Глава 21
А первое, что увидел Бурцев, разлепив глаза, была склонившаяся над ним фигура в черном монашеском одеянии. Чистилище, что ли? Вокруг плясали зловещие тени, порожденные танцем живого пламени. Или не чистилище, а что похуже? Но нет. Фигура придвинулась. Из-под громадного капюшона взирала знакомая физиономия - скорбная и глумливая одновременно. Но скорбь деланная. А ухмылка самая что ни на есть натуральная. Над ним попросту издевались. Отец Бенедикт!
Бурцев дернулся... А "никака", как говорит Сыма Цзян. Руки-ноги не слушались. Голова не поворачивалась. Сама по себе черепушка была тяжелой, словно ртутью набитой по самую макушку. Вот-вот, казалось, жидкий металл засочится из ушей. И еще чья-то железная хватка крепко держала за горло.
При каждом движении подбородок скребся щетиной о что-то шершавое, занозистое. И руки почему-то находились на уровне ушей. Он скосил глаза. Е-пс! Колодки! Самые натуральные - тяжеленные, окованные железом, стянутые болтами, со здоровенным - с кулак Гаврилы - замком.
И на босых (обувь валялась рядом) ногах - та же беда! Верхнюю и нижнюю колодки соединяла, не давая толком разогнуться, ржавая цепь крупного звена. Еще одна - такая же толстая и короткая цепура тянулась к массивному кольцу в стене. Однако же! Вообще-то от эсэсовцев можно было ждать чего угодно, но такое махровое средневековье... Их тут что, на галеры продавать собрались?
- Почему... колодки? - прохрипел он.
- Надежно, привычно... Для этих времен, - Бенедикт улыбался, наблюдая за возней беспомощного пленника. - К тому же ничего более подходящего под рукой не оказалось.
Бурцев изловчился - повернулся, качнувшись всем корпусом вправо, влево... Осмотрелся.
Теперь они находились в сыром подвале. Просторном, безоконном и мрачном, поделенном решетками на отдельные камеры. Их камеру освещал чадящий факел в заплесневелой деревянной подставке на выщербленной каменной стене. Под факелом - скелет. Смоляная капель уже прилично вычернила человеческие кости и почти целиком окутала мертвеца частыми антрацитовыми нитями тягучего савана.
Где-то на грани факельного света Бурцев различил каменную лестницу в несколько грубо вытесанных ступенек. Лестница вела к узкой низенькой дверце. Но ржавая колодочная цепь слишком крепка и коротка, а выход из подземелья слишком далек, недостижимо далек.
Отовсюду несло прелой соломой, мочой, гарью, крысами, тленом, мокрым камнем, затхлой водой и страхом. Человеческий страх, оказывается, тоже оставляет запах. И эта кислая тревожная вонь въелась уже достаточно глубоко в кладку подвальных стен. "Не мы здесь первые, - подумалось Бурцеву. - Не мы и последние". Но в данный момент, кроме отца Бенедикта, псковского воеводы и его спутников, в этом жутковатом подвале не было никого.
Прикованные к стенам пленники слабо шевелились, звякали цепями и цедили сквозь зубы проклятия. Дмитрий, Бурангул, Гаврила, Освальд, Збыслав, дядька Адам, Сыма Цзян, Ядвига... да, все тут. И все живы. Пока. Но именно это и казалось странным. Их ведь перетравили как тараканов в газовой душегубке!
Бурцев облизнул пересохшие губы. Проговорил с трудом:
- Как? Что это было?
Монах-пилигрим вопрос понял правильно. Ответил спокойно, с ухмылочкой:
- Всего-навсего усыпляющий газ. Новая разработка химиков Третьего Рейха. А ты, должно быть, здорово перепугался, да, полковник?
"Угадал", - подумал Бурцев. Говорить, однако, не стал. Не говорить сейчас надо - думать. Но подтравленный мозг отказывался работать. И выдавал лишь немногое. Самое очевидное.
То, чего Бурцев так боялся, все же случилось: его взяли живым. Всех их взяли живыми. И после газовой атаки заковали в примитивные колодки. Контрасты, однако...
- А где... моя жена где?
- В другом месте. Ценные бумаги следует держать в разных банках, полковник. А ценных пленников - в разных темницах.
- Она здесь? В этом времени?
Кивок.
- Да. Пока да.
Он вздохнул с облегчением. Замолчал. Прикрыл глаза.
- Что, совсем обесилил, полковник? - с нарочитой заботливостью просюсюкал Бенедикт. - Может, желаешь, подкрепиться перед беседой? Так пожалуйста... Кушать подано.
Брезгливая гримаса. Кивок на глиняную миску с чем-то осклизлым и отвратным, стоявшую у ног колодника. Точно такие же посудины виднелись и подле остальных пленников. Вот чем, значит, здесь кормят... Ну и пакость! Пан Освальд и Гаврила уже успели перевернуть свои миски. Только Бурцев сомневался, что объявленная ими голодовка хоть что-либо изменит.
- Откуда ты... - начал он.
В горле было сухо - Бурцев закашлялся, не закончив фразы.
- Взялся? - вновь перехватил инициативу эсэсовец в одежде монаха. - Из центрального хронобункера СС. Тебе ведь должно быть известно это, полковник.
- Кто ты такой?
- Штандартенфюрер СС, если тебе от этого станет легче...
Бурцев вздохнул. Еще один! История повторялась. Только если прежний штандартенфюрер - Фридрих фон Берберг - играл роль благородного странствующего рыцаря, то этот косит под монаха-пилигримма.
Гитлеровец в рясе осклабился:
- ...Но ты можешь называть меня просто отец Бенедикт, сын мой.
- Чем ты здесь...
Опять предательский кашель!
- Занимаюсь? - участливо переспросил Бенедикт. - Приблизительно тем же, что и фон Берберг. Налаживаю связь между цайткомандой и полезными нам людьми. И многими другими вещами.
- Но цайткоманда СС уничтожена!
- Цайткоманда Фридриха фон Берберга - да, - Бенедикт улыбнулся еще шире. - Наша - нет.
- Ваша? Что-то о вашей цайткоманде я раньше ничего не слышал.
- И не мудрено. О нашей деятельности не подозревали даже штандартенфюрер фон Берберг и его помощник оберфюрер Фишер. Мы работаем над более важным проектом, который ни в коей мере их не касался.
- Не понимаю!
- Видишь ли, полковник, прусско-ливонская возня фон Берберга - всего лишь автономный эксперимент по локальному изменению исторического процесса путем минимального вмешательства...
- Ничего ж себе минимального! - Бурцеву припомнились и танки на Чудском озере, и "мессершмитт" с дерптского аэродрома, и мотострелки на "Цундаппах", и эсэсовские автоматчики в тевтонских рядах.
Его замечание проигнорировали.
- ...Эксперимент, результаты которого нам надлежало изучить тщательнейшим образом. Но все же операция Северной группы цайткоманды - это малая часть большой игры.
- А большая часть?
- Это мы. Средиземноморское ядро цайткоманды.
Средиземноморское? Ох, Васек, далековато же от Новгорода тебя забросила древняя магия арийского портала!
- И в чем заключается ваша игра?
- Ну, скажем так: фон Берберг решал тактические задачи. Мы же осуществляем стратегическое руководство межвременной операцией цайткоманды СС.
Глава 22
Стратегическое руководство? Бурцев задумался.
- И как же ты попал в прошлое, стратег?
- С Кульмской группой. Помнишь монахов Вильгельма Моденского?
Еще бы не помнить! Что-что, а кульмскую эпопею Бурцев не забудет по гроб жизни! И фашиков с "МП-40", обрядившихся в одежды святых отцов, - тоже. Но...
- Их же повесили! Всех ваших псевдомонахов с псевдоепископом во главе.
- Не всех. Меня сия печальная участь миновала. Я покинул кульмскую комтурию сразу же после достопамятного турнира на берегу Вислы и занялся вербовкой агентов и поисками платц-башен, до которых не успел добраться фон Берберг. Псковская башня, кстати, была в их числе.
Что ж, понятно теперь, когда Бенедикт поставил там магический "якорь"!
- Башни перехода - это все, что тебе было нужно?
- Нет, конечно. Еще перед турниром - пока фон Берберг и его люди договаривались с ливонцем фон Грюнингеном и строили козни против старика фон Балке, я вел переговоры с третьей силой.
- Опять тевтоны?
- Угадал. Два года назад в Кульме ее представлял посол тевтонского братства из Святых Земель ландмейстер Генрих фон Хохенлох. Но Палестина далека от Прибалтики, а тамошняя верхушка утрачивает былое влияние на дела ордена , так что во вспыхнувшей после смерти Конрада Тюрингского борьбе за власть никто не принимал фон Хохенлоха в расчет. Я принял. Палестинский ландмейстер выслушал меня, воочию убедился на Кульмском турнире в силе оружия "небесного воинства" и не стал отказываться от сотрудничества с цайткомандой. Видишь ли, полковник, Иерусалимский дом ордена Святой Марии не прочь разыграть свою карту в Средиземноморской политике. Нам этот стратегически важный регион тоже весьма интересен, так что мы с фон Хохенлохом быстро нашли общий язык. А начав со Средиземноморья, позже можно добиться грандиозных результатов...
- Мировое господство?
- Именно. Успешный крестовый поход на Восток невозможен без подчинения Запада. А уж подмяв под себя и Запад, и Восток, немцы станут диктовать свою волю всему миру в тринадцатом веке, чтобы кардинальным образом изменить геополитическую ситуацию в двадцатом.
Бурцев вздохнул. До чего же знакомые речи!
- В Святых Землях мы основали новый немецкий орден, - с кривой ухмылкой сообщил штандартенфюрер. - Свой орден...
- Хранители Гроба? - теперь-то догадаться об этом было совсем нетрудно.
Монашеский капюшон шевельнулся в согласном кивке:
- Тринадцатый век требует соответствующих названий. "Небесное воинство", Хранители Гроба... Все это дань времени. Но дело, как ты понимаешь, не в названиях.
- А что, в палестинских владениях Тевтонского ордена тоже имеются башни перехода? - сменил тему разговора Бурцев.
- Платц-башня есть в иерусалимском храме Соломона. В назначенное время фон Хохенлох отбил ее у тамплиеров. Я поставил там "якорь" и первый цайтпрыжок прошел благополучно. После этого вытеснить из города храмовников, пришедших к ним на помощь иоаннитов и прочую рыцарскую шваль не составило труда.
Да уж, если на иерусалимские улицы вместе с тевтонами вышли автоматчики и танки цайткоманды СС - ничего удивительного в этом нет.
- Мы брали город за городом, замок за замком, - продолжал Бенедикт. - Били и рыцарей, и арабов. Решающее сражение произошло под Аккрой. Не сражение даже, а так... Там мы потеряли с десяток человек и обрели власть над всем Иерусалимским королевством. А теперь действуем уже и за его пределами. Скоро, очень скоро изменения в прошлом отразятся на будущем. И у твоей России, полковник, и у ее союзников нет шансов.
- Не ты первый так говоришь, не ты последний, - скривил губы Бурцев.
- Третий Рейх будет править миром!
- Ну, положим, ты-то сам этого никогда не узнаешь наверняка, падре. Без малой башни перехода тебе не выбраться из тринадцатого столетия.
- Ошибаешься, полковник. - Улыбка под монашеским капюшоном была холодной и неприятной. - Да, конечно, у нас имелись определенные планы на шлюссель-башни Взгужевежи. Но в нашем распоряжении имеются и иные способы покорения пространственно-временных сфер.
Бурцеву вспомнились полубредовые разглагольствования Сыма Цзяна о вездесущей энергии гармонии ци и ее разрушительном антиподе.
- На ша ци, что ли, уповаете? - хмыкнул он.
- Чего? - насторожился Бенедикт.
- Ну, там, устроить какой-нибудь супервзрывчик в полнолуние, - продолжал издеваться Бурцев, - чтоб высвободить сокрытую мощь магической башни. А?
Штандартенфюрер вдруг резко отстранился. Немец явно был удивлен и даже напуган неожиданной осведомленностью пленника. "Блин, неужто угадал!" - поразился Бурцев.
- Да, - медленно и тихо ответил Бенедикт. - Мы, в самом деле, намерены взорвать платц-башню, но откуда вам-то это известно, полковник?
- А вот древние тексты надо внимательно читать!
Бурцев судорожно соображал. Взорвать башню... Значит, в самом деле, взорвать?! Это что-то новенькое... И, судя по всему, вполне реальное!
Эсэсовец тем временем взял себя в руки.
- Ладно, вижу, ты весьма подкованный в этих вопросах собеседник, - сухо заметил он и тут же расплылся в елейной улыбке. - Что ж, тем занимательней будет наша беседа. Действительно, в одной из платц-башен мы намерены активизировать достаточно мощный заряд. Потом - бум! - и магический потенциал, скрытый в ней, высвободится весь, без остатка. Что, в свою очередь, спровоцирует реакцию всей сети арийских башен. Начнется перекачка невиданных сил, которые мы и намереваемся использовать. И уж тогда...
- А что тогда? - осторожно поинтересовался Бурцев.
- Время как таковое перестанет существовать. По крайней мере, для нас. Дранг нах остен - это вчерашний день, полковник.
Вчерашний день? Странно, вообще-то, слышать такое от эсэсовца двадцатого столетия, устраивающего диверсию в тринадцатом. Блин, до чего же относительным стало со всеми этими хроновывертами доброе старое понятие "вчера"!
- А сегодняшний? Под каким лозунгом истинные арийцы проводят сегодняшний день?
- Дранг нах цайт, - любезно ответил Бенедикт.
- Дранг - нах... - Бурцев выдержал выразительную паузу. - А вот цайт... Что с ним станет, со временем-то после ваших долбаных экспериментов?
- О, ничего страшного, не волнуйся. Конца света не произойдет. Просто спица древней магии, отточенная мощью германского оружия, проколет зыбкую материю мироздания. Сделает одну-единственную дырочку. И откроет тоннель от начала времен и до скончания оных. Вечный, стабильный, стационарный тоннель, который сам станет неотъемлемой частью данности нашего мира. Тоннель свяжет центральный хронобункер цайткоманды с платц-башнями всех временных и пространственных зон. Представляешь, полковник?! Такое не снилось даже арийским колдунам!
Бурцев не представлял. Он смотрел на немца и думал... Эсэсовец не оперировал такими отвлеченными понятиям, как ци и ша ци, и, возможно, поэтому его рассказ казался более убедительным, чем сбивчивая речь Сыма Цзяна. И Бурцев верил фашику. Ну, хотя бы потому, что особого смысла лгать у отца Бенедикта сейчас не было.
- Но зачем все это? Тоннели какие-то, дырки во времени... Мало вам цайтпрыжков?
- Неужели не понятно, полковник? Цайтпрыжки по законам древней магии безнадежно устарели. Они нас больше не устраивают. Слишком сложно, слишком много затрат и ограничений и при этом слишком мало отдачи. А вот межвременной тоннель - совсем другое дело! Его можно использовать всегда, без помех. По такому коридору можно перебрасывать войска в любой момент, в любое место, в любом количестве. Гонять туда-сюда целые армии. Хоть в прошлое, хоть в будущее. Мы перестаем играть по правилам арийских магов, полковник. Скоро мы взломаем эти правила и установим свои.
- Эх, знали бы бедолаги-арийцы...
- У них не было наших возможностей.
- И амбиций, - добавил Бурцев.
- И амбиций, - согласился эсэсовец в рясе. - И гибкости мышления. Мы просто, хм... творчески подошли к наследию предков. Решили, так сказать, привнести в допотопную магию элементы прогресса.
Вот, мля! Модернизаторы-рационализаторы хреновы!
- А что, для того чтобы заминировать платц-башню, обязательно нужно было забираться в прошлое?
- О, ты, похоже, все-таки не до конца представляешь, с какими силами нам приходится иметь дело, полковник. Создание цайттоннеля - процесс двусторонний. Двувременной, точнее. Если на одном хронологическом отрезке высвобождается магический потенциал, значит, на другом команда посвященных магов-ловцов непременно должна контролировать его и тянуть к себе через время и пространство. Иначе вместо стабильного цайттоннеля получится непредсказуемая хаотично блуждающая аномалия. А как явствует из расчетов наших эзотериков, идеальная разница во времени между магическим всплеском и его ловцами составляет ровно семь веков.
Бурцев тряхнул колодкой на шее:
- Так вот почему цайткоманда выбрала сороковые тринадцатого столетия?! Вот почему вы здесь?!
- Ничего случайного в этом мире нет, полковник, - улыбнулся штандартенфюрер.
Глава 23
Бурцев думал пару секунд перед следующей репликой. Решился, наконец. Вряд ли гибель Взгужевежевского замка теперь представляет тайну для пронырливых фашиков, так что...
- А знаешь, штандартенфюрер, - заявил он твердо, - ничегошеньки-то у вас не выйдет. Я ведь собственноручно уже взрывал одну башенку перехода в Куявии. Причем в полнолуние. "Башня-На-Холме" называется. Взгужевежа. Слыхал о такой? Так вот, если то, о чем ты говоришь, - правда, там сейчас должна быть та-а-акая дыра! Такая, как ты выразился, хаотично блуждающая аномалия, что бесконтрольная утечка магической силы из сети арийских башен давно идет полным ходом.
Немец расхохотался:
- До чего же ты наивен, полковник! Да, твой взрыв во Взгужевеже уничтожил наш гарнизон и разрушил целый замок, но при этом высвободил лишь ма-а-алюсенькую толику магической силы. Да и та использовалась крайне нерационально. А чтоб добиться успеха, чтобы взять всю мощь древних башен и продырявить само время, требуется заряд помощнее.
Ну вот, опять двадцать пять! Сначала Сыма Цзян убеждал его, что ша ци должна шарахнуть сильнее целого склада боеприпасов, теперь этот гитлеровец говорит то же самое.
- А у вас, выходит, есть кое-что "помощнее"? - язвительно спросил он.
Вообще-то, блин, с этих фашиков станется эксперимента ради напихать взрывчатку не в одно складское помещение, а забить ею все подземные галереи, каких-нибудь древнеарийских развалин, да еще и заминировать окрестности...
- Есть, - с неожиданной серьезностью ответил штандартенфюрер, - но тебя это пусть не волнует. Думаю, тебе будет интереснее узнать другое. Имеется ведь еще один способ перемещения во времени - твоя жена. И скоро мы этот способ опробуем.
- Что?! - Бурцев встревожился, и не на шутку. - Что ты сказал?!
- Твоя милая супруга, полковник, в ближайшее полнолуние заменит нам шлюссель-башню. Наши медиумы утверждают, что Агделайда пережила во Взгужевеже прерванный цайтпрыжок с последующим уничтожением платц-башни, в которой начинался переход и шлюссель-башни, при помощи которой он происходил. И та малая часть высвобожденной магической силы, о которой я упоминал, обрела власть над Агделайдой. Твоя жена сама стала живой шлюссель-башней или, как говорят сотрудники эзотерической службы, - шлюссель-меншем, этаким ходячим ключом к вратам времени. А живая башня, хоть это и не цайттоннель, все же гораздо удобнее, чем мертвая поделка из древних камешков.