Вскоре Артур уперся в завал. Между двумя остроконечными глыбами, похожими на клыки, зиял узкий проход. Артур присел на корточки: след ботинка, камни утрамбованы, значит, здесь часто ходят. Вспомнились оборванцы на свалке, Артур сжал пистолет. Он уже не верил, что встретит нормального человека.
А это что белеет в сторонке? Кости. Артур разворошил ногой кучу костей: вроде бы волчьи. Ага, вон и клыкастые черепа. Рискнуть или обойти подозрительное место стороной? Уже почти ничего не видно, времени нет. Мутант с ним! Артур решил посмотреть, кто тут живет. Если туземец поведет себя агрессивно - пристрелить без разговоров.
Узкая тропинка вела вверх по насыпи, то выныривая, то теряясь меж камней. Не разбирая дороги, Артур поднялся на вершину, сбежал с пригорка и очутился на пятачке, окруженном кустарником, как колючей проволокой. Травы на земле уж слишком много, словно кто–то специально ее сюда приволок.
- Осторожнее, - пробормотали со стороны скал. - В земле ловушки для волков.
Вздрогнув, Артур прицелился в темноту.
- Опусти пистолет, я тебе не враг, - сказал мужчина. - Стой где стоишь, не двигайся, я сейчас выйду и проведу тебя.
Задвигались кусты, и появился темный силуэт. Артур взял его на мушку. Стрелять? Словно прочитав его мысли, мужчина поднял руки, показывая, что безоружен.
Как он выглядит, не разобрать, одно ясно: на голову ниже Артура, сутулый. Двигался незнакомец зигзагом. Речь связная, бросаться вроде не собирается. Пока нажимать на спуск не стоит.
Над горами выплыл край луны, свет упал на незнакомца, и Артур увидел, что человек этот без косматой бороды и прилично для здешних мест одет: кожаная куртка с блестящими нашлепками, темные штаны, заправленные в ботинки, на голове - что–то типа шлема. По возрасту мужчина Артуру в отцы годился.
- Иди за мной шаг в шаг, - сказал он и повернулся спиной. - Я живу в пещере. Если ты меня прикончишь, то не пройдешь, а ночью тебя сожрут волки. Готов? Идем.
- А если я убью тебя в пещере? - спросил Артур, повторяя движения незнакомца.
- Если бы хотел, уже попытался бы. Вижу, парень ты смышленый и не кровожадный. Ты ведь тут недавно? Та–ак… В этом месте будь особенно осторожен, по краешку обойди. Молодец. Если ты здесь недавно, то скорее всего не понимаешь, куда попал… Я сам некоторое время не понимал. Всё, пришли.
Луна взошла полностью, стало светло. У незнакомца оказалось треугольное лицо, правильной формы нос, губ не видно за недельной щетиной, значит - узкие, взгляд цепкий.
- Меня зовут Густав. Гус, - представился мужчина и протянул руку ладонью вверх.
Артур назвал свое имя, но руку не пожал.
- Идем внутрь, юноша, я все тебе расскажу. А то еще начнешь метаться да угодишь в яму с кольями. - Гус снова повернулся к нему спиной.
Артур с трудом протиснулся в узкую щель и попал в куполообразную пещеру, на сводчатом потолке бликовал огонь, горевший во второй "комнате". Словно бабочка, Артур рванул к костру, стоя вытянул руки, огляделся: эта "комната" была поменьше, квадратная. Поверх копоти на стенах - странные рисунки: взаимопроникающие квадраты, круги, какие–то узоры, человечки с покатыми плечами и длинными ногами. Пахло дымом и жареным мясом.
- Прошу к огню, грейся. - Скрестив ноги, Гус уселся на кучу тряпья, схватил миску и принялся чавкать.
В животе Артура заурчало, но он не спешил расслабляться, разглядывал обиталище.
Прожевав, Гус ему протянул миску:
- Ешь, вижу же: голодный. Ах да! - Он поднялся, порылся в куче за спиной и вынул видавший виды холщовый пиджак. - Накинь, а то весь в пупырышках.
Возражать Артур не стал, облачился в рванье, застег нул кожаные пуговицы и сунул руку в растянутый карман. Пистолет он так и не спрятал.
- Расслабься, я не кровожадный, пока сытый.
- Куда я попал? - не выдержал Артур.
- Ко мне домой. А если серьезно, то садись, в ногах правды нет. Вот так. Теперь можно и разговаривать. Попал ты, юноша, в очень нехорошее место. Называется оно Полигон.
Артур закашлялся.
- Поли… чего?
- Здесь, да будет тебе известно, тренируются омеговцы. Стреляют по живым мишеням, все мы - "мясо".
- Зачем тогда пистолет дали? - удивился Артур.
- Дабы усложнить себе задачу.
Понимание приходило медленно, Артур все никак не хотел отпускать веру в удачу.
Умный мужик этот Гус, грамотный, говорит складно. Костер зачадил, хозяин подкинул хворост - огонь затрещал, защелкал.
- Как отсюда выйти?
- Никак. - Гус сунул в огонь кусок мяса, нанизанный на железку, подержал немного, вынул и проговорил: - Дабы мясо получилось сочным, надо, чтобы оно сперва огнем прихватилось, а дожаривать следует, уже когда костер прогорит, на углях.
Запахло едой, Артур сглотнул, Гус подвинул к нему тарелку, приговаривая:
- Ты ешь, тут надо быть сильным. Ну и умным тоже. Тогда, как я, все облавы переживешь. Облавы–то на одиночек не устраиваются.
Не выдержав, Артур взял тарелку, повертел кусок мяса в руках и отправил в рот: жесткое, не прожевать, сухое и отдает псиной. Но выбирать не приходится. Жевал он долго, а на языке крутились вопросы.
- Неужели отсюда нет выхода? Не поверю!
- Хе! - Гус уставился в огонь. - Если бы был, я не сидел бы тут три сезона. Все скалы облазил - нет. Там, где можно было пролезть, - некроз. Здесь - сыпучка. На востоке - монолит. Ящерица, конечно, вскарабкается, а вот человек вряд ли. Тут среди старожилов легенда ходит, что–де был умелец один, из меха–корповских убийц, вот он смог и сбежал. Да мне не верится - наверное, гниет где–нибудь в ущелье, падалыцики его склевали.
- Падалыцики?
- Ну да, огромные такие птицы, но без перьев, и крылья у них перепончатые. Они ночью прилетают и выискивают ослабевших. По крайней мере, на меня ни разу не напали.
Артур, сжав виски, прошептал:
- Ну и попал! - И рассмеялся: - Омеговцы сказали, что если противника прикончу, меня отпустят. Твари, а я думал, они слово держат.
Гус присвистнул, посмотрел оценивающе и снова отвел взгляд.
- Ну и ну, щенка омеговского прикончил. Похвально. Все–таки омеговцы слово сдержали: тебя ж отпустили. Вы же не обговаривали, куда именно. Надо было торговаться. - Гус потер руки; Артур обратил внимание, что у него маленькие ладошки и тонкие, почти детские пальчики. - Во всем выгоду искать следует, - сказал он с важным видом, - тогда все у тебя будет. Вот у меня все было: две жены, обожали меня, чуть ли не на руках носили; дом большой, сендер… Уважаемым человеком я был, потому что, - он коснулся пальцем лба, - головой работать надо. И будет всё. Но не сразу. Я вот большим человеком был, потому что умный, образованный… Ты не смотри, что я здесь оказался, это всё подлость человеческая. Слабак один меня ночью взял… Правда, на своей жене, так она же сама захотела! Бабы - они такие, ты баб бойся… Слабак меня по голове стукнул - со спины, трус он. Убить духу не хватило - знаешь, что бы с ним сделали, если б он меня убил? О–о! На всю Пустошь хай поднялся бы! Ему бы жить не дали! Так он меня связал и тайно омеговцам на Полигон продал.
- А от меня тебе какая выгода? - не выдержал Артур. - Здоровый, жру много, ты здесь и без меня отлично справился бы.
- Правильные вопросы задаешь, молодой человек. Это сейчас мне хорошо, а вот потом, когда солнце пропадет, нужно будет у костра дежурить, чтоб не погас. А мне и вздремнуть хочется иногда.
- А при чем тут солнце и костер? - удивился Артур.
- Я солнцем траву зажигаю, есть у меня штуковина одна, на свалке нашел. Лин–за, вот. А когда солнце спрячется, огонь беречь следует. Кто за огнем не уследит, тот покойник.
- Так ведь сезон дождей только закончился…
- Тут все по–другому, не как в Пустоши. Да и порядочные парни не каждый день в гости заходят, а ты к тому же разумный, небось еще и грамоте обучен.
- Обучен, - буркнул Артур, размышляя, обидеться на "порядочного парня" или нет. Как ни крути, от этой порядочности одни неприятности.
- Во! - Гус ткнул пальчиком в потолок - на стену упала тень, там перст его был огромен. - Я, понимаешь ли, эстет. Мне еще и поговорить интересно, язык, так сказать, почесать. Мозги, они ведь как мышцы - если их не тренировать, усыхают. Все надеюсь, что выберусь и послужат они мне, как в прежние времена.
Вспомнился наркоман с мутантом на поводке, тот так же зубы заговаривал, а потом кетчеры нагрянули. Наверное, и Гус задумал недоброе, как бы не случилось чего…
- Ты не отчаивайся, тут жить можно, если приспособиться, это сейчас швали всякой полно, а вот после облавы останется человек пятнадцать–двадцать, никто набегать не будет, у панцирников щенки народятся - неважная, а еда. Правда, как засуха - вся живность дохнет, безмозглым жрать нечего, но мы–то умные, мы запасемся… Да и оружия будет валяться - во! - Гус чиркнул себе пальцем по горлу и добавил грустно: - Еще бы книгу где раздобыть, по чтению истосковался.
Не понравился он Артуру. Вроде бы отличный мужик: накормил, обогрел, небось и спать уложит… Подождет, пока жертва уснет, и прирежет, потом разделает и съест. Вон какое у него брюшко, а местные все тощие, ветром их качает. И что делать? Прикончить его? А если Гусу на самом деле просто собеседник нужен? Он же хвастун–говорун. Да и выживать умеет. Значит, ночью надо притвориться спящим, но ухо держать востро.
- Мясо еще будешь? - не унимался Гус. - Держи.
Пока гость жевал, хозяин рассказывал, как он охотится на волков: на площадке перед пещерой полно ям с кольями, мутафаги по следам приходят, проваливаются и дохнут.
- Я вот чего не пойму… - продолжал Гус. - Днем они вообще не появляются, на своей территории живут, а чуть стемнеет - рыщут. Я сам из–под Харькова, там ни днем, ни ночью от них спасенья нет, а тут как будто дрессирует их кто. Словно кто–то не велит им до заката переступать невидимую черту.
- Раньше думали, что и мутанты безмозглые, - поддержал разговор Артур. - А потом поняли, что некоторых от людей отличить невозможно. Вот и волки, наверное, умнеют.
- С чего ты так решил?
- Дошло до них, что человек ночью слабее, в темноте не видит, вот и подкрадываются. Им–то все равно, день или ночь.
- Не ошибся я в тебе, - проговорил Гус и раскидал угли. - Давай спать, что ли. Завтра что думаешь делать?
- Осмотреться бы, по скалам полазить. Может, мне показалось, но на востоке удобный подъем…
- Удобный, ну–ну. Я ж говорил: некроз там. Но ты сходи, проверь. Все равно, пока сам не убедишься, без толку предупреждать. Не вздумай лезть в некроз, я видел тех, кого он коснулся, лучше смерть. Держи матрас и шкурку вот, прикройся, а то задубеешь
Матрасом Гус называл кожаный мешок, внутри которого что–то скрипело. Клопов в нем, наверное, видимо–невидимо. Чтобы не заснуть, Артур представлял клопов - огромных, с бурыми брюшками, потом стал представлять, как выбирается по скалам на свободу.
Зарывшийся в тряпье Гус храпел с присвистом, даже скорее сипел, как гусак, собравшийся атаковать. Интересно, он притворяется или на самом деле вырубился? Артур начал громко сопеть - Гус не отреагировал. Но спать все равно было опасно.
Налетели мысли: об отце, о Романе. Сволочь, нежится на его, Артура, перине, а он здесь кормит клопов.
И небось совесть бывшего друга не мучает. Главное - подороже продать и радоваться этому. Гус так же говорит, и тренер говорил: "Стань зверем, этот мир для зверей, мутанты пришли на смену людям и скоро их вытеснят". Пальцы нащупали спусковой крючок. "Хватит, стань таким, как они все. Ты сильнее, умнее, моложе. Прыгни первым и сомкни челюсти на глотке. Убил же мальчишку–омеговца, теперь этого убей. Опереди".
…Кто–то дышит в ухо, шевелит волосы - примеряется, куда лучше ударить. Артур сверху видел себя, спящего, над ним склонился невысокий сутулый человек, в руке у него блестел нож. Вскочить, отбиться, но Артур болтается вверху, под самым сводом пещеры, а тело там. Хлоп - он соединился с телом, ударил врага…
Ба–бах!
Артур вскочил: сон, всего лишь сон. Палец нажал на спусковой крючок, и пистолет выстрелил.
- Тебя что, бешеный мутант покусал? - проворчал Гус и перевернулся на другой бок.
Артур поставил пистолет на предохранитель, но из руки не выпустил. Среди ночи он еще пару раз подскакивал, но Гус мирно посапывал в своем углу.
Глава 8 ПЕРВЫЙ ДЕНЬ НА СВАЛКЕ
Если верить уцелевшим документам, до Погибели было другое летосчисление - вместо сезонов годы. Год делился на четыре фазы, сезон ветра соответствовал времени, которое называлось осень, сезон дождей назывался зимой, сезон солнца - весной и летом. Климат был мягче и прохладнее, на месте Донной пустыни простиралось огромное соленое озеро, именовавшееся Черным морем.
История Пустоши. Древние. Третий курс
После медицинского осмотра Лекс шагал в знакомый кабинет при штабе, стараясь сосредоточиться. Хотел к Гаю заскочить, но времени не хватило. Лекарь утверждал, что с раненым все хорошо, но сомнения все равно оставались - а вдруг соврал лекарь, чтобы не волновать курсанта в такой важный день?
Спасибо, хоть ночью кошмары не мучили. Ложась спать, Лекс боялся, что убитый (а правильнее было бы сказать - казненный) преступник явится, кровью залитый, в глаза заглянет. Не явился и не заглянул. Лекс пережил первый опыт убийства, принял его и успокоился. Мир казался справедливым и юным, теперь Лекс был уверен: он пройдет испытание, что бы ему ни предложили.
Сегодня офицеров было двое. Одного из них, равнодушного, без шевронов, Лекс помнил с прошлого раза, второй сидел у стены, на лицо его падала тень - не рассмотреть, как и знаки отличия на форме. Лекс решил не обращать на него внимания.
- Здравия желаю! Курсант Лекс прибыл.
Офицер кивнул на стул, пролистал личное дело и уставился на Лекса, как мание перед атакой. Так и казалось, что сейчас прищурит желтоватые глаза, и меж тонких губ появится тонкий, раздвоенный язык.
- Курсант, с первым заданием ты справился превосходно и проявил себя как умелый боец, но этого недостаточно. Наемники из диких тоже обучены кулаками махать, и среди них имеются профессионалы. Офицер должен являть образец мужества, ума и смекалки. Вам предстоит работать с людьми, причем не с равными, а с дикими из Пустоши. - Офицер взял паузу, отложил папку с личным делом, скрестил руки на груди и продолжил: - Как и другие курсанты, ты бывал на Полигоне. Наверняка изучал карту, да?
- Так точно.
- Но людей видел со стороны. - Офицер развернул карту Полигона и подвинул ее к Лексу. - Вот здесь, - ткнул пальцем в скалы на западе, - немного не доходя до старого города, есть плато. "Мясо" вряд ли о нем знает. Твое задание: сколотить команду и к вечеру пятого дня занять эту высоту. Помимо тебя в долину отправятся трое курсантов. Вы должны понять диких и научиться с ними работать. Из оружия у тебя будет только нож. Задание понял?
- Так точно.
- Это не всё. Полигон контролируется, мы будем видеть каждый твой шаг. Тот, кто не справится или проявит себя недостойно, останется там навсегда. В качестве "мяса". Легенду придумаешь сам. Как себя вести, решишь на месте. Задание понял?
- Так точно.
- Да что ты заладил?.. - Офицер поморщился. - У тебя есть шанс отказаться, тогда ты останешься в рядовых. Без права повышения, зато жизнь сохранишь. Если провалишь испытание, сам станешь "мясом". Твое решение?
- Никак нет, я не откажусь.
- Отлично. - Офицер повернулся к напарнику: - Обеспечь курсанта оружием и проводи на Полигон. Лекс, отныне, пока ты в Цитадели, контакты с сокурсниками запрещены. Товарищи, которых ты встретишь на Полигоне, - твои враги. Свободен, курсант.
Лекс думал, что после вчерашнего потерял способность удивляться, но сейчас был ошарашен и растерян, как в детстве. Что же это - убивать друзей? Сокурсников, с которыми в одной казарме столько сезонов прожил? Но приказ обсуждению не подлежит.
Лекс отдал офицеру честь и последовал за сопровождающим. На свету он рассмотрел его нашивки - майор, надо же. Не последний чин, а у бесшевронного на побегушках. Это кто же у нас личные дела смотрит? Подполковник, не меньше! Тут же, на улице, появились правильные вопросы, например: кем контролируется Полигон?.. Да ведь сколотить команду из озлобленных диких в принципе невозможно… А ведь Гай не ошибся, провалившихся на испытании убивают… Хуже, чем убивают, - превращают в манекены для отработки ударов, в живые мишени.
Задавать вопросы майору Лекс не решился, утренняя бодрость сменилась подавленностью.
Возле учебки сопровождающий свернул к раздевалке, потом направился к складу. Лекс очутился в просторном, заставленном шкафами и стеллажами помещении с деревянными скамьями вдоль стены. Здесь пахло потом, грязными носками и одновременно мылом, свежим бельем. Кладовщик уже ждал, это был пожилой ветеран, потерявший в незапамятные времена правую руку, но не ушедший из Омеги. Козырнув майору, он вытянулся, готовый исполнять распоряжение.
- Собери курсанта на Полигон, - приказал сопровождающий и удалился.
Старик обошел Лекса кругом, кивнул своим мыслям, подковылял к стеллажу, выбрал вещь–мешок из ряда одинаковых, протянул Лексу:
- Переодевайся.
Это оказалась одежда диких. Лекс снял форму, сложил аккуратно; усевшись на скамейку, натянул майку и брюки из грубой ткани, напоминающей мешковину, зашнуровал остроносые ботинки с металлическими носами, бежевую бандану положил в карман куртки. На дне мешка валялись длинные лоскуты кожи, украшенные бусинами и когтями.
- Готов? Вот, - кладовщик отдал нож, - это твое единственное оружие. Сможешь раздобыть огнестрел - молодец. Помни: на Полигоне правил нет. Убивай и грабь на здоровье.
Лекс осмотрел нож: раскладной, тяжелый, с деревянной рукоятью, не умещающейся в ладони. Взмахнул рукой - нож выкинул клинок типа "боуи", с зазубринами у основания. Теперь Лекс понял, зачем кожаные ленты, обмотал их вокруг запястий, и к левому браслету прикрепил нож с помощью скобы.
Он справится, он заслужит офицерское звание и доверие Омеги. Кладовщик, склонив голову к плечу, рассматривал курсанта. Глаза у ветерана были красные, нос - рыхлый, пористый. Небось каждый вечер за стену бегает, у диких выпивку покупает. Сам Лекс в самоволку ни разу не ходил, а вот Кир выбирался, потом рассказывал про самогон и женщин…
- Хочешь совет, боец? Я тоже был на Полигоне и выдержал испытание. Хотя тогда все проще было - ни контроля, ни… Ладно. В общем, слушай: "мясо" тебя, конечно, раскусит. Видно, что ты - из наших, ты уж прости, но видно. Чтобы за местного сойти, поголодать бы тебе недельку да не помыться. В общем, что омеговец - не скрывай. Скажи, первое испытание провалил, не убил человека, вот тебя в "мясо" и определили, слабака. Ты парень хороший, у тебя умное лицо. Поэтому пользуйся советом. В этом сезоне тебе достался.
- Спасибо… А в прошлых сезонах?
- В прошлом мальчишка вроде тебя только фыркнул, не захотел слабаком выставляться, пусть и перед "мясом". А в позапрошлом… - Кладовщик почесал нос. - Не помню, парень. Я каждый сезон одному курсанту советую… А слушать или нет - твое дело.