Переводя дыхание, молодая женщина напряженно наблюдала за бывшим учеником, в душе надеясь, что он попросит ее остаться с ним, несмотря ни на что, но, похоже, это не входило в планы Моргана.
- Эмиль, ты понимаешь, что я тебе говорю? - холодно спросила Сабина, складывая руки на груди.
Мужчина пропустил ее вопрос мимо ушей. На его лице появилась кривая самодовольная ухмылка.
- Ты даже не спросишь, где я побывал? - хмыкнул он.
Сабина почувствовала, как едва начавшая спадать пелена ярости вновь накрывает ее. Неужели он опять собрался говорить с ней о Вихре?! Его больше ничто не интересует?
Молодая женщина прищурилась и с вызовом подняла подбородок.
- Да как ты не поймешь? - хмыкнула она, - мне больше не интересно , где ты побывал. Ты уже не путешественник, а значит, не достоин моего внимания. Куда бы Вихрь ни занес тебя, больше ты туда не вернешься. Собирайся. И уходи.
Голос прозвучал удивительно твердо, Сабина лишь боялась вновь не совладать со слезами. Ей с трудом удавалось унимать нервную дрожь, готовую разлиться по всему телу.
Эмиль прикрыл глаза и тихо засмеялся. В этом смехе, казалось, прозвучало снисхождение, что совершенно вывело Сабину из равновесия. Прочные стены многоэтажного дома вдруг показались ей карточным домиком, готовым развалиться от слабейшего порыва ветра.
- Ты идиотка, - удивительно мягким, контрастирующим со словами тоном произнес Эмиль, смотря молодой женщине прямо в глаза. По его выражению лица было невозможно ничего прочесть и понять.
Сабина не поверила своим ушам. Жуткий диссонанс тона и сказанных слов заставлял землю уходить у нее из-под ног.
- Что? - возмущенно прошептала она, удивляясь наглости бывшего путешественника.
Эмиль резко соскочил с кушетки и сделал пару шагов к своему медиуму. Что-то заставило Сабину отступить от уже бывшего ученика.
- Ты слышала меня, - непринужденно повторил Морган, - ты идиотка.
К горлу Сабины подступил тяжелый ком обиды. Молодая женщина неимоверным усилием постаралась унять дрожь.
- Ты не должен больше сюда приходить, - собрав волю в кулак и указав кивком на дверь, сказала она.
Морган склонил голову, делая к медиуму еще один шаг. Каждое его движение таило в себе опасность. Сабина впервые поняла, насколько сильно боится его.
Эмиль внушал ей опасение с самого начала, с первого дня их знакомства. Молодая женщина ничего не знала о своем ученике, кроме одного: он был одним из тех, кого боятся и уважают в нейтральной зоне. Морган был беглецом-одиночкой. Никто никогда не знает, чего можно ожидать от таких людей. Они руководствуются сиюминутными желаниями, не чтят никаких правил, всегда умеют скрываться и никому не доверяют. Беглецы-одиночки - первоклассные убийцы, они считаются неуловимыми. Каждый из них борется за что-то свое. Любой человек в нейтральной зоне знает: лучше не вставать на пути беглеца-одиночки, перейти ему дорогу - значит, подписать себе смертный приговор.
Эмиль безразлично кивнул, проходя мимо Сабины к двери. Молодая женщина прерывисто вздохнула и уже сочла, что опасность миновала, как вдруг Морган резко развернулся и с силой ухватил ее за длинные прямые волосы. Сабина вскрикнула от испуга, слезы едва не хлынули у нее из глаз от тянущего ощущения у корней волос.
- Эмиль, нет! - воскликнула она. Вместо властного и спокойного тона медиума у нее вышла истерическая мольба.
- Не поинтересоваться моим путешествием было большой ошибкой, - прошипел Морган, - я совершил невозможное. Создал прототип. Но тебе ведь это не интересно, так ведь?
Сабина едва не задохнулась. Услышанные слова заставили ее забыть обо всем.
- Что? Но это же…
- Хочешь сказать, это невозможно? - усмехнулся Морган, продолжая крепко держать молодую женщину, - это лишний раз доказывает, что ты, как и все самоуверенные глупые медиумы, ничего не знаешь о Вихре!
- Как ты это сделал? - простонала Сабина сквозь зубы, - как тебе удалось?
- Ты ведь говорила, что мои достижения более не достойны твоего внимания, - вновь усмехнулся Морган, - посмотрим, как ты заговоришь, когда я вернусь на новый сеанс. А новый сеанс будет, можешь не сомневаться. Я вернусь, и мы будем продолжать практиковать прыжки, пока не отпадет надобность в твоих услугах. Я сам решу, когда это произойдет, тебе ясно?
Молодая женщина беспомощно всхлипнула. Она хотела напомнить Эмилю, что у него больше нет потенциала, и путешествия теперь невозможны, но в своем нынешнем положении сочла это глупым.
Обычно ученик не мог безнаказанно прикоснуться к медиуму - у последних было особое биополе, защищающее их, поэтому они и избегали прикосновений. Нарушить эту защиту можно было лишь с согласия медиума, и Эмиль априори имел это согласие. Сабина любила этого человека больше жизни, поэтому готова была позволить ему слишком многое. Ему защита биополя медиума причиняла лишь легкий дискомфорт.
- Я буду с нетерпением ждать следующей встречи, - вкрадчиво прошептал Морган, наклоняясь к уху Сабины. Молодая женщина задержала дыхание. Она ненавидела себя в этот самый момент больше, чем кого-либо другого.
Эмиль отпустил ее волосы и быстро направился к двери. Медиум собрала в кулак остатки сил и бросилась за ним.
- Эмиль, что ты задумал?! - отчаянно воскликнула она. Ученик повернулся к ней с легкой полуулыбкой на лице.
- Это риторический вопрос? - усмехнулся он, - мы оба знаем, что я должен делать в моем нынешнем положении.
Молодая женщина ахнула и не сумела вымолвить ни слова. Худшие ее ожидания оправдывались.
- До скорой встречи, - вкрадчиво произнес Морган и покинул апартаменты медиума.
Сабина беспомощно осела на пол. Хлопок входной двери гулом прошелся по всему ее телу. Молодая женщина закрыла лицо руками и зарыдала в голос.
- Что же я натворила? - сокрушенно произнесла она. Страшные подозрения насчет намерений Моргана заставляли холод сковывать все ее тело. Если он собирается вернуться и практиковать прыжки, стало быть, он знает, как добыть новый потенциал. Сабина лишь вскользь упоминала ему об этом и лишь теперь поняла, какие разрушительные последствия понесут ее слова.
Глава 1
Потерянный
Сон был беспокойным и прерывистым, больше напоминающим полубред, но Максим просто не мог отказать себе в этом маленьком удовольствии. Сон на лекции по философии - что может быть лучше, особенно, когда уже несколько недель мучает бессонница?
Впрочем, объятия Морфея были столь легкими, что юноша уже чувствовал, что против своей воли просыпается, однако открывать глаза и поднимать голову со скрещенных на парте рук не собирался. Он твердо вознамерился просидеть в таком положении до конца лекции, но, казалось, сама Судьба была против этого: с передней парты последовал легкий удар по предплечью, окончательно разогнавший хрупкую дымку сна.
- Макс! - прошипела рыжеволосая девушка Настя, пытаясь разбудить друга, - ты, что спишь?
Юноша улыбнулся, не поднимая головы.
- Разве это не очевидно? - пробурчал он в сложенные на парте руки. Настя нахмурилась.
- Просыпайся, - недовольно проговорила она, - или ты думаешь, что я снова буду всю сессию горбатиться за двоих? В прошлом году мне этих пробежек по деканату хватило вот так, - Настя провела в воздухе черту над головой, но Максим так и не посмотрел на нее, - сколько раз мне еще надо тебе это сказать, чтобы у тебя проснулась совесть?
Максим хохотнул.
- Предела этой функции не существует, или он равен бесконечности, - отозвался он, все еще не открывая глаз, хотя надежда снова уснуть уже успела умереть мучительной смертью.
Настя недовольно фыркнула и отвернулась к доске. Манера, в которой преподаватель читал свои лекции, была поистине убаюкивающей. Игорь Степанович был мастером монотонной речи, огромных схем и совершенно нечитаемого почерка. Сейчас профессор отвернулся к доске, чтобы начертить очередную схему, и под мерный стук мела в аудитории поднялся привычный гул.
Настя сделала несколько попыток зарисовать схему, но заполнить ее не смогла: почерк Игоря Степановича было не разобрать. Девушка щурилась и упорно вглядывалась в доску. Ее так и подмывало расспросить профессора о том, что он только что написал, но она прикусила язык и сдержалась: Игорь Степанович ненавидел, когда ему указывают на непонятный почерк, и студенты старались такой ошибки не совершать.
- Эх, к черту, - выдохнула Настя, быстро схватив свои вещи и пересев к Максиму. Она бесцеремонно сдвинула друга с края сидения и стукнула его по руке.
- Ты настоящий наглец, ты в курсе? - нарочито осуждающим тоном произнесла девушка, едва сдерживая улыбку, - нельзя вот так пользоваться людской благосклонностью.
Максим, не поднимая головы, почесал лоб о сложенные на парте руки.
- Есть такая поговорка в народе: "Дают - бери". А сейчас ты меня опять ударишь, - с усмешкой отозвался юноша. Настя уже сделала замах, чтобы хлопнуть друга по плечу, но после его слов передумала. Она поджала губы, нахмурилась и тоскливо вздохнула.
- И не думала, что я такая предсказуемая, - протянула девушка. Максим никак не отозвался, и она ткнула его в бок, заставляя, наконец, поднять голову с парты, - Макс, ну хватит уже! Просыпайся.
- Еще пять минут, мам, - заунывным голосом ответил юноша, и снова опустил голову на руки. Настя недовольно цокнула языком. На некоторое время она замолчала, предприняв еще одну попытку прочитать, что написано на схеме. Единственной понятной буквой оказалась "ф". Однако при дальнейшем рассмотрении Настя поняла, что ее вполне можно перепутать с "р" или даже "д".
В бессильной злобе девушка оттолкнула от себя ручку и громко захлопнула тетрадь, после сложив руки на груди. Максим повернул голову к подруге и нарочито сочувственно посмотрел на нее.
- Опять неудача дешифровки? - понимающе спросил он. Девушка с укоризной покосилась на друга.
- Я хотя бы попыталась, - покачав головой, протянула она.
- Ты староста, - хмыкнул Максим, - тебе положено пытаться. А нам, простым смертным, вообще нечего здесь делать. Не крестьянское это дело - философствовать.
Настя уже хотела бросить юноше в ответ очередную колкость, когда обратила внимание на то, как он выглядит. Лицо его казалось болезненно осунувшимся, под глазами проступали темные круги, свидетельствовавшие либо о недомогании, либо о длительной бессоннице.
- Макс, тебе, что, плохо? - смягчившись, заботливо спросила девушка.
Максим не любил вызывать желание заботиться о себе, он отождествлял это желание с жалостью, которую не признавал, поэтому выпрямил спину и картинно приложил руку ко лбу.
- О, да, - тоном, достойным драматического театра, возвестил он, - от лекций по философии я увядаю на глазах, как роза под лучами палящего солнца! А ты вечно заставляешь меня приходить сюда. Совсем меня не бережешь!
Настя прыснула со смеху и осторожно покосилась на преподавателя, которому, как и всегда, до разговоров на последних партах не было никакого дела.
- Ладно, а если серьезно? - недоверчиво прищурилась девушка, пристально вглядываясь другу в глаза.
Максим сделал нарочито возмущенный вид.
- Серьезнее некуда! Каждая такая лекция, между прочим, сокращает мою жизнь на полтора часа. Что, ты думаешь, я здесь шутки шучу?
- Макс, - склонив голову, протянула Настя. Юноша приподнял руки.
- Ладно, все нормально. Не волнуйся за меня, - закатил глаза он.
- Ты плохо выглядишь, - пожала плечами девушка.
- Просто не выспался.
- Опять?
Максим тяжело вздохнул. Бессонница была его верным жизненным спутником. Обычно она длилась не одну ночь и даже не неделю. Это могло продолжаться несколько месяцев, за которые юноше удавалось заснуть на час или два за сутки. В это время Максим остро ощущал себя потерянным, его одолевали гнетущие мысли о том, что само его существование - большая ошибка, и юноша ненавидел себя за это. Еще больше его злило, что он ничего не может поделать со своими ощущениями. Сколько он ни убеждал себя, что нужно мыслить позитивно и искать свое призвание в жизни, грызущий червь сомнения всегда давал о себе знать.
- Послушай, Макс, такая длительная бессонница - это ненормально. Может, тебе обратиться к врачу? - подруга вывела Максима из раздумий.
На это предложение он отреагировал резко.
- А тебе не кажется, что этот аспект жизни студентов в сферу деятельности старосты не входит? - огрызнулся он, заставив Настю вздрогнуть.
- А вот сейчас обидно было! - бросила она и уже потянулась к своим вещам, чтобы пересесть от друга, но Максим удержал девушку за руку.
- Прости, - виновато опустив голову, сказал он, - это действительно было грубо. Я не хотел, ты же знаешь. Просто я…
- Не в себе? - хмыкнула Настя. Максим неопределенно покачал головой.
- Именно. Просто я иногда и так чувствую себя психом, а тут еще ты со своими врачами…
- А, то есть я еще и виновата? - Настя округлила глаза. Юноша застонал и потер руками лицо.
- Господи, женщина, ты меня с ума сведешь!
В аудитории вдруг послышался шелест множества закрываемых тетрадей, и больше половины потока студентов сорвались со своих мест и направились к двери. Максим, радуясь окончанию разговора, тут же схватил свои вещи и положил подруге руку на плечо.
- Я буду внизу, - сказал он с победной улыбкой и поспешил ретироваться.
Девушка закатила глаза и направилась к преподавателю, чтобы тот расписался в журнале. Даже подойдя к его столу и встав почти вплотную к доске, она не смогла понять, что на ней написано. Получив подпись, столь же недоступную для копирования, она невольно улыбнулась, вспомнив вопрос Максима: "Опять неудача дешифровки?". Бегло собрав свои вещи, Настя вздохнула и неспешно вышла из почти пустой аудитории, направившись к месту, где ее обычно дожидались друзья.
* * *
У самого входа в третий учебный корпус было не протолкнуться. В этом году в институте отменили вторую смену, и студенты всех курсов стали приходить на учебу рано утром, поэтому народу в очередях, столовых, палатках и местах для курения стало ощутимо больше.
Продираясь через непроходимое облако дыма, Настя недовольно морщилась, запах табака всегда вызывал у нее отвращение, но ее друзья курили, и девушка предпочитала проводить время с ними и не демонстрировать свое недовольство.
Найдя своих товарищей у узкой дороги метрах в десяти от входа в корпус, Настя поправила растрепавшуюся челку и прищурилась.
- Опять все без меня убежали, - с деланной досадой протянула она, - нет, чтобы подождать.
Ее лучшая подруга Катя сделала глубокую затяжку сигаретой, с наслаждением выдохнула дым и пожала плечами.
- Не дуйся, - улыбнулась она, обнимая подругу за плечо - зато мы заняли элитное место.
- Угу. Помню я, как меня тут первого сентября водой окатили. Тоже мне, элитное место, - с усмешкой отозвалась Настя, положив голову Кате на плечо.
Максим криво улыбнулся.
- Все не можешь забыть ту поливальную машину? - спросил он с хитрым прищуром.
- Легко тебе говорить, - Настя уперла руку в бок, - это же не ты тогда полдня проходил в мокрых штанах.
- Брось, никто не запомнил твои мокрые штаны, я же их не заснял, - вступил в беседу русоволосый высокий юноша Антон, надвинув очки на переносицу. Он как раз перестал просматривать какие-то снимки на своем фотоаппарате, который всегда носил с собой.
Настя хохотнула в ответ, а Максим погрозил подруге пальцем.
- Я бы на твоем месте оценил, - деловито сказал он и, картинно воздев руки к небу, заговорил почти нараспев, - о, гуру фотографии, благодарю тебя, что не запечатлел мой позор!
Катя и Настя прыснули со смеху, Антон заливисто расхохотался. Даже Денис - молчаливый юноша, до этого что-то упорно изучавший в мобильном телефоне, оторвался от своего занятия и улыбнулся.
- Учись, пока он жив. Макс дело говорит, - подмигнув Насте, сказал Антон.
Девушки ответили другу синхронным покачиванием головой.
Денис недовольно посмотрел на дисплей мобильного телефона.
- Черт, я поесть не успел, - сокрушенно произнес он. Катя уставилась на друга изумленно распахнутыми глазами.
- Опять ты о еде! Ты же ел на прошлом перерыве.
- Ну, я не завтракал, - пожал плечами юноша. Катя хохотнула.
- Тебя послушать, так твои родители кошку кормят лучше, чем тебя.
Денис сдвинул густые темные брови к переносице.
- Ну да, я много ем. Зато не поправляюсь, - с кривой улыбкой отозвался он. Катя возмущенно округлила глаза.
- Я тоже не поправляюсь! - воскликнула она, тут же повернувшись к Насте, - я, что, поправилась?
Настя снисходительно покачала головой, всем своим видом демонстрируя подруге, что ей незачем переживать из-за веса.
- Я бы тоже не отказался поесть, - заметил Антон, вопросительно кивнув Денису, - сколько до конца перерыва осталось?
- Десять минут, - мрачно отозвался Максим, опередив друга.
- А по расписанию у нас… - Антон прищурился, глядя на Настю или Катю в ожидании названия предмета. Катя недовольно фыркнула и извлекла из сумки сложенный вдвое лист бумаги.
- Вот для кого я, спрашивается, делала эти распечатки? - буркнула она, изучая расписание. Выражение ее лица вдруг сделалось мрачным и подавленным. Настя заглянула в листок и мучительно застонала.
- Михайлова, - протянула она, - и ее адская математика.
- Дифференциальные уравнения? - скривился Денис.
- Они самые, - кивнула Катя, - и кто додумался поставить это последней парой?
Антон с наслаждением потянулся и качнул головой.
- Кому последняя пара, а кому обед. Пойдем поедим? - он толкнул Дениса локтем в бок. Юноша просиял и кивнул.
Катя и Настя возмущенно оглядели друзей взглядом.
- Так нечестно! - воскликнули они в один голос. Максим почесал в затылке и пожал плечами.
- Жизнь вообще несправедлива, - сказал он, закатив глаза. Настя тяжело вздохнула.
- И ты туда же? Макс, ты когда учиться собираешься?
- На этот вопрос однажды ответил один античный мудрец, - с умным видом отозвался юноша.
Катя недоверчиво прищурилась.
- Что же он сказал?
На лице Максима заиграла кривая улыбка.
- Он сказал "не сегодня". Так что да, я пасс.
Настя нахмурилась.
- Ты с нами, Макс? - обратился Денис. Максим покачал головой.
- Нет, идите. Я лучше домой. А то я сегодня носом клюю, а этот изверг, - он указал на Настю кивком головы, - не дает спать на парах. Да и Михайлову моя "активность", - юноша изобразил пальцами кавычки, - не обрадует. Не оберусь потом проблем. А из двух зол, как говорится…
Антон и Денис пожали Максиму руку на прощание и спешно направились к столовой. Настя сочувственно посмотрела на друга и уже собиралась что-то сказать, но он опередил ее, подняв руки.
- Знаю, знаю, я безответственный отброс человечества. Но я перепишу лекцию, честное слово. Не переживай за меня, ладно? Я подойду к вопросу сессии со всей возможной ответственностью…
Девушка вздохнула.
- Все-таки я не так предсказуема, как ты думаешь. Я хотела сказать, что поспать тебе действительно надо. И если это получится, я буду только рада.
Максим просиял и обнял подруг на прощание.