- Тебе надо полежать дня три спокойно, - Я показал на вино, - И это не пить, от него только хуже будет.
- А ты лекарь?
Я усмехнулся, - Нет, не лекарь, но такое у меня было. Так что у тебя было с пищалью?
- Плохо стрелять стала, вот и решил чуток, подправить, а она возьми да взорвись.
- Слышал, шведов побили.
- Так это ещё в прошлом годе было, побили свеев. Был я там.
- Расскажешь?
Степан отпил глоток, облизнул губы, поморщившись, когда кончик языка прошелся по обожженному уголку рта.
Посмотрел на меня, взгляд его вдруг поплыл, вспоминая давние дни….
' - Тихо как. Эх, кабы не свеи, сейчас бы в лес, грибов собрать, да солянку сделать. Да винца хлебного под них.
- С лучком, и уксусом, яблочным.
- Уксус лучше хлебный брать, он вкус не перебивает… Смотри Макарка, свеи зашевелились…
Густой туман, поднимавшийся над речной гладью причудливыми клубами, начал оседать. Открывая взору противоположный берег, большие пушки и суетившихся около них людей. Вот они побежали назад, оставив на месте пушкарей держащих в руках длинные пальники с тлеющими фитилями. В утренней тишине, над водой звуки разносятся далеко, послышалась команда на гортанном языке….
Двадцатого октября сто двадцать четвертого года, рано утром гром от выстрелов разорвал тишину. Начался второй штурм.
Первый, что случился девятого октября, был удачно отбит с уроном для нападавших
Ядро со свистом ударило в стену, взметнув вверх кучу каменных осколков, стрелец, стоявший невдалеке, не успел пригнуться и большой осколок, ударил его в грудь, бедняга, всплеснув руками, кубарем покатился со стены.
- Надо народ уводить, пока всех за зря не побило, оставить только охотников, за свеями смотреть. Давай Степан, пробегись, скажи, чтоб вниз шли. - Полусотник Богдан, хлопнул меня по плечу, и пошел к упавшему ратнику, около которого уже копошилось несколько женщин. Подойдя ближе, спросил что-то, судя по тому, что он снял шапку и перекрестился, мужику не повезло.
Я добрался до всех и когда спускался вниз, споткнулся и упал, в этот момент надо мной с утробным каким-то воем пронеслось ядро, подскочил и на полусогнутых ногах стал спускаться по лестнице, содрогающейся под многочисленными ударами свейских ядер, бьющих в крепостную стену. А потом, по прошествии трех дней от берега отчалили плоты с войском, и пошел враг на приступ.
'Удар, ещё удар. По ребрам хлещет боль. На шаг назад бы отойти перевести дыхание.
Подставить щит, и ткнут под него, чувствуя, как раздвигаются кольчужные кольца и острое железо входит вплоть. Короткий вскрик и оседает тело. Да надо отходить. Зажимают. Над рядами врагов, белым облаком вспухает дым от выстрела, и пуля вонзается в плечо, рука немеет, отпуская щит. Копье пронзает грудь, другой немец выбивает из руки оружие. Некогда сильное тело начинает заваливаться на бок. Упавший воин срывает с пояса кинжал и вонзает его в ступню. Сверху раздается крик боли, и убийца яростно рубит вздрагивающее тело. Потом склоняется, чтоб вытащить оружие из раны, как вдруг навстречу ему метнулась окровавленная рука и ухватила за ворот и дернула. Не удержавшись на ногах, враг падает, уткнувшись головой в лежащее тело, и остается лежать неподвижно. Его оттаскивают и, перевернув на спину, обнаруживают нож в горле. Вроде бы сбитое с ног, порубленное несколькими ударами, истыканное саблями, нечто, не похожее на человека, вдруг зашевелилось и начало вставать. С головы до ног залитое своей и чужой кровью, с кинжалом в одно руке, оно издало рев, от которого нападающие опешили и даже подались назад.
- Вперед! - подстегнул их гортанный голос, раздавшийся из задних рядов
И свееи бросились на безвестного героя, нанося ему беспорядочные удары, он опрокинулся на спину и уже не поднялся, но его деяние дало те драгоценные мгновения, чтоб подоспевшие ополченцы и стрельцы, успели сбиться в плотный строй и встретить врагов. Мы тогда сумели отбиться и даже возвернули себе обратно наугольную башню, а второй приступ был совсем вялым. Народ баял, - что у свейского карлуса, в стане голод и многие вои без сил лежать. А на третий раз, богородица заступилась за псковичей, наказала ворога. От великой пальбы что свеии учинили, разрушив одну из башен, одна большая пушка опрокинулась и всё зелье сложенное около неё, великим дымом изошло, побило много людишек. Так, дня одиннадцатого октября, отступил ворог от стен, одержали мы победу''
- Вот так всё и было, Федор. Я тут подумал, что ежели мы стреляли бы чаще, чем могли, то свеев до стен и не подпустили бы, не смогли бы они на неё взойти. А так только саблями да пиками от них и отбились. Долго думал, надо порох и пулю в бумагу закатывать. Так быстрей будет, чем пока с берендейки натруску сдернешь, в ствол заряд отмеришь, пыж забьешь, пулю из сумы достанешь, и пыжом придавишь. Остается только затравку подсыпать да фитиль вздуть и пальнуть по ворогу. Только не решил, как к пищали запал приладить, чтоб внутри загоралось.
- А что тут думать, капсюль нужен.
- А это что такое?
- Берем азотную кислоту, десять частей, спирта десять и одну ртути и делаем её гремучей.
- Кого?
- Ртуть, она от удара тогда взрываться будет…
- Вот теперь берем то что получилось и смешиваем с порохом, только он тоже особенный нужен…
- Это зачем.
- У тебя пищаль взорвалась от чего?
- как от чего, пороху много забил, вот и разорвало. Хорошо ещё жив остался
- Нет, я думаю у тебя другое произошло, просто весь заряд сразу детонировал, а не сгорел как положено.
- Возьми ваш порох сложи в кучку и подожги, и ты увидишь, что он горит, быстро, но всё таки горит, а вот если он вспыхнет мгновенно… - Я замолчал, пытаясь подобрать слова чтоб подоходчивее объяснить явление детонации, - Ну где-то так, не сгорел, а взорвался.
- Дерьмовое зелье, друг мой. Вот так.
- Не понял я тебя, ну да бог с тобой, это ты у нас такой сведущий, я, что простой стрелец, а ты человек ученый, вона за границей у свеев был. Это ты у них такое видел?
- Не это один англичанин придумал, ему на охоте ухо и щеку обожгло, вот он и стал думать - как сделать так чтоб этого больше не было. А с чего ты взял, что я от шведов пришел? Я такого тебе не говорил.
- А откель тогда путь то держишь? Оттудова, - Он мотнул головой в сторону закопченной стены, - Оттудова к нам только свеи и приходят, аглицы с Архангельска, ну фряги ещё с ними бывают ну и другие немцы. Так откуда путь держишь?
- Немцы, и с этого пути ходят.
Он посмотрел мне в глаза, усмехнулся, - Да хрен с тобой, врешь ты складно, а скажи, сделать сможешь? Или только губами шлепать умеешь, - протянув руку, не глядя, взял кружку и стал мелкими глотками пить вино. Поставив обратно, рукавом вытер губы, скривился от боли.
- Так что молчишь? Или ты беглый? Сотворил что, и в бега ушел? Почто тогда в Москву идешь?
- Степан, у тебя вопросов больше чем есть ответов на них. Да и не всё могу тебе сказать.
Я не беглый, это раз, два я из далека иду долго жил там, почитай всю жизнь прожил вот решил на старости лет на родину посмотреть. Меня в детстве оттуда вывезли, я мальчонкой был маленьким. Ну, веришь мне или как?
- Чудно ты говоришь, вроде по-нашему, а слова… непонятные, Федор.
- Не обращай внимания, там все так по дурному говорят. Помочь тебе смогу, только… - Я замолчал, испытующе на него посмотрел, - денег много надо будет.
- Сколько? - В его глазах начал разгораться азарт. Знакомый по прошлой жизни, когда так начинались светится глаза моей жены, надо было прятаться куда подальше. Могло взрывной волной снести на фиг.
- Сколько? Много. Нужна медь, олово, селитра, сера, уголь, ртуть, кислота азотная, спирт…
- А что такое спирт?
- Хлебное вино дважды перегнать, через уголь очистить…
- А что такое…
- Сколько стоит пуд пороха?
- Смотря какой, ежели взять для пищалей…
- Хорошо, - Я поднял руку перед собой, - Пример не удачный. Сколько стоит пуд хлеба?
- Четыре гривенных.
Я почесал затылок, - Рублей от двух до пяти, думаю, надо будет.
- Да ты что. За такие деньги пушку отлить можно. Корова рубль стоит, а ты на этот, как его, пистон такие деньжищи хочешь.
- Ты спросил, я ответил. Если сделать десяток, то полтины хватит. Вот ты в бою сколько раз стреляешь?
- Бывает что и десяток раз, а вот под Клином, порох, что с собой был, закончился, пришлось, пищаль бросать да бердышом отбиваться. Много наших тогда ляхи посекли, каждый третий там остался.
- Это когда было?
- Три года назад, а…
- Да, не знаю, я ещё только сюда шел, и не слышал про это. А того десятка тебя и на пять минут не хватит. Ну, расстреляешь и что? Опять своей железякой махать будешь? Смотри, можешь в следующий раз и голову сложишь, а всё из-за того что лишние пять рублей пожалел. Чем больше их у тебя будет, тем больше шансов, что жив останешься. А ведь можно стрелять ещё быстрей. Только дорого это, для тебя дорого. Это надо купца, какого искать, чтоб денег дал.
- А зачем купца? Приди к нам в стрелецкий приказ и обскажи как мне…
- И закончи свои дни на дыбе? Да кто мне поверит? Вот если я приду, с уже готовым ружьем и покажу, что оно может. Вот тогда и говорить со мной будут. Ты же мне до сих пор не веришь. - Облокотился на подставленные руки, и ласково посмотрел на Степана.
Он поперхнулся, во всяком случае, сделал вид, глаза бегали, он старался не смотреть в мою сторону.
- Степа. Я тебе могу рассказать всё. Но ты не сможешь сделать ничего, совсем. Тебе башку просто оторвет и всё. Так что не думай, что удастся меня в тайный приказ сдать, а самому деньгу заработать. Пойми, это тяжелая опасная работа. Ежели удастся то можно заработать кучу денег, или голову сложить. Без меня точно. Так что тебе решать. Я сейчас встану и спать пойду, а ты подумай. Надумаешь, завтра с утра и скажешь.
Надумаешь сдать меня, так у меня сердце слабое сдохну, но перед смертью про тебя расскажу, так что вместе на дыбе умирать будем. Думай'
- Извини, не со зла те слова сказаны были. Так что решил? Или будешь мне тут глазки строить в молчанку играть. Я вот сейчас доем да пойду дальше, а ты здесь останешься, - Он перебил меня. Заговорив глухим голосом.
- Пустое, на мою обиду, ты меня тоже извини, что зазря на тебя напраслину понес. Смекалистый, ты, ведаешь много, я полночи над твоими словами думал… Хочется мне твою задумку попробовать. Претерпели мы в сиденье Псковское, вот и мерещиться всякое. Макар вон во всем видит происки Диавола, а я так дела божьи. Ведь не сгинул там, а мог, меня так пару раз точно должны были вперед ногами со стены вынести, да давеча, когда в овраге пищаль пристреливал… Не морду бы обожгло, пришибить должно было, хранит меня ангел хранитель для дела верного… Он говорил это все, с какой-то горячностью, словно пытался высказать, что накипело, одним махом.
- Погодь. Не тарахти, тарахтела, Одним словом скажи, идешь со мной?
- Да.
- Тогда есть несколько вопросов, где взять деньги? И где можно нам пристроиться, чтоб всё задуманное делать?
- А ты, куда хочешь идти?
- В Москву, есть у тебя там знакомые?
Он улыбнулся широкой улыбкой, - Так я сам оттуда, лавка у меня в мясном ряду в Завражье, жены отец, держит.
- Твоя?
- Ну, почти, половинная доля и треть, Анькино приданное.
- Мелочь, только на еду, небось, и хватает, но как место, чтоб пожить… Денег много надо будет.
- Сколько?
- Не знаю, надо будет выяснить цену на работу, на материалы.
- Чего?
Я махнул рукой, - Не бери в голову.
- Куда и чего?
'Твою мать, надо за языком следить, разговариваю как с папуасом каким, а не с предком'
- Федор, говори русским языком, вроде слова понятные произносишь, а я вразумиться не могу, что ты хочешь. - Он склонил голову набок, - Все-таки ты не от мира сего. Наш, а вроде и не наш.
- Тебе что перекреститься? Крест поцеловать? Или думаешь, не ты, Макар твой, что я истаю смрадным дымом? Так смотри, - С этими словами оттянул воротник свитера, выпростал крестик, приложил его к губам и убрал обратно, - Доволен?
Степан смущенно улыбнулся и развел руками.
- Иди, собирайся. Макар с нами пойдет? Не побоится со мной связываться?
- А куда он денется? Мы с ним почитай ужо лет десять как вместе служим, оклемается. Домой возвернемся, Симка ему быстро всё наладит, сам за нами побежит.
- Такая, сердитая?
- У-у. Чуть что не так, может и приложить чем ни попадя. - Договорив, Степан поднялся и ушел, а я решил переговорить с Евсеем насчет еды в дорогу.
Auf Moskau
Описывать своё возвращение в Москву с дачи не буду, если в моё время я добирался полтора часа, то теперь этот путь занял почти неделю. Хотя… Занятно было проезжать через знакомые, незнакомые места, не узнавая их. Лес, кругом был лес, там, где змеилось асфальтом Рогачевское шоссе, извивалась земляная, вся в ухабах дорога, обходившая стороной мелкие холмы и бугры. Теперь мне становилось понятным, почему оно такое, как будто бык посс…
Судя по всему, будущие строители на заморачивались, а проложили дорогу поверх старого тракта. Телега, запряженная кобылой, тащилась еле-еле, мне выросшему во время бешеных скоростей, было трудно усидеть на одном месте, я соскакивал с повозки и шел рядом. Неспешное движение выматывало и угнетало, а когда мы встали на первый ночлег, отъехав всего на двадцать верст, даже сначала и не понял что мы встаем на ночлег. Думал что простая остановка, но когда Макар, выпряг клячу и, отогнав чуток от телеги в сторону, стреножил её, задал вопрос Степану.
- Степа, а чего стоим?
- Так место хорошее, здесь и заночуем? Трава есть, вон ручей с водой.
Место и вправду было пригожее, с одной стороны холм, заросший высокими соснами, с другой маленький луг с разнотравьем, но…
Не май месяц на дворе, я, конечно, могу поспать в походе у костра, в палатке. А у этих двоих ничего похожего, не было.
- Степа, а мы не околеем за ночь? Я сегодня чуть ласты на сеновале не склеил. - Повернулся к собеседнику, посмотрел на его вытянутое лицо и мысленно чертыхнулся,
'Язык мой, враг мой'
- Замерз, я. Очень. Надо было, до какой ни будь деревни доехать. И в тепле переночевали бы.
- Федя, у тебя денег много?
- Ну, так… есть немного.
- Вот про это я и говорю, на еду нам хватит, с ночлегом, извини, Макар последние Евсею отдал, да за кобылу пришлось заплатить, так что…
- Понятно. Скажи мне, сколько мы так будем добираться до Москвы?
- За седмицу дойдем. - Он подкинул вверх топор, ловко перехватил его и пошел за дровами. А я как стоял, так и сел на задницу.
' Пипец, приплыл. Б… Твою Мать…'
Кроме мата никаких слов больше в голову не приходило. Это же надо было так влипнуть, Неделю ползти там, где добирался всего полтора часа…
И тут на меня накатило. Сердце пропустило удар, потом второй, голова закружилась, я откинулся на колесо и прикрыл глаза, в ушах раздался противный комариный писк, переходящий в нарастающий рев боинга, тело стало ватным, в темноте закрутились разноцветные пятна, и вдруг все кончилось разом. Меня затрясло, меня не просто трясло, а колбасило со страшной силой и при этом кричало, - Федор, проснись, кулеш готов.
Мелькнула и растаяла в туманной дали, мысль, - 'Ангел, зачем-то еду предлагает, а говорят что в раю коммунизм и все общая халява' Потом послышался голос второго ангела.
- Макар, отстань от него, видишь, человек утомился, пусть поспит, он в первую стражу станет. Ты во вторую, а мне под утро достанется.
Решил последовать их совету и уснул. Разбудили меня, когда на небе, к счастью безоблачному, загорелись звезды.
- Вставай, на стражу пора. - Я открыл глаза, и сразу их зарыл, испугавшись, надо мной склонилась лохматая морда, приветливо скалясь щербатым ртом. В вытянутой руке она держала здоровенный кинжал, блеснувший серебристым цветом. - Держи, я спать пошел.
Макар, а это оказался он, залез в телегу, повозился немного, устраиваясь, и почти сразу заснул.
Усевшись у маленького костерка, горевшего в не глубокой ямке, на обрубок бревна, я подперев щеки стал смотреть на огонь. В памяти всплыли строки из читанных не раз рассказов о том что ночью не надо глядеть на него а сидеть к нему спиной, но сил оторваться от завораживающего танца язычков пламени, не было. Усилием воли стряхнул охватившее меня оцепенение и помог в этом, заурчавший живот. В красных отблесках увидел котелок, накрытый куском коры, заглянул в него и нашел там свою порцайку, кулеша.
Оказалось, это вареный клейстер, из муки, правда из жареной, соли и кусочков сала. Достал из кармана спичечный коробок со смесью соли и перца, присыпал варево, вкус лучше не стал.
'Чувствую, у меня здесь проблемы с питанием будут. Может ну её на х… эту Москву, остаться здесь в деревне? Вернутся обратно, проложить линию электропередачи… Запастись картошкой, которая к стати должна быть в Москве у немцев, на этом самом кукуе. А самое главное притащить свою самую любимую игрушку, ноутбук.
- Мечтай, мечтай, неудачник и лентяй. Ты чем собрался здесь землю пахать? Мотоблок где возьмешь? А бензин к нему, запчасти. Не дружок, мой не бритый, достанется тебе сельский трактор с полным приводом на все четыре ноги, овсяный карбюратор, кнутовое зажигание с двумя передачами. Можно было подумать ты на даче что - то сажал, как приедешь, комп включил и всё. Только и хватает твоих творческих способностей кофе себе заварить…
- Ой, ну вот только не надо с больной головы на здоровую всё перекладывать
- Давай не будем. - Покладисто согласилась моя совесть, - только ты хоть раз к правде повернись истинным лицом, а не жопой. Ты за свою жизнь…
- Э, Рыба моя, заканчивай давить на кнопки, лучше подскажи, что вечером было?
- Сама охренела. Не знаю точно, наверно у тебя был приступ.
- Вот спасибо за подробное объяснение, а то я уж сам не догадался.
Перед глазами мелькнула женская фигура, присевшая в реверансе, - Всегда, пожалуйста, только попроси.
- Может хватит ерничать? Мне кажется что общение с нашей супругой не пошло тебе на пользу.
- И чем тебе эта достойная женщина не угодила?
- Да ты стала как она, палец в рот не клади, оттяпаешь по самое колено.
- А не обижай нас…
- И ты Брут. Стерва, ты. Как все бабы. Думаю надо взять тайм аут. Мир?
- Угу'