Форточка - Владимир Голубев 3 стр.


– Слава, ты часто с участками под застройку дело имеешь. Помоги продать. Дом сам ничего не стоит, но коммуникации все подведены и участок большой.

– Сколько там соток?

– Я, когда оформлял наследство, прихватил часть луга, получилось шестьдесят.

– Не ожидал! Ну, ты жучара! Пригородом никогда не занимался, но на однокомнатную квартиру денег хватит.

Друзья помолчали немного.

– Вовремя ты мне про дом сказал. Я свой бизнес продаю. Уже месяц этим занимаюсь, – в свою очередь заоткровенничал Вячеслав.

– А мне казалось, что строительство выгодный бизнес?

– Для чиновников. Ты заметил, что 2006 году цены практически остановились?

– Да, но в этом опять начали подниматься.

– А инфляция? Да и бизнес у меня мелкий. Я на ремонте зарабатываю больше, чем на строительстве коттеджей. И как только тогда, у Николая, открылась эта возможность! Сразу решил, нужны свободные деньги. Я продаю все, даже вторую квартиру, где Яна живет.

– Кто такая Яна?

– Я вас еще не знакомил. Новая подружка.

– А ее куда?

– Пока не знаю. Сниму квартиру. Неважно.

– Сколько ей лет?

– Яне? Четвертной. Дочери восемь, у родителей живет. Замужем не была. Что-то еще интересует?

– Да я так спросил. Просто. Интересно, а Кит еще долго будет ходить на свою работу? Но мне на мою надо бежать. Перерыв закончился. Вечером у Николая?

– Договорились!

Владимир ушел, а Вячеслав еще недолго посидел, выпил чашку кофе. Мысли снова вернулись к Шурочке. Прав Коробок. Ребенку интенсивная терапия нужна, а не сырой дом на голодный желудок. Достал телефон и начал договариваться о госпитализации.

28 июля 2007 года.

Поздний ужин у Кита начался с совещания.

– Диспозиция ясна, все дороги открыты. Вперед, – поднял рюмку с кагором Вячеслав.

– На водочку уже здоровья не хватает, – заерничал Владимир.

– А "дороги" открыты еще не все, – поправил Николай.

– В смысле, еще два "лифта" строить, большой и маленький? – опустил рюмку Югин.

– На этом еще десять устойчивых состояний есть. Я, когда к максимуму двигался, их все попробовал.

– Нам этих двух хватит. С ними давайте разберемся. Давайте какой-то план наметим. В двенадцатом веке можно безопасно добывать золото в труднодоступных районах. В прошлом веке торговать. Секонд хенд на золото менять.

– Как ты, Слава, мелко плаваешь! Тряпки в прошлое таскать! А новые технологии? Оружие? Ты бизнесмен или челночник? – возмутился Владимир.

– Пуховики можно продавать простым людям, а вот кому ты будешь продавать автоматы? Серьезные люди собирают максимум информации о партнерах. Я за любые варианты. Давайте обсуждать. Предлагай, Коробок, ты у нас генератор идей.

– Можно переехать в западную Белоруссию, Пинск или Брест, до 1939 года это Польша. Порядки либеральные. Там можно продавать все. Еще вариант накопать компромат на местного чиновника. Жалко НЭП закончился. Демонтировать "лифт" не надо. Построить новый на базе небольшого фургона.

– Помните, был разговор о демонтаже, когда за золотом собрались ехать. Демонтаж-монтаж месяц минимум. Что касается изготовления. Чертежи на детали у меня все есть. Сделать в Москве не проблема. Проблема – деньги. Нужно более трех миллионов на материалы. Плюс пятьсот тысяч работа. Запасной комплект электроники у меня практически готов. Ну что, есть у нас такие деньги, – повернулся к Югину Николай.

– Есть. Есть такие деньги. Возьми на работе отпуск с завтрашнего дня и поезжай, Коля, в Москву, договаривайся. Постарайся уложиться в шесть миллионов. Договора будут готовы, позвони, я подъеду. Предложение по Белоруссии хорошее, но продавать оружие там мне не нравится. Давайте немного оторвемся от обсуждения и выпьем, наконец, – снова поднял рюмку Вячеслав.

Выпили. Закусили. Еще выпили и еще закусили.

– Коля, включи "лифт" на прогрев, я сегодня на ту сторону сбегаю, – попросил Югин. – Шурку хочу сюда притащить.

– Я сразу понял, что ты на ту сторону собрался. Как корзинку увидел. В корзинке что? Выкуп?

– Да нет. Я на всякий случай меду пару килограмм взял, и кило сухого молока. Вдруг бабы мне не поверят и не отдадут девчонку.

– Слав, я пошел включать, а ты больше не пей. Володя, проследи.

С каждым разом отношение к прогулкам на ту сторону все более менялось в сторону обыденности. "Как в кино иду", – подумал Вячеслав. По тропинке шел, как дома, не замечая ничего вокруг. Только когда вышел на дорогу, Югин обнаружил, что его догоняет молодой мужчина.

– Гражданин, постойте.

"Очень мне не нравиться это "гражданин", – подумал Вячеслав. Но остановился, и на всякий случай поставил корзинку.

"Легче меня килограмм на двадцать, но жилистый черт. А если сразу ногой по яйцам? Что я зря на футбол хожу?"

– Откуда идете?

"Вот сволочь, держит дистанцию. Попал я."

– Я здесь живу? А баба эта с тобой? – замутил воду Югин.

– Какая баба? – посмотрел по сторонам мужчина.

"Купился, идиот", – подумал Вячеслав. Сделал пару шагов и схода нанес удар правой ногой. Мужчина упал и Югин добавил по голове. "Я же его убью, сапоги тяжелые."

Вячеслав огляделся и оттащил мужика в кусты, снял с него ремень и связал руки. Обыск ничего не дал. Ни оружия, ни документов. Снял с жертвы картуз и принес из ближайшей придорожной лужи воды. Помогло, мужик пришел в себя. Допрос не добавил информации. "Может и зря по голове сапогом", – подумал Югин, слушая бессвязные ответы. Поднял жертву на ноги и повел обратно.

На последних ста метрах Вячеслав подстраховался, надвинул мужику картуз на глаза. Минут сорок пришлось ждать, пока Владимир надумал выглянуть. С трудом затащили мужчину наверх, и Югин сразу побежал к дороге. Было потеряно почти три часа.

А спешить было некуда. Анастасия уже на работе. В любом случае ждать до обеда.

Вячеслав быстро добрался до Шурочкиного дома. Постучал, подергал дверь, закрыто. Сел на завалинке ждать. Первой пришла Люба, ходила регистрироваться на биржу труда.

– Биржа далеко, а нога до сих пор болит, – пожаловалась она. – Зато Шуре лучше. Сегодня утром сама поела. Разговаривать начала. Температура меньше. Просто чудо. И день сегодня теплый, как летом.

Люба трещала без остановки. Какой она молодец, как правильно делает уколы. Как она кипятит иглы на примусе. А Вячеслав сидел на табуретке, смотрел на Шурочкину улыбку и был счастлив.

– А молока на рынке нет совсем. Я ходила рано-рано. Зато меду купила, – показала Люба стакан, накрытый белой тряпочкой. – Я на ложке Шурке даю, она полчаса сосет, как леденец.

– Я совсем забыл. Я же вам меда принес и молока. Липовый, опять липовый, гречишный. Давай покажу, как молоко делать.

Пока Люба подогрела на примусе воду, пока напоила племянницу теплым молоком, пришла на обед Настя. Искренне обрадовалась Югину. Тот заторопился уходить, но потом вспомнил о блузках. Он захватил с собой пару дешевых китайских поделок, хотел проверить спрос.

– С деньгами у меня плохо, а продукты для выздоровления Александры покупать надо свежие. У меня много этого добра, а носить некому. Попробуйте продать, хоть какие то деньги появятся. Я дней через десять еще принесу.

Настя запротестовала. А Люба не поддержала ее: – В нашем положении любую милостыню надо принимать, говорить спасибо, а не гордиться. Меня на бирже в конец очереди поставили. Долго мы на твоих карточках протянем. И так уже все продали, ничего, считай, не осталось.

– Вы поосторожнее. Народ больно завистлив стал. Про меня никому не говорите. Продукты и лекарства никому не показывайте, – попросил Югин перед уходом.

Обратно Вячеслав добрался удачно. Но пришлось подождать Владимира. Оказалось, друзья решили напоить пленного. И сами приняли в этом участие. То ли от голода, то ли после нокаута, но мужик свалился после первого стакана.

Глава 2.

Вячеслава заставили выпить штрафную. Пришлось рассказать о невольном госте.

– Что будем с ним делать? Предлагаю отправить в двенадцатый век, – радикально решил проблему Югин.

– В степи можно выжить только большой группой. А до леса он не доберется. Шансов мало, – возразил Владимир.

– Мужик жилистый, тертый, ставлю на него, – не согласился Кит.

– А давайте примем его на работу. Я на него массу времени истратил. Пусть отрабатывает. Стакан водки ежедневно, чтобы не сбежал. Поселю на стройке, бригадир таджиков присмотрит, – предложил Югин.

– На золотой прииск работать? Через полстраны его везти? – удивился Кит.

– У меня другая идея появилась. Великое переселение народов. В 1932-1933 годах от голода умерло три миллиона человек. Здесь черноземы, в двенадцатом веке земли всем хватит. Военный опыт у мужиков богатый. Кочевники отдыхают, – предложил Владимир.

– Во-первых, как их собрать. Во-вторых, на какие деньги откормить, снарядить, вооружить. Одежда, семена, инвентарь стоят дороже оружия. В третьих, нам это зачем. Завиральная идея, – сделал вывод Вячеслав.

– Сразу не отвечу. Надо подумать. Первые два вопроса организационные. Они решаемы. Главный вопрос третий. Выгода. А к Шурочке своей ты тоже ходишь за выгодой?

– Напились без меня. И начинаете глупости говорить. Поздно уже. Мужик пусть здесь остается. Глаза не развязывайте. Утром налейте ему стакан. После обеда я его заберу. Вы оба в отпуск оформляйтесь или увольняйтесь. Все. Поехал домой.

– Яволь. Мой фюрер.

Оставшись вдвоем, Николай с Владимиром выпили еще по маленькой.

– Ты знаешь, Вова, а третий вопрос у Славки совсем простой.

– Да-а?

– Да. Его величество, Царь всея Степи Вячеслав Первый. Как тебе?

– Амператор лучше.

– Да хоть Трансформатор. Власть. Вот ему ответ на главный его вопрос. Пошли на боковую, утро уже.

Друзья с трудом проснулись около двенадцати. Отзвонились на работу. Николай поговорил с директором своей микро фирмы, тот дал задание кадровику оформить отпуск. У Владимира возникли проблемы, лето сезон отпусков, и из десятка айтишников двое были в отпуске. Пришлось пообещать заехать завтра, передать дела.

Разбудили пленного. Налили лечебные сто грамм. Познакомились. Хрипушин Василий жил на окраине. Работал на экскаваторном заводе. Теперь после прогула наверняка уволили. Шел от невесты, которая живет в пригороде. Вдалеке, внезапно увидел Югина, догнал его, любопытно очень было.

– Живешь один? – уточнил Владимир.

– С родителями, две сестренки маленькие, да бабка.

– Адрес скажи, – приказал Коробок.

Достали древнюю схему города. Все вроде сходилось. Невиноват, получается, Вася. Пожарили полукопченой колбасы с яйцами. Позавтракали сами и покормили Хрипушина.

– Василий Иванович вас за меня в тюрьму посадит, – осмелел Вася.

– Чапаев? Василий Иванович, – засмеялся Коробок.

– Нет. Похмелкин. Участковый наш.

– Сам то грамотный? – заинтересовался Владимир.

– А то! Четыре класса, это вам не фунт изюма, – похвалился Вася.

– Невесту как зовут?

– Фёклой. Сенцова Кондрата дочь.

– Коля, дай карандаш и лист бумаги. И Васе глаза развяжи. Спасибо. А ты, Вася пиши. "Я, Василий Хрипушин." Написал? Не торопись. "18 мая 1932 года, выпил бутылку…" Написал? Молодец. "самогона. Самогон гонит мой будущий тесть…" Не хочешь писать?

– Не хочу. Не буду я на тестя напраслину возводить.

– Не хочешь – не пиши. Один прогул, может, еще не уволят. Я тебе для мастера бутылку водки с собой дам. Скажешь, что из-за свадьбы прогулял. Если мужик правильный, отмажет. А за два прогула уволят без разговора. Вот ты и подумай: нужен Кондрату зять на бирже труда? А бумага останется здесь лежать. Язык за зубами будешь держать, никто не пострадает.

– Хорошо, говори, что еще писать.

– "Самогон гонит мой будущий тесть, Сенцов Кондрат, из пшеницы, которую не сдал на госзакупки." Написал? Что, опять не хочешь? Коля, поговори с Васей.

– Володя, мне это самому не нравится.

– А тебе, Коля, нравится его в тайгу на промывку золота отправить? Или просто бросить к тем грязным кочевникам? Пусть в рабство его продадут?

– Мне, Вова, эта история по-всякому не нравится. Я уже не рад, что "лифт" существует.

– Хорошо, Коля. Правильная позиция советского интеллигента. Давай дождемся, когда "лифт" изобретут юсовцы. Или зачем ждать, продай им его.

– А они вели разработки по маленькому варианту, на семьдесят сантиметров. У них теория слабо была проработана. Вот они и зациклились на маленьком. А мы им дезу сливали, что сами на таком работаем.

– Сейчас приедет Слава, и мы тебя, молчуна, убьем.

– Зря ты так волнуешься. У них был всего один специалист, Бобби Коган, он сейчас роботами-игрушками занялся. Я все статьи читаю.

– Что с Васей делать будем? Мне он уже надоел. Всё. В рабство его. В рабство.

– Да не волнуйся ты так, Вова. Василий, напиши, что Коля попросил. И мы тебя сразу домой отвезем.

– Мужики, да я не против. Я уже все написал.

– Написал он! Ставь подпись и число. Коля, у нас водка кончилась. Позвони Славе, пусть по дороге захватит. И чтобы бутылка без выкрутасов.

– Любая сгодится. Перельем. Бумажной пробкой закроем. Вася скажет самогон тройного перегона.

– Василий, пей свои сто грамм и спать. До смены десять часов, а нам еще ехать часа два.

– Слава через час обещал приехать. Пока его нет, давай вчерне проговорим, твое вчерашнее предложение, – перевел разговор на деловые рельсы Николай.

– Сейчас проверю, как там Вася на кухне. Уже засопел. Быстро его развезло.

– Да у них там вечер. Они ложатся рано.

– Хорошо. Главную мысль ты мою понял. Империя Степь. Все Черноземье, все южные области Украины, все равнины до южного Урала и Кавказа. Пшеница. Кукуруза. Соя. Подсолнечник. Сахарная свекла. Все как обычно. Император Славка Первый.

– Деньги?

– Экспроприация экспроприаторов. Голод почему? Отобрали всю пшеницу у народа. Возвращаем все обратно.

– Война против Красной Армии?

– Все гораздо проще. Посмотри на старую схему. Вот ювелирный магазин.

– Там же, где и был.

– Я в обед мимо него каждый раз прохожу. Объявление. Сдаются площади в аренду. Снимаем два на два метра. "Лифт" на что похож? Пустой куб с рамками. Монтируем. Забираем в 1932 году все, что понравилось. На место "лифта" имитацию. Сажаем девочку, пусть обручальные кольца продает.

– Копейки.

– Согласен. Давай смотреть сберкассы. Вот, центральное отделение.

– Там сейчас сквер. Кто нам разрешит в сквере арендовать площадь?

– Никто, а мы приедем на машине. Директору пару тысяч сунем и через два часа уедем. Будет установка смонтирована на машине, будет точная привязка. В войну город был сильно разрушен, а построить здания могли на пару метров в стороне. Совсем просто. Припарковались на пару часиков, сделали дело, уехали. Десяток городов проедем, и денег хватит. Можно заехать в Брест, Пинск и Гродно. Будет польская валюта.

– Но поляки нам голод не устраивали. Их за что грабить?

– Я, когда в универе учился, к нам поляки по обмену приезжали. Они нас очень не любят, хуже юсовцев.

– Это было тридцать лет тому назад.

– Думаешь, сейчас полюбили. Поехали, проверим.

– Воровать незаконно.

– Придет ко мне следак, пусть потерпевших покажет. Нет потерпевших, нет преступления.

– Если до нас доберутся, то мы адвокатов не увидим. Просто пропадем.

– Вот. Значит для них законы тьфу! О чем тогда речь?

– О морали!

– С моральной точки зрения мы будем правы. Мы спасем миллион человек.

– Раньше ты говорил три миллиона.

– Сколько получится, столько и спасем. Тут мы и подошли к самому сложному вопросу. Сбор и вывоз людей.

– Уже есть предложения?

– Есть. Семья моего отца в голодные годы перебралась в Кузбасс. Работали на шахтах. Городок у них был маленький. Один земляк с Кузбасса письмо прислал. Так два вагона сразу поехали. Нам нужен план. Набрать в альтернативе людей, обучить, заготовить письма от шахт, раздать подъемные для закупки билетов. Но главное должен быть четкий график. Чтобы народ не скапливался, чтобы семена, инвентарь, оружие было готово. В двенадцатом веке зима, до посевной осталось три-четыре месяца. Самое главное, операцию мы сможем провести один раз. Люди пропадут. Письма не приходят. Обратно никто не приезжает. Через месяц начнется охота за похитителями людей.

– Нужно заказывать больше установок. И график нужен очень четкий. Скопление людей ни там, ни у нас допускать нельзя. У нас на большие проекты раньше составлялся график Ганта. Здесь тоже такой нужен.

Приехал Югин. Внимательно выслушал Коробова.

– Сама идея хорошая. Контроль над ресурсами огромной территории даст много возможностей. Форма правления безразлична, доступ к товарообмену только у нас. А вот воровство денег из банков практически ничего не даст. Система в тридцатых годах карточная, за деньги мало что купишь. Хотя для покупки билетов и других мелочей годятся. В банках могут быть золотые и серебряные деньги, их тогда выпускали. Их можно неплохо реализовать у нас. По поводу вербовки населения на шахты. Сложно, опасно. И потом эти люди будут нас ненавидеть. Мы не сможем им доказать, что спасли их от голодной смерти.

– Давай через работников ЗАГС достанем копии книг регистрации. Будем забирать тех, кто умрет, – не согласился Владимир.

– Многие готовы умереть на Родине, дома, чем жить на чужбине. Проще заняться вербовкой у нас, золото добывать в горах очень южной Америки. Письма и телефон из "лифта". Приехал автобус, привез партию, сели на скамейки, поговорили и обратно на работу, – возразил Югин.

– А кто нам запретит сделать в тридцатых годах это же? Сборный пункт в Поволжье. Приходят "чужие" агитаторы и начинают соблазнять ехать в Америку. Они знают, что на шахтах работы нет, а в Америке землю дают. А то, что злые индейцы будут нападать, молчат, сами не знают. Письма из Америки будут приходить, пусть с небольшим опозданием, – немного по-другому интерпретировал свое предложение Коробов.

– Я с Володей согласен. Он предлагает людей спасти, а ты без риска денег заработать, – выразил свою точку зрения Китин.

– Ты мне на совесть не дави. Хотите заняться благотворительностью, пожалуйста. Заработаем кучу денег, занимайтесь, сколько влезет. Я об эффективности, здесь набираем рисковый контингент, без детей и стариков. Там на одного работягу, с непонятной готовностью к риску, довесок из трех или пяти иждивенцев. В моем предложении, сразу выход золота. В вашем, три года на обустройство и вложения несколько миллиардов рублей.

– Если об эффективности, то на деньги одного нашего рискового, я там десять семей вытащу. И среди них трех-четырех одиноких, зубастых, с богатым военным опытом мужиков всегда найду. Нам и денег много не надо. Винтовок и патронов наворуем в тридцатые годы. Амуниции тоже на складах завались. Семена и инвентарь лучше купить здесь. Часть сразу на южный Урал отвезем, вот и золото будет, – разошелся Владимир.

– Сколько стоят семена, инвентарь, лошадь и корова на одну семью? А питание на полгода?

– Да картошку через два месяца можно подкапывать.

Назад Дальше