Станцию я нашел довольно быстро, минут за двадцать - и удивился, что проход в станционные мастерские был совершенно свободным. В сами мастерские я заходить не стал, а с полчаса бродил вокруг, выискивая, куда тут сваливают всякие производственные отходы. На меня не то чтобы никто внимания не обращал - и куртка моя, и ярко-синяя сумка-рюкзачок выглядели очень необычно, но мастеровые (я думаю, что мастеровые - все в каких-то одинаковых черных куртках), бросив на меня взгляд, как-то быстро уходили. Но вот где-то через полчаса из мастерской вышел мужчина в том, что безо всяких сомнения я бы назвал мундиром, и быстрым шагом направился прямо ко мне:
- Вы из какого ведомства? И что тут ищите?
- Я не из ведомства, а ищу что бы тут ненужное украть…
- Извините, что? Украсть? - в голосе его было больше изумления, чем возмущения.
- Не совсем украсть… Видите ли, я инженер, русский инженер - но из Австралии, сколь ни странно это звучит - и волею судеб остался без денег и документов. Чтобы заработать какие-то деньги, решил изготовить одну конструкцию - но мне нужно несколько кусков металла, небольших - а купить мне их не на что. Вот я и подумал - может быть мастерские выбрасывают какие-то ненужные обрезки? Мне-то совсем немного нужно…
Мужчина ненадолго задумался и вдруг спросил:
- Where are you from, you say?
- Actually I"m from Adelaide, Australia. Graduated at Adelaide University as an electrical Engineer, but being Russian citizen after losing a family decided to come back to Russia. But… Anyway, to make a long story short I'm here without any money but I have to do something for my rescue guy. And I really needed with couple of pieces of iron…
- Извините… может, я смогу вам чем-то помочь? Какую-то сумму денег…
- Спасибо, но не надо денег. То есть деньги мне конечно нужны, но я предпочитаю их все же заработать. Так что я бы предпочел помощь в виде обрезков железа.
Мужчина помолчал немного, а потом предложил:
- Мы вообще-то железо сдаем в лом на заводы, но, я думаю, в вашем случае дорога убытков не понесет. Пройдемте в мастерскую, посмотрим, что я смогу для вас сделать.
Мастерская оказалась довольно просторным помещением (с двумя рельсовыми путями метров по тридцать), в котором сбоку стояла пара забавных токарных станков - длинными ременными передачами "привязанные" к валу, проходящему под потолком. Было там и пяток слесарных верстаков с тисками. Я вообще-то имел в виду как раз "попроситься" в какую-нибудь мастерскую - в мое время это обычно делалось без проблем, и поэтому-то и захватил инструмент, а уж к тискам тут, думаю, меня допустят - все равно за ними никого не было. А в углу стоял большой ящик, в котором лежали разнообразные обрезки железа.
Достав рулетку (сопровождающий меня мужчина посмотрел на нее с явным интересом) я быстро нашел несколько пригодных для моих целей обрезков листа. Подумав, что на коленке резать их будет менее удобно, я спросил, указывая на тиски:
- Разрешите воспользоваться?
- Вам рабочих позвать?
- Лучше я сам. Ну какой это инженер, если не может сделать все лучше любого работяги? - процитировал я любимую поговорку Василича. Правда Василич ее применял для того, чтобы послать меня сделать что-то вместо него… но на местного инженера она произвела очень положительное впечатление. А еще большее впечатление на него произвела бошевская дрель, которой я быстренько насверлил в железках нужные мне дырки.
- Какой интересный у вас инструмент! От чего он работает? Это австралийского производства? Думаю, что нам стоит заказать такой тоже. Он очень дорогой?
- Он, извините за прямоту, бесценный. Экспериментальный образец, и больше таких в мире пока нет.
- Жалко, конечно, уж больно ловко вы отверстия их сверлили. А сами сверла? Тоже экспериментальные?
- Нет, сверла обычные, быстрорежущие - сверла у меня были самые что ни на есть отечественные, но Василич предпочитал заокеанские, к чему и меня склонял с историческими примерами, так что ответ я вроде бы знал - Rapid Drill, такие есть германские, английские есть, но сейчас американские - самые лучшие. Но и тут я вам помочь не могу - сам не знаю, как фирма называется, которая их делает. А вот вы мне помогли очень сильно - я уложил железяки в рюкзачок, запаковал и убрал дрель. - Еще раз большое спасибо, но мне уже наверное пора идти.
- Да, конечно. Ой, извините, забыл представиться: Илья Ильич Архангельский, инженер, помощник начальника станции.
- Очень приятно. Меня зовут Александр Волков, тоже инженер, но просто инженер - я улыбнулся.
- Если вам ещё что-то понадобится, то вы заходите, спросите меня - я всегда постараюсь помочь. Если опять на воскресенье придется, то сразу попросите мастеровых ко мне домой проводить, я недалеко живу. Ведь у вас, как я понял, своей мастерской нет?
- Нет, но будет. Не сразу конечно, но заработаю немного - и будет.
- А вы где остановились?
- В Ерзовке. Так получилось…
- Ах, ну да, ну да… До свидания! И успеха вам!
Отобранные мною железки были обрезками той же самой, похоже, "лопатной" стали, длиной сантиметров по сорок и шириной - по семь. В мастерской я лишь сточил заусенцы - чтобы рюкзак не порвался, согнул как мне надо и просверлил по паре дырок для крепежа. Кроме них, я захватил пяток обрезков стальной проволоки, на вид миллиметров пять толщиной и еще обрезок железа величиной с ладонь толщиной миллиметра три. И под конец - пару десятков совсем уж обрезков листа, сантиметра два-три шириной и десять-пятнадцать - длиной.
По дороге обратно на пристань я немного осмотрел город - точнее, пару прилегающих к вокзальной площади улиц, но ничего особо интересного не увидел. После этого, уже на пристани, мы с лодочником обсуждали рыночные цены (в которых я ничего не понимал), затем - просто сидели и ждали ерзовских баб. Затем - часа четыре, меняясь местами, гребли - до Ерзовки было все же почти двадцать пять верст, и хорошо что ветер был в общем-то попутный и небольшой парус облегчал наш тяжкий труд. Впрочем, лодочник мне уже рассказал, что к тут ветер почти всегда попутный: утром дует к Царицыну, а после четырех - к Ерзовке. Эх, яхту бы построить! Ну да ничего, мне пока в Царицыне больше ничего и не надо, поэтому рано мне в олигархи с яхтами. Мне бы насчет пожрать досыта.
Огород я свой вскопал уже весь - в смысле, на сколько у меня хватит семян и саженцев: огорода-то было соток пятьдесят, а я вскопал не больше десяти. Поэтому у меня появилось "свободное время" и я приступил к изготовлению сеялки. Собственно, добытые в Царицыне железки нужны были мне для сошников, а все прочее я собирался деревянным сделать.
Сошников у меня получилось шесть штук: я попарно свинтил (нарезав из проволоки шплинтов) по паре заготовок, согнул их, свинченный край - опять заточил до остроты ножа. Из неиспользованной для ремонта сохи дубовой палки сделал ось сантиметров семи в диаметре, насверлил в ней дырок для зерен, потом соорудил ящик для зерна… Один обрезок железа пустил на нож для небольшого самодельного рубанка. Нож получился паршивым, тупился быстро - но я все же смог настрогать довольно ровных дощечек из дров, лежащих в поленнице.
Колеса - сантиметров по тридцать в диаметре - я вырезал из дощечек, положенных накрест друг на друга в три слоя, и по ободу обил мелкими железными обрезками. Получилось даже грунтозацепы на них сделать: концы железяк я на пару сантиметров загнул. Но безусловно самым трудным было сделать именно ось: ровную и цилиндрическую. Да, без напильника я бы такую точно не сделал бы никогда, а тут - получилось более-менее нормально.
С сеялкой я провозился дней десять. Можно было ее и быстрее сделать, но я старался сделать точно так, как было у китайской пластмассовой сеялки на даче у бабушки (с учетом масштаба и материала конечно), и некоторые детали оказались явно излишними - но об этом я догадался только после того, как их сделал. Тем не менее агрегат получился. Плохонький, но уж всяко лучше, чем знакомый по картинкам "сеятель с лукошком".
Одиннадцатого "с пахот" вернулся Дмитрий. Вернулся совершенно счастливы от проделанной работы: с моим плугом ему удалось распахать почти четыре десятины земли. Причем - по моему настоянию - он и вспахал ее дважды, вдоль и поперек поля, и проборонил. А увидев сеялку, он вообще стал буквально лучиться счастьем. Вдобавок, хотя пахота - тяжелый труд, он даже поправился. Потому что с едой у него в поле было очень неплохо: рыбы у меня ловилось много, и каждое утро соседкин Колька относил с килограмм вареной рыбы Диме на поле: за это я ему еще столько же (ну разве чуть меньше) отдавал - в дополнение к тому, что сам кормил его - и он "зарабатывал" и на прокорм всей семьи, чем очень гордился.
Обсудив с Димой "план посевной", я завершил изготовление сеялки: из расчета плотности посева я насверлил на оси еще дырок для зерна с тем расчетом, чтобы на квадратный метр высевалось триста зерен. По моим прикидкам это все равно было вдвое больше чем нужно, но в брошюрке по сельскому хозяйству, которую я нашел у Кузьки, было написано что всхожесть у пшеницы сейчас всего около пятидесяти процентов. Так что сеялка зарывала в землю четыре пуда на гектар, и местные мужики столько же сеяли. Правда без сеялки, а с лукошком.
Внизу, ближе к Волге, земля была еще мокрой и холодной, а тут, наверху, она уже достаточно прогрелась. Четырнадцатого апреля Дима, как и большинство крестьян, отправился в поля, на посевную, так что я, опираясь на "крестьянскую мудрость", так же приступил к посадкам на своем огороде. Четырнадцатого лишь потому что тринадцатого никто сеять не желал, несмотря на понедельник.
За день я посадил картошку (и "свою", и три ведра, купленные - точнее, выменянные на рыбу - у огородников), лук, чеснок, посеял укроп, репу, морковку, горчицу и еще какую-то траву - ее семена я тоже у огородников выменял. А второй день я посвятил севу пшеницы. Её я тоже скорее не сеял, а сажал квадратно-гнездовым методом с шагом в двадцать сантиметров. Так что примерно стакана зерна хватило почти на полсотки: посеял я две тысячи зерен. Еще чуть меньше трех сотен оставил на случай всяких катаклизмов - а вдруг засуха или саранча? А это же для теперешнего времени зерно суперэлитное! Сажал ручками, каждое зернышко отдельно - но сеялки-то у меня не было, ее Димка увез. Ну ему-то четыре гектара засевать, а у меня тут - тоже четыре, но грядки.
Про рыбалку я не забывал, дважды в сутки, на утренней и вечерней заре я сидел по часу-полтора на берегу Волги. Как-то незаметно число моих помощников увеличилось, и теперь со мной на Волгу бегало с семеро пацанов и четыре девчонки - я их назвал "отряд помогальников". Крючки мои - хоть и не самые хорошие - рыбу цепляли исправно, и в день у меня получалось рыбы килограмм десять. Так как из всех продуктов питания проблем тут не было лишь с солью, больше половины рыбы я солил и сушил. А мелочь всякую я вообще отпускал в свой прудик: пусть растет, потом съедим.
Итак, судя по всему, голод мне не грозил. Питание было правда очень однообразное, в основном вареная рыба да пшенная каша, Евдокия иногда наливала молока кружку, но жить - можно. Однако с финансовым благополучием пока ничего не вырисовывалось: денег не было. На последние три копейки я купил у кого-то из селян двух цыплят: если вырастут, то хоть супчика поем, ну а не вырастут… Но денег уже совсем не было. И на какие шиши "спасать Империю", я пока не знал.
Глава 5
Дина Ягужинская с детства считала, что судьба ее обманула, поместив вместо блистательного Петербурга в провинциальный Царицын. Причем с местом рождения судьба ее лишь обманула только в первый раз. А во второй раз судьба уже вволю поиздевалась - лишь к окончанию гимназии Дина узнала, что старинный род графов Ягужинских к ее собственной семье не имеет вообще никакого отношения: отец ее, простой приказчик из Варшавы был переведен в Царицын (хотя и на должность старшего приказчика) каким-то безродным купцом из Рязани, торговавшим ситцем во многих городах Империи.
Открытие этой специфической детали собственной биографии так неприятно поразило Дину (и положило конец мечтам о выгодном замужестве и переезде в Петербург или даже Париж), что гимназию она закончила предпоследней в классе. А последней была Зинка Петракова, которая почти прямо с выпускного бала отправилась венчаться с каким-то захудалым князьком из Москвы, после чего уехала с мужем в Берлин, где этот князишка служил при посольстве.
Дина же в Берлин не поехала, а после полугодовых исканий и метаний поступила на службу к книготорговке Абалаковой. Конечно жалования эта жадная старуха платила мало, всего пятнадцать рублей - но и делать было почти ничего и не надо: сиди себе в читальном зале и смотри чтобы мужики страницы из книг не вырывали. Вдобавок можно и книжки любые читать - тут есть и сочинения господина Скотта, и господина Дюма. Читать - и представлять себя благородной дамой из их романов, а вовсе не служанкой при книжной лавке.
В которую, между прочим, ходит всякое отребье, не имеющее денег чтобы нужные книжки купить. Вот и сейчас крестьяне какие-то неумытые пришли, малец да девка: малец на книги смотрит как будто в цирк попал. А девка-крестьянка - так вообще достала булку какую-то, и есть стала. В читальне ест - ну деревенщина! А Дине сидеть в одной комнате с ними и следить чтобы книжки не порвали.
Впрочем, вот и приличный юноша зашел. Сразу видно - приличный, одет весь по-заграничному, не оборванец вроде этих мужицких отродий.
А вот и старуха подбежала - девка шепнула ей что-то. Тоже видит, что непростой гуляка с улицы? А он - нет, невежливый какой-то, да и одет как клоун - на Дину и не взглянул даже. И дурак-дураком, крестьянина этого вонючего спрашивает, что простые слова означают. А старуха-то лавку даже закрыла, сидит, тоже слова поясняет. Тот еще и записывает - видно забыть боится что слова означают. А книжка-то - не роман интересный, а какая-то рванина старая…
Наконец-то этот клоун ушел. Старуха его аж до двери проводила, пригласила еще заходить. И чего ей с этого надо? Видно же, что ничего никогда в лавке не купит. Голодранец.
Старуха-хозяйка вернулась, оглядела оставшихся читателей. Перекрестилась на висящую в красном углу икону, пробормотала про себя: "Господи помилуй…" Дина хозяйку не любила, а иногда - и просто ненавидела. Но она была хозяйкой, и Дина решила проявить вежливый интерес:
- А что это за шут гороховый заходил-то? Одет как клоун, да и чудной - даже слов простых не знает.
- Кто? Юноша этот? Это из Ерзовки, блаженный. Его, сказывают, молнией зашибло - память потерял, и мнит себя инженером иностранным теперь. Даже дворянином… грех не помочь блаженному-то.
Точно, сразу же видно что место ему в дурдоме. На чем я остановилась? Ах да, вот:
"… на равнине, похожей на большое озеро пыли, произрастают там и сям редкие пшеничные колосья, которые местные садоводы, вероятно, выращивают из любопытства…"
У давешнего железнодорожного инженера денег я не взял по одной простой причине: я не знал, что с ними делать. Ну разве что еды купить - но ведь деньги тогда и закончатся, а мне нужно было эти деньги зарабатывать. В Ерзовке заработать было невозможно: сельской работы я не знаю и делать ничего, кроме как копать - не умею. Но копальщиков таких тут и без меня хватало. С металлом работать? Да, тут я кое-что сделать могу, из остатков "плуга" соседским детишкам даже лопатки сделал, "почти настоящие" - маленькие у меня остатки были. Но "остатки" у меня уже закончились, да и по металлу тут и без меня есть кому работать: в слободе семь кузниц, десять кузнецов - и любой кузнец в этом деле куда как лучше меня. Да и кто поделки мои купит-то? Дорог для селян металл, тут почти у всех лопаты, чтоб грядки копать - и то деревянные.
Хотя железные и лучше. Оленька вон как своим совочком копает! Невелика конечно у нее грядка, но редиска уже растет. А у меня растет, кроме всего перечисленного, еще и три подсолнуха. В кармане сумки нашел четыре семечка, и три - проросли. Тоже польза, но до осени пока еще далеко, так что и полузгать нечего. Впрочем, лузгать и некогда, работы хватает на весь день. Земля-то на моем огороде - вовсе не чернозем, невероятным плодородием не пышет. Но рядом тракт, и по тракту вовсе не Камазы с Жигулями катятся. Так что сколотил я пару ящичков на манер плотницких, и таскал с тракта переработанное современными транспортными средствами топливо. Я и раньше таскал, грядки у меня всяко уже удобренные, но подкормить чуть позже - не помешает: урожаем я же кормиться потом и буду. А кормиться все же всяко лучше не впроголодь, про тутошние зимние рационы мне Евдокия уже рассказала.
В городе работу искать - тоже занятие малопродуктивное. Инженеру Архангельскому я представился как "тоже инженер", но, честно говоря, с точки зрения инженеров нынешних я элементарных вещей не знал. Так что какой я инженер? Слесарь я по нынешним временам, причем начинающий слесарь, и не очень наверное даже умелый. И остается мне (надеюсь, что только "пока") лишь сельское хозяйство. Причем вовсе не потому даже, что я "лучше знаю", а лишь потому что у меня семена гораздо лучше нынешних. Так что решено: остаюсь пока "на земле", а там - посмотрим.
Семнадцатого апреля мне удалось провернуть "сделку века": удалось заработать полтинник используя "будущие" инструменты. У одного из местных богатеев сломалась "хранцузская" сеялка, и кузнец прибежал ко мне за помощью:
- Александр Владимирыч, ты хоть глянь - как ее чинить-то? Мы сами починим, но как - не поймем, а ты погляди и скажи, что делать. Мы тебе и денег заплатим, только помоги! Он сказал, что если до полудня починим - вдвое заплатит…
Денег - это хорошо. Оказалось, что лопнул один из болтов, которым крепился зерновой ящик - видать, перекаленный болт поставили. Ящик перекосило, и зерно из него больше не высыпалось. Кузнецы, впрочем, с этим и без меня разобрались. Ремонту - на пять минут, но проблема была в том, что для замены сломавшегося нужно было сначала отвернуть четыре других болта, которыми колесо крепилось - чтобы ухватить и вывинтить обломок, а с клещами кузнечными туда не подлезть было. С ключами же гаечными в кузнице было неважно: все же кузница, а не автопарк. Так что я минут за пять торцевым ключом (сеялка была французская, так что болты, как и ожидалось, оказались метрические) что нужно - отвернул, через полчаса - завернул обратно, и полтинник оказался у меня в кармане. Хороший такой полтинник, большой, тяжелый - но один. Жалко, что на все село сеялок таких штуки три всего.
Однако полтинник - это уже серьезные деньги. Одного пшена можно купить пуда полтора. Не пшена - проса, но уж очистить его - нетрудно. Можно и пшена пуд купить. А можно и не покупать - три пуда еще есть, а рыба - она вполне себе питательная. И много ее - вон, полторы дюжины детишек с моей рыбы кормятся, еще и остается на зиму запас сделать. Но - себе сделать, не на продажу: мужики говорят, что в Царицыне сейчас половина российской рыбы солится на зиму, и с купцами-миллионщиками мне конкурировать трудновато будет.