Тут, как атомная подводная лодка в устье Гудзона, всплыл Поц. В свойственных этому яркому представителю старых вымогателей выражениях, бывший матрос Тихоокеанского флота, усомнился в эффективности сухопутной разведки местности. Он соглашался, что в некоторых, особенно удобных и интересных местах, нужно и пешком пройтись. Но прочесать весь, если верить картам Егора, здоровенный остров на своих двоих - это была, по мнению моего водителя, утопия.
А еще, Миха задал вопрос, поставивший нашего штатного экспериментатора в тупик. Он спросил, имеет ли Радуга продолжение под землей, или ворота ограниченны земной поверхностью? И тут же, не дожидаясь ответа, от беззвучно хлопающего ртом словно рыба на воздухе, Егора, пояснил причину своего интереса:
- Прикиньте, братва, купили мы катер. А как его в эту дырдочку, в натуре, вправить? Разбирать на части? Так это головняк и шняга. Так с какого перепугу мы решили, что эти, блин, кирпичи должны типа валяться на полу, а не могут двигаться? Тупо скочем к жлыге приматываем и наезжаем на катер. Только, если снизу Радуга не продолжается - хана нашему судну. Днище отрежет нахрен.
- Это гениально, - выдохнул, наконец, Егор. - Михаил, ты не подумывал об образовании?
- Че это, в натуре, не подумывал? - даже вроде как обиделся Поц. - Типа размышлял в полный рост! Короче, Егорка! Записывай, пока я рядом. Образование твое - полное фуфло. Потому как оно из умного еще умнее не сделает. А вот из дурака - образованного дебила - запросто. А оно, пацан, не одно и тоже! Типа читай по губам, чувак! Умный и образованный - это не одно и тоже!
- Красавец, - засмеялся Леха. - Ты у нас, Егор, умный или образованный?
- Я образованный умница, - пробурчал средний и принялся чего-то вычерчивать на листе бумаги. А у меня в голове защелкали варианты применения новейшей идеи Поца. Если конечно она сработает.
Кран на стройке нужен? Обязательно. И корабли в порту загрузить-разгрузить… А самый простой, самоходный, из произведенных еще в СССР и восстановленных народными умельцами, не один миллион стоит! У меня в фирме их таких несколько, но ведь из производства не выдернешь, и за Подкову не отправишь. Но знаю я пару мест, где всякой разной вкусной строительной техники - море. И почему бы их не посетить с таким-то переносным порталом? Тихонечко подкатили, сторожей вырубили, и новье в будущее переправили. И пусть потом у ментов мозги кипят, отгадывая как могла техника прямо внутри охраняемого периметра испариться. А если разузнать какой-нибудь военный склад, где замечательные стреляющие игрушки и патроны к ним хранятся… М-м-м-м…
Раз Егор на связь с социумом выходить пока отказывался, продолжили обсуждать тему морской разведки. Поц настаивал на каком-нибудь серьезном катере, лучше всего пограничном сторожевом проекта 10410. А Леха ржал, и спрашивал, где Масел намерен найти три десятка людей для экипажа?
Мне было, по большому счету, все равно. Ну какой из меня моряк?! Я предпочитаю ножками, ножками. Тем более, что погода была против нас. Средний предрекал существенное ухудшение погоды да Подковой на ноябрь и декабрь. Еще и октябрь не начался, а с той стороны уже пролетело несколько серьезных штормов, один из которых Леха оценил аж в семь баллов по Бофорту. В гробе и белых тапках я видал там в это время по морю плавать.
Тем не менее, еще на одну вылазку я намерен был народ уговорить. Думал переправиться с Андреевского на Нож в самом узком месте пролива, и пешим ходом прогуляться на север, до тамошнего крайнего мыса. Потому что там, если верить куску нарисованной на коже карты, что нашлась в кисете снятом с "синего" трупа, в уютной бухточке должна была располагаться малюсенькая крепостица бродящих по морям на деревянных шхунах людей. И мне было очень интересно, что означали нанесенные смутно знакомыми буквами надписи рядом с обозначением укрепления.
Глава 5. Спасение рядового Мундусова
Серое, беспросветное небо. Серое, с целыми стадами пенных барашков море. Даже листья пальм, мотыляющихся по ветру словно гигантские метелки, казались серыми. Установленный Егором на стальной раме четырехухий "чебурашка" показывал одиннадцать метров в секунду, и мне это совсем не нравилось.
Мореманы уверяли, будто бы такая погода - и не шторм, и уж всяко не штиль - обычная для приморья, но что-то им слабо верилось. Что же это за тропики, если пейзажи больше смахивают на какой-то Лондон? И, самое обидное, что, как бы не хотелось пойти на поводу у предчувствий, отменить операцию я уже не мог. Во-первых, слишком долго к ней готовились. То есть, по большей части, уговаривали женсовет. И во-вторых, хоть и дома дел было по горло, но все же сидеть там, не имея возможности выбраться в этот, манящий словно сладкий приз, словно припрятанное от малыша варенье, мир, было попросту невыносимо. А скоро, с началом обещанного средним братом, сезона штормов, делать здесь станет нечего.
Местная зима еще не началась, а я уже заранее начал скучать по этим белоснежным пляжам и мохнатым пальмам. Я уже всей душой, всем сердцем принял этот мир, признал своим. Личным.
Пока переплыли пролив, пока нашли более или менее удобное место для выгрузки, вымокли до нитки. Ветер срывал пену с верхушек волн, и в воздухе, как раз на уровне нашей лодки, постоянно носились целые стаи этой мокрой липкой гадости. Да плюс… или минус - это как посмотреть, при скачках по волнам на утлой лодчонке, внутрь заливало немало воды. Так что Поцу я не завидовал. А он, судя по довольной роже, не завидовал нам с братом. Михе еще предстояло перевезти на пляж возле нашей сопочки изрядный запас припасов, палатки, генератор с ГСМ и, когда Егор с Никитой откопают артефакты из-под песка, то и пассажиров с ценнейшим грузом.
Мазута считал, что отлично устроился. Что возить туда-сюда грузы всяко лучше, чем чёпать на своих двоих сорок километров по сырому лесу. Двадцать в одну сторону, несколько сотен метров на пузе ползком, и двадцать обратно. По мне, так ерунда. Даже интересно, что за форт пристроился у нас тут под боком. Что за люди его основали, и как их можно будет использовать. А вот таскать канистры с ящиками от Подковы до лодки - это действительно полная задница. В том, что Егор со своим помощником, найдут причину, чтоб отказаться от участия в процессе переноса ценностей, я нисколько не сомневался. Хотел бы я видеть морду лица Поца, когда он осознает, что его роль не ограничивается плаванием по морям по волнам…
Первую-то партию мы с младшим ему помогли загрузить. Ну и разгрузить, соответственно. А он, типа вернул любезность - придержал увесистые рюкзаки, чтоб нам удобнее было пристроить их на плечах.
Черт бы побрал моего любознательного среднего братца. Это по его "милости" мы зря протащили по хлюпающим под ногами низинам, через густые заросли какого-то кустарника, и по хрупким, так и норовящим рассыпаться под ногами острыми осколками, камням по пять штук мотоциклетных аккумуляторов и по десятку видеокамер.
Поначалу-то идея показалась здравой. Подвешать на деревья возле чужого острога и деревни туземцев несколько "глаз", а чуть поодаль, систему хранения информации и мощный радиопередатчик. Вроде как, закончатся шторма, мы вернемся в этот мир, и скачаем данные о том, как пережили "зиму" аборигены. Только кто же знал, что явимся мы с Лехой, бляха от ремня, к шапочному разбору.
Деревянный, двухэтажный, собранный из разнокалиберных бревнышек, сарай, с покатой крышей и узкими, предназначенными скорее для ружейной пальбы, чем для освещения, окнами-бойницами предстал перед нами жалким огрызком. Воздух был наполнен влагой, так что не удивительно, что форт не загорелся, хоть местами из развалин и поднимались тоненькие хвостики дымков.
Вышли мы с Лехой выгодно. На длинный, каменистый язык, прикрывающий бухточку с юга. На нем, правда, совсем не было деревьев, и четыреста метров от леса до показавшегося нам удобным для наблюдения места, то ползком, то перебежками мы преодолевали почти час. Но в итоге то, что предстало перед нашими глазами было достойно усилий. Потому что в бухте, левым бортом к останкам форта, стоял черный корабль с черным же флагом на корме. Три мачты, и высокая, покрытая сажей труба между ними. А из бортов торчали длинные, не короче полутора метров, стволы пушек. Миллиметров этак под двести диаметром.
Когда относительно не далеко, метров за пятьсот, начинает садить "калаш", становится как-то неуютно. Потому как из этого аппарата может случайно достать и за полверсты. Были прецеденты. А вот когда бахнула пушка с того корабля, мне лично показалось это чем-то не серьезным. Не реальным. Игрушечным или бутафорским. Далекое "бухххх", клуб сизого дыма моментально сносит тугим ветром, а на берегу, между остатков бревенчатых стен, уже падает черная точка ядра. Падает, не взрывается, но бревнам довольно и этого. Летят в воздух щепки и валятся камни с нетронутой прежде части крыши.
- Атас, - комментирует артобстрел Леха, не отрывая взгляда от экранчика видеокамеры. - Я такого даже в кино не видел.
- Корабль побольше снимай, - посоветовал я. У меня была другая задача. Я высматривал в недавно купленную оптику MARCH-F 3x-24x52 на моем любимом "Вепре" людей на борту черного судна. Мне казалось очень важным выяснить, будут ли похожи эти "канониры" на тех, с разноцветными поясами. Не из одной ли, так сказать, бочки их разлили? - Броню видно?
- Че это тебе, броненосец "Князь Потемкин Таврический" что ли? - хмыкнул мичман, тем не менее переводя окуляр на судно.
- А мне похрен, - протянул я. - Тут у нас специалистов и кроме меня завались. Главное, чтоб не пришлось гаубицу у военных тырить. Или чем там еще можно было их броню расковырять?
- Тю. Это, судя по всему, паровой корвет. И то - не большой. Сколько в нем? Метров пятьдесят? Если бронепояс и есть, так он только по бортам. Ниже ватерлинии его точно нет.
- Рентген, - пожал я плечами, поворачивая ствол винтовки на берег. Людей на палубе корвета было полно, но на наших старых знакомцев походил только один. Да и тот стоял на коленях и держал руки за спиной. И если на запястьях у него не найдется метра прочной веревки, я готов съесть собственную бандану.
И те двое, один помогал бежать второму, явно раненному, что покинули развалины острожка и торопились укрыться в лесу, такие же, опоясанные разноцветьем ткани.
- Смотри, братан. Мое дело предложить. Никто тебя за язык не тянул. И не говори потом, будто я тебе гаубицу зажал.
- А че сразу? - Леха от возмущения даже камеру на минуту оставил. - Пушка она и есть пушка. Большим мальчикам - большие игрушки. Яб сейчас этим демократам засадил бы по самые помидоры…
- Почему демократам? - удивился я.
- Так а кто еще лупит из пушек по тем, кто не может пальнуть в ответ? Демократы и есть. Общечеловеки, блин, и либерасты. Ты глянь, чего они с пленным делают!
- Ого. Не думал, что ты политикой интересуешься, - переводя обьектив прицела на судно, открыл я в родном брате прежде неведомое.
- Вот засадили бы тебя в говнище по самые уши пару раз такие вот… - Леха неопределенно пошевелил пальцами-сосисками. - И ты бы начал. Интересоваться, блин. Глянь, Дюш! Охренеть!
Брат был прав. На палубе черного корвета перед нами разыгрывалась трагедия, от которой действительно можно было охренеть. Один из членов экипажа сначала пытался что-то выспрашивать у пленного. А потом, на каждый вопрос получая только отрицательное качание головой, вдруг вытащил из-за пояса пистоль и тут же разрядил его в голову стоящего на коленях человека.
Тело пару раз дернуло ногами в агонии, нечаянно задев "следователя" и только потом, наконец, замерло. И эта "пляска смерти" вызвала приступ смеха у стоящих рядом моряков.
- Не, ну не падлы ли? - горячился мичман. - Фашисты, блин! Гестаповцы! А сученыш этот даже в лице не изменился. Прихлопнул человека, как комара…
- Лихо ты этикетки клеишь, - совсем чуточку, чтоб не сбивать прицел, качнул я головой. - Либерасты, фашисты… Я вот наших либералов Ельцинских с нежностью вспоминаю. Они страну грабили, а мы их самих. При либералах мы силой были. Не то, что теперь… Кое-кто из пацанов комерса строптивого мог и вот этак вот… Маслиной в лобешник. А и сам-то ты чего? Врагов глушил и слезы по ним лил?
- Ну не лил, - рыкнул брат. - Но и вот так, хладнокровно, пленного бы не смог привалить. Надеюсь, и ты, брат, в банде своей не совсем еще скурвился, чтоб безоружному… в лоб… Опа на! Зырь, бандюга, какой персонаж у них на шкафуте нарисовался. Старый знакомый, якорь ему в задницу!
- Васька, - искренне обрадовался я. Не так от лицезрения алтайца, как от того, что явление пропащего пастуха само собой закрыло ту скользкую тему. Куролесили мы в девяностые - мама, не горюй. Того урода, что Коленковского старшего брата завалил, мы именно так - пулей в лоб, и казнили. И за все прошедшие с той поры годы, не было ни единой минуты, когда бы я о том своем деянии пожалел. Но брату о том лучше не знать.
Тем временем тот же самый "следователь" принялся приставать к нашему современнику. Ну в смысле - вопросы начал свои задавать. И нарвался на целую лавину ответов. Васька, раз уж матросы не догадались ему запястья связать, еще и руками размахивал. Жестикулировал, бляха от ремня. И вскоре добился того, чего хотел. Любопытный офицер - а кем он еще мог быть, если все его приказы простыми матросами исполнялись беспрекословно - поморщился, а потом и вовсе отвернулся. И этой секунды Ваське хватило на геройский подвиг. Алтаец оттолкнул ближайшего к борту охранника и выпрыгнул в море.
- Дельфин, - прокомментировал Леха. - Афалина, однозначно. Сейчас ему его дурную башку и продырявят! Надо бы помощь оказать. Соотечественнику.
- Класс, - прицельная сетка Illuminated FML-1 была непривычной, не "елочка" как на СВД, а крест из линеек, но, командующих десантом офицеров выцеливать было легко. Не напрягало, короче. - Это мы завсегда. Ты типа уже пищи, чего-то вроде "наших бьют", и будем пояснять фраерам залетным о попутанных рамсах…
- А почему - пищи? - поймался на прикол здоровенный старший мичман.
- Чтоб позицию нашу не демаскировать громкими криками, - с готовностью пояснил я. Васька догадался нырнуть, и конечно же получившие приказ стрелять в беглеца матросы цели пока не нашли. - Ты бы, кстати, начал выдвигаться к форту. Ваську выловишь ну и…
- В развалины загляну, - догадался брат, пристроил камеру на камень, а сам занялся сменой магазина на Сайге-МК. С разрешенного странным нашим законодательством, десятипатронного, на тридцатку. - А сам в дровах покопаться не хочешь? Гы! Они, кажись высаживаться готовятся. Наземная операция намечается.
- Че смешного? А на счет острожка… Сам как думаешь? Конечно хочу. Надо же понять, чем они тут у нас занимались. Боюсь только, эти товарищи наши археологические опыты не поймут.
- Да не дрейфь, братишка. Как ты всегда говоришь? Разберемся? Это же либероиды. Стоит нам разок в их сторону выстрелить, как они махом в штаны навалят и поддержку с воздуха от начальства запросят. Ну в смысле, артподдержку с корабля. Дистанция для их пушек не велика, но с кучностью большие проблемы. И ближе подойти они побоятся. Волна видишь как вздымается. Мелко здесь для такой дуры.
- Логично. Вот за одно и глянь, за что их эти, дети лейтенанта Мюллера, невзлюбили, - на полном серьезе предложил я. - А я пока чуток приторможу этих резких бычков… Лех, ты прикинь! Там у офицеров, кажись, шпаги на боку!
- Ну а че?! - натягивая на коротко стриженную голову крепление головной гарнитуры, крокряхтел брат. - Самое оно для эпохи кремневых ружей. Ну все. Я пошел. На связи. За потерей нашей присматривай. Полюбопытствовать-то надо, как этот сын гор докатился до такой жизни…
- Святое дело, - процедил я сквозь зубы. Наш Гагарин то ли плавал, как морж, то ли хитро где-то затаился. Но ни я, ни матросы с корвета его голову в волнах так пока и не видели. А про связь Леха хорошо что напомнил. Я тоже, временно отложив винтовку, принялся пристраивать наушник с микрофоном на причитающиеся им места.
Подышал. Расслабил руки. Убрал лишние камешки из-под локтей. Попросил Бога присмотреть за траекториями полета ядер - очень бы не хотелось принять на голову этакий-то чугунный мячик. Перещелкнул увеличение на шестнадцатикратное. Человечки в черных, шерстяных бушлатах и парусиновых штанах на палубе черного корабля рывком подъехали ближе. Настолько, что стали видны рукоятки пистолетов за поясами, и эфесы коротких, тяжело бултыхающихся у бедра, сабель.
Обычные славянские рожи. Казалось, на улицах родного города можно за полчаса насобирать близнецов этих морячков, спокойно, с шутками-прибаутками, расстрелявших из пушек утлый деревянный сарай на берегу почти необитаемого острова.
Офицеры почти не отличались. Чуть лучше одежда с обувью. Вместо сабель - шпаги, на головах широкополые шляпы. На плече - что-то вроде погона. Бляха от ремня! Это что чей-то корабль? Какого-то, неведомого нам пока, государства? И правильно ли мы делаем, встревая в разборки, нас не касающиеся? Только испытывали мы с братом к этим морякам какое-то сложное чувство. Вроде, как от разглядывания какой-нибудь особенно гадской мерзости бывает. Да ведь еще и Ваську в беде не бросишь! Сами его в этот мир зашвырнули, самим и выручать надо было.
Впрочем, экипаж корвета в один момент рассеял мои сомнения. Какая-то особенно зоркая сволочь разглядела-таки неизвестно каким образом оказавшегося на голом каменистом берегу Василия, и тут же донесла о своей находке до сведения начальства. А те, даже не подумав о необходимости разобраться с кем именно имеют дело, стали подгонять матросиков. По губам я читать не умею, но семь пядей во лбу не нужно иметь, чтоб понять жесты вражеских командиров: изловить для допроса или уничтожить. А вот хрен вам, а не пастушьего тела!
Первым выстрелом я промахнулся. Ошибся с расстоянием. Бывает. Дальномера у меня с собой нету. Что-то в голову не пришло, что придется вспомнить полученные двадцать с лишним лет назад в армии навыки, и стрелять в людей. Так что приходилось на глаз полагаться. А он, как известно, инструмент не вооруженный. Нащелкал еще пару десятков метров и тут же проковырял дырочку в черном бушлате. Зачем-то же матросика в лодке с корабля спустили?! Значит, что-то важное он должен был внизу делать. Не сделает, и у Лехи появится лишних пару минут на встречу беглеца и осмотр развалин.
Второй в макушку любопытного, перегнувшегося через ограждение посмотреть, что случилось с первым. Ну и третий в толпу, готовящуюся к посадке в лодку. Почти не целясь. По принципу - на кого Бог пошлет.
Впечатлились. Разбежались по укрытиям. Ощетинились ружьями в строну берегов. Блеснули сразу несколько подзорных труб - алтайца нашего высматривали или выискивали облачко от сгоревшего пороха. Наивные чукотские девочки. У меня дульный тормоз стоит - вспышки-то не разглядишь, не то что дыма. Лоб вместе с моднющим прицелом втюхал. Сказал, будто наш штатный киллер, Шнобель, всегда перед делом именно такой набор и берет. Носатый, как сто кавказцев, душегуб у нас эстет, блин. Отстрелявшись, оружие бросает. Приходится потом ему заново закупаться. Ну да не обеднеет. Ему дядя Вова за каждый выстрел столько платит, можно танк купить, не то что новое ружье.