- Да, не делал. - И раздражением откинул в сторону хворостину, - В руках держал, разбирал, собирал, смазывал, но не делал. Книжки умные читал.
- Какие книжки?
Я прикусил язык, сколько раз клял себя за несдержанность, вот опять сорвалось, - У мастера у которого учился, была такая, в неё секреты записывал, что и как делать. Он её прятал, от нас, учеников, только мне удалось одним глазком в неё заглянуть. Много не понял, а что-то просто не запомнил, - Ещё минут пятнадцать, распинался на тему как выкрадывал, как читал ночью при свече. Как потом возвращал обратно. Кажется, поверил.
- Сидор, а почему вы используете берендейки и натруски для того чтоб заряжать пищаль? - Решил сменить тему разговора, зашедшего в опасную сторону. - Вон свейские войска, свое оружие бумажной пулей снаряжают.
- Видели такой, - Он пожал плечами, - Кто их делать будет? Каждый для себя крутить? С казны мне только порох да свинец дают, кожа на пыж моя, сало, чтоб её смазать сам покупаю. Так я свое оружие знаю, сколько и чего насыпать понимаю, лишнего не положу. На бумагу мне денег не дадут.
- А если на заводике пороховом, начнут патроны крутить…
- Да кому они нужны, они денег стоят, а мы дешевле обходимся. - Он сказал это с какой-то грустью.
- Но если там делать будут, пороха меньше надо будет тратить, все будут стрелять одинаково, заряжать быстро сможете. Не один раз на двадцать шагов противника, а быстрее. Скажи, сколько залпов по ляхам успевали дать, пока они до вас доходили?
- По-всякому, бывало, что и четыре, прежде чем за бердыши возьмемся, а иногда и два не успевали. Если с поля зачинали то, и больше выходило, а ежели нежданно… - он махнул рукой, - Можно и голову сложить, не выстрелив ни разу.
- Вот и я про тоже, с бумажной…
- Что ты заладил, одно и то же, говорю тебе, ежели казна будет нам их давать замес-то пороха и свинца будем ими стрелять, а за свои кровные. Их и так не всегда вовремя платят, хлеба мало дают, а овса иной раз и не дождешься.
- Всё, я понял, успокойся, - Стрелец не на шутку разошелся. Ему осталось, только выкрикивая лозунги и размахивая красным флагом призвать народ на баррикады. Только политики мне не хватало.
- И сукно гнилое было последний раз, - Продолжил он по инерции.
- Сидор, а твоя корова много молока дает?
- Ведро за раз. - Ответил и непонимающе уставился на меня.
- А масло сбиваете? Сметана у тебя вкусная?
- Сбиваем, вкусная, а…
- Варенец жена твоя делает?
- Нет, томленое только…
Я, не давая собраться стрельцу с мыслями, продолжал сыпать вопросами. - А сыр делаешь?
Ответа на них не ждал, надо сбить ура патриотизм, на хозяйственные темы.
Он взмолился, - постой, а причем здесь сыр? Мы же говорили…
- Забудь. Давай собираться, а то просидим до потемок, со всей этой болтовней.
Поздний вечер того же дня. После возвращению я засел за свои чертежи рисунки, разобранное ружье лежало на столе передо мной, в процессе вынимания затвора выяснилось, что именно произошло, я зарядил патроны избыточным количеством пороха, в результате получилось, что выступ боевой личинки и пазы по которым она движется, немного сплющились. Сидор со своей медвежьей силой, дергая за рукоять, заклинил ещё больше. В принципе можно отреставрировать, уменьшить навеску заряда и будет нормально стрелять. Но душа уже охладела к этой винтовке. Нужно что-то другое, более подходящее.
За окном было темно, в безоблачном небе ярко светила луна, лениво лаяли собаки. На столе в подсвечнике горела свеча, источая вкусный запах. Протянув руку, взял кружку с настоем из лесных трав сдобренный двумя ложками липового меда, отпил глоток и поставил обратно. Покрутил между пальцами свинцовый карандаш, бросил обратно, он прокатился по листу бумаги и остановился на самом краю, чудом не упав на пол. Я раздраженно вытер ладони о подол рубахи, в голове мелькнула мысль, что надо сделать нормальные карандаши или на крайний случай обычное металлическое перо.
'А что, самое сложное будет припаять шарик на конце и разрезать пополам, а можно по принципу плакатного сделать, но это тогда только для черчения подойдет, а я его со школы ненавижу.
Карандаш, можно помучиться, что там входит в чернографитные, - графит, белая глина и, кажется клей воск. Самое трудное это размолоть графит в порошок, лень делать мокрую мельницу, возиться не охота, хотя…'
Чуть не опрокинув подсвечник, потянулся, подкатил поближе эрзац карандаш, и принялся набрасывать на бумаге схему мельнички.
'Два поддона из меди, на внутреннем, закреплен чугунный диск с насечками и осью, на него сверху одевается второй с рукоятью, по середина отверстие для засыпки дробленого графита, наливаем воды и начинаем крутить, не очень быстро, чтоб не плескало. Черная пена, перетекает во второй тазик, мы её собираем и выкладываем на доски для просушки, и так делаем пару раз. Берем глину, всыпаем наш порошок, по не многу, если его перебухать, твердости не будет, берем винтовой пресс и через фильеру начинаем выдавливать стержень, нарезаем его нужной длины. Потом это все надо нагреть в печи, чтоб смесь спеклась. И потом охлаждаем… Охлаждаем…
Ладно, с этим потом, пока они, доходят, готовим липовые доски. Кедровых нет, ольха и тополь отстой. Для карандашей нужна прямослойная древесина, так что обойдемся местным ресурсом, который есть в наличии. Заготовки, это пластины в пять миллиметров толщиной и пятнадцать на десять сантиметров, вырезаем продольные канавки, вкладываем туда стержень, смазываем клеем, накладываем половинки друг на друга и оставляем сохнуть под прессом. Если потом распилим вдоль, получим десять штук чернографитных карандашей, думаю за день можно пару сотен слепить. Копейка штука, два рубля в день'
Отложил карандаш, посмотрел на свое творчество и удовлетворенно хмыкнув, убрал в шкатулку, стоящую на полке рядом с кроватью. Спасть не хотелось, вынул из сундука кусок холстины, постелил на стол, разложил слесарные причиндалы, постоял в раздумье, почесал затылок, сплюнул, уселся на табурет, и потянулся за винтарем.
Утро началось с истошного петушиного вопля, спросонья казалось, что он орет в самое ухо, потом послышался голоса Марфы, рассыпающей корм птице, Никодима о чем-то её спросившего.
Я накрыл голову подушкой, стало тише, попытался уснуть. Уже почти провалился в уютную темноту, как на задворках сознания ярким метеором мелькнула мысль, потом вернулась, робко постучалась, и когда её впустили, поворочавшись, устроилась с комфортом, немного помолчала.
А потом стала задавать вопросы и спорить сама с собой. Попытка изгнать прочь, окончилась её победой. Пришлось вставать, идти умываться и после отправляться на поклон к Марфе. Просить покормить непутевого работника. Она поворчав для приличия, всучила мне деревянную бадейку, с веревочной ручкой, велела задать корма поросенку, пока она разогреет завтрак. Пришлось идти.
А эта стерва, разбудившая меня так рано, продолжала брюзжать, отвлекая от важных дел, пробовал с ней договориться, не хочет ничего слушать. Пришлось быстро проглотить завтрак и идти в мастерскую. Мне был нужен наш коваль, Данила. Я только читал, но, ни разу не видел, как делаются оружейные стволы. Мужики уже были на месте, сидор штамповал крышки и донышки, Серафим полировал готовые самовары, а Никодим накачивал воздух для горелки. Кузнец, в своем закутке у горна, ковырялся с тиглями, перебирал и расставлял по полкам, привезенное от гончаров. Да мы могли себе такое позволить. Я убедил всех, что так будет проще. Они поворчали, но согласились.
- Утро доброе. - Поздоровался с народом.
Никодим повернул в мою сторону голову. - Ты прямо как огурчик выглядишь?
- Какой, соленый или малосольный?
- Пупырчатый. Ты мне, что обещал давеча?
- Свят крест, ей богу сделаю. С Данилой поговорю… - и, не дожидаясь продолжения беседы, позорно сбежал. Ему мало было рисунков разнообразных форм самоваров, которые я ему нарисовал. Теперь он с меня требовал шаблоны.
- Данила! У меня придумка есть, как ствол пищальный быстро сделать
Кузнец кивнул головой, не прерывая своего занятия. Покрутил в руках с виду целый тигель, отставил в сторонку, где был уже десяток ему подобных. Поднял следующий, щелкнул по нему пальцем, прислушался, видимо он ему понравился, поставил на полку.
- Его сверлить надо, а потом обточить немного, - Взгляд, которым меня наградили, понравился, в нем было все от любви до пожелания уйти с глаз долой.
- Федор! Погляди вот на это, - И Данила протянул мне тигель. - Посмотри, что гончары сделали.
Взял протянутый мне горшок, осмотрел со всех сторон, покрутил в руках, пожал плечами и вернул обратно, - Я в этом не понимаю. Ты мастер, уж кому как не тебе знать что надобно.
Он выставил грязный палец и ткнул им в мою сторону, - По твоему наущению, замес-то того чтоб дело делать, чужое дерьмо разгребаю.
- А лучше будет, если ты половину седмицы, будешь тратить на них? Давай опосля поговорим про это.
Мне надоело препираться с кузнецом, бывшем не в духе. Оставив за собой последнее слово, я развернулся и ушел.
Выйдя во двор, огляделся, конюшня крытая дранкой с распахнутыми воротами, птичник, рядом с ним квохтал с десяток кур во главе с моим будильником. Завидев меня одиноко стоящего, что-то переклинило в его пустой голове, и он пару раз капнув ногой пыль, распушил перья, бросился в атаку. Схлопотав сапогом по острому клюву, как ни в чем не бывало, вернулся к своему гарему, клюнул одну из клуш и, вытянув шею, заорал свою утренний клич.
- Вот тварь, твое место на сковороде, ножка буша. - Оглянулся, с этим гадом надо держать ухо востро, может наскочить сзади. Пошел на зады усадьбы, там, в углу у меня стоял перегонный куб.
Но не для самогонки, для других дел. В это примитивной установке я занимался перегонкой древесины.
Простой навес, сложенная из кирпича печка, на ней установлен сделанный из глины с толстыми стенками бак, кувшин, скорей всего бак. Гончар попытался жалиться говорил, что у него с первого раза не вышло, и он много дров в пустую, спалил, пока сделал, так как нужно. Я только спросил, - ' а ты что, только его одного в печи обжигал, а как же те чашки плошки?' Он замялся, и потом было пара попыток выцыганить еще, но тщетно, как договорились о такой цене и будет. Никодим задал один вопрос, - ' для чего' Я объяснил. Он, посоветовал смолу собирать в отдельную посудину. В нижней части моей установки было просверлено отверстие, в него вставлена медная трубка с заглушкой, внутри на двух кирпичах лежала чугунная решетка, на неё выкладывались березовые полешки, сверху опускалась глиняная крышка со вставленным отводом для охладителя. Змеевик был уложен в керамическую трубу, заглушенную с двух сторон, и крепился вертикально, из бачка стоящего на крыше подавалась холодная вода. Проходя насквозь, вытекала из нижнего патрубка в нижний бак. Здесь она остывала и потом перекачивалась на крышу. Ну, нет здесь ручьев и рек поблизости, вот, и приходится выкручиваться.
Если бы вы знали, какое было недоумение от душа по первости, а теперь, когда наступило лето и в мастерской жара и духота. Нет, нет, а кто ни будь, да споласкивается. А чего, выйти из дверей, дойти с десяток шагов до конюшни и завернуть за угол, вот он летний красавец, вода течет на огород, поливать меньше. Зато кайф был неописуемый, на улице под тридцать, а я под прохладными струями стою и фыркаю от удовольствия.
За задней стенкой своего цеха, валялась в лопухах, поднял лестницу, сколоченную из жердей, приставил, забрался наверх проверить уровень воды, норма, хватит. Спустившись, занялся подготовкой к загрузке своего агрегата, замесил немного глины, швы замазывать на крышке. Нарубил дров помельче, пробовал класть целыми поленьями, вместимость позволяла, так выход был мизерным и долго процесс шел. Подготовил емкость под дистиллят, проверил горелку. Да именно горелку, когда в первый раз делал, мне не понравился запах, ну и поднес лучину к выходному отверстию, хорошо морду в сторону отвел, ударила такая струя пламени. Я подумал чуток, мальца переделал приемник, на выходе поставил отводную трубку и теперь мой агрегат почти, перпетуммобиле, сам себя греет. Дрова только на начальный разогрев уходят. Загрузил, поставил крышку, замазал швы, уложил груз и разжег огонь в топке.
Самое дорогое во всем этом процессе, как ни странно оказалась соль, самая обычная. Её надо было много, после того как дистиллят отстаивался, сливал его в другую посудину, круто солил и оставлял для отстаивания. Через день раствор расслаивался, и я сливал получившуюся жидкость с запахом ацетона. Оставшуюся часть пока оставлял, все, что про неё помнил, что для её перегонки нужны большие температуры, мой глиняный аппарат их просто не выдержит.
'Когда получил ацетон в первый раз то даже в пляс бросился, но взял себя руки, и попробовал очистить полученный продукт, не знаю как это делают, поэтому просто отфильтровал. Вся эта бодяга заводилась только ради одного, вата, замоченная в азотке, промытая в дистиллированной воде заливалась ацетоном, происходило её растворение. Полученную массу раскатывал деревянными скалками, обшитыми кожей, пока она не просохла, протирал через сито. Рассыпал в лотки и оставлял для дальнейшего высыхания. В общем, где-то так, может где-то что-то и нарушил, но первая же попытка показала хороший результат, вспышка и маленькая кучка пороха сгорела, практически без остатка. Я тогда откинулся на бревенчатую стену, и устало прикрыл глаза. В голове билась только одна мысль, - 'получилось'
После первой удачной попытки, наступили трудовые будни, и в заначке у меня уже был почти килограмм непонятного порошка, но горящего как порох. На одном таком испытании произошло маленькое приключение предопределившее поиск места для полигона.
Силантий, однорукий охранник, частенько приходил и сидел на пороге, наблюдая за тем, что и как делаю. Под неторопливые разговоры работа шла быстро и не заметно. Когда стал вопрос об оружии для переделки, он не минуты ни сомневаясь, принес свою 'аркебузу'
Вы видели взгляд бассета? Вот и я не смог устоять. С его пищалью приключилась беда, она ровесница ему была. Ваш покорный слуга, насыпал чуток пороха больше, чем надо, забыл дурилка картонная, бездымный мощней черного в три раза. Отрадно, что испытывать решил сам, да ещё привязав к столбу у конюшни, направив на поленницу с дровами… Дернул за веревочку.
Потом пришлось подпорку менять, выслушивая нотацию от Никодима, вопли Марфы, ворчание Силантия, восхищение Сидора. Данила пришел, повертел в руках остатки ружья, пожал плечами, и ушел в свое царство огня. Может взорвать чего, чтоб его расшевелить?'
Подставил тару для смолы, полупустой кувшин с темно коричневой бурдой с резким запахом, факел вымоченныё в ней горел весело, с треском, разбрасывая маленькие искорки. Нашлись и покупатели, я отдавал её практически даром, двадцать копеек да пустой кувшин в обмен.
'Один раз попробовал перегнать сосну, проклял всё, еле отмылся, перемазался как углежог последний. Надо сделать маленький такой перегонничек и канифоль сделать. Вообще надо искать место, нужна река, ручей или ещё чего чтоб поставить привод водяной. Наше дело идет удачно, и кое, какие деньги есть. У нас появились свои постоянные покупатели, даже с других городов народ приходил, интересовался, просили продать. Попытки купить один на пробу я пресёк сразу, давать конкурентам макет, фигушки, минимальная партия была пять штук. Так что наше благосостояние росло, но вместе с ней росла, как мне кажется и зависть соседей. Уже пару раз, приходили, жаловались на вонючий запах, идущий с нашей усадьбы. А я что мог поделать, да пованивало. Пропаганда с переездом на новое место жительства не находила отклика в сердцах моих друзей. Они меня внимательно слушали, кивали головами, сочувствовали, а когда дело доходило до принятия решения, почесав бороды, говорили, - 'нет'
Жизнь вроде бы удалась - работа, дом. Я с ними соглашался, но червяк, сидящий внутри, требовал большего, гнал вперед, торопил. Хотелось воплотить в жизнь свою мечту, сделать своими руками винтовку, за которую мне точно не будет светить срок по статье закона 'об оружии', а чтоб её исполнить, нужна механизация. Вручную, делать самопалы, с которыми гордо рассекают по городу стрельцы? Увольте, последний раз такое в третьем классе на спор сделал, с тех пор зарекся. Нет технической изюминки, труба с заглушкой, да ещё веса немерянного'
Мне на плечо легла рука, - Федор! Ты не оглох? Зову, зову, молчишь, случилось чего?
Вздрогнув, с перепугу, рванулся вперед, споткнулся на дровах, едва не врезавшись головой в печь, остановился на четырех костях. В поле зрения появились коричневые сапоги с загнутыми вверх мысками.
- Экий ты прыткий. Не ушибся сердешный, - Человек с добрым голосом помог подняться на ноги. Весело улыбаясь, рядом с ним стояло около десятка стрельцов и Сидор.
- Мать твою… Блин горелый, уроды мохнорылые так издохнуть можно, я чутка не обгадился. А вы ржете. Сидор, чтоб тебя перевернуло, это ты их по мою душу привел?
- Не ругайся Федор, никто тебя пугать не хотел. Я тебя окликнул, ты сидишь и молчишь. - Он кивнул рыжебородого обладателя ласкового голоса, - Пока Гаврилка Фролов, тебя за плечо не тронул. А ты возьми и сигани.
И вся собравшаяся братия опять рассмеялась. Но теперь вместе с ними смеялся и я. Представивший всю нелепость пробежки на карачках. Отсмеявшись, поинтересовался, каким боком их занесло на наше скромное подворье и что надо этим сучьям детям, от раба божьего Федора. Они сначала загалдели как грачи весной, попросил говорить выборного, а то голова пухнет всех слушать разом.
Гаврила Фролов выступил вперед, пригладил бороду и, прокашлявшись, изложил просьбу. - Федор, продай нам пистонов, кои ты делаешь, пробовали стрелять из пищалей тобой переделанных. Кое кто и на зверя ходил с такими, не чует он как фитиль тлеет и не опасается. И ещё, - он глянул мне за плечо там стоял Сидор, - Слышали мы, что наряд добрый делаешь и из него можно стрелять по нескольку раз.
Я поднял руку и остановил говорившего, - Я понял, чего хотите, это продам. Только знайте, пищали переделать надо будет и после этого она не сможет стрелять с фитиля, только с пистонов, а их никто кроме меня не делает.
Стрельцы переглянулись, Гаврила Фролов покивал головой, - Поэтому и хотим всего пять, с нашего десятка, остальные со старым запалом останутся.
- А почему не все? Я здесь под боком, всегда можно прийти или с кем-то переслать.
Гаврила улыбнулся, - Далече идти придется, отсель как раз до зимы дойдешь. Посмотрел на него, на стрельцов, потом опять на него, - Это куда же?
- В Сибирь.
- так стрельцов не посылали, туда казаки ходят.
- Они первыми, а мы с воеводой.
- Зачем. - Я всё не мог понять причин, по которым отправляли людей, из Москвы. - Поближе что ли взять не откуда, где мы, а где Сибирь. Это сколько же вы туда идти будете?
- Полусотник наш, не спрашивал, его по повелению Государя нашего к приказу приписали и повелели набрать охотных людишек.
- Понятно, - Хотя совсем не понятно. Причем здесь стрельцы? - теперь, почему всего пяток, на переделку, только у меня запас пистонов маловат будет. Всего по пятьсот выстрелов на ствол. Может три переделать?
- Мало будет, три. С твоими пистонами, пищаль чаще стреляет, так вот думаем, что пока фитильщики заряжают, эти уже наготове и ежели что завсегда стрельнуть смогут.
- Значит пять?
- Да. И поведай, как с них стрелять.