– Останется установка, сразу доберутся.
– Ты сам ответил на этот вопрос. Ни одна из установок не должна им достаться.
– Эту штуку дядя Коля делал в НИИ. Остались чертежи.
– Те, что сданы в архив, вряд ли уцелели. К тому же ты плохо представляешь работу НИИ. По тем чертежам ничего работать не будет. Когда передают в серию, чертежи нормальные, на стадии ОКР, туфта. Ты вспомни, сколько Кит мучался дома, когда просто собрал? А какие параметры задавать? Попробуй, найди устойчивое состояние.
– Рано или поздно сделают.
– Минимум пять лет. Я на эту тему с Николаем беседовал. А насколько вперед продвинется за это время Кит?
– Слава, но в Москве останутся чертежи, – прервал друга Володя.
– Если ты помнишь, мы договорились разместить разные детали в разных фирмах. Сборку делать здесь. Так я еще договорился с Николаем, чтобы детали имели неправильную конфигурацию. Излишние элементы, которые Коля сам сможет удалить. Там еще электронная часть, которую негде не заказывали.
– Николай мне растолковал немного, вдвоем за месяц сделаем легко. Там прошивка сложная, сама электроника простая.
– Мы тебя успокоили, Валентин? – спросил Югин.
– Скорее здорово напугали. Но как Вы предлагаете заработать много денег, да к тому же быстро?
– Я предлагаю продавать в 1894 года информацию. Там уже есть крупные предприятия. У нас, во времена СССР, выпускалось много хороших, простых, надежных станков. Без всяких ЧПУ. Выпущенные в конце перестройки, не успели толком поработать. Легко найти и совсем новые образцы, и чертежи такого оборудования. Я помню на нашем заводе, токарно-револьверный станок образца 1983 года стоял, габаритами легко пройдет в "лифт". Вес небольшой был, меньше трех тонн. Купить его и в Туле, и в Питере можно дешевле двухсот тысяч, а сколько заплатят в Туле, или в Питере 1894 года за образец с комплектом технической и технологической документации?– сформулировал свой план обогащения Югин. – Давайте заканчивать. Мне сегодня в Москву ехать.
В Москве пришлось проторчать три дня. Простые договора на изготовление деталей обрастали массой пунктов. Это, не смотря на то, что платежи предполагались наличными, без документов. Короткие сроки, и высокая стоимость материалов предполагала высокие риски. Кроме того, Югин попросил Китина уменьшить допуски, чтобы ускорить сборку и юстировку. А это сразу удвоило стоимость работ. Денег от продажи бизнеса Югина должно было хватить тютелька в тютельку. А надо было еще покупать грузовики, делать электронную начинку. Оборотный капитал для торговли, текущие затраты, наконец. Одна надежда была у Югина на деньги от продажи от бизнеса сына.
Возвращались обратно усталые. Только в дороге Вячеслав рассказал Николаю о своих планах торговли в 1894 году оборудованием и технологиями.
– Я всегда плохо относился к воровству, какие бы моральные оправдания не приводились. Мало того, давай документацию на изготовление купим. Поедем на станкозавод и купим. Скажем, что в Африке предприятие строим, – обрадовался Китин.
– Вот только про Африку ничего говорить не надо. Был у меня знакомый бизнесмен там недавно, рассказывал, – грустно сказал Югин. – Денег у нас, считай, не осталось.
С вокзала позвонили Коробку и через час в квартире у Кита обсуждали ситуацию с финансами. Решили форсировать поездку в Тулу и Питер 1894 года, с комплектами документации на пару-тройку станков для оценки. Николай позвонил своему знакомому на станкозавод и договорился о встрече. Решили, что на заводе Китин обговорит техническую часть, а в обед, в ресторане, Югин решит с ним денежные вопросы. Николай уехал, а Вячеслав стал составлять договор таким образом, чтобы он выглядел филькиной грамотой, а права давал законные. Такой ловушкой стал срок окончания прав на производство станков, конец 2007 года.
Договор подписали быстро. Сумма договора была смешная, сорок тысяч рублей. На эти деньги трудно было изготовить копии документации, вес которой по одному станку оказался больше тридцати килограмм. Каково же было удивление Николая, когда сотрудники завода, предложили получить документацию сразу. У них сохранился рабочий экземпляр.
Документы на один станок заняли большой чемодан. Три больших, тяжелых чемодана на три станка. Тяжелая будет поездка.
Заводчане сделали бесплатный подарок, передали друзьям список покупателей этих станков с контактными телефонами и адресами.
Позвонили Владимиру и порадовали его. Срочно было необходимо замазывать на всех документах даты. Коробов приехал, созвонился с сыновьями, и друзья поехали раздавать работу на ночь. Ехать в Тулу и Питер 1894 года, Югин с Коробовым собирались завтра. Валерий и Валентин взяли по половине чемодана. Еще половину комплекта завезли жене Югина.
– Поехали, завезем половинку Яне, – решился Слава, – ей, как и жене, утром на работу не идти, справится. Заодно и познакомлю вас.
Приехали быстро. Яна оказалась совсем молодой, на вид очень приятной женщиной, без внешних признаков хищницы.
– Знакомься, Яна, это мои старые друзья: Коробок и Кит, – за показной веселостью, попытался скрыть свое смущение Югин.
– Меня зовут Владимир, а Кита – Николай Петрович. Вечно, ты, Длинный, нас обижаешь.
– Слава, а я не знала, что ты – Длинный. Я смотрю, друзья повыше тебя будут. Или это реклама твоих скрытых достоинств?
Володя с Николаем покраснели, как молодые девицы.
– Дорогая, я должен попросить тебя об очень важной и срочной услуге, – перевел разговор в нужное русло Югин. И начал объяснять суть работы.
Последний комплект отвезли на квартиру к Николаю и сели за работу.
– Коля, ты заметил, Вячеслав опять с корзинкой?
– Я не слепой, Володя.
– "Уж полночь близится. А Югина все нет", – пропел, фальшивя, Владимир, – ария Шурочки с "глинозема".
– Ты неправ, у них утро. Надо петь "уж утро близится", – продемонстрировал свой великолепный голос Николай.
– Балаболки, идите, включайте "лифт" на прогрев, – засмеялся Вячеслав. – я обещал Любе в прошлый раз, что через десять дней вернусь.
В мире 1932 года было прохладно. Югин пошел быстрым шагом. Всю дорогу Вячеслава не покидало ощущение опасности. Он нервно сжимал в правой руке газовый баллончик.
Дверь открыла Настя. Она уже встала и собиралась на работу. Люба с Шурочкой спали.
– Не будем их будить. Анастасия, как здоровье дочки?
– Спасибо, хорошо. Вчера вставала. Кашлять перестала и температура второй день нормальная. Чудо. Плохо другое. Помните, Вы в первый раз дали для врача кусок сала. А я тогда с испуга весь ему отдала. Он что-то нехорошее надумал, приходил вчера, увидел стакан с медом. Я не дура, банки попрятала, в стакан немного отложу, и кормим Шурочку. Надо было и стакан прятать, но Люба проглядела. Меня не было, а сестра такая бесхитростная. Доктор сразу уцепился, вопросы начал задавать. Почему Шурочка так хорошо выглядит, откуда мед, откуда сало тогда взяли. Ну и самое плохое. Одну кофточку я продала. А вторую не успела. Люба ее решила примерить. И чего примерять, зеркало еще осенью продали. Если донесет, то конец.
– А сам как? Сало сдаст? Так наверно съел давно.
– Ему ничего не будет. Наоборот, похвалят. Я думаю, это он моего мужа заложил. Муж болел, а потом его забрали.
– Какая-то ерунда.
– Не ерунда. У меня муж поляк, из под Гродно. Но об этом никто не знал. Война была, сделали ему тогда нормальные документы. Я, когда мы поженились, увидела на бедре у него шрам. Оказалось, в западных губерниях прививки от оспы делали на ноге. А когда доктор моего мужа, во время болезни, осматривал, то, видимо, догадался. Бежать надо, да некуда.
– А где ваши родственники?
– Нет никого. А к мужниным не добраться. Так все хорошо было, дочка выздоравливала.
– А если ему опять подношение сделать, я вот не с пустыми руками?
– Взять – возьмет, а донести – донесет.
– Проблема…
– Ладно, что будет, то будет. Пойду на работу.
– У меня предложение. Я отвезу вас в Гродно. Не сразу, не сегодня. Пока побудете у меня дома. Мне нужно будет около месяца, своими делами заняться. А потом я отвезу вас. Согласны?
– Даже не знаю.
– Соседям скажите, что на заработки поехали. На торфозаготовки. У меня мама на торфозаготовки ездила. Она рассказывала, что денег не платили, но за карточки работать было выгодно.
– Ваша мама работала на торфозаготовках. Какая крепкая старуха.
– Это давно было. Шестьдесят с лишним лет назад.
– При Александре II были талоны?
– Мы не о том говорим. Если согласны, берите продукты, несите соседям и договаривайтесь, чтобы за домом проследили.
– А зачем продукты соседям отдавать? Мы с собой заберем.
– Возьмем только самое легкое. Если соседи могут хоть немного денег дать взамен еды и вещей, хорошо, нет, тоже годится. Буди сестру и дочь. Одевайтесь и пошли.
– Хорошо. Вы меня уговорили. Ничего о Вас не знаю, а хочется верить. Вы такой необычный человек.
– Попробуйте уложиться в полчаса, мне тревожно после Вашего рассказа о визите врача.
Потребовалось больше часа уговоров оставить ту, или иную вещь, чтобы сестры собрались. Хорошо, что за предыдущий год, было продано все, более-менее ценное.
Шурочку Вячеславу пришлось нести на себе. Это было нетяжело, но руки было заняты, и Югин чувствовал свою беспомощность и надвигающуюся угрозу. На выходе из города их остановил милиционер.
Югин поставил девочку на землю. Достал из кармана газовый баллончик, и тут только сообразил, что молоденький милиционер, практически мальчишка, Настин знакомый. Та обратилась к нему по имени.
Нервы чуть не сыграли с Вячеславом злую шутку.
Минут через пять, расставшись с нежданным знакомым, компания гуськом двигалась по пустырю.
Остановились метров за тридцать до перехода, и Югин попросил женщин завязать глаза. Те были крайне удивлены, но согласились.
Николай и Владимир уже ничему не удивлялись. Попросив нежданных гостей, посидеть с повязками еще пять минут, Вячеслав с друзьями прошел на кухню обсудить ситуацию.
– У них есть родственники в Гродно, и я пообещал их туда отвезти. Еще день-два, и в 1932 году их бы арестовали.
– С какой стати, – удивился Коробок.
– Это я создал такую ситуацию своими визитами, – повинился Югин.
– Гродно в Польше. Куда они побегут через семь лет? Польшу неизбежно разделят, это историческая неизбежность. Может их в Канаду переправить? Там русские поселения есть, – предложил Владимир.
– Володя, мы твой дом в деревне сможем использовать недели две, пока вы из Питера вернетесь? – поинтересовался Китин.
– Спроси у Вячеслава, он его продает.
– До конца месяца можно.
– Тогда, давайте, я отвезу их утром туда. Соседка будет приносить им молока. Я буду через день навещать. Потом будет время обсудить все с ними. А сейчас им надо помыться, там у тебя, Володя, ни бани, ни душа, – упрекнул Китин. – Слава, спроси их по поводу сменной одежды. У меня нет ничего женского, но мои тенниски для них будут, как платья.
– В 1932 году платьев выше колен не носили, – возразил Вячеслав.
– Сверху можно надеть белые, лабораторные халаты, будут до пола. Они стиранные, но не глажены. Дам утюг, пока одна отмокает, вторая гладит халаты. И идите работать, не успеваете с документами.
Настя с Любой были в ужасе от непонятных приключений. Шурочка с радостью плескалась в ванной и верещала, как обезьяна. Югин уговаривал Настю не затягивать пребывание дочери в ванной, девочка только что тяжело болела. Два дня назад у нее была температура.
Утром Николай запасся продуктами и отвез гостей в деревню, а Володя и Вячеслав улеглись спать. Им надо было отдохнуть перед поездкой.
Тащить два тяжеленных чемодана десять километров пешком не хотелось. К тому же, Югин решил прихватить образцы туалетного мыла и всякой парфюмерии. До московской дороги было почти два километра, а багажа получилось шесть мест: три чемодана с документацией, большая сумка с образцами товаров парфюмерной промышленности и две маленьких сумки со сменой одежды для самих путешественников. Пришлось опять просить безотказного Валентина отпрашиваться с работы.
Добравшись до дороги, Валентин отправился обратно, Вячеслав пошел в город за извозчиком, а Владимир остался сторожить вещи.
Когда извозчик повернул с Ново-Московской улицы на Кольцовскую, к вокзалу, Югин увидел недалеко заводские здания. Завод имени Ленина уже гордо стоял на пересечении Кольцовской и К.Маркса. Оказалось не К.Маркса, а Старо-Московской. И завод называется "Механический завод акционерного общества "В.Г.Столль и К".
– Купим билеты, у нас часа четыре в запасе, давай заедем потом к этому земляку, – предложил Вячеслав.
– Пустое дело, за пару часов даже до руководства не доберемся.
Извозчика отпускать не стали, и после покупки билетов, друзья поехали к Столлю. Югин захватил общие планы с характеристиками станков, благо этого добра накопировали достаточно, небольшой пакет с парфюмерией, и пошел в заводоуправление.
До начальника механических мастерских Югин добрался через час. Изложив свою легенду, о двух американцах русского происхождения, вернувшихся на историческую родину, он поведал о выгодах торговли с САСШ. Он, Югин, производит лучшие в мире станки, его соотечественник, прекрасную парфюмерию. Они здесь проездом, никого не знают, но все рекомендуют только ваш механический завод. Они готовы предоставить не только станки, но и полный комплект документации.
– Что Вы называете полным комплектом документации?
– Если Вы позволите, я сейчас принесу.
Объем документации привел заводского инженера в шок. Он долго просматривал чертежи, технологическую документацию.
– Да, вы, американцы, дотошней немцев!
– Вы обратите внимание все на русском языке. У нас в городке много выходцев из России, и я на завод принимаю только соотечественников.
– Вы оставите мне для ознакомления эти материалы.
– Увы, нет, только основные чертежи и описание. Через две недели мы будем возвращаться. Тогда сможем поговорить подробнее. У Вас будет три дня для принятия решения о закупке, – пообещал Югин. – А моему товарищу Вы никак не сможете помочь?
– Нет, это не наш профиль.
– Может у Вас есть родственники женского пола? Я оставлю Вам образцы косметики, а через две недели они дадут свое заключение: интересна ли такая парфюмерия солидным, приличным покупательницам. Для нас это будет очень важно.
Расстались почти приятелями.
Дорога в Санкт-Петербург была скучна и заполнена работой. Приятели просматривали документы на случай некачественной закраски дат. Нашли только два случая и восхитились. Кормились в вагоне-ресторане, где познакомились с настоящим пруссаком. Тот немного говорил по-русски, Вячеслав вспомнил старые навыки немецкого. Гюнтер Фон Дорн был из Мемеля, ездил по делам на Тульский Императорский оружейный завод.
Когда Гюнтер представился, Владимир неожиданно засмеялся, – Фондорин, таких совпадений не бывает.
– Кто такой Фондорин? – удивился Вячеслав.
– Детектив "Турецкий гамбит" читал?
– Нет.
– Его экранизировать собирались, может смотрел?
– Я телевизор не смотрю, ты знаешь. Сам отчего запомнил? Такой хороший роман?
– Да это все соседка. Все уши прожужжала.
– А мне теперь объяснять Гюнтеру твой глупый смех.
Гюнтер не обиделся совпадению своей фамилии с литературным героем. Наоборот, нашел это милым. Это создало в отношениях некую доверительность. Фон Дорн сообщил своим новым знакомым интересную новость: Сергей Иванович Мосин назначен командиром Сестрорецкого оружейного завода. Он сразу же приступил к переоборудованию завода. Установлены два паровых котла, две горизонтальные паровые машины, газовый двигатель Ятто-Дейца. Мосин планирует закупить до тысячи станков. Все эти сведения Гюнтер получил от дяди, когда ехал через Санкт-Петербург в Тулу.
– Весь мир, Слава, дружит. Гюнтер знается с троюродным дядей. Хорошо бы жили в одном городе, нет, один в Мемеле, другой в Санкт-Петербурге. Как вообще фон Дорн о нем узнал, отец этого Зайлера служил пастором в Австралии? – удивлялся, вернувшись в свое купе, Владимир.
– Просто, фон Дорн – шпион. И Зайлер тоже шпион. Вся семья у них такая. Зачем, иначе, пастору ехать в английскую колонию?
– Точно. Не зря фамилия у него шпионская – Фондорин. Нам он зачем все выкладывает? – удивился Владимир.
– В доверие входит. Вербовать будет. На подъезде к Питеру, точно, начнет наши американские адреса спрашивать.
– Слава, ты что и ему байку про САСШ скормил?
– Врать надо одинаково, а то запутаемся.
– С моим убогим английским и твоим немецким изображать американцев сложно.
– Будем всем говорить, что там русский городок. Чем выдумка глупее, тем правдоподобнее.
На вокзале в Санкт-Петербурге Гюнтер подошел попрощаться и предложил обменяться адресами. Югин записал адрес фон Дорна, а сам оставил адрес Биржевой гостиницы на углу Малой Дворянской улицы и Ново-Московской в Воронеже. Сослался на то, что в САСШ раньше, чем через полгода они не попадут.
Из гостиницы друзья сразу поехали на Путиловский завод. Получить аудиенцию начальника технической службы завода оказалось просто. Каково же было удивление Югина, когда он прочитал на табличке фамилию начальника: Вахтель И.И. "Тут все прибрали к рукам немцы", – подумал он.
Иван Иванович оказался доброжелательным белобрысым молодым человеком, с рыжими усами и прокуренным голосом. Он просто излучал радушие. Посмотрел рекламу станков с основными ТТХ. Попросил показать основную документацию. Югин сходил за Коробовым.
– Великолепные станки. Наилучшая документация, какую я когда либо видел. Но, увы, наш завод принадлежит государству, и мне необходимо затратить на согласование не менее полугода. Частные заводы у вас тоже не купят, им не нужна такая дорогая техника. Могу вам посоветовать обратиться вот по этому адресу, – и Вахтель протянул Югину карточку.
– Дидрих Зайлер, инженер, – прочитал Вячеслав.
– Попали, – сказал в гостинице Коробок. – у них тут шпион на шпионе сидит и шпионом погоняет. Надо сматываться.
– Это просто землячество. Не раздувай историю.
– То-то у тебя лицо изменилось в кабинете, когда карточку увидел. А Вахтель это заметил, лиса рыжая.
– Завтра поедем к Мосину. Вот будет хохма, когда Мосин пошлет нас к Зайлеру.
Но ни к Мосину, ни к Зайлеру друзья на следующий день не попали. Утром в номер постучался лакей и сообщил, что к ним пришли четверо господ.
– Мы спустимся позже, – ответил Югин, – Можно оставить у вас на хранение наши три чемодана?
– Да, у нас есть специально оборудованное помещение. Я сейчас схожу за носильщиком, и мы отнесем их туда.
Коробов и Югин собрались, положили документы и газовые баллончики в карманы. В дверь снова постучали, но это пришли работники гостиницы за вещами.
– Ну что, документацию обезопасили, пошли сдаваться? – занервничал Владимир.
– Я думаю, это не полиция. Власть всегда ведет себя нагло, уверенно. Эти берут на испуг. Фон Дорн, Вахтель или Зайлер.
– Похоже, ты прав, – обрадовался Коробок. – Только без трупов!
И достал газовый баллончик.