- Вот и славно, - кивнул вильдграф, сам себе наполняя кубок новой порцией свежего вина. – Ух и хорошо! – выпалил он, глотая его. Обжигался, но пил, проливая вино на бороду. – Ух и славно ж тут винцо делать умеют!
- А кто будет с умными справляться? – спросил у него капитан Курцбах. – Они ведь не к старым вырубкам побегут, а вот сюда, - он постучал пальцем по оставшейся неприкрытой вилкой части стола, - в самую чащобу, где их с собаками только искать.
- Они умные, так и я – не дурак, - пробурчал вильдграф. – Шотландские стрелки Лесли встанут там. – Чтобы подтвердить свои слова, он положил в том месте, на которое указал Курцбах, ещё одну вилку. – Думаю, пары залпов из их аркебуз умным будет достаточно, чтобы не лезть в чащу. Ну, а на случай, если всё же сунутся, с ними будут мои ребята – уж они-то не дадут шотландцев в обиду.
Думаю, шотландцы вполне могут постоять за себя – недаром же их наёмники, зовущиеся дикими гусями, ценятся по всей Европе, и охраняют самого теократа Священной Римской империи, потеснив имевших эту привилегию жителей Лесных кантонов. А ведь и те отменные рубаки. Скорее всего, дело в том, что вильдграф не желает подставлять под удар людей из своей дружины, безоговорочно преданных ему лично. Именно поэтому он поставил их в засаду к шотландским стрелкам, которых явно берёг. Вряд ли у вильдграфа были деньги на то, чтобы нанять хотя бы десяток шотландцев – слишком уж дорого обходились эти ребята. Короли из бессменной со времён начала чумы, не пощадившей островов, называемых Альбионом, династии Брюсов получали немалый доход в казну от найма своих подданных, а потому безбожно ломили за этот самый найм цену. Однако всем было известно, что шотландцы отрабатывают кровью каждый плаченный им золотой. Так что их, по всей видимости, наняли те, кто стоит за вильдграфом – инквизитор Дижона и, скорее всего, сам прелат Лафрамбуаз – а потому за каждого погибшего жителя островов Альбиона нынешнему владыке Шварцвальда придётся отчитываться. И взыщут с него строго – уж в этом-то я не сомневался ничуть.
- Комнаты тут для нас найдутся? – спросил я у вильдграфа. – Спасибо тебе за угощение и вино, отдых мне лично нужен ничуть не меньше.
- Будет тебе комната, важный человек, - отмахнулся тот, снова подливая себе вина, как будто хотел им упиться если не до смерти, то до беспамятства – точно. – И воды велю согреть, чтобы ты помылся малость. А то глянь на себя – грязный же, будто хряк какой!
Да уж, наверное, выглядел я далеко не лучшим образом после драки с хозяином стаи. Мне и в самом деле пришлось поваляться в грязи, что твоему хряку. Я, конечно, пытался мало-мальски привести себя в божеский вид, хотя бы оттереть дорожную грязь с рук и лица, но вряд ли у меня получилось это сделать.
Я поблагодарил вильдграфа за угощение и поднялся из-за стола. Хозяин Шварцвальда тут же велел проводить меня в свободную комнату и согреть воды для мытья.
Может быть, вильдграф и скотина, какой хочет показаться, и делает это лишь для того, чтобы угодить тем, кто стоит за моей более чем скромной персоной, но сейчас я был ему благодарен. И до истинных мотивов его действий мне не было ровным счётом никакого дела.
Самым сложным оказалось не уснуть, пока не наполнили горячей водой бочку, установленную прямо в комнате, куда меня поселили. Миловидная служанка осталась, когда таскавшие вёдрами воду дюжие парни, один из которых поглядывал на меня едва ли не волком, вышли. Она лукаво глянула на меня и предложила потереть мне спину. И я решил не отказываться.
Я прямо при девице разделся донага, что ничуть не смутило её, и забрался в бочку. Горячая вода приняла меня, и я едва не нырнул с головой. Вольготно расположиться в бочке было, конечно, негде, но я постарался устроиться с максимальным комфортом. Служанка и в самом деле поначалу помогала мне мыться. Тонкие пальцы её, уже успевшие огрубеть от работы, пробегали по шрамам на моём теле.
- Вы, наверное, опытный наёмник, господин, - сказала она почти с восхищением в голосе, - столько шрамов.
Да уж, коллекцию отметин на шкуре я успел собрать внушительную. Я не стал обращать внимание служанки, что часть их получена вовсе не от честной стали, а в результате встречи с опасными тварями – порождениями чумы, какие водятся в мёртвых городах. Бывших рейдеров простой народ опасается, считая их едва ли не разносчиками заразы, вроде тех же нечистых.
- Вроде того, - вяло ответил я. – Помотало жизнью, да и побило изрядно.
Почувствовав, что вода остывает, я выбрался из бочки. Девица сама, без каких-либо намёков с моей стороны, направилась к кровати, на ходу избавляясь от одежды. Ну, я не стал её разочаровывать.
Утром девицы в моей постели уже не оказалось, а жаль, ей-богу. Я был бы не прочь повторить кое-что из вчерашних постельных упражнений. Разбудил меня шум сборов – бой барабанов и редкие, но чертовски звучные трели труб. Постоялый двор на время превратился в военный лагерь, несмотря на то, что основные силы вильдграфа сейчас находились рядом с крепостью, где засели скандинавы. Как я понял вчера, на постоялом дворе сидели офицеры с парой-тройкой солдат при каждом, да сам правитель Шварцвальда со своей "гвардией" - наёмниками, служившими с ним прежде чем он стал тем, кем стал, а потому преданными лично ему, а не его титулу.
Я выбрался из смятой постели, ощущая себя самым наилучшим образом, хотя проспал, скорее всего, не так и долго. Рядом с кроватью обнаружил выстиранную и вычищенную одежду. Быстро одевшись, я нацепил оружейный пояс с палашом и гросмессером, привычно пристегнул сзади кривой обоюдоострый кинжал. На спину повесил ножны с тяжёлым кампеадорским мечом. Конечно, выхватить его быстро не получится, но иначе таскать его было совсем уж неудобно. Проверил, заряжены ли оба пистолета и убедившись, что это так, перекинул через плечо ольстру с ними.
- Вот это я понимаю, человек к бою готов! – одобрил моё появление вильдграф.
Он сидел за тем же столом, и неясно было – поднимался ли из-за него вообще. Я был склонен считать, что – нет. Лицо у него сильно отекло от обильных возлияний, и сейчас он потягивал из кружки пенное пиво.
- На тебя просто смотреть противно, ей-богу, - помрачнел вильдграф. – Свеженький и бодрый с утра. То ли дело Курцбах.
Он толкнул носком сапога уснувшего прямо под столом капитана рейтар. Тот, видимо, решил-таки напиться до беспамятства, и сделал это.
- Меня перепить хотел, слабак, - продолжая пинать ругающегося и богохульствующего Курцбаха, добавил вильдграф. – Да я и на смертном одре десяток таких, как он перепить сумею, прежде чем богу душу отдам.
Собирался вильдграф не особенно долго. Он пинками поднял-таки на ноги Курцбаха, после чего убрался из главного здания постоялого двора. Вернулся минут через пять, с мокрой бородой и значительно повеселевший, видимо, успел глотнуть чего покрепче пива.
- Ну, умылись, можно и за дело приниматься, - в один присест допивая пиво, заявил он. – Мартин, тащи мои меч и шлем! – рявкнул вильдграф.
На ноги поднялся один из солдат, служивших барону – судя по выцветшей куртке с разрезами и сплюснутой шляпе, бывший ландскнехт. Скорее всего, он был уроженцем Нидерландов – светловолосый, довольно молодой, с бледным, немного вытянутым лицом.
- Пошевеливайся! – подбодрил его вильдграф. – Ты ж теперь не хрен собачий, а оруженосец настоящего вильдграфа!
Шевелиться быстрее Мартин не стал. Он лишь равнодушно пожал плечами – мол, видали мы таких вильдграфов, и вытащил из-под стола шлем-армэ старой, миланской ещё работы. Сейчас, после нисхождения скорби, такие ценятся на вес золота – секреты изготовления подобных шлемов утеряны вместе с мастерскими Милана.
Меч у вильдграфа тоже оказался весьма впечатляющий. Здоровенный двуручный фламберг с затейливо украшенной гардой в виде кабаньих клыков.
- Пойдём на двор, там мне поможешь, - велел вильдграф, и первым вышел из общего зала.
Остальные потянулись за ним следом. Поднимались из-за столов офицеры полков, отданных в распоряжение вильдграфа инквизицией для поддержания порядка в Шварцвальде. За ними последовали солдаты, преданные ему лично. Ну а потом и мы с Курцбахом – спешить-то некуда.
Когда мы вышли во двор, вильдграф уже восседал на крупном жеребце. Его миланский армэ был украшен длинным страусовым пером, правда, немного облезлым, но видно это было с небольшого расстояния. Поперёк седла у него лежал фламберг без ножен. И стоит сказать, в таком облачении и при вооружении вильдграф производил сильное впечатление.
- Ну что же, - произнёс он, и голос его звучал приглушённо из шлема, несмотря на открытое забрало, - мы загнали медведя и обложили его со всех сторон. Пришло время для охоты!
Вильдграф вскинул фламберг, который легко удерживал одной рукой, и толкнул могучего коня, слегка кольнув его шпорами. Жеребец послушно направился к воротам постоялого двора. За ним снова потянулись офицеры, на сей раз в сопровождении своих людей. Нельзя сказать, что вильдграфу удалось "зажечь" своих людей. Большинство шли за ним по необходимости и, думаю, за весьма щедрую плату, так что особого энтузиазма от них ждать и не приходилось.
За частоколом, окружавшим постоялый двор, выстроилось довольно внушительное войско. Курцбах тут же направился к своим рейтарам, наверное, в полном составе сейчас ждущим приказа выступать, сидя в сёдлах. Я недолго думая последовал за ним. Кроме рейтар, дорожную грязь месили шотландцы капитана Лесли, одетые в лёгкие доспехи, поверх которых были наброшены синие плащи с косым крестом святого Андрея. Никаких иных знаков различия шотландцы не носили, потому что по старинному правилу никогда не сражались друг против друга, каковы бы ни были условия найма. Из всех их только командир был верхом – остальные же переминались с ноги на ногу, то и дело перекладывая поудобнее тяжёлые аркебузы. Люди вильдграфа тоже почти все были пешими – разношёрстная банда, больше похожая на сборище дезертиров и разбойников, нежели на дружину владыки имперской провинции. Они особенно скверно смотрелись на фоне подтянутых, держащих ряды шотландцев.
Вильдграф возглавил своё небольшое воинство и первым поехал по дороге на север. Его тут же окружили рейтары Курцбаха, держащие руки поближе к пистолетам в ольстрах. Это вызвало глухое недовольство ближней дружины, однако вильдграф пресёк его взмахом руки с зажатым в ней двуручным мечом.
- На дорогах опасно, а эти парни отлично прикроют меня, - сказал он. – Вперёд, бойцы! Пора поохотиться на медведя!
До старой римской крепости, где засели скандинавы, мы добирались несколько часов. В основном из-за отвратительного состояния дороги, по которой двигалось войско. Пара всадников и даже десяток, легко преодолели бы то же расстояние минут за двадцать, а если шагом, то за полчаса – не больше. Однако войску, пускай и невеликого размера, для этого требовалось куда больше времени.
Развалинами старую крепость, оставшуюся в наследство от римлян, что пытались подчинить себе всю Европу, назвать язык бы не повернулся. Да и скандинавы хорошо поработали над её укреплением. Они залатали многочисленные прорехи в каменных стенах, переживших века лишь потому, что рядом не оказалось деревень, чьи жители растащили бы их для постройки домов. Обновили ворота, забив их свежими брёвнами. Кое-где даже кольев понатыкали, чтобы к крепости было сложнее подобраться.
У них был неплохой стимул для работы – вокруг раскинулся весьма внушительный лагерь солдат вильдграфа. Я и не думал, что инквизиция выделит ему столько людей. Десятки отрядов, предупреждённые курьерами, уже строились для штурма, окружая крепость с трёх сторон. Рейтары Курцбаха и шотландцы Лесли покинули войско вильдграфа не доезжая полумили до крепости, уверен, сейчас они занимают засадные позиции позади крепостных стен. Я хотел было поехать вместе с Курцбахом, но вильдграф остановил меня.
- Нет-нет, господин официал, ты мне нужен у главных ворот, - сказал он, подтверждая мои догадки. – Думал, я не знаю, за кем мне велели десяток рейтар отправить? Как же! Мне ж не Курцбах нужен был – и без него рейтары бы отлично справились. Мне ты нужен – свидетель того, что даже банда чёртовых кальмарцев не может долго воду мутить в моих землях. Что я тут всё в кулаке держу! – И в подтверждение собственных слов стиснул левую руку в кулак, звякнув металлом латной перчатки. – Но и помощь мне тоже не помешает.
Вильдграф хитро глянул на меня, убеждаясь в том, что я правильно понял его.
Всё-таки не был он тупым головорезом, каким изо всех сил хотел показаться. Но и таким умным, как считал себя, скорее всего, тоже не был.
Стоило только над лагерем вильдграфова войска подняться знамени с гербом Шварцвальда, как в крепости скандинавов тут же протяжно протрубил рог. Он выдал одну длинную трель, за ней вторую, и после третью. Заунывные и протяжные, навевающие какую-то просто неизбывную тоску. Такими не поднять людей на стены – они могли обозначать только призыв к переговорам.
- Вот как, - презрительно отозвался вильдграф, - поболтать захотели, кальмарцы вонючие. Ну что ж, можно и поболтать. Господин официал, составите мне компанию.
Он не спрашивал, а утверждал. Да и у меня особого желания спорить с ним не было, и я кивнул, подтверждая своё не особо-то и нужное согласие.
- Мартин, бери своих парней, и дуй со мной, - велел вильдграф своему оруженосцу.
Тот подошёл к нему расхлябанной походкой, глянул снизу вверх на сидящего на коне сюзерена. На плече бывалого наёмника лежал тяжёлый двуручный меч, мало чем уступающий вильдграфову.
- Слезли бы вы с коня, твоё сиятельство, - сказал он. – Скандинавы не очень-то любят пялиться снизу вверх.
- Плевать я хотел на их любовь, - отмахнулся вильдграф. – Я их сюда убивать пришёл, а не любить.
- Да и конный лёгкая мишень для лучников на стенах, - добавил с тем же отменным равнодушием Мартин.
Вот этому аргументу вильдграф внял и тут же спрыгнул с лошади. Я был вынужден последовать его примеру, торчать одному всаднику среди пеших – это будет выглядеть попросту глупо.
- Тащите малый штандарт, - приказал вильдграф, - пускай знают, что я сам к ним иду!
Против этого Мартин возражать не стал, и как только к нашему небольшому отряду присоединился знаменосец с личным штандартом вильдграфа, мы отправились к воротам крепости. Нас выпустили из лагеря, отодвинув повозку, преграждавшую проход в частоколе, и мы зашагали по ничейной земле, разделявшей враждующие войска.
Напротив нас отворились ворота крепости, и оттуда вышел такой же небольшой отряд скандинавов. Возглавлял его воин воистину потрясающих размеров в плаще из шкуры чёрного медведя с серебряными застёжками. Не стоило гадать, кто это. За ним шагали двое молодых парней. Первый нёс щит, второй – меч в богато украшенных ножнах, вооружение как раз под стать гиганту-скандинаву. Их окружали крепкие воины, пускай и уступающие в массивности предводителю, однако они тоже производили сильное впечатление, несмотря даже на архаичные доспехи, круглые щиты и мечи с секирами, какими в Европе не воевали уже во времена моего прадеда, а то и пораньше. Это были настоящие воины, и каждый из них куда опасней солдат из вильдграфова войска, пускай даже и с таким устаревшим оружием.
- Привет тебе, - раскатистым голосом первым поприветствовал вильдграфа предводитель скандинавов. – Зачем ты пожаловал в мой дом?
Говорил он со страшным акцентом, коверкая слова и заставляя какое-то время думать над тем, что же он произнёс.
- Это ты пришёл ко мне незваным гостем, кальмарец, - выплюнул ему в лицо вильдграф, - и я говорю тебе: пошёл вон с моей земли!
- Эта земля того, кто сможет удержать её, - нагло ответил Чёрный медведь. – Здесь не было ни одного твоего человека, когда я с дружиной явился в крепость и занял её. Теперь тут моя земля! Я здесь стою и всякая деревня, до которой сумею дотянуться, будет платить мне! Таков закон!
- Плевать я хотел на твой закон, - отрезал вильдграф. – Здесь я – закон!
- Ну тогда сразишься за свой закон и свою землю? – спросил Чёрный медведь. – Один на один! Кто победит – забирает всё!
- Это ты хотел мне предложить? – разочарованно бросил вильдграф. – У меня больше людей, мы лучше вооружены, я уничтожу тебя, кальмарец. Без поединков.
- Выходит ты трус? – приподнял кустистую бровь скандинав.
Будь вильдграф таким человеком, каким хотел, чтобы его считали, он бы не спустил врагу оскорбления. Но он был куда спокойнее и умнее, нежели желал показаться, а потому пропустил эту откровенную провокацию мимо ушей.
- Скоро узнаешь, - ответил вильдграф и демонстративно повернулся спиной к Чёрному медведю.
- Я буду ждать тебя в гости, - бросил тот на прощание и направился обратно к воротам крепости.
Как только мы вернулись в лагерь, вильдграф тут же собрал короткий военный совет. Он предназначался лишь для того, чтобы подтвердить боевую готовность. План атаки на крепость явно был подготовлен давно.
- Мартин, бери лучших бойцов и отправляйся на позицию, - отдал приказ вильдграф. – Сигнал к атаке обычный.
Ландскнехт кивнул, закинул на плечо двуручный меч и ушёл.
- Мужики готовы? – задал вопрос вильдграф.
- Готовы, - кивнул ему один из офицеров. – Щиты сколотили на совесть, топоры есть у каждого. Бревно для тарана заострили и обожгли.
- Капеллан, - обратился к высокому, облачённому в чёрную монашескую рясу человеку вильдграф, - пускай ваши люди отправляются по лагерю. Мы начинаем атаку через десять минут.
- Этого времени хватит для причастия, - сухим тоном произнёс похожий на грифа капеллан, явно приставленный к вильдграфу инквизицией. Вряд ли у того в войске когда-либо водились священники.
- Тогда, с богом, - кивнул вильдграф. – Начинаем.
Как только священники обошли выстроившихся в лагере солдат, окропив их головы святой водой и дав отведать просфоры, вильдграф отдал приказ атаковать.
Тут же отодвинули телегу, закрывающую проход в частоколе, и на ничью землю выбежало несколько десятков мужиков. Они явно не были солдатами – обычные ополченцы, кого частенько отправляют в первых рядах в атаку, жертвуя ими, чтобы прикрыть настоящих солдат. Одетые в тулупы и овечьи шубы, защищающиеся кое-как сбитыми из досок щитами, вооружённые дедовскими секирами, а кто и просто плотницкими топорами, они неслись к стенам крепости. Шестеро самых крепких тащили таран – здоровенное бревно, обтёсанное с одного конца и обожжённое в костре для пущей прочности.