Рагимов Михаил Олегович
Улыбка бога
Пролог
Июль 1941 года. Белоруссия
Лес в Белоруссии тянется на сотни километров во все стороны. Нет, лес не бесконечен. Но велик настолько, что человеческий разум может осознать его истинные размеры только в виде зеленого пятна на географической карте. Вот там для человека простор! Как легко обвести контуры черным карандашом и перечеркнуть жирным крестом! Как просто нанести красным стрелки планируемых ударов! Как несложно сформулировать задачу: найти и уничтожить! Или взять живыми. Целыми – не обязательно! На карте, висящей в кабинете оберста Краузе всё просто. Очень просто.
На местности намного сложнее. Зачастую, вообще невозможно. Нет топографических отметок. И не висят таблички "Село", "Партизан", как в дешевых театрах, экономящих на реквизите. Кого именно должен поймать или уничтожить гауптман Берг? И стоила ли пропажа нескольких айнзатцкоманд, чтобы в срочном порядке перебрасывать его волков, безжалостно гоня "тетушку Ю", жалобно кряхтящую изношенными двигателями?
А в итоге, оберст даже не может внятно сформулировать задачу. Пойди туда, не знаю куда, найди то, не знаю что. Впрочем, куда идти – более-менее понятно. Вот в это зеленое пятно на карте, раскинувшееся амебными ложноножками. Сюда, в бесконечные белорусские леса, где из-под крон деревьев не видно солнца, а под ногами расстилается бездонная топь... Хотя, с другой стороны, в этих болотах не так жарко как в Греции. Там тупые черномазые, отдавшие свою историю на потеху праздной толпы, бесчисленными стадами коз подчистую съели всю зелень и превратили страну в выжженный кусок камня. Берг не любил черномазых. Он вообще никого не любил. Даже мать. Гауптман любил свою работу. Этого хватало.
Если быть честным до конца, мог бы гауптман выбирать – предпочел остаться в Югославии. Там не так жарко как в Греции, но не так сыро как здесь. А еще, там усташи режутся с четниками, коммунисты с анархистами. И в той каше никто не замечает группу гауптмана Берга, черным демоном смерти кружащую среди зеленых югославских гор. Но выбирать не приходилось. Приказ пришел напрямую из Берлина. Чуть ли не "Черный Генрих" подписывал. Группа требовалась здесь и сейчас, а лучше всего – вчера. Спешили как могли. И на тебе...
Осталось только ждать. И смотреть на карту, в надежде, что на ней найдется подсказка... Если бы гауптман смотрел не на бумагу, а на сами леса, и если бы взгляд сумел проникнуть сквозь толщу листвы, то мог заметить, что чащоба совсем не монолитна. Есть в ней и небольшие прогалины-поляны, и куски светлого лиственного леса, где земля залита солнцем, и укрыта плотным ковром травы, а не болотной жижей.
Мог гауптман увидеть и тех, кто в состоянии дать ответ на загадку о пропаже. Правда, вряд ли захотел... Увидел бы он бойцов-окруженцев, с улыбкой слушающих в светлой дубовой роще невысокого чернявого ефрейтора с зелеными петлицами. Еще мог увидеть горстку красноармейцев, ведущую на опушке большой поляны неравный бой с одной из пропавших айнзатцкоманд...
Нет, не мог. Все же всех способностей и умений Берга, не хватало, чтобы смотреть сквозь вероятностно-темпоральное поле. Гауптман даже не подозревал о его существовании. А происходили эти события в разное время. И в разных реальностях...
Ви мене спрашиваете, почему на границу берут не всех? Есть таких глупых вопросов, за которые даже не знаешь, шо отвечать! Ну как туда могут брать всех, если страна немножко большая, а таких границ не так шобы очень много! Их же на всех не хватит, это понятно последнему босяку с Молдаванки!
И не надо мене возражать, ви лучше подумайте, разве ж ми такие особенные, шо с нас надо делать иконы? Таки ничего подобного, покажите мне такие разницы за меня и рядового Синицына! Ваня, будьте любезны, выйдите и покажитесь. Обратите внимание, шо у него таки две руки, две ноги и странный отросток сверху, в которых он имеет удовольствий кушать. Где ви видели пограничника, шобы он имел больше таких конечностей? Таки да, бывает меньше, но это же не есть хорошо! И я вам скажу, шо таких обычно комиссуют!
Пулемет громко ревет, захлебываясь собственной злобой, щедро рассыпая свинцовую смерть. Застигнутые на открытом месте немцы, тщетно пытаясь найти хоть какие-то укрытия, вжимаются в землю, прячутся за крохотными кустиками травы, за корнями редких молодых березок. Пытаются отползать назад. Бесполезно. Поляна простреливается насквозь. Смерть неумолима. Пули легко пробивают ненадежную растительность и находят прячущиеся за ней мягкие, податливые тела. Материя цвета "фельдграу" не спасает. Новая беда – над залегшими рвутся гранаты. В воздухе, над головами. Откуда кидают понятно. Но это же невозможно! До того места добрая сотня метров! Нельзя метнуть гранату так далеко! Однако осколки продолжают со страшным визгом распарывать воздух, а им вторят винтовки, методично выбивая тех, кто пытается отползти назад, к лесу...
Если бы в засаде было больше бойцов, немецкий взвод уже перестал бы существовать. Еще один ДП, вдобавок к чешскому уродцу, парочку гранатометчиков, и несколько стрелков... Увы, засада слишком малочисленна... И плотности огня не хватает, немцы открывают ответную стрельбу, пытаясь весом залпа перевесить невыгодность позиции. Карателей много. Слишком много для пяти человек, уже раскрывших своё присутствие...
Нет, шо ни говорите, за нашего сержанта я сам всегда замолвлю словечко! Таки да, это не поц какой, не шлемазл с Лиманчика, и даже не просто отличник боевой и политической. Это таки командир отделения третьей погранзаставы старшина Петро Стеценко, а это дорого стоит! Но не надо же равнять лучший танк Красной армии с тем приспособлением, на котором свободные народы Севера до сих пор бегают по сугробам! Это две большие разницы! Шобы ви понимали, большинство здесь присутствующих еще гадили в пеленки, а Петро уже сторожил границу. Я даже не говорю за его наследственность! Это же надо понимать!
Поймать врага в прицел. Выстрел. Попадание. Повторить. Снова попал. Ничего, сержант. Еще не дрожат руки. Еще не забыли, как пользоваться оружием. Впрочем, немцы напомнили. Недели не прошло с последнего боя, после которого повисла на тебе ответственность за этих четверых мальчишек. Впрочем, она и раньше висела. Все из твоего отделения/
Только как командир ты уже сделал всё, что мог. Теперь ты просто боец. Такой же, как твои ребята. И остается только одно. Стрелять. И убивать. Пока не убьют тебя. Если ты успеешь убить многих, возможно, кто-то из ребят выживет. Мало шансов, но вдруг... Парни выросли настоящими солдатами, и в этом есть и твоя заслуга. Немцы надолго запомнят этот день. Если будет, кому помнить...
Сколько твоих предков отдало жизнь за Родину? Дикое Поле всегда было местом ожесточенных боев. Сегодня пришел твой черед. Не в родных степях, а в лесах Белоруссии. Это не страшно и не важно. Жаль, конечно, не увидеть конечного результата этого боя. Но главное – есть, кому продолжить твое дело: там, под Ворошиловградом, подрастает Петро-младший. Династия не прервется.
А тебе остается только одно. Поймать врага в прицел. Выстрел. Попадание. Повторить...
Одное дело старшина, а совсем другое, к примеру, – Сережа! Сережа, я Вас таки умоляю, не надо прятаться за дубом, всё равно Ви из-за него торчите! Еще не выросло дерево, за которым Ви сможете надежно укрыться! Выйдете до народа и предъявите свою личность! Шо ми видим, дамы и товарищи? Как нет дам?! А куда они подевались?! Но этого же не может быть, потому как не может быть никогда! Ладно, ладно, Ви таки меня уговорили! Итак, товарищи бойцы, шо ми видим своими глазами? Обычнейший чемпион Челябинска по боксу! Никаких особых знаний и умений, кроме способности вышибить фрицевские мозги с одного удара. Сережа, есть таких вещей, которых не надо стесняться! И оставьте в покое пулемет, он Вам здесь и сейчас совершенно не нужен. Я таки в курсах, шо Ви используете его вместо гусиного пера. Но я не наблюдаю ни одного фрица, Вам просто не на ком ставить автограф!
Таки кто и шо особенного видит в Сереже? Среди вас шо, нет ни одного чемпиона по боксу? И куда же ви их подевали?
Выворотень неплохая защита. Но не для тебя, Сережа. Ты слишком велик. Не выросло еще дерево, за которым ты сможешь надежно укрыться... А с той стороны летит чересчур много подарков. Ревут пулеметы, тарахтят автоматы, глухо бухают винтовки. Большинство фрицев стреляют в сторону пулеметчика. Грамотные, суки. Натасканные в тактике. А ты слишком велик, Сережа. Сначала по касательной цепляет руку. Ерунда, царапина, мы еще повоюем! И очередная очередь настигает ненавистные фигуры.
Новое попадание. В ногу. И тут же в плечо. Больно. Очень. Кровь уходит из большого и сильного тела. А вместе с кровью вытекает жизнь. Это нокдаун, чемпион. Нокдаун, который станет нокаутом...
"Нокаут? Возможно... Но я еще попробую расписаться на ваших спинах...".
Сергей Алдонин сумел поставить еще пять автографов прежде, чем четвертая пуля вошла в грудь...
Ради всего святого, зачем же так переживать! Неужели ви видите таких причин для расстройства? Таки ничего страшного. Константин, будьте так любезны, дойдите до народа и предъявитесь своей персоной! Если кто-нибудь думает, шо на границе служат исключительно чемпионы Челябинска, то он категорически не прав! Костя, Ви хотя бы были в этом Челябинске? Но может быть, Ви знаете, где он находится? Кто-то шо-то не расслышал? Я вам скажу по большому секрету: Костя до службы вообще не был уверен, шо вне Москвы существует жизнь. Ему за это говорили на таком рабфаке, но мало ли там говорят разных глупостей? И, между нами, он не знал никаких боксов! Он таки не знает их до сих пор и не сильно за то страдает! Шо, ну шо Костя вам мог продемонстрировать? И ви называете это бокс? Где ви видели бокс, шобы там били ногами и кидались противниками, как мешками со всяким мусором? Это, шобы ви понимали, самооборона без оружия и ничто другое. Нет, ну шо такое? Где может научиться чему-либо слушатель рабфака? Естественно, на занятиях! Как это у Вас на рабфаке не было самбо? Может, у Вас там не было и стрельбы, и первое свидание с винтовкой Вам устроили в армии? Я вам скажу, шо это самое настоящее вредительство, и им надо заняться отдельно! Шо Ви будете делать в бою, если не можете с трехсот метров отстрелить белке голову? Это же даже подумать страшно!
Если придется узнавать еще таких жутких историй за ваш подозрительный рабфак, то ви же заставите мене поверить, шо ми не готовы к войне, а этого не может случиться раньше, чем дядя Моня самостоятельно родит дочку! Как почему дядя Моня не может родить дочку? Ему таки уже почти сто лет, и сейчас рожает его праправнучка! И таки в молодости он тоже спихивал таких вещей на жену и не только на жену, но всегда эксплуатировал женский труд! А шо делать? Это были такие времена, что никто не строил социализм, и вообще никто ничего не строил, кроме проклятых кровопийцев и прочих белобандитов!
***
Сволочи. Прижали огнем так, что не поднять головы. Пора менять позицию. Боец переползает в сторону и снова прижимается щекой к теплому дереву приклада. Стреляй, Костя, стреляй! Зря, что ли капитан Мазур официально называл лучшим снайпером отряда? Твои самбистские навыки сегодня не понадобятся. А вот стрелковые – в самый раз. Стреляй, да послеживай, чтобы не подобрались фрицы слишком близко. Иначе, прижмут огнем, да забросают своими гранатами на длинной деревянной рукоятке... А это неправильно. Так быть не должно. Стреляй, Костя...
Тройка немцев подбирается почти на расстояние гранатного броска. Еще пара метров... Ну, давайте гады, давайте... Если можно кинуть туда, можно и оттуда. Пора. "Эфка" вылетает из ладони, закручивается ребристыми боками... Эти уже не опасны, но за секунду до взрыва взлетает встречная. Костя кувырком уходит в сторону и почти успевает. Почти. Близкий разрыв бьет по барабанным перепонкам и наступает темнота...
***
Но, по крайней мере, у вас не будет сомнений за Гиви! Шо может уметь такой дикий пастух с Кавказских гор недоступного бойцу непобедимой Рабочее-Крестьянской Красной Армии? Шо? Эти ремешки? Гамарджоба, объясни товарищу за своё увлечение! Я таки переведу, шобы все понимали! Вот сюдой надо положить камень, немножко покрутить, и вам не страшен серый волк. Какой же козопас не умеет убить волка? Шо значит, если нет камушков? Ви можете сказать мне, что я бессовестно лгу, но таких камушков в горах более чем достаточно. Гораздо больше, чем волков!
Шо значит, зачем здесь? Здесь нет камушков? Ви же имеете таких замечательных гранат! Берете одну штуку, и кладете вместо камушка. Как ни удивительно, но граната же полетит намного дальше, чем без таких ремешков. И вам не страшен серый фриц, даже который весь залег! Шо почему? Ви меня снова удивляете! Если граната летит дольше, она хочит взрываться еще в воздухе. Я таки вам скажу, фрицы очень нервничают в таких случаях. Только недолго...
Как зачем такой кинжал? Шо можно сказать за нож? Слушайте сюда ушами! Если к Гиви придет гость, чем чабан зарежет барана, шобы угостить друга? Ви мене понимаете? А если придет немец, то чабан зарежет фрица, как барана, и не поморщится. Вот этим кинжалом.
***
Праща делает оборот над головой и очередная граната отправляется в полет. Припасть к земле, взять новую, заложить в пращу, поднять над головой, выдернуть кольцо. Взгляд на цель, свист вращающихся ремней... Нам не страшен серый фриц...
Оружие прадедов. Оружие из далекого прошлого. Устаревшее несколько веков назад. Но любое оружие – это оружие. Оно сделано, чтобы убивать. И умеет это делать. Надо только немного ему помочь. И, пока есть гранаты, нам не страшен серый фриц. Никакой фриц не страшен.
Взгляд на цель, свист вращающихся ремней. Рука выпускает узел. Граната уносится к врагу и взрывается прямо над светловолосой головой очередного немца. Привет из солнечной Грузии... Теперь можно убрать пращу, гранат больше нет...
Только камень. Счастливый камень, передаваемый в семье Тевзадзе от отца к сыну. Когда-то далекий предок убил им вождя каких-то врагов. Может, и не им, как найти на поле боя свой камень? Но так гласит легенда. А в горах легендам верят. И верят в то, что пока этот камень в семье, ее главе ничего не грозит.
Черед камня еще придет. Пока есть верная винтовка и одна обойма. Остальные отдал ребятам. Только жаль, что обойма быстро кончается. Пять патронов это очень много и очень мало. Смотря когда...
И вновь свистят над головой ремни... Последний бросок. И нож...
Фельдфебелю Фишеру даже в голову не могла прийти мысль, что в середине двадцатого века его убьют булыжником из пращи. Мысль так и не пришла. На ее место прилетел счастливый камень семьи Тевзадзе. Привет из солнечной Грузии.
А сердце Гиви было пробито в тот самый момент, когда талисман сорвался с ложа пращи.
***
Боже мой, ви не знаете таких вещей? Мене придется вас просветить, и срочно, или я не буду Яша Любецкий, чистокровный одессит! Как это нет такой национальности? Если я родился в Одессе, вырос в Одессе, ушел служить на границу из Одессы и вернусь обратно, когда ми приколотим последнего фрица к развалинам ихнего рейхстага, то кто я, по-вашему? Почему цыган? Причем здесь кнут? Да в таборе любой мальчишка может сбить бабочку с цветка, не испортив пестик! А мой папа умел струсить пыльцу с крыльев такой насекомой! При чем тут цыган? Ну и шо, шо табор?
Моя бабушка говорила на идиш лучше, чем на русском, а евойный муж, мой дедушка – был сам Коля Корено! Шо?! Ви не знаете кто такой Коля Корено? Боже милостивый и святые угодники! Где Вас угораздило родиться? Что за глухомань этот Ваш Ленинград? За Колю знала вся Одесса от Аркадии до Сахалинчика! Даже в Червоном хуторе! Лучший кулачный боец из всех, кого рожала одесская земля! И Ви мне говорите, шо есть такие места, где за него даже не слышали?
Это же можно подумать, шо деда Коли вообще не существовало! А кто научил меня махать ножом не хуже нашего абрека, уворачиваться от Костиных захватов и не падать до земли, когда Сережа машет руками? Нет, это надо себе такое представить!
Одессит, шоб ви понимали, не имеет национальности! Он одессит, и этим всё сказано! Ну шо Ви мне тычете своим Ленинградом? Таки это не глухомань, а город? Шо Ви говорите?! Больше Одессы? Ви хоть понимаете, что нельзя сравнить несравнимое? Шо такое Ваш Ленинград? Бывшая столица? Город Петра? Северная Пальмира? Колыбель трех революций? Он всего лишь большой город!
А Одесса... Одесса – это не город. Это улыбка Бога!
***
Пулемет замолчал. Умолкли винтовки, выплюнув последние пули. Стих свист ремней. Постепенно прекратили стрельбу и немцы. Тишина. Пять минут... Десять...
Двое, пригибаясь, начали подбираться к лесу. Скрылись за первыми деревьями. Никакой реакции. Совсем. Каратели начали вставать. Может, если бы взводный был жив, он вел себя осторожнее. Но фельдфебель получил камень в голову. И теперь оставшиеся в живых радостно обсуждали свою удачу. И за обсуждением не услышали негромкий свист боевого бича, которым Яша Любецкий, чистокровный одессит, сын цыганского барона и внук лучшего кулачного бойца родного города, прервал жизни незадачливых "разведчиков".
А следом ударил пулемет. Любецкий спешил истратить последний магазин, пока враги не опомнились от неожиданности, не залегли и не открыли ответный огонь. Не успел. Всё-таки даже пулемету для этого нужно время. А потом пуля-дура всё же нашла того, кого весь бой сторонились ее умные товарки...
Когда немцы подошли к последнему бойцу, тот был еще жив. Лежал на спине, улыбался и смотрел в небо, проглядывающее сквозь листву. Небо заслонили головы в касках. Одна... две... три... Четыре.
– Пришли, – сказал Яшка, разжимая ладонь с последней гранатой. – Вам таки не повезло господа, ви не узнаете, шо такое Одесса. Одесса – это не город. Одесса – это улыбка Бога...
Глава 1
Неизвестно где. Неизвестно когда
"Ргых неправильно водит стадо! Зачем сюда привел? Здесь плохо. А когда везли, было еще хуже. Отсюда не получается уйти. Грым попытался, его больно стукнуло. Стадо должен водить тот, кто это будет делать хорошо. Грым побьет Ргыха, и сам будет водить. Это правильно. И будет выбирать себе женщин. Это приятно!"
Мысль совместить приятное с полезным Грыму понравилась, и он сообщил о своем намерении стаду. Ргых обиженно заревел и бросился на наглеца. Некоторое время оба топтались в центре пещеры, нанося друг другу неприцельные удары и пытаясь свалить противника на пол. Силы были примерно равны, и никому не удавалось получить перевеса.