Два больших рыжих существа сидели на груде камней, наваленных в середине клетки. Именно так Костя-Грым классифицировал выделенное стаду помещение. Светка, она же Звин, ничего классифицировать не желала, с трудом удерживаясь от новой истерики. Если бы не спортивное прошлое, давно сорвалась. Но "терпеть" в спорте учат в первую очередь. Потому и держалась. Сидела молча, слушая старшего товарища и лишь односложно отвечая на вопросы.
– Вот что, девонька, – говорил Константин Иванович, – сперва понять бы неплохо, кто мы, да что мы. Я вот прожил долго и читал немало, а такого вида обезьян что-то не припомню. Ни современных, ни вымерших. А тебе в школе, небось, окромя шимпанзе, гориллы и орангутанга и не преподавали ничего?
– Не-а! Я и в школу-то почти не ходила.
– Вот я о чем и говорю. Первая странность – сложены они почти, как люди. Только помассивней маленько будут. И то не все.
Светка критически осмотрела стадо.
– Не все – это кто?
– Это ты, девонька. Не сравнивала? А зря, полегче бы стало. Звин даже по нашим меркам – красавица. И по их тем более.
Светка шумно втянула воздух через сжатые зубы.
– Вы, конечно, крутой... – прошипела она, – но если не смените тему...
– Не сменю. – добавил жесткости в голос Костя. – Надо смотреть жизни в глаза, не отворачиваясь. Лицо у тебя сейчас вполне человеческое, причем, симпатичное. Клыки разве что торчат немного. Но не портят. Скорее, некий шарм придают. То есть, даже с человеческой точки зрения Звин девушка симпатичная. Могло быть сильно хуже.
В драку Светка не полезла, хотя очень хотелось. Не из-за того, что Грым намного сильнее. И даже не из-за возраста Константина Ивановича, хотя и это останавливало. Сумела себя заставить если не принять, то хотя бы понять, главное: надо привыкать к действительности. Никто не вернет старое тело, которым, что скрывать, она гордилась. Хочешь не хочешь, а придется жить в этом, с придающими шарм клыками... Но на всякий случай девушка насупилась и буркнула:
– Утешил. Симпатичная шерстяная девушка...
– И на шерсть напрасно обижаешься. Это у меня войлок войлоком. А у тебя гладкая, шелковистая. Очень приятная на ощупь...
– Все мужики одинаковы. – хмыкнула Светка, неожиданно ловя себя на том, что истерика отступила. – "Старик", "девяносто лет!", а чуть что – сразу щупать! И когда успел-то? А, ну да...
– Могло, ведь, и похуже быть, – гнул свою линию Константин Иванович, – Занесло бы тебя...
– Кончай нервы мотать! – вспыхнула Светка. – Убедил!
И, вдруг устыдившись собственной грубости, попыталась улыбнуться:
– Вот вырвемся из клетки, и начну к тебе клинья подбивать. Больше, всё одно, не к кому.
– Ну, раз шутишь, значит, не всё потеряно. Давай зверушек наших по порядку расставлять. У обезьян руки длиннее ног. У человека наоборот. И у этих – тоже. Морды на неандертальцев похожи. Только, если память мне не изменяет, у тех подбородок маленький был, скошенный так, что почти не видно. И челюсти слабоваты. Да и рост...
– Что рост? – насторожилась девушка.
– У тебя метра два с половиной. А я – так под три буду.
– С чего это?
– Ты в памяти приживалки своей копалась?
– Не-а! Это как?
– Попробуй вспомнить что-нибудь от Звин. Не своё.
Светка честно попробовала. Получилось достаточно легко, но воспоминания не порадовали. От брошенного новой "старшей женщиной" взгляда Взиг тихо заскулила и попыталась забиться поглубже в угол.
– А вот это, девонька, еще одна загадка, – прокомментировал Константин Иванович.
На этот раз девушка спросила глазами.
– Ты на Взиг только посмотрела. Чего она испугалась?
– Правильно испугалась, – ухмыльнулась Светка. – Жизнь у нее теперь будет тяжелая, – и, после непродолжительного размышления, добавила, – и короткая.
– Правильно-то, может, и правильно. Вот только она откуда это узнала?
– Так я ж подумала... – и осеклась.
– Это Звин знает, что достаточно подумать. Они могут общаться телепатически. Мы так не умеем, но знания Звин в тебе. И ты их применяешь автоматически. Личности сливаются. Твоя и моя доминируют, однако и подшефные наши никуда не делись. А у них есть навыки и способности, о которых мы и не мечтали. У нас есть!
– Например, Взиг взглядом гонять?
– Угу. А еще...
Константин замолчал и уставился на подругу по несчастью. Та заерзала, и заявила:
– Я отойду на минуточку.
– Не надо тебе. Это я внушить попробовал. Извини, умнее желания не придумал.
Светка недовольно зашипела, а потом повернулась к стаду. Через минуту то уже толпилось в "туалетном" углу. Константин наблюдал за действиями подруги по несчастью с довольным оскалом.
– Эксперимент прошел удачно?
– Ага! – выходка доставила Светке (или Звин?) злорадное удовольствие.
– Тогда будем систематизировать. Мы больше людей...
– С чего вы, всё-таки, так решили, Константин Иванович?
– В воспоминаниях поройся. И вот что, своего возраста я в этом теле не ощущаю. Зови Костей. И на ты.
Светка кивнула и начала вспоминать. Потом кивнула еще раз.
– Больше!
– Сильнее и быстрее. Плюс зачатки каких-то штучек экстрасенсорских...
– Ментальных способностей, – блеснула Светка вычитанным где-то умным словом.
– Угу, – спародировал ее Константин. – Их самых. Которые надо изучить и развить.
– Зачем?
– Они ведь с Земли. Хоть и давненько жили, раз за мамонтами бегали. И как ты думаешь, почему выжили люди, а не эти?
Пожатие плечами.
– Разум не развили, – проинформировал Костя, – слишком много способностей. А когда начали эволюционировать – поздно было. Слишком мало их осталось.
– Да они ваще, кто?
– Я думаю, снежные люди. Или гигантопитеки.
– Кто-о?
– Были такие здоровые человекообразные обезьяны. Или не совсем обезьяны. Но эти, скорее, снежные люди. Йети. Алмасты. Бигфуты. Это всё одно и то же. Существа почти легендарные. А в легендах этих говорилось, что йети могут глаза отводить. Сходится с нашими свежеобнаруженными ментальными способностями. Так думаю, если мы человеческий разум соединим с их возможностями, может очень неплохо получиться.
Светка немного подумала. Потом кивнула:
– Согласна. Делать всё равно не фига. Можно и поучиться. Кстати, а где мы?
– Откуда ж мне знать? – признался Костя. – Внешне – на зоопарк похоже.
– Чего?
– Зоопарк. Ты сквозь решетку смотрела?
– Не-а...
– Так посмотри. Только прутьев не касайся. Током шарахнет.
– В курсе.
Светка подошла к решетке и некоторое время любовалась видом коридора и ровных рядов клеток. Потом вернулась.
– Шикарно! – прокомментировала она свои наблюдения. – Я не просто уродливая обезьяна, а уродливая обезьяна в инопланетном зоопарке! Экспонат, как та ящерица напротив!
– Это не ящерица. Это динозавр.
– Кто?
– Динозавр. Хищный. Какой именно – не знаю.
– Они же вымерли все!!!
– Вот именно. Хозяева этого зверинца собирают зверей из разных эпох Земли. То есть, со временем они обращаться умеют...
– Да и хрен с ними! – Светка была уже на грани. – Я не хочу всю жизнь сидеть в клетке!
– Я тоже.
– Тебе хорошо! – девушка все-таки сорвалась. – Ты жизнь прожил! Героически погиб в девяносто два! Дети, правнуки! А мне еще двадцати не было! Я даже мальчика постоянного завести не успела! У меня игра сегодня! Я не хочу обезьяной в клетке!!!
Волна очередной истерики накрыла Светку мгновенно. Если бы и попыталась сопротивляться, не успела бы. Только и оставалось, что уткнуться в широкую мохнатую грудь Грыма и плакать, реветь, рыдать в голос, стучать по ней кулаками, и снова плакать...
***
На Костантина Ивановича накатило ночью. Или что здесь заменяло ночь. Одним словом, освещение пригасили. Стадо, ворча и опасливо посматривая в сторону нового руководства, оказавшегося столь злым и несдержанным, кучно завалилось на пол, выбрав угол подальше и от начальства, и от "туалета". Наконец, успокоилась и заснула Светка-Звин, выпустив, наконец, его руку. Нет, не успокоилась. Просто заснула, перегруженное эмоциями сознание взяло себе отпуск.
А Константин Иванович не спал. Не шел сон. Весь день было некогда остановиться и подумать. Схватка с Ргыхом, усмирение Светки, анализ ситуации, разговор, да и потом дел хватало. Нет, Костя, не хватало. Сам же себе дела придумывал. И себе, и девочке. Чтобы не оставалось времени на мысли и переживания. Чтобы не вспоминать, что это всё окончательно. Получалось, и с собой, и с ней. А вот теперь никаких дел нет. И навалилось разом.
Это насовсем. Всю оставшуюся жизнь, нет, всю вторую жизнь, суждено провести в теле огромного волосатого йети в инопланетном зоопарке. А может, и где похуже. Или получше. Место пребывания может измениться. А вот тело... Впрочем, неплохое тело. Большое, сильное, тренированное. Куда лучше того, старого, образца две тысячи двенадцатого года. То уже прилично подношено было. А этому еще жить и жить, тем более что, если по воспоминаниям Грыма судить, так живут алмасты прилично дольше человека, лет под двести или даже триста. Трудно оценить, беда у Грыма с абстрактными понятиями, но долго живут, это точно.
Так что не стоит на тело жаловаться. Приспособиться можно. Из клетки этой вырваться, в естественной среде пожить. Вырваться получится, на человеческий разум пленников она не рассчитана. А способностей у йети оказалось очень много. Интересных способностей...
В любом случае, лежать раздавленным машиной на обледенелом асфальте гораздо хуже...
Со временем, глядишь, и разум у соплеменников неожиданных разовьешь. Чего еще человеку надо? Ах да, в этом возрасте еще кое-чего надо. И Грым не исключение. Но опять же решаемо, найдешь себе в жены какую-нибудь бигфуточку посимпатичнее, куда денешься, гормоны своё возьмут. Наплодите маленьких алмасты, нормальному языку их научишь, еще чему-нибудь... Следующее поколение еще умнее станет. Будут йетенки мелкие бегать по пещере и кричать: "диду!", как Постреленка.
А вот сама Постреленка... Совсем же маленькая еще, через год и не вспомнит, что был у нее "диду". И само словечко забудется. Не увижу уже никого. Ни сына, ни дочки. Внуков, правнуков. Никогда. Они-то, потомки многочисленные, погорюют и успокоятся. И то сказать, не один год ждали. Вот и свершилось...
А мне каково? Думал, помру и все равно будет, а вот видишь как... Хочется к ним, к родным, любимым, а нет пути. Даже если выловить экипаж тарелки этой, да объясниться с ними... По месту, по времени... Без толку. Не заявишься же к родным этакой обезьяной. Напугаешь только. Сына, так и инфаркт хватить может, сердце у него так себе...
Вот и получается, что куда не кинь... Ты для родных умер. И они для тебя умерли. Вот так...
Константин Иванович тяжело вздохнул и открыл глаза. Что себя обманывать, не идет сон. Истерика это, как у Светки весь день была. Только девчонке он помочь может, а ему... только сам!
Ничего, справится, не мальчик. Много потерь пережил, переживет и эту. Тело молодое, инфаркт не грозит. Да и неизвестно еще, бывает ли инфаркт у йети...
Так что, соберись, Костя, зажми рефлексию свою в кулак, и думай, что дальше делать...
Он опять вздохнул, пытаясь прогнать стоящий перед глазами образ. Пострелёнка не уходила. Стояла, смеясь, протягивала ему свой любимый мячик и кричала "диду"...
Лежащая рядом рыжая самка йети вдруг положила руку ему на грудь, легонько погладила и, не просыпаясь, произнесла по-русски:
– Ты поплачь. Слышишь, поплачь. Легче будет...
Глава 2
Третий день седьмого месяца корабельного времени. Рубка пространственно-межвременного военно-исследовательского крейсера первого ранга "ПРМКНВТО/ГВУ"
Хорошее настроение испортить тяжело. Если оно действительно, хорошее. А не так, легкое касание радости...
А хорошее настроение главному хрононавигатору пространственно-межвременного военно-исследовательского крейсера первого ранга "ПРМКНВТО/ГВУ" капитанасу Артураускасу Вилькаускасу испортить было невозможно в принципе. Среди экипажа крейсера ходили устойчивые слухи, что всему виной не врожденное спокойствие, а предательский и коварный удар копытом, пришедшийся точно в переносицу бравому капитанусу, тогда еще сопливому практиканту. Произошло это в одном из первых вылетов, когда юный Артураускас попытался самолично отловить Сиреневого Копытоносца. Зверь, размером со спасательную капсулу, вставшего на пути охотника даже не заметил, совершенно случайно задев копытом. Зато организм Вилькаускаса удар оценил и навсегда потерял способность быстро и адекватно реагировать на смену обстановки и происходящие события... Да и чувство юмора отказало напрочь. С ним, впрочем, и до этого случая было не слишком хорошо.
Впрочем, некоторая неадекватность только способствовала карьерному росту. Высокопоставленные винлиты всегда больше ценили личную преданность, чем такую ерунду, как логическое мышление. В результате в таком возрасте Вилькаускас уже руководит крейсером! У Великой Винлитии всего один крейсер, в отличие от той же Сибирии, которая их даже не считает! Это потому, что сибириты многие тысячелетия эксплуатировали предков винлатов, заставляя крохотный трудолюбивый народ кормить население четвертой части суши! И сейчас ведут себя не лучше! Как они смеют просить погашения Великой Винлитией долгов? Мало ли, что просрочено? А уж отказ от дальнейших поставок – просто ни в какие ворота!.. Обеспечивать всё необходимое Великой Винлитии, последнему оплоту гуманизма и демократии – святой долг всех недоразумных!
Так вот, насчет хорошего настроения. Сейчас оно было вызвано тем, что экспедиция подходила к концу. Все клетки заполнены. Остался последний прыжок, в своё время. И первая часть Великого Проекта завершится. Потом ученые головы, которым никогда не подняться по служебной лестнице даже до сегодняшнего уровня Артураускаса, геномодифицируют отловленных животных, клонируют необходимое количество, и выпустят на просторы сопредельных с Великой Винлитией стран. А когда звери съедят всех врагов, в атмосферу будет выпущен вирус, который в течение суток уничтожит модифицированные гены. Просто и эффективно! Самое сложное – наловить зверей, не получив в очередной раз копытом в лоб. Страшно подумать, что было бы, если бы тогда не мазнуло краешком, а легонько стукнуло...
Но эту часть работы Вилькаускас выполнил. Экземпляры отловлены изумительные. Сплошняком крупные хищники или еще более крпуные травоядные, по агрессивности хищникам нисколько не уступающие. Отличный сюрприз Сибирии!
Испортить настроение капитанусу тяжело, но немного подпортить можно. К примеру, младший хрононавигатор который час пялится на схему звездных координат. Бесцельно, и с отсутствующим выражением лица. Сразу возникает подозрение, что среди его предков затесались какие-нибудь недоразумные.
– Эй! – окликнул подчиненного Вилькаускас, которому надоело наблюдать неподвижное тело перед глазами.
Младший медленно обернулся. Стало не то, чтобы страшно, но немного не по себе. Из узкой трещины плотно сжатых губ медленно текла струйка красновато-желтой слюны. Астронавигатор ухватился за подлокотники кресла покрепче. Опять этот урод объелся грибной плесени, растущей в вентиляционных шахтах, и утратил контроль над собой. Сколько можно! Он позорит своим поведением истинных винлитов. Немедленно пресечь! Но капитанус не успел. Младший прыгнул на него, растопырив руки в рабочих перчатках от экзоскелета. Пальцы, усиленные сервоприводами, начали сминать горло Вилькаусасу, дробя тонкие хрящи...
Могучий пинок ногой сбил сошедшего с ума сержантаса в сторону. Артураускаса вздернули вверх, из остатков развалившегося кресла. Старший боцманас второй полетной палубы. Истинный винлит, чудовищной силы здоровяк. Главный хрононавигатор неуверенно сел, разминая пострадавшее горло...
– Вижу, вовремя! – прогудел боцман. – На корабле тревога! Добыча сошла с ума.
– Это как? – переспросил Артураускас, до сих пор находящийся в некотором смятении чувств. Слишком уж неожиданным и немотивированным оказался поступок младшего коллеги... Точно, не все у него чисто с генетической картой. Надо будет по возвращении обязательно проверить...
– Вот так же! – уточнил боцман и ткнул в сторону младшего. Так и не пришедший в себя, тот скрутился у пульта управления в позу эмбриона. Из-под головы вытекала тоненькая струйка крови, тут же пропадающая в решетке вентиляции. – Только те на ограду бросились. Всем скопом. Решетки не выдержали. Нижняя палуба захвачена.
– Как захвачена?! – Все же, иногда, гнев – лучшее лекарство от всех проблем. Мгновенно пропала боль в истерзанном горле, тут же мысли забегали, словно гоночные скутера на межнациональной гонке на звание Выдающегося Винлита. – Пустить газ! Активировать дронов! Уничтожить!!! – Вилькаускас неожиданно даже для себя сорвался на визг.
– Пробовали... – сконфуженно развел руками боцманас. – Дронов они разнесли на части. А газ... Там эти, которые на недоразумных похожие, вентиляцию включили!
А ведь Вилькаускас еще при планировании операции был против включения в список человекообразных. Наверняка эти здоровенные, обросшие густым мехом карикатуры на людей, исполненные небрежным пером неумелого маляра, окажутся далекими родственниками сибиритам! От кого еще могли произойти недоразумные! Не от инопланетного же разума, как истинные винлиты! Вот и сбылись нехорошие ожидания!
– А ловчие поля?
– Аппаратура разбита заранее! Как будто наши мысли читают!
– Ах так? Ничего! – сам себе сказал главный хрононавигатор. – Мы их сейчас поджарим мнофазасинхронитиридом! Не только обездвиживание, но и боль! Сильная боль, – капитанус усмехнулся и потянулся к кнопке активации импульса.
Легкий шорох в коридоре. Шаги? Или послышалось? Нет, не послышалось: задраенная дотошным боцманасом дверь рывком выгнулась точно посередине, словно получив мощный пинок. А потом медленно, с достоинством, присущим продукции, вышедшей из-под рук винлитов, начала продавливаться по центру. С громким щелчком лопнули засовы. Дверь, вмиг растеряв солидность, рухнула, придавив не успевшего отскочить боцманаса.
В рубку, скрючившись чуть ли не вдвое, протиснулась одна из тех карикатур. Крупный волосатый самец упер тяжелый взгляд главному хрононавигатору в глаза и тихо, но как-то особенно страшно, пророкотал на несколько искаженном языке Сибирии:
– А ну, бля, фашист, хулев, убрал руки! Оторву до жопы!
Истинного винлита не испугать угрозами, пусть даже и исходящими от такого великана! Особенно винлита, получившего в молодости удар копытом Сиреневого чудовища! Зажмурившись, Артураускас с размаху ткнул в кнопку мнофазасинхронитирида... Но зверь и не думал падать. Он, наклонив голову, с любопытсвом поглядел на Вилькаускаса:
– Тебе резинку дать, Америку твою с карты стереть?
Непонятная фраза сбила с толку, спутала мысли в голове капитана... И когда до главного хрононавигатора все же дошло, что он не включил "усилитель боли", а запустил механизм самоуничтожения крейсера, было уже поздно. Время отмены приказа вышло. До взрыва остался какой-то час. А зверь уже стоял вплотную, и острые даже на вид клыки в пасти внушали определенные опасения...
– Поиграли и хватит, – прорычало чудовище. – Сажай тарелку!