В дороге пытался читать бумаги. Оказалось, у меня с собой целая куча инструкций и поручений. Читалось хорошо, понималось плохо. Большая часть текстов касалась размещения ссыльных поляков. Все время упоминались какие-то прошлогодние события в Польше и близлежащих губерниях. Следовало обратить внимание, поспособствовать и особенно учитывать… А я понять не мог - на кой панов в Сибирь-то? Тут народа мало, они сразу выделяться станут. Землячества образуются. У меня деревень не хватит, чтоб только по одной ссыльной семье в каждое расселить. А мне еще предписывалось ограничить проживание ссыльных в губернских, штатных и заштатных городах только лицами дворянского сословия. Ага! В деревню! В глушь! Быкам хвосты крутить! Много они там насеют, напашут…
В душе боялся и, тем не менее, надеялся, что не обнаружу в документах ни про инвестиции, ни про рост благосостояния граждан. Это так начальство новым региональным начальникам как бы намекает, что готово и к инвестициям и к росту благосостояния. Своего, конечно, плевать им на граждан. Да и, что они сами - не граждане что ли? "Всесторонне поддерживать деятельность администрации Алтайского горного округа" - так я это и так собирался делать. На Алтай у меня вообще планов громадье накопилось…
Третий день путешествия Сибирским, который оказывается все-таки Московский, трактом начался раньше предыдущего. Встали еще на рассвете, и собрались быстрее. Смотритель не слишком радел за санитарное состояние вверенных ему помещений. Даже в "белой" с потолка падали клопы, а что творилось в мужицкой гостинице - вообще не вышептать. Радостно почтового чиновника пропесочили. Сначала Степаныч, потом еще я добавил. Пообещал сжечь его халупу и рассадник насекомых вместе с ним, если еще раз об этой мерзости услышу.
Ехали медленнее. То ли лошади устали, то ли Безсонов решил, что опасный район остался позади и перестал торопиться. Покусанные казаки чесались, ругались и ерзали в седлах. Евграф, которого почему-то зверьки не тронули, шутил и смеялся.
- Расскажи луче, как ты жопой хлебное вино употребил, - огрызнулся кто-то молодым, звонким голосом. И как патефон завел. Кухтерин и так-то за словом в карман не лез, а тут у него просто словоизвержение случилось. Фантазией и воображением мужичка тоже Бог не обидел. Из его рассказа, например, выяснилось, что он сам уговорил нас с сотником сделать ему операцию и даже подбадривал нас в процессе.
- И вот сидю я, значицца, на табурете, а генерал-то наш ну мне на бок водичку холодненьку лить. Щекотна так. Струйками в штаны затекат и по жопе, значица, ратекааат. Я пищать зачал, мол это зазря, вашство, вы шутить изволили над раненым-то! Да и Матрена, мол, гневацца станет, што полы позамочили. А губернатор-то наш, кааак рявкнет, как застрожится. Молчи, грит, дурень! Я те на язву огнебойную водку чистейшу господскую извожу. Матрена, грит, баба глупая - воды те, мужик деревенский, пожалела, а мне бегать к колодцу невместно…
Вот оно как оказывается было! Но вывод, под дружный гогот казаков, под всю историю Евграф подвел политически верный. Наверняка ведь знал, зараза, что мне отлично слышно все.
- Эттак вот, служивые, бывает. Хорошему человеку и барской водки для задницы мужыцкой не жалко. Хотя яб ие родимую, водку сию, луче бы через рот да вовнутрь…
Конвой веселился. Под Кухтеринский сказ, как-то ненавязчиво мимо промелькнуло Покровское и уже скоро на горизонте показалось Антошкино.
Несколько раз к дверце кареты подъезжал Безсонов, ехал какое-то время рядом. Может быть, ждал, что позову внутрь - я видел, как мужик мучается, не знает с чего начать какой-то важный и трудный для него разговор. Не дождавшись, нахлестывал бедную, изнывающую под его тяжестью, лошадку и скакал вперед.
К вечеру, на станции в Булатово, он решился. Поручил кому-то из урядников размещение людей и заботу о конях, а сам, как приклеенный всюду таскался за мной следом. Напряженно-сосредоточенное выражение его круглого, добродушного вообще-то лица, так меня забавляло, что я изо всех сил тянул время. Все время старался быть на людях, посетил кухню и телеграфную станцию.
Кухня понравилась - повариха оказалась с еще большей талией чем приснопамятная Матрена. А техника на грани фантастики повергла меня в депрессию. Предупреждать же нужно, что в сарае искрит, гремит и дребезжит телеграф, а не адская машинерия гения-изобретателя. Я чуть было, мир спасать не кинулся. Не понимаю, чем там можно было хвастаться, но молоденький связник рассказывал о своем агрегате с искренней гордостью.
Расстроился. В основном от того, что понятия не имею, как эта электрическая мутотень работает, и чем я могу помочь. И даже вспомнить не смог - есть уже специалисты радиоэлектронщики, или еще даже радио не изобрели?! С одной стороны, как бы и не плохо, что нет телевизора и сотовых телефонов. Ни кто не сможет промыть мозги миллионам людей сразу, и никто не подымет по дурацкому поводу с пастели в три часа ночи. Но как совсем без телефонов-то жить? Хотя бы в пределах города?!
Так-то, принципиально, я подозревал, что ничего сложного в телефонном аппарате нет. Две мембраны, метров пять проводов и такая штука, где цифры по кругу. Раньше, в кино показывали, и без штуки обходились. Сидели барышни с милыми голосами и соединяли абонентов. Мне бы и это сошло.
Барышень найти не проблема. Провода - тоже. Вот их сколько на столбах висит. Значит, делать уже умеют. Мембраны, слышал, делают из сажи от сожженной резины. Вот где проблема, так проблема! Нету тут ни резины, ни даже пластмассы какой-нибудь зачуханской. Чего жечь будем, чтоб мембрану сляпать? Чую - нефига не получится. Похоже так всю жизнь, Гера, ты и проживешь без телефона. Суждено нам с тобой целый отряд пейджер-джанов завести и эсэмэски таким способом рассылать.
В гостевую пришел грустный и задумчивый. Наскоро умылся и сел за приветливо парящий яствами стол. Меланхолично отломал ногу запеченного гуся.
И разозлился. Вот суки! Предупреждал же! Еще голопуповских стукачей телеграфных предупреждал - о моем приезде вперед не сообщать! Сдали! Иначе откуда птица на столе? Нетути в постатейной росписи почтовых и ямских станций такого параграфа - гусь печеный с гречкой - одна штука. Гера подсказал, что и Гинтар с его маниакальной скаредностью, не стал бы заказывать дорогое блюдо.
Лизоблюды, блин! Пусть попробуют деньги за угощение не взять! Прокляну!
Под ехидненькие смешки отстраненного теловодителя, остыл так же быстро, как вспыхнул. Факт жополизания следовало ожидать и заранее придумать, как на него реагировать. А я прикладной лингвистикой полдороги занимался - слушал, как говорят люди в этом столетии, вылавливал новые слова… Филолог, блин…
Аппетит пропал. Налил себе чаю из пузатого, до рези в глазах начищенного самовара. Снова огорчился - на других станциях чайные церемонии обходились без дорогостоящих атрибутов. Уже и любимый напиток в горло не лез…
- Гм, хрр, - Безсонов прочистил горло и осторожно начал важный для него разговор. - Задача у меня, Герман Густавович.
- М? - не слишком оптимистично получилось. На столе нашлось блюдце с неровно нарубленными желтоватыми кусками сахара. Так-то я чай не сладкий привык пить, но тут аж рот слюной наполнился, так захотелось. Вгоняют в растраты, сволочи. За все рассчитаюсь…
- Давеча на дороге… Последнего-то душегуба Вы живым, что ли, застали?
Хотел Гинтара обвинить в убийстве? А вот фиг. Мне старик самому дорог. Как память.
- Допустим.
- Чую я, Вы и вопросы варнаку задавали?
Ух ты! Вот тогда мне стало действительно интересно.
- Конечно.
Сотник непроизвольно дернул подбородком, словно хотел оглянуться - не подслушивает ли кто.
- У его Высокопревосходительства, генерал-губернатора Александра Осиповича Дюгамеля, есть знакомец один. Сослуживец по кавалерийскому полку…
Сибирский богатырь сделал паузу и взглянул прямо в глаза. Знакомая фигня. Все указывало на то, что он, наконец, переступил свой Рубикон. Выбрал свою стаю. Далее должна была последовать информация, способная утвердить меня в том, что он мой.
- Сам-то генерал от инфантерии быстро вверх пошел, а приятель евойный так на интендантских майорах и остановился. Да только не позабыл генерал майора… Как смог пристроил…
Жаль Господь не дал умение читать мысли. Терпения не хватало слушать эту "нет повести печальнее на свете"…
- У майора жена из местных. Из Бердского острожка.
Я кивнул. О Бердске раньше слышал. Там спутники для Роскосмоса делают.
- Родитель ее, Игнат Порфирич Караваев мукомольную мануфактуру и поныне в острожке содержит. Там место верхнее, ветряное…
Вон оно что, Михалыч! Наступало самое время, чтоб продемонстрировать казаку - его посыл понят и принят:
- Капитолий Игнатьевич Караваев ей старшим или младшим братом-то приходится?
- Младшим, Герман Густавович. Она, говорят, заместо мамки ему была…
- Лихо она. Из мельниковых детей в майорши…
- В баронессы, Ваше превосходительство.
Мне уже пора было догадаться. Сам же юморил, что в Томске не так много баронов. А барон, да еще майор наверняка так и вовсе один. Тот, который полицмейстер.
- Вот и думаю я, что случись какая неприятность с шурином евойным, сильно осерчать может майор. Глядишь, за перо возьмется, али на телеграф побежит…
- In diesem riesigen Land alle Bewohner sind eine groЯe Sippe, - глухо прорычал Гинтар. Значения разведданных он конечно не понимал, но угрозу для меня чувствовал.
- Здесь пока не так много людей живет, - ответил я слуге. И поспешил возобновить разговор с Безсоновым:
- Опасный промысел шурин выбрал. По краю ходит. Всякое может случиться, может и сам случайно себя выдать, да сбежать. А беглый он и есть беглый. Долг властей беглеца отловить и в допросную привести. Верно говорю?
- Как водится, - кивнул Степаныч. Куда я клоню, он еще не понял, но пока все сказанное легко укладывалось у него в голове.
А я веселился в душе. Такой подарок! Сказочный, царский подарок. Сотник-то думал меня предостеречь от неприятностей, а вышло попросту подарить мне полицмейстера Томска с потрохами. И с приятельским отношением полномочного представителя… тфу, генерал-губернатора.
- Вот найдется добрый человек, что, из уважения к баронессе, упредит братика ее. Скажет, мол, новый-то немчура до всего дознался. Душегубов на тракте повязал, да железом каленым спрашивал. Те и сказали. Озлился начальник губернский - жуть как! А, Астафий Степанович? Может такое случиться?
- Да запросто, Герман Густавович, - поморщился гигант. - Ныне-то народец гнилой пошел. За серебряную монетку и не на то готовы.
- И кто именно нам в этом смог бы помочь?
М-дяяяя. Каждому свое. Кому-то тайны мадридского двора - открытая книга, кому-то простейшая комбинация - темный лес. Зато Безсонов честный и верный. А еще - сильный и на лошади умеет ездить. И сабля у него есть…
- А коли беглый с вами, Ваше превосходительство, посчитаться решит?
- Это уже ваша забота, казачки сибирские. Придется вам денно и нощно персону мою об варнака беглого оборонять!
Das ist einfach fantastisch! Одним скопом получить полицмейстера, его связи в Омске, да еще и личную гвардию в придачу! Вот это удача! И пусть только кто-то вякнет. Я такую речь задвину про неусыпную борьбу со злодейской преступностью… Кстати, может и правда порядок навести на вверенном куске "необъятной родины моей"? Но для этого маленькой гвардии может не хватить - уж больно велик мой удел. Штуки четыре-пять Швейцарий легко уместится. Придется устроить сотнику еще одну проверочку…
- Так это мы ага! Уж не извольте сумневаться, Ваше превосходительство! Денно и нощно! И мышь не проползет!
- Не сомневаюсь, - важно кивнул я. Увижу ползущего мимо грызуна - уволю всех к едрене фене! - Вы мне вот скажите: командир полковой ваш - он, что за человек?
- Лисован-то? Эм… Майор Викентий Станиславович Суходольский? - глаза казака расширились. С первых слов стало понятно - командира ценит и уважает, но ему неприятно обсуждать полкового старшину за глаза.
- Я знаю, как его зовут. Ты мне о делах майорских расскажи.
- Так это… Хороший он человек! Дюже славный и командир настоящий… Года уж два как он в Омск ездил. Полкам новые ружья с Рассеи привезли, да наказной атаман городовым давать не хотел. Сказывал прилюдно, будто и не воинские мы, и нам каторжан гонять нагаек хватит. Пистолей вон и по сей день не выдали…
Да понял я, чего же тут не понятного. Маленькие многозарядные ручные пушечки оказались тайной страстью огроменного кавалериста.
- А ружья?
- Ружья? Дык, дали ружья-то. Майор наш до Дюгамеля дошел, а полторы тыщщи стволов привез. И пулек к ним восемь возов. Арсенала в Томске нету, так в цейхгаузе сложили заряды.
- Денисов позволил?
- Ну да, - Степаныч даже не удивился моей осведомленности. - Николай Васильевич за справу воинскую радетель. Чего же он противу-то будет?
- Мало ли. Может он на ножах с Суходольским. Сам посуди. Целый полк кавалерии, а подчиняется губернскому управлению…
- Так на то, господин губернатор, монарша воля!
Трудно спорить. Что монарша, что Господня, для жителей Сибири примерно одинаково. И того и другого они только на картинках и видели. Практически - мифологические существа. Только царь все-таки ближе. Потому что история его, в отличие от Иисуса, еще не окончена. Каждый день новая страница пишется. И почти каждое проявление "воли" петербургских небожителей, как-нибудь да отражается на их жизни. Ну, вот хотя бы посланцы приезжают. Спроси меня сейчас Степаныч - видел ли я государя Императора? Что я ему скажу? Подшефный саркастически замечает - "эти глаза видели". Ну, значит - видел. Главное правду говорить… А коли спросит - какой он? Эй, Гера?
Не спрашивай меня, сотник, о царе. Не хочу я правду говорить. И врать не хочу. Высок и статен твой государь. Горда его поза и величественна. Только он трус и глупец. И нечего на меня грозно пищать из какой-то нелицензионной дырки на задворках мозга. Сам посуди. Крестьян освободил, а землю не дал. Что получилось? Фигня! Твоей ведь памятью знаю. Бунты и разборки с применением армии. И полстраны нищих землепашцев. И голодные дети. Верно? Да не "можно и так сказать", а верно! То же и с армией. Видел я новейшие казачьи ружья. Жуть. Уж в чем в чем, а в ружьях-то я разбираюсь. Потомственный охотник. Ты, Герочка, сам помнишь Высочайший Манифест о судейской реформе. Вот и скажи мне, как юрист экономисту: если я соберу доказательства, что барон покровительствует грабежам на тракте - его под суд реально отдать? Видишь, ты и сам сомневаешься. А я так точно уверен - фиг. Отправят в отставку и то - это в лучшем случае. А если в доме какого-нибудь крестьянина банду накроют? Каторга, однозначно! Вот тебе и вся реформа. И так во всем, Герасик. Все по половине.
И не нужно меня называть бунтовщиком и революционером. Я последствия одной революции уже видел, а в другой, тихонькой, и сам участвовал. Вечером люди спать ложились - одно государство на дворе было. Утром проснулись - уже другое. И, думаешь, кто-то протестовал? Не-фи-га. Всем надоело. Люди порядка хотят и спокойствия. В мое время это "спокойствие за завтрашний день" называлось. Так вот, как царей на Руси не стало, так и это спокойствие тоже куда-то делось. Все стало общим. То есть - ничьим. Группа товарищей в кремль сели и ну давай декреты по стране рассылать. А страна читает и приговаривает: ты глянь, какие молодцы, как много слов мудреных знают! Как-то так и пошло. Кремль сам по себе - страна тоже отдельно. А раз хозяйство у каждого свое, то и тащит каждый в свою сторону. Правители у народа, народ у правителей. Даже присказка такая появилась - сколько у государства ни воруй, своего все равно не вернешь… Блядское время. И последней нотой этого балета - демократия. Нет. Сначала - гласность, когда стало можно воров называть ворами. А только потом, как гласность отменили, появилась демократия. Называть стало можно кого угодно как угодно, кроме самого главного демократа. Вроде как - все воруют, а он, там наверху, такой белый и пушистый. Причем реально - воруют все. Рабочие с заводов, директора у рабочих, чиновники у директоров и рабочих. И ведь все знают. Обсуждают и осуждают. Подсчитывают, кто, сколько у кого украл в этом году, и каков прогноз на год следующий. Программы по борьбе сочиняют. Деньги выделяют. Смешно, право слово.
И главное спросить не с кого! Все временные. Верховный - временный. Министры - назначенные. Чиновники - на зарплате. Народные избранники - это вообще диагноз. Так что не переживай, Герман. Не собираюсь я заговоры против законной власти устраивать, а даже совсем наоборот. Зубами глотки врагам самодержавия рвать готов. Потому что у всего должен быть хозяин. Пусть не ахти какой, но он не продаст все, до чего сможет дотянуться, китайцам. Не разбазарит и не профукает, ибо знает - ему еще детям нужно что-то оставить. Каждый царь что-то да прибавил. Где-то да откусил. В чем-то да преуспел. Все в дом. Все детям. А как не образовалось наследника - тут смутное время и начинается. Не для кого хранить и преумножать. Некому о наследстве отцовом позаботиться.
И надежду людям может Империя дать, что есть справедливость на земле, а не только бабло. Пусть даже не справедливость, без которой как-то живут, а только надежду - без нее и жить-то не хочется. Вот так то.
А сейчас заткнись и не нервируй меня. Мне еще хитрому извозчику нужно объяснить что и как он должен будет сказать местному смотрителю, чтоб он со всех ног побежал будить телеграфистов и эсэмэску Караваеву слал. Да такие слова подобрал, чтоб я эту тварь в Каинске уже не застал.
И взятки я решил брать. Дело привычное. За гуся вон платить не стану, если не спросят. Мне еще чугунку строить и экономику края подымать. Месторождения разрабатывать и заводы основывать. Народ новый на пустующих землях размещать. На свои я этого точно не осилю.
Эх, так и не спросил сотника, почему он командира лисованом назвал. Знатное прозвище. Такое заслужить - это еще постараться нужно. И много чего о человеке говорит. Не прост, ох не прост атаман Суходольский. Но, похоже, с бароном они характерами не сошлись. Не верю я, что Степаныч за пару дней ко мне такой любовью воспылал. Скорее инструкции четкие получил - коли новый губернский начальник человек приличный, добиться благосклонного его отношения к казакам. Вот бесхитростный Безсонов и решился меня предупредить. Улыбается, поди, сейчас во сне. Нахваливает себя. Экак у него все лихо да хитро вышло. И барону по носу щелкнул, и к казакам губернатора лицом повернул. А придется немчика охранять, так это и вовсе славно. Поближе к телу - послаще кухня.
Так и меня эта ситуация устраивает. Держаться меня будут казачки. Жилы за меня рвать. Потому что как с новым господином выйдет - только Богу известно, а я вот он. Самые крепкие отношения всегда основаны на взаимном интересе. Это не я придумал. Психолог сказал, к которому мы с бывшей перед разводом приходили. Он про супружеские отношения говорил, но это к чему угодно подходит.