* * *
Кочевников, убивших незнакомую тетку с продуктами и ранивших мужичка в старом задрыпанном костюме, мы покрошили быстро. Несколько выстрелов – полдюжины трупов. Двое смотались прочь, юркнув в темень подворотни.
– Дизель, они на твоей совести! – бросил я через плечо Антохе, фильтровавшему двор в поисках беглецов. – Спрячутся, потом в спину всадят стрелу грязную, мало не покажется. Твой же сектор был! Какого хрена проворонил их?
– Сорри, командир, профукал, признаюсь! – виновато промямлил друг, перезаряжая "Иж". – Че с мужиком? Нам так-то некогда с ранеными вошкаться.
– А я бы с тобой, как ты выразился, вошкался, – пояснил я, бросив укоризненный взгляд на Дизеля, присел возле тела мужика и обратился уже к Кисе, орудующей над ним: – Будет жить?
– Должен выкарабкаться. Но нам, правда, некогда тут хирургией заниматься. Врач серьезный нужен. На базу таранить его далеко. Что делаем, Купол? – твердо и почти строго промолвила девушка, вынув последнюю стрелу из плеча стонущего Семена Середы.
– Мужик, ты кто? Можешь говорить? Какого черта ты делаешь посреди улицы и без оружия? Хата далеко твоя?
Раненый открыл глаза и разлепил сухие губы с кровавой коркой:
– Семен я… Середа… Инженер-метростроитель. Местный… Помогите, братцы! Не бросайте… Я вытяну… Я жить хочу. Как… как глупо все…
– Метростроитель?! – Я обернулся к Дизелю, тот вопросительно смотрел на меня. Взгляд Кисы тоже был полон недоумения. – Знаешь Спецметро? Подробно?
– Я проектировал его… Все знаю. Объект секретный в южной части… но… блин, как больно-то! Но я проведу, если…
– Я понял тебя, понял. Молчи, береги силы, Семен.
Лица боевых товарищей ничего хорошего не говорили, Паровоз вообще развел руками. Решение нужно было принимать мне, причем очень быстро – времени до рассвета оставалось мало, а в соседнем дворе раздались выстрелы.
– Паровоз, бери его на руки, в машину неси. Только очень нежно неси. Киса, прикрой. Останься с ним там, бинтуй всем, что есть. Не жалей, еще достанем. Аптек много, простыней по квартирам тоже. От заражения умереть сейчас не сможет, а вот потеря крови не сулит ничего хорошего. Дизель, мы с тобой разведаем двор вон того дома. Че-то пальба мне не нравится эта!
– А чего?
– Современное стрелковое, не слышишь, что ли? Свои кто-то палят. Городские. Вдруг помощь нужна? – сказал я суетливому Антохе.
– В кого палят? Других не слыхать чего-то.
– Верно подметил. Могут и "чмори" оказаться. Пошли, дружище, выясним. Паровоз, нежнее, я сказал. Мужику и так не повезло. Нашпиговали как ежика, блин. Пошли, Антон.
– Вдвоем против "чморей"?! Че, круто, еп! – пробурчал друг и потопал вслед за мной.
"Чмори". Слухи об этих безбашенных отморозках распространились по городу со скоростью пули. И ведь самое неприятное было то, что эти твари вышли из горожан, а не являлись попаданцами. Они убивали, грабили и насиловали похлеще пришлых иноземцев. Сколоченная каким-то хитроумным жителем Энска банда наводила шороху на горожан и даже на беснующихся чужаков. Не брали пленных, не пытали, не разбирались, кто перед ними, попаданцы или земляки. Жестокие циничные убийцы в черных с прорезями масках, экипировке цвета серого хаки и с огнестрельным оружием, в основном захваченным у ВОХРа и полиции Энска.
Найти их и покончить с группировкой для Купола и его друзей стало делом принципа. Хотя в рядах самообороны и ходил шепоток – люди откровенно побаивались своих смышленых соотечественников.
– Это ОНИ! – вырвалось у Дизеля, когда в его наблюдаемом секторе с темного двора высыпали трое крестоносцев и дали деру в соседний проулок.
Я сразу понял, что он имеет в виду, и перестал красться вдоль ряда автомобилей, мертвыми металлическими телами усеявших всю правую сторону дороги. Замер так, что услышал стук своего сердца. Руки предательски вспотели, спину холодил страх. "Мало нас. Ой, как мало для встречи с "чморями"!"
Преследователь удирающих рыцарей не торопился выглядывать наружу из-за угла жилого дома, только ствол автомата тускло блеснул. Я поднял "Ягуар", прицелился.
– Выходи, падла! – шепнули губы еле внятно.
"Чморя" спугнул Дизель, начавший пальбу в другую цель с полста метров от меня. "Неужели он не видит стрелка сбоку?" Я ждал появления мишени, но и боялся за друга, который мог схлопотать пулю раньше врага. Благо Антоху прикрывал небольшой детский домик на площадке во дворе. А передвинуться правее я не мог – мешали машина и свет фонаря.
Противник, как назло, не спешил подставляться под огонь, водил стволом и не выдавал себя до поры до времени. И я не выдержал. Точнее, заметил спину Дизеля, отшатнувшегося и перезаряжавшего свое оружие. Пришлось открыть огонь мне.
Картечь перебила запястье и кисть врага, державшего автомат. Вопль боли огласил округу, чужак показался весь, согнутый и дергающийся. Я дал второй залп, приятно млея от ощущения отдачи и попадания в цель. Испуганный Антоха развернулся, в секунду оценил ситуацию и добил противника, хорошо видимого со своей позиции. Потом показал жестом "спс" и продолжил постреливать в сторону главного подъезда дома.
Дозарядив оружие, я короткими перебежками миновал сектор, прижался к холодному кирпичу стены. Сверху шелестела крона яблони, с балкона свисала веревка. Странно, кому понадобилось со второго этажа ретироваться по веревке вниз, когда спрыгнуть делов-то?! Поразмышлять дальше не пришлось – враг открыл ураганный огонь по Антохе, грозя зацепить его, но сначала в щепки разнести укрытие. А если у них еще и гранаты окажутся, то вообще хана будет!
Машина под одним из окон дома пригодилась как нельзя кстати. Я ловко забрался на кроссовер с пробитыми колесами, прикладом разбил стекло, оказавшееся без решеток, забыв про то, что в упор могу схлопотать свинцовый заряд защищавшего свой кров хозяина. Вынес окно и запрыгнул внутрь, нелепо запутавшись в тюле и шторах, а также снеся огромный цветок в напольном горшке. Короче, в комнату я ввалился, как слон в посудную лавку. И тут же получил сковородой по башке. Благо шлем спас! Мягко (как показалось мне) оттолкнул обидчика, вскочил и, одергивая с головы занавеску, вскинул оружие. Упавшая на диван девочка при ближнем рассмотрении оказалась вполне смазливой девушкой лет двадцати, с круглыми от ужаса глазами, испуганным лицом и железным настроем расквасить мне морду.
– Привет! Я Купол… то есть Олег. Отряд городской самообороны. А ты кто?
– Оксана. Э-э… отряд домашней самообороны, – легко парировала девушка, все же не опуская орудия защиты.
– Ксюх, ты это… черпалку-то опусти. Как-то неуютно мне.
– Ты не из этих? Точно? – спросила настороженная хозяйка квартиры.
– Не-а. А кого, этих?
– Бандюганы бродят по улицам. Где-то здесь осели, видать, гнездо у них недалеко. Постоянно вижу, – девушка опустила сковороду, – ты из армии спасения?
– Типа того. Не бойся, не трону. Я в разведке здесь, с тыла зайти, в спину им ударить. У меня боец там отражает их огонь. Помочь нужно, – я зачем-то начал пояснять ей подробности своего плана, – пропустишь?
– Давай. Только без выкрутасов, Олежа! Махом сварганю из твоей милой мордашки блин. – Оксана посторонилась, пропуская меня мимо. Симпатичная маечка с тонкими бретельками, слегка видная грудь, острые пуговки сосков под голубой тканью. Хотя, возможно, цвет в темноте комнаты мог оказаться и другим.
– Ну, да-а, из моей милой мордашки блин вкусный получится. Спасибо, моя хорошая! Я быстро и потом на чай заскочу, только мне без сахара и с разбавлялкой. Не люблю горячий.
– Ишь ты! – она открыто удивилась, усмехнулась и пошла следом за мной. – Чай можно пообещать, а что впущу обратно – не могу в этом заверить, Олежа.
– Дык… Я тогда снова в окошко влезу. Делов-то!
Снаружи здания вновь послышались выстрелы. Дизель уже явно оборонялся, а не нападал. И ему срочно нужна была помощь.
– Ксан, я ведь вернусь, рано или поздно. Ты милая. По чесноку.
– А вот всех гадов во дворе истребишь, конфет в ларьке возьмешь, тогда жду в гости. На чай без сахара!
– О как! Лады. Я ради этого весь город изведу от врага, не только твой двор, – воодушевился я, паря как на крыльях по коридору квартиры и подмигивая во тьме девушке.
– Иди-иди, Рембо!
Показалось, что сейчас на прощание чмокнемся в губки, но, видать, это почудилось только мне. Она же лукаво стрельнула красивыми глазами, кокетливо заправила локон за ухо и затворила за мной дверь. На все замки, а судя по долгому лязгу, на все сто двадцать замков.
– Хороша Ксюшка, съем я эту плюшку! – шепнул я и снова превратился в сгусток звериного и опасного.
Обстановка снаружи, по всей видимости, сложилась уже не в пользу Дизеля. Парень еле успевал перезаряжать две боевые единицы, "Иж" и автомат, с последней гранатой уже распрощался. И, похоже, материл пропавшего командира.
Я появился очень даже кстати, действительно зайдя с тыла противника. Выстрел, и один из врагов распластался ничком в подъезде, второй и третий залпом снесли стрелка на выходе, еще сноп картечи поверг того, что подбирался с моей стороны к Антохе. Два трупа, валявшихся в сломанных позах до моего прихода, наглядно говорили о заслугах друга.
Не успел он громко порадоваться успешному завершению боя над "чморями", как на лестничном марше мы услышали топот и бряцание оружия.
– Туда, живо!
Хитрым маневром мы с другом зажали последнего "чморя", подстрелив его на третьем этаже. Парень в черной маске еще корчился, зажимая фонтанчик крови в боку, как сверху показался еще один. Но я не смог выстрелить в него, потому что незнакомец пальнул в агонизирующего "чморя" со словами "Сдохни, тварь!", а при ближнем рассмотрении оказался очень даже знакомым.
– Ловелас?! Алик, ты, что ли?
– Купол? Вот встреча, блин! Не ожидал тебя увидеть здесь, – Ливадный стал перезаряжать ружье, бледность на его лице выдавала крайнюю степень волнения, – спасибо, что покрошил этих ублюдков. Закупорили меня здесь, не выйти, не соскочить с балкона. Думал, навечно останусь тут.
– А ты что здесь делаешь? Прикид нехилый у тебя, – поинтересовался я, краем глаза поглядывая через окно подъезда на двор.
Экипировка Ливадного реально вызывала завидки: чистая новенькая "горка", натовские скандинавские берцы, АК-103 за спиной, под завязку набитая БК разгрузка, "Сайга-20" в руках. Хорошо где-то отоварился. Дизель кивнул Ловеласу в знак приветствия и встал в охранение этажом ниже. Ему порядком чиркнуло на улице пулей плечо, и сейчас парень пытался оказать себе медицинскую помощь.
– Я как обычно… По бабам. Сам же знаешь, какая у меня страсть! – Глаза Алика бегали, хитрая физиономия сменила испуганный фейс.
– Ну, мы все любим девчонок, но не в это же время, когда город тонет в крови, задыхается от пришлых!
– Как пафосно, е-мое! Война войной, а обед и телки по расписанию, – Алик криво улыбнулся, но вид его говорил о том, что он спешит и переживает за что-то, – ну… ты это… бывай, дружбан. Почешу дальше, пока очередных фраеров не подвалило.
– Ты не слышал про "чморей", где они прячутся? Говорят, где-то в этом секторе, – спросил я, пропуская его мимо себя.
– Не-а. Мне по барабану, кто такие, где кантуются. Я сам по себе, вольный стрелок, мля!
Алик подмигнул и скрылся в сумерках подъезда. Снизу донеслось его прощальное "Покеда, партизаны!". У меня осталось чувство, что я натворил страшных дел или заколол бабушку своего друга, а теперь пытался скрыть следы. На душе стало тяжко, на языке горько, в висках застучало. Все бы ничего, но бабушка явилась вдруг в реальности. Сверху, тихо шоркая и громко причитая, показалась старушка из квартиры на пятом этаже. Из ее сумбурной словесной околесицы я с ужасом понял, что только что подъезд покинул один из бандитов, наводящих страх на местный район.
Ловелас!
От этой мысли у меня чуть мозг не взорвался. Я попытался успокоить старушку, выпытать у нее приметы бандита. И, судя по описанию, этот Алик только что "положил" всю семью этажом выше, изнасиловав с элементами изуверства дочь главы семьи. Я бросился наверх, в квартире с распахнутой дверью нашел лужи крови, обрызганные ею же стены, четыре трупа, включая ребенка и девушку лет восемнадцати. Когда-то очень симпатичную девчонку. Ее обнаженный вид и поза подсказали о насильственных действиях убийцы. На всех телах в основном виднелись резано-колотые раны, но обнаружились и пулевые, рваные. Рядом валялись гильзы от…
– Дизель! – крикнул я в лестничный пролет.
Друг быстро взлетел по ступенькам, скривился при виде ужасной картины и, не обращая внимания на увещевания бабушки, вопросительно посмотрел на меня.
– Ловелас.
– Уверен? Не может быть! – удивился Антон, сжимая кулаки.
– Все сводится к одному. Его почерк, его гильзы, да и присутствие его здесь не случайно. Быстро наружу. Может, недалеко ушел.
Мы помчались вниз, во дворе кроме трупов и разгорающегося домика на детской площадке не наблюдалось ни души. Ясно-понятно, что изувер ушел, буквально сбежал, унося ноги от вездесущего и проницательного командира самообороны Энска. Каковым я и считал себя.
– Знаешь что, вдвоем сейчас мы вряд ли найдем этого гандона, а вот на заметку взять стоит, – сказал я, осматривая местность в прицел, – это же надо так… Стоял рядом и целку строил из себя, типа свой в доску и по бабам ходит ночами. А он, оказывается, свое хобби с мирного времени перетащил в настоящее, стал маньяком и хладнокровным палачом. Сука!
– Купол, мне вообще кажется, что он их предводитель, – пробубнил Дизель.
– Чей?
– "Чморей" этих. Командир их.
– Почему ты так считаешь?
– Ну… среди трупов не увидел приверженца высшей иерархии, а Ловелас был экипирован лучше всех. Да и хитрее всех оказался. Своего завалил для проформы. Хитер, сволочь! Он мне и раньше не нравился, козел, а сейчас я понял, что все к одному. Что он способен на такие деяния, врал, волновался.
– Что ж ты раньше-то свои доводы мне не высказал, взяв на мушку фраера этого? – с укором сказал я, тряхнув оружием.
Антоха что-то заворчал, но я уже зна́ком показал ему сваливать. Потому что за углом дома послышались сигнальный гудок знакомого "Хаммера" и выстрел "Сайги".
Глава 13
Нерешенные задачи
Вдоль обшарпанной, забрызганной кровью стены на коленях с закинутыми на затылок руками стояли семнадцать человек. Понурые, грязные, сгорбленные тела, испуганные до смерти взгляды. Они пялились в пол и боялись поднять глаза на своих палачей. В углу бездыханными лежали пять человек из обслуги энергоцентра. Участь оставшихся в живых, казалось, была решена.
Ерема опустил бинокль, повернулся к товарищам. На их вопросительные взгляды сказал:
– Семнадцать живых, в том числе раненых. Пятеро фрицев возле них, двое на входе, трое с пулеметом у проходной. Мотоцикл с люлькой, снайпер на крыше возле вентилятора. Больше не заметил никого.
– Оружие какое у тех охранников, что пасут пленных? – спросил Николай, потирая цевье своего АКСУ.
– Винтовки. У офицера автомат.
– Раз офицер с ними, значит, других фрицев в здании нет. Типа отдыхающих, – заметил Денис, закурив "в кулачок", чтобы, не дай бог, не выдать себя искоркой в ночи, – я в оптику тоже снайпера засек. Благо пялится большей частью во фронт, а не в нашу сторону.
Ерема прищурился, глядя на Урана. Странная кличка у парня этого. Сам боец хорош, проявил себя в рейде отлично, вовремя замечая врага и метко паля в него, предостерегая этим товарищей. Ему бы в спецназе служить, а не с машинами ковыряться в СТО.
– Слушай, Ден, ты кто по Зодиаку? Уран – это, я так понимаю, твоя планета? – Сергей закинул в рот орех, начал жевать его.
– Планета-то моя, но большей частью не с ней связано прозвище, – Денис как-то смущенно улыбнулся, видимо, вспоминая шутливый эпизод в своей жизни, – друзья-медики так обозвали еще в ординатуре. Я медакадемию заканчивал, потом урологом поработал года три, пока не понял, что зарплаты врача не хватит прокормить семью и повозить их на моря.
– А зарплаты автослесаря хватает? – отозвался сержант, мышкой ютившийся сбоку.
– Я не слесарем роблю, а по электрике. Движки перебрать могу с закрытыми глазами. По иномаркам больше. Нет, капусты и в этой стезе не хватает. Но дело любимое и не могу сидеть лениво в кабинете, писюны да анусы всю жизнь трогать мужские.
Сержант хихикнул, Ден зло посмотрел на него.
– Че смешного? Тебя эта проблема еще не затронула, мент? Скоро прибежишь к врачу, ойкать и стонать будешь, на цыпочки вставать, крыльями махать.
– Я не мент, – пробурчал недовольно вохровец, – чего это я вдруг махать стану?
– Станешь, – поддержал разговор Николай, – поверь мне, станешь. Ты еще молод, пацан. Тебя такие проблемы в жизни не посещали. А я сталкивался уже и с геморроем, и с простатитом, мля буду! Когда врач в жопу залазит, мало не покажется.
– Че это он в зад залазит? Зачем? Других способов нет, что ли?
Денис вздохнул, затушил окурок о каблук, пристально посмотрел на сержанта. Тот даже в сумерках заметил блеск его глаз.
– Способов лечить простату много, но все они неэффективны. Или долго. Лучший вариант – массаж ее по методу пальпации. Поверь мне, мужики в кабинете взлетают не только с запущенной болезнью. А в среднем состоянии. Даже амбалы и качки плачут как дети.
– Да ладно-о?!
– По чесноку говорю. Вот этим пальцем, знаешь, скольким целку порвал?
Ден демонстративно показал средний палец, стал всяко сгибать его, тыкать воздух перед глазами вохровца.
– Короче, работа не по мне оказалась. Свалил с медицины.
– А зачем тогда шел в урологи? – поинтересовался Ерема, улыбаясь манипуляциям товарища.
– Мать хотела сильно, чтобы сын стал врачом. Настояла в свое время. Пошел. И вот одиннадцать лет коту под хвост!
– Почему одиннадцать?
– Восемь академии с интернатурой, три практики в поликлинике.
– А-а, ясно.
– Так что опыт имеется, заболит скоро, ко мне прибежишь, Вася.
Сержант недоуменно пялился на Дениса:
– Че это я прибегу скоро? Я молодой еще с простатитом бегать по урологам.
– Никогда не рано, никогда не поздно, да ведь, Николай? – Денис взглянул на Тягачева, тот подмигнул. – Простатит такая штука, не разбирает возраст и пол. Ко мне ходили и студенты, и старики. Ты вот сейчас сидишь на холодном бетоне, а он подбирается к тебе сзади, очень даже сзади. Так хитро и близко, что уже проникает в тебя!
– Кто?! – испуганно стал озираться сержант.
– Простатит.
Мужики захихикали, еле сдерживаясь, чтобы не загоготать громко.
– А к тебе что, только мужики ходили? Бабы бывали? – Ерема снова припал к биноклю.
– Женский пол тоже страдает подобными делами. Но им не лазил в попы.
Сержант прыснул, широко улыбаясь, Тягачев показал ему кулак:
– Тише ты, молодой! Всех фрицев щас поднимешь. И хватит уже про простаты и цыпочки. Как вспомню, тошнит аж.
– Так почему Уран-то? Урин, скорее всего, должен быть?
– Потому что Уран! И все тут. Подрастешь, поймешь, – сердито бросил Денис сержанту.
Если бы не светлые окна и площадка под включенными фонарями, в бинокль бы рассмотреть владения энергоцентра стало невозможно из-за темноты вокруг. Ерема еще раз оценил положение пленных, позиции врага и спросил мнения товарищей.