, переживать не о чем.
Соседнее поле – волшебная мечта, воплощенный в реальности, счастливый сон передовика сельского хозяйства. Нам такие богатые карты никогда не достанутся, даже теоретически. Вполовину беднее дадут – и то за счастье.
Сорт такой, что с одного куста можно полведра снять. Средний плод – размером с крупный апельсин, до десяти штук за раз, не считая не созревшей мелочи чуть скромнее в диаметре.
Вот здесь и требуется бригадный подход, в одиночку совершить эту "производственную" аферу почти невозможно – поскольку придется перебираться через достаточно глубокий водогон, что сделать с полным ведром в руках тяжело, хоть и возможно. Мы же поступили проще – поместили Виталика Черного, как самого рослого и здорового, на дне канала, и теперь его задача: получить полное ведро с одного берега, передать на другой, и в обратном направлении вернуть пустую емкость на замену. Идеальное решение – не надо ни спускаться, ни карабкаться наверх, рискуя рассыпать всю добычу. Главное препятствие устранено.
Собирать приходится практически согнувшись, передвигаться короткими перебежками, почти в полуприсяде, но зато результат – сказочный. К обеду заканчиваются все свободные лотки, иначе сделали бы полуторную норму на каждого.
Нет худа без добра! Норма на таком поле – и так подозрительно много, если же больше сделать, то возникнут ненужные вопросы. И так Ринат Юсупович под конец смены начал как-то подозрительно часто наведываться на наш край поля, слишком уж разительный контраст между тем, что мы насобрали и женская половина класса.
Предложение помочь девчонкам вызвало резкое отторжение у всех членов кооператива "Водогон транзит".
- Дурных немае. Один раз поможешь, потом на шею сядут, весь колхоз будешь бесплатно на них работать, - категорически высказался Черный, и коллектив единогласно поддержал это решение.
Бригадиру, в моем лице, пришлось, согласится с волеизъявлением электората. Тем более, что есть проблема намного важнее – граждане из солнечного Таджикистана.
Выпросить авторучку и тетрадный листок у Жука не удалось. Узнав, для чего требуются письменные принадлежности, горе-учитель перепугался, и замахав руками, отказал в категорической форме.
- Нет, и не проси, - и быстро ретировался. Не бежать же за ним в конце концов.
Спасла положение вездесущая Жаннка, которая узнав причину спора, тут же предоставила и ручку и тетрадку.
- Хотела устроить соревнование лучших сборщиков, специально взяла, чтобы учет вести передовиков. Социалистическое соревнование – это же здорово! Но, не с такими результатами – из девушек никто даже норму не сделал.
Тщательно подсчитываем и переписываем все собранные ящики, указывая их точное месторасположение. Тяжелее всего пришлось с девичьими, если наши в одном месте все собраны, то остальные вдоль дороги расставлены. Даже план-схему начертили, после чего завизировали акт десятком подписей.
- Ринат Юсупович, заверьте своей подписью, что все посчитано правильно.
Щаз!
- У меня и так все записано, не вижу необходимости, - ожидаемо пошел в отказ опасливый без меры куратор.
Девчонки попытались убедить его, справедливо опасаясь разграбления, с таким трудом собранного, урожая, но ничего не помогло.
- Не хотите и не надо. Так и запишем в акте: "От подписи отказался", - улыбаясь радушно, сообщил ему приятную перспективу.
Представив такую бумажку в руках завуча, Ринат Юсупович побледнел, сглотнул и пошел на попятную. Правда, тянул до последнего, надеясь на скорое прибытие автомашины, занявшись пересчитыванием по третьему разу.
Поскольку хочешь, не хочешь пришлось сопровождать Жучину, заодно проставил на всех ящиках странную для окружающих закорючку с буквой "а" в серединке, в которой любой попаданец с легкостью опознал бы "собаку электронную".
- Отметьте в акте, что пустых ящиков на поле в наличии нет, - решил подстраховаться, если расхитители догадаются пересыпать лотки в ведра прямо здесь.
Подпись смелого и благородного учителя-воспитателя мы все же получили.
На будущее надо решать вопрос кардинально, подняв вопрос на уровне начальника лагеря – пусть они по официальным каналам продавят равноправие школьников и местных работников в этом вопросе, хотя бы относительное.
Понятна забота председателя и бригадиров о своих соседях, но интересы детей тоже должен кто-то защищать. Справедливости ради, наш лагерь труда и отдыха – один из лучших в области, и это прямая заслуга руководителя колхоза. По воспоминаниям моих сверстников: деревянные бараки, плохая кормежка, полное отсутствие культурного досуга и мизерные зарплаты – самое обыкновенное дело в других лагерях труда и отдыха. То есть, труд присутствовал, а вот все остальное – как бог на душу положит. Зарплата в 15 рублей за целый месяц – и такое бывало, правда, довольно редко.
Интерлюдия. Лирическое печальное отступление о судьбе хозяйствующего субъекта.
Причины такой кардинальной разницы – в умении хозяйствовать. Один и тот же регион, одни и те же климатические условия, а живут два соседних колхоза, как будто между ними разница в тридцать лет. Один – современный, богатый, благоустроенный; второй же, словно застрял в послевоенном времени: бедность и запустение.
Разницу эту заметно невооруженным взглядом, и, справедливости ради, партийное и хозяйственное руководство стремится это различие устранить. И вот здесь возникает странный парадокс – тот, кто хуже работает и управляет своим колхозом, получает больше помощи и поддержки.
Такая система позволяет выровнять уровень жизни и благоустройства соседних территорий, но одновременно с этим возникает парадокс. Чем лучше работаешь, тем выше к тебе требования, и наоборот, вечно отстающие хозяйства даже не стараются стать эффективнее – зачем? Ведь дороги, школы, детсады государство построит, новую технику бесплатно поставит, топливом и удобрениями обеспечит, школьников и студентов на уборку пришлет.
Этим и объясняется удивительно странное отношение к сбору урожая в нашем колхозе. Казалось бы, идет битва за урожай, сводки с полей напоминают фронтовые, результаты отслеживаются газетами и ТВ. Каждая собранная тонна овощей на контроле у райкома и исполкома, и вдруг, такое попустительство – школьники вместо того, чтобы собрать двойную норму мучаются, подбирая остатки с уже вычищенного поля.
Все объясняется просто, и печально. Председателю не нужен рекордный урожай, поскольку действует печально знаменитый принцип "от достигнутого". Перевыполнил в этому году план, собрал больше намеченного, значит, в следующем году получишь план выше, чем сейчас.
Некая логика в этом несомненно присутствует: развитие агрономии, насыщение хозяйств тракторами и техникой, удобрениями и кормами растёт – соответственно, урожай должен расти тоже. Но сельское хозяйство – это не завод; неурожай, засуха, дожди – природа на сюрпризы щедра, и чаще всего на неблагоприятные.
Именно поэтому председатель Николай Иванович Петренко и вверенный ему колхоз "Волга" (в состав которого входят два села: Барановка и Петропавловка), ежегодно выполняют план на 102 процента. Не больше и не меньше. Поскольку невыполнение показателей строго наказывается, а перевыполнение категорически не нужно самому колхозу.
Теперь становится понятно, почему сбор томатов идет ни шатко, ни валко. Чтобы ненароком не перевыполнить план более, чем на 1–2 процента!
Конец интерлюдии о сельском хозяйстве в эпоху планирования.
После обеда выдалось свободное время, можно и нужно срочно заняться повышением боевых возможностей организма.
Часа три в моем распоряжении есть, и пока народ гоняет мяч на вытоптанном футбольном поле от ворот к воротам, незаметно покидаю территорию лагеря, вооружившись ножом.
Довольно быстро нахожу подходящей толщины ветку, жалко, что ива – не самый хороший выбор, но за неимением лучшего и так сойдет.
Очищаю от коры, аккуратно обрезаю края – рукоятки, хоть и не очень ровные, уже готовы, теперь нужна дрель, высверлить отверстие, пропустить внутрь капроновый шнур (а куда деваться?!) и можно пользоваться.
Настала очередь проверить физические способности организма. С дыхалкой уже определился во время пробежки – никуда не годится, хотя для обычного школьника, наверное, так и должно быть. Утешает мысль, что марафон бежать мне пока не требуется, то есть с тренировками на выносливость пока можно погодить – в фоновом режиме, само собой.
Сила и грузоподъемность – выше нормы для своего возраста, но в реальном бою толку от них чуть.
Скорость и реакция – откровенно низкая. Гребля – не тот вид спорта, который развивает эти качества, скорее наоборот.
Даже костяшки на кулаках не набиты – нормально не ударить, так чтобы себе чего-нибудь не сломать или отбить. В принципе, открытой ладонью можно влепить так, что мало не покажется, а пальцами вообще можно тыкать, куда душе угодно, если знаешь точно, куда надо.
Растяжка – в норме, и это радует больше всего. В десятом классе мой реципиент подался в модную тогда атлетическую гимнастику. Слава богу, что попал раньше этого момента – после штанги и тяжелого упорного кача все могло быть много хуже.
Два часа тренировок и можно выжимать футболку – вот только забыл сообразить, что с душем и горячей водой здесь серьезная проблема. По идее можно искупаться в реке, хоть и начало сентябрь, но окунуться по-быстрому ещё можно, вода умеренно холодная. Вот только ни полотенца, ни плавок в наличии нет – воспользуюсь умывальником в лагере.
Не люблю козлов. И нет разницы горные они или равнинные.
Около умывальника застал неприятную картину. Трое таджиков издеваются над зашуганным жиртрестом. Судя по возрасту, и тому факту, что лицо его мне не знакомо – похоже студент.
Один из кулябцев, в узорной тюбетейке, непременном вышитом халате, в данный конкретный момент рассматривал помазок для бритья, очевидно экспроприированный только что у незадачливого толстяка.
- Зачем бабе бриться? - и демонстративно вытер намыленный помазок о чужое же полотенце. После чего демонстративно швырнул под ноги.
Два его товарища громко заржали, комментируя происходящее на своем языке.
Демонстративно неловко протискиваюсь к соседнему крану, хотя свободного места рядом достаточно. Сую руки в воду, и тут же поворачиваюсь, словно что-то вспомнив. И естественно совершенно случайно наступаю на ногу таджику, прямо на его начищенный до блеска сапог. Национальный вид одежды подразумевает именно эту парадную и повседневную обувь- они и летом умудряются в кожаных сапогах ходить, скорее всего, потому что больше нечего одеть.
С удовольствием проворачиваюсь всей тяжестью тела на пятке, не сходя с ноги кулябца, и в завершение, словно потеряв равновесие, вытираю мокрые руки об его халат.
- Бинго! - ставлю, сто к одному, что не стерпит. Набивной теплый халат – это предмет гордости и статуса, сравнимый по важности, разве что, с тонированной "десяткой" низкой посадки в Дагестане спустя четверть века.
- Извини, шаринам, - улыбаюсь самой обворожительной из своих улыбок.
Моих познаний в таджикском на большее не хватает, и не уверен, что шаринам – сладкий мой будет сочтено за оскорбление, но больше ничего не помню, не "дустом" же его звать – безобидное "друг" сейчас не подойдет.
Все рассчитано правильно, "юрчик" хватает меня за футболку на груди и пытается что-то выдать гневно-истеричное, но такой возможности ему не предоставляется. Отжимаю локтем его граблю загребущую вниз – опытный боец сразу бы отпустил захват, освобождая руку, горец же не сообразил вовремя, и вынужденно наклоняется следом за своей зажатой конечностью, чтобы… встретится с моим коленом.
Точно в солнечное сплетение, причем сдерживаюсь, удар даже не в полсилы – чтобы не калечить. Но и этого достаточно – юрчик оседает, открыв рот, судорожно открывает рот, пытаясь вдохнуть воздуха.
Оставшиеся дружки бросаются на помощь поверженному товарищу. Но бойцы из них аховые, даже зацепить меня не в состоянии. Один получает прямой жесткий в кость ноги – нехороший удар, запрещенный в большинстве спортивных единоборств, но я же не в полную силу – синяк на неделю максимум. Товарищи в стеганых халатах, как в бронежилетах – лоу-кик в бедро сомнителен, а с моими возможностями, можно самому себе конечность уломать с равной вероятностью.
- Ты как? - жиртрест ни жив ни мертв. - Не боись, если ещё раз наедут, ты мне сразу маякни. Девятая комната, Саша Морозов.
- Валерик, - осторожно протягивает руку. - Спасибо большое, они меня уже третий день допекают.
- Да ладно, козлов надо учить, - и обращаясь к поверженным инвалидам, добавляю. - Толстого не трогать, иначе будете иметь дело со мной. Уяснили, юрчики?
Быстро умываюсь, и в сопровождении круглого, как шар, Валерика возвращаемся в лагерь.
- Почему ты их юрками все время называл? - интересуется попутчик.
- Кулябские они, значит юрчики. Памирские – вовчики, но их здесь вроде нет, судя по орнаменту на тюбетейках и халатах, хотя может, просто не различаю. И они друг друга терпеть не могут, и дай волю начнут резать своих соседей, так что только держись.
Что-то не туда меня понесло, до резни "вовчиков" и "юрчиков" ещё лет семь, не меньше.
- Валерик, ты случайно Таню, Олю и Наташу не знаешь? Они вместе на костре вчера были, - должна же быть хоть какая-то польза от нового знакомца.
- В одной группе учимся. Красивые. Только, со мной они не дружат – не интересный я им, - вздохнул человек-пончик.
- Да уж, - оценив его параметры, согласился, процитировав по памяти отца русской демократии.
- Скажи-ка, милок, как у вас обстоят с выполнением нормы? - производственный процесс никак не выходит из головы.
Выясняется, что у студентов ситуация точно такая же печальная. За неделю, что они здесь находятся, норму ни разу никто не собрал – к слову, заработки намного ниже, чем у нас. Точнее, сама норма выше, а вот плата за питание взимается в полном размере, а не символические 50 коп в день, как у школьников. В итоге получается совсем грустно, о чем и поведал многострадальный толстячок. И кормят плохо, и заработка можно не ждать, стипендия же такая, что не разгуляешься – всего сорок рублей.
И причина всё та же – колхоз нормальные поля не дает, а на подчистке "кошкины слёзы" получаются, а не заработок.
- Кто у вас комиссар лагеря? Веди к нему, бороться будем со вселенской несправедливостью, воплощенной в данном эпизоде исторического бытия.
- Здравствуйте, Виктор Васильевич! Я по поручению комсомольской организации школы по вопросу первостепенной важности.
Молодой, ещё и тридцати нет, комиссар отряда, приветливо улыбается и крепко жмет руку.
- Чем мы можем помочь соседям? - с готовностью отзывается товарищ, даже не задумываясь, лучась искренней симпатией к братьям меньшим, школьным.
Обрисовываю ситуацию с распределением полей.
- В то время когда область борется за выполнение "Продовольственной программы", когда каждая тонна на счету в копилке соцсоревнования, мы не можем собрать даже обычную норму. В то время, как на соседних картах, томаты перезревают и их никто не убирает!
От избытка пафоса Виктор Васильевич немного морщится, но соглашается поднять вопрос на встрече с председателем.
- Нашего руководителя, Петра Иосифовича, вы знаете, я его предупрежу, что вы вечером подойдете согласовать позиции на переговорах. Спасибо за сотрудничество, - пожимаю руку и быстро линяю, чтобы избежать вопросов и уточнений.
Теперь очередь Дьякова-старшего.
- Товарищ замначальника лагеря, разрешите обратиться?
- Опять ты? Передумал на баранов ехать? Неужели каракуртов испугался? - ехидно интересуется Иосифович, очевидно, что моя афера, шитая белыми нитками, вскрылась. Что, в общем-то, не мудрено – колхоз наш маленький.
- Руководство студотряда хочет поднять вопрос о справедливом распределении свежих полей для сбора томатов. Они считают несправедливым, когда самые урожайные поля отдаются местным, а мы за ними крохи подчищаем.
На резонный вопрос, какое отношение имеет будущий овцевод к процессу сбора помидоров, отнекиваюсь, что чисто случайно встретил Виктора Васильевича, и уже он попросил передать, что вечером зайдет обсудить этот вопрос. Я же просто мимо проходил в этот момент времени.
- Я не я и корова не моя, знать ничего не знаю, - так кратко можно выразить мою оправдательную речь.
После чего был отпущен восвояси – похоже, лекция о членистоногих сошла мне с рук без видимых последствий.
Около входа в барак попался Пашка Косыкин, и по его нервному и решительному виду, легко догадаться о чем пойдет речь.
- Я считаю, что мы поступили нечестно! - никто и не сомневался, что тема эта ещё всплывет. Все равно надо поставить точки над "і".
- Согласен с тобой, целиком и полностью, - даже и не думал возражать. Павел прав на сто процентов, естественно, с его точки зрения и переубеждать – только время тратить зря.
- Ты даже не спросил о чем речь? - удивился правдоруб.