- Чего-то мало гетов, сотен пять не наберется - сказал один из коматов, - и Дромихета не видать.
- Стало быть, остальные другой дорогой драпают, на Керсадаву. Надо бы малого послать верхом. Предупредить.
- А может, римляне за ними пойдут, нас минуют? - спросила еще одна женщина.
- Может, минуют, - сказал Бебрус, - но засеку восстановить следует, а всем в Браддаву уходить.
- Эх, знать бы, докуда время есть, - протянул голос в толпе.
- Поспешать надо, - ответил Сар.
Времени не было. Осторий почти настиг даков, отступавших по западной дороге. Он и его люди видели совсем свежие следы большого отряда. Даки гнали стадо, тащили награбленное и потому шли не быстро. Скордиски обнаружили на дороге почти готовую засеку и возле нее шестерых молодых дарданов. Те, работу бросив, ударились было в бега, но один из них, совсем еще сопляк, сдуру пустил в сторону кельтов охотничью стрелу. Никакого вреда скордискам она не причинила, но разозлила их. Ауксилларии догнали дарданов и всех убили.
У пограничного села Осторий остановился и отправил одного из своих воинов назад, навстречу отставшим легионерам. Последнее время префект стал раздражителен и зол. Легкая рана в правом боку, возле подмышки, которой его наградил проклятый марианец, уже затягивалась, но сам факт ранения не в сече, а в поединке, Остория доводил до белого каления. Префект жаждал крови, однако дураком не был. С собой у него было всего две турмы из десяти. Легат посчитал, что этого числа для разведки достаточно, большую часть скордисков Базилл отправил по восточной дороге со вспомогательной когортой фракийцев под командованием римлянина, префекта Венулея и его заместителя из числа варваров - Реметалка. Осторий пребывал в уверенности, что даки там точно не пойдут. Префект жаждал драки, поэтому вызвался с малым отрядом идти в авангарде по западной дороге. В помощь Венулею он отдал своего опциона, единственного римлянина, не считая самого префекта, служившего в кельтском "диком крыле" и способного обуздать варваров, если возникнет такая нужда. Сейчас, наблюдая из укрытия за селянами, Осторий видел, что даже шести десятков всадников вполне достаточно, чтобы вырезать дарданов, но без ведома начальства в драку не сунулся.
Согласно распоряжению Базилла, девятая и десятая когорты шли впереди основных сил на расстоянии, приблизительно, полутора или двух миль. Командовать авангардом Базилл отправил Глабра. Трибуну уже не раз доверяли руководство отдельными отрядами и командующий в нем не сомневался. Клавдий имел репутацию человека с холодной головой, он никогда не кричал на подчиненных и даже допросы с пристрастием проводил, не повышая голоса. Впрочем, жертве от этого легче не становилось.
Догнав Остория, Глабр первым делом осадил порыв префекта, рвавшегося жечь и убивать. Он отдал приказ десятой когорте изготовиться к бою. Девятой когорте предстояло промаршировать мимо села обычным походным порядком. Трибун хотел посмотреть на поведение варваров. Он прекрасно понимал, что эти коматы-пахари вряд ли были в числе тех, кто разграбил Гераклею и не видел никакой нужды убивать их. Если они поведут себя, как покорные овцы.
Дарданы понятия не имели, как быстро могут передвигаться римляне. Асдула никуда не торопился, он собирался заехать в свое гнездо на западной дороге, и Веслеву достало большого труда убедить его поспешать. В итоге тарабост взял с собой только тех дружинников, которые сопровождали его в Скопы и всю дорогу сокрушался, что едет послом с такой ничтожной свитой - всего-то десять человек. Дескать - и опасно, и несолидно. Когда костоправ поинтересовался, учитывает ли тарабост семерых тавлантиев, его, Веслева, товарищей, Асдула лишь презрительно фыркнул. По мнению дардана, для посольства пятьдесят человек было бы в самый раз.
Общение послов не складывалось. Оба были погружены в свои мысли и, хотя Веслев, в силу характера, иногда предпринимал попытки завести разговор, тарабост отмалчивался, а если неохотно отвечал, делал это чрезвычайно важно, поглаживая бороду и всем своим видом показывая, что главный здесь он, а костоправ вообще не понятно за каким лешим привязался.
Поскольку они собирались ехать через Браддаву, с ними засобирался Девнет, но и он не спешил. Веслев схватился за голову, теряясь в догадках, что же это - типичное свойство всех дарданов или же нежелание тарабостов излишней торопливостью дать повод злопыхателям бросить тень на свою важность и солидность. Костоправ пригрозил, что уедет один и Асдула, которому такая перспектива вовсе не нравилась, был вынужден поторопиться. Уехали без Девнета.
До Браддавы добрались без приключений. Хотя хозяина не было дома, челядь встретила Асдулу, как дорогого гостя. Веслев подумал, что тарабост примет предложение разместиться на ночлег, хотя до вечера еще далеко, и опять придется припугнуть его тем, что он, костоправ, ждать не станет. Однако, к его удивлению, Асдула ответил отказом. Хотя, удивляться не стоило. Размыслив, костоправ понял причину: "Не хочет плодить обязательств перед равным".
Поехали дальше. До границы девнетова гнезда и вообще всех земель дарданов было рукой подать. Тут-то и начались события, о которых говорят: "Человек предполагает, а боги делают по-своему".
Добрались до развилки. К большаку здесь примыкали тропы, ведущие в сёла по обеим сторонам дороги.
- Прямо ведь? - спросил Веслев.
- Тут всё девнетовы коматы, - сказал Асдула, - в этой стороне и в той есть сёла. Нам прямо.
Прямо, так прямо, однако внимание костоправа и его товарищей привлекли следы. Совсем недавно здесь прошло стадо, довольно крупное. Были и человеческие следы. Пастухи? Сколько всего тут протопало народу, счесть затруднительно, может десять, а может и сто. Следы вели с юга и поворачивали на западную тропу. Асдулу они не заинтересовали.
- Селяне стада перегоняют с горных пастбищ. Зима на носу.
Веслев посмотрел на Остемира. Тот был задумчив, внимательно изучая разбитую копытами развилку.
- Может и так, - сказал тавлантий. Указал рукой, - а вот телега проехала. И тоже туда, куда все.
- Ну, телега, - встрял один из людей Асдулы, - и чего тут странного-то?
- А людских-то следов многовато, - протянул Мукала.
- Вот и я о том, - согласился Остемир.
- Да селяне это, - раздраженно бросил тарабост, - чего напряглись-то? Поехали.
Дарданы двинулись дальше, Веслев и тавлантии направились следом, но беспокойство костоправа никуда не делось. Напротив, оно нарастало с каждым шагом к границе. Вскоре его пришлось разделить и тарабосту: впереди явственно различались крики. И не один человек кричал - много.
- Что это там? - озадаченно спросил Асдула.
- Да уж не праздник сбора урожая, - процедил Веслев.
Асдула поманил одного из своих воинов:
- Ну-ка, скачи туда, глянь, что там происходит.
- Я хочу посмотреть, - сказал Веслев.
- Ну, давай ты, - согласился тарабост.
- Мы с тобой, Веслев - вызвался Остемир.
Веслев кивнул и повернулся к Асдуле.
- Жди здесь, почтенный, мы скоро.
Тавлантии с костоправом ускоряющейся рысью помчались вперед. Асдула посмотрел на старшего из своих дружинников.
- Что думаешь?
Тот, не говоря ни слова, покачал головой.
- Вот и я о том. "Жди здесь". Ага. Поворотим-ка мы в сторонку. Что-то мне подсказывает - этот худородный сейчас огребет там по полной.
Глабр еще издали видел, как селяне, большой толпой собравшиеся у ворот, о чем-то жарко спорят, размахивают руками и тычут в его, трибуна сторону.
- Они с оружием, - предостерег Осторий.
- Вижу, - спокойно ответил Глабр, - не делай резких движений, Гней.
- Мне что, опасаться их?! - вспыхнул префект, - да я их плевком размажу!
- Не сомневаюсь, но резать овец неразумно. Их полезно стричь. Думаю, легат расправу без причины не одобрил бы. Давай-ка лучше подъедем, поговорим, - предложил трибун и повернулся к командирам когорт, - Попедий, начинай переправу, иди спокойно. Гарса, будь начеку.
Трибун в сопровождении Остория, его варваров и Буроса направили коней к воротам. Дарданы вышли встречать. Их лица были напряжены и бледны, в руках топоры, серпы. Клавдий с удовлетворением отметил, что оружие варвары держат опущенным. Разумные люди. Это обнадеживает. Трибун любил повторять, что насилие не по его природе. Сам в это искренне верил.
- Кто-нибудь говорит по-гречески?
Варвары не ответили.
- Понятно, про латынь можно и не спрашивать, - Клавдий повернулся к Буросу, - ну тогда ты будешь говорить. Скажи им, что мы их не тронем, если они не поднимут на нас оружие.
Бурос перевел. Дарданы молчали. Не верят. Дикари. Откуда им знать, что он Клавдий Пульхр, патриций древнего и славного рода, не осквернит свои уста ложью, даже обращаясь к этим, немытым. Глабр скривив губы, прошелся взглядом по лицам варваров, пытаясь предугадать, что они могут выкинуть. Еще в Греции он не раз слышал поговорку: "Немыт, как дардан". Других фракийцев чистоплотные греки подобными эпитетами не награждали, поэтому трибун ожидал увидеть нечто невообразимо чумазое. Клавдий вел дневник, который собирался в будущем опубликовать. Описание встречи с самым грязным из народов на свете, определенно должно было стать украшением путевых записок, зачитыванием которых он, когда-нибудь, станет развлекать своих гостей. Однако пришлось испытать легкое разочарование. Варвары, как варвары. Не грязнее и не чище других. Воистину, греки склонны к преувеличениям.
- Переведи: мы направляемся на север, дабы наказать разбойников, напавших на Македонию. Если здесь нет злодеев, им нечего опасаться.
Один из дарданов в толпе что-то резко сказал, обращаясь к старшему. Старик, не поворачивая головы, ответил. Спокойно и уверенно.
- Что он сказал?
- Тот говорит: "Не верь им". А старик велел заткнуться.
- Мудрый старик. Так что там насчет злодеев?
- Старик говорит, что они мирные землепашцы и не нападали на Македонию. Он может поручиться за любого из своих людей, все они тут одного рода.
- Скажи: я верю им. Однако, разбойников следует наказать. Знает ли он, кто напал на Гераклею?
Лицо старика не дрогнуло.
- Он говорит, ему это не известно.
- Ложь! - рявкнул Осторий, схватившись за рукоять гладия, висевшего на правом бедре, - даки прошли здесь совсем недавно, больше им деться некуда!
- Подожди, Гней, - Глабр успокаивающе протянул руку перед префектом. Вновь обратился к Буросу, - мы преследуем разбойников и знаем, что они бежали по этой дороге. Верно ли то, что эти честные люди не видели большой отряд, прошедший мимо их села среди бела дня?
Варвары загалдели.
- Что они говорят?
- Одни кричат, что нужно рассказать про гетов, иначе село сожгут. Другие против.
- Каких больше?
- Они расскажут.
- Очень хорошо.
Старик утихомирил соплеменников и обратился к переводчику:
- Действительно, здесь прошли воины из племени гетов, но куда они двинулись, мы не знаем. С ними не было дарданов.
- Мы знаем, что на Гераклею напали дарданы и некоторые другие фракийцы. Римляне и македоняне, живущие на границе, опознали дарданов среди нападавших. Мы должны считать твои слова ложью?
- Мы не лжем и не нападали на Македонию. Мы не враги вам, а мирные землепашцы.
- Клавдий, дай, я заткну эту лживую пасть! - процедил Осторий.
- Не лезь, - резко ответил трибун, - командую я! Сорвешь переговоры, тебя будут судить по всей строгости! Бурос, спроси, где живут вожди дарданов. Где их войско?
- Наши вожди живут в многочисленных крепостях, - ответил старейшина, - мы платим им дань и ничего не знаем о том, нападали они на римлян или нет.
- Хорошо, я верю. Но мне нужны помощники, проводники, чтобы выследить злодеев и покарать. Скажи, что их долг - помочь своему господину.
Бурос перевел. Старик ответил.
- Он говорит, что их господин и защитник - тарабост Девнет, а еще князь Кетрипор, вождь всех дарданов.
- Отныне их господин - Рим. А прежние вожди - преступники и Рим жестоко их накажет. Скажи ему, пусть даст нам проводников, и мы никого здесь не тронем.
Варвары переглянулись. Какая-то женщина испуганно прикрыла рот рукой. Старик некоторое время молчал, пристально глядя в глаза трибуну, а потом медленно что-то сказал.
- Он говорит, что сам будет проводником.
- Отлично! Пусть собирается немедленно, - Глабр расслабился и посмотрел направо: девятая когорта уже миновала село, ее голова углубилась в лес.
Трибун оглянулся назад и махнул рукой, подавая сигнал Гарсе переходить через реку.
- Вот видишь, Гней, как все просто. Если бы ты тут всех перерезал, какая нам с того польза? А я приобрел проводника. Теперь, если даки свернут с дороги куда-нибудь в горы, мы их и там разыщем. А легат тем временем разберется с вождями этих варваров. Забери этого старика и всех проводников, кого он с собой возьмет. Я к Попедию.
Глабр начал спускаться на дорогу. Варвары за спиной шумели, а старик их осаживал, повышая голос. Несколько коматов исподлобья косились на скордисков. Тем взгляды дарданов не понравилось и один из кельтов, не слезая с лошади, ногой толкнул в плечо косматого селянина, особенно яростно жгущего пришельцев молниями из глаз. Тот рванулся вперед, но соплеменники повисли на нем, удержали.
- Сенакул! - резко сказал Осторий по-гречески, - приказ трибуна. Не трогай их.
Несколько кельтов вопросительно повернулись к одному из своих товарищей, тот что-то сказал им на своем языке. Латынь скордиски не знали и всего человека три-четыре говорили по-гречески, что изрядно затрудняло Осторию процесс управления этими головорезами.
Большая часть солдат Гарсы перешла на правый берег. Когорта Попедия почти полностью скрылась за поворотом дороги.
Ничего страшного не произошло. Все недружелюбие селян ограничилось взглядами исподлобья. Резких движений никто не делал, оружием не размахивал, не кричал. Напряжение спадало. Солдаты маршировали все спокойнее. Штандарты манипул, шесты, увенчанные позолоченным изображением раскрытой ладони, украшенные серебряными фалерами, мерно покачивались в руках знаменосцев-сигниферов. Неожиданно, один из них, шагавший в промежутке между первой и второй центуриями, споткнулся и упал.
- Ты чего? Ноги не держат? - хохотнул солдат, шедший в первой шеренге, сразу за сигнифером, и осекся.
В горле знаменосца торчала стрела.
- Ва-а-а-а-арвары!
Попедий резко обернулся, сбросил фурку на землю и выхватил меч.
- К бою!
Больше он ничего скомандовать не успел, сразу две стрелы вонзились ему в спину. Еще несколько солдат упали. Легионеры спешно бросали мешки и прикрывались щитами.
Варвары били из ближних кустов, почти не скрываясь.
- Аооуууу! Рупе рома кур!
- Жопа рвать ромам!
Глабр поднял коня на дыбы и, развернув его, поскакал прочь, крича, что есть мочи:
- Гарса, оружие к бою!
Осторий выхватил свой длинный галльский меч, и с одного удара снес голову старейшине дарданов.
- Режь, убивай!
Скордиски врубились в толпу селян, бросившихся врассыпную. Со всех сторон крики, женский визг.
Только что девятая когорта шла настороже, готовая ко всему, но стоило на мгновение подумать о том, что опасности нет, как неожиданный (быстро же расслабились!) удар превратил стройную колонну в стадо испуганных баранов. Отдельные ее участки еще пытались оказать организованное сопротивление: некоторые младшие командиры до последнего сохраняли недоверие к будничной безмятежности опушки леса и не были застигнуты врасплох. Если бы большинство проявило подобную бдительность...
- Н-на, с-с-сука!
- Щиты сомкнуть! Стоять, шлюхины дети!
- Твою ма-а-а-ахргхх...
- Сервий!
- Ах-ха! Рома, отсоси! Иди сюда! Аоу!
- Аооуууу!
Видя, как беспомощно мечутся избиваемые римляне, варвары обстрелом не ограничились. Из кустов выскочил полуголый дак в волчьей шапке, вооруженный кривым мечом, который он держал двумя руками. Варвар подлетел к раненому коленопреклоненному легионеру, прятавшемуся за щитом, и обрушил клинок ему на голову. Удар пришелся в задний козырек шлема, прикрывающий шею. Голова осталась на плечах, однако солдат все равно упал. Шустрого варвара коротким точным выпадом сразил центурион, но сам в следующее мгновение схватился за древко дротика, вонзившегося в грудь. Фракийцы высыпали на дорогу, их число росло с каждой секундой. Завертелась рукопашная.
Разгром девятой когорты предопределили уже первые мгновения боя. Варвары резали римлян с невероятной быстротой, многие легионеры не успели даже мечи обнажить, замешкались, скидывая с плеч поклажу, одевая шлемы. Только два центуриона сумели сплотить вокруг себя несколько десятков солдат и, соорудив из щитов черепаший панцирь, успешно оборонялись. Волны варваров безвредно разбивались об одинокий утес, слишком маленький для спасения всей колонны.
Десятая когорта уже спешила на помощь. Легионеры, выставив вперед щиты, приближались к месту сражения бегом, стараясь при этом сохранять монолит.
- Ровнее строй! - кричал старший центурион.
- Разрывов не допускать! - вторил ему Север.
Глабр спешился, предпочитая надежную опору под ногами тряской спине жеребца, и укрылся за щитами солдат.
Широким фронтом атаковать невозможно. Римляне наступали не шеренгами, а колонной, по десять человек в ряд.
Даки, с остервенением добивающие остатки девятой когорты, казалось, только сейчас заметили нового противника и, извергнув из своих глоток волчий вой вперемешку с рычанием, без всякого порядка бросились на легионеров Гарсы.
- Бар-ра! - заорал Север клич, позаимствованный римлянами у кимвров с тевтонами.
Многие солдаты его подхватили, но еще больше тех, кто кричал что-то иное, родное, сотнями глоток намешанное в неразборчивое, но все равно понятное:
- ...а-а-а-ть!
Римляне, слитным движением, словно были одним существом, метнули пилумы, выкосившие особо ретивых "волчьих воинов". Двухлоктевые наконечники из мягкого железа на раз пронзали плетеные щиты. Застревая в них, пилумы очень усложняли фракийцам жизнь. Многие из варваров попросту лишились рук. По крайней мере, их подвижности. К первой волне метательных копий, легионеры добавили вторую. Варвары замешкались. Солдаты обнажили мечи. Даки, в одночасье понесшие тяжелые потери, медлили. Несколько самых отчаянных без оглядки бросились в бой, вращая над головами двуручники. Север еще в самом начале своей восточной одиссеи познакомился с этим оружием, ромфайей, бывшей в ходу у союзных одрисов. Римляне называли его "румпией". В Пергаме Квинт видел, как одним ударом такого меча фракиец разрубал бездоспешного от плеча до середины груди или отсекал ногу. В доспехах тоже не поздоровится.
Даки налетели на стену римлян, но те устояли. Заученными движениями легионеры кололи поверх щитов, в ноги, работая, как точный механизм и напирая безостановочно, не давая дакам охватить бока колонны, особенно правый, самый уязвимый. Варвары схлынули и обратились в бегство. Предположив, что оно притворное, Гарса не кинулся сломя голову вслед. Римляне, теперь уже неспешно, шли вперед, переступая через убитых варваров и методично приканчивая еще живых.