- Мы не будем вам подчиняться как Нумару! - лицо его исказила гримаса гнева и обиды, из-под густых бровей глаза эдзосца, словно уголья, сверлили ангарца.
Алексей опешил - ситуация неожиданно выходила из-под контроля. Все мужички вокруг мигом подобрались, а дети быстренько исчезли. Видно, здорово им от япошек досталось, подумал тогда Сазонов, коли его так проняло.
- Погоди, Кутокерэ! - заговорил ангарец, выставив вперёд ладони. - Нам только это и нужно - чтобы вы никому не подчинялись! Не нам, и, тем более... этим, сисам! Нумару, скажи ему!
- Пошли в дом, - предложил нишпа Нумару. - Поговорим в покое.
Эдзосец, так же внезапно успокоившись, как только недавно взорвался, ещё раз бросил внимательный взгляд на земляную карту и, как ни в чём не бывало, прошёл в дом. Последующий разговор проходил в спокойном тоне, Кутокерэ будто бы забыл о вспышке гнева и, казалось, сожалел об этом, говоря с гостями подчёркнуто тихим голосом. Сазонов с помощью Нумару попытался рассказать о своей державе, о том, что внутри границ его страны запрещено насилие и беззаконие. Кроме того, военные вожди следят за тем, чтобы никто не посмел обидеть доверившихся им людей других народов. Конечно, Алексей попытался играть на чувствах этого нишпа, людям которого пришлось бежать на север острова - необжитый и холодный, спасаясь от японцев. Нумару рассказывал, что ранее его род жил и на более южном острове, нежели Эдзо, который был и больше, и теплее. Но сейчас он не знал даже его названия. Ну а Кутокерэ, похоже, впечатлился, потребовав показать ему большие корабли. Сазонов немедленно согласился - отряд ждал его возвращения, да и небо стало заволакивать тучами - не иначе скоро пойдёт дождь. Уже час спустя 'Забияка' на малом ходу двигался вдоль побережья. Мелкий холодный дождь на море превратился во влажную взвесь, висящую в воздухе. Заметно похолодало. Ветер дул встречный, но слабый. Экипажи кораблей укрылись в трюме и кубриках, а Кутокерэ с сыновьями и несколькими воинами, не обращая внимания на промозглую погоду, находились на носу корабля, с восторгом оглядывая медленно проплывающий мимо берег острова. Нумару, закутавшийся в плащ, находился рядом с нишпа.
- Скажи, Нумару, почему этому кораблю не нужны ни гребцы, ни паруса? - лязгая зубами то ли от холода, то ли от волнения, спросил амурца Кутокерэ. - Что заставляет корабль плыть против ветра?
- Горячий пар от запертой воды, - отвечал Нумару. - Я знаю, что в чреве корабля есть огромные котлы, накрепко закрытые крышками, где заключена кипящая вода - вот её пар и двигает корабль.
- Разве у воды бывает чёрный пар? - вопросил Кутокерэ, вытирая выбритый лоб рукавом халата и кивая на торчащую посреди корабля трубу.
- Это дым мягкого чёрного камня, - неуверенно произнёс усть-амурский нишпа. - Но лучше спросить у Рамантэ, он обучался у этого народа, живя в селении русов.
Эдзосец задумался, медленно оглядываясь по сторонам. Взгляд его остановился на кормовых пушках.
- Это что, Нумару?
Старик немедленно подозвал сына, и тот с горем пополам попытался объяснить, что, мол, это великое оружие, которое способно уничтожить любую крепость или утопить любой корабль на большом расстоянии. Кутокерэ готов был поверить в это. Что ему оставалось, после того как он оказался на палубе самодвижущегося корабля? Между тем, корабль набирал ход и постепенно уходил мористее, ложась в поворот. Вот теперь нишпа по-настоящему ощутил мощь корабля, принадлежавшего нежданным пришельцам! Дрожь прошла по его телу, ноги ослабли, а в животе стало холодно. Что же за люди они такие? Вроде видом своим они схожи с народом самого Кутокерэ - особенно те бородатые воины, с которыми он пытался говорить у устья реки. Потом Нумару пояснил, что эти люди тоже русы, они приходят с севера и нанимаются к правителю.
- Они свирепые воины, - объяснял амурец.
А ещё удивлял Кутокерэ младший сын нишпа Нумару - Рамантэ. Он держался несколько иначе, чем его старший брат, был более задумчив. Кроме того, вождь русов явно благоволил Рамантэ, часто подходил к нему и заговаривал с ним, причём и на языке русов, и на родной речи айну. Нишпа понимал, что сын Нумару владел Знанием. Также Кутокерэ видел, что Сисратока по-хорошему завидует своему брату и тоже хочет иметь не только оружие русов, но и их знания.
- О, боги! - с горестным укором воздел вверх руки эдзосец. - Зачем же вы послали нам жестокосердных сисам?!
Тем временем в рубке 'Забияки' Алексей обсуждал с каперангом положение дел. По словам Сартинова, второму корвету требовались ещё сутки для устранения проблем с машиной, это значило, что у северного Эдзо флотилия простоит недолго.
- Не хотел бы я ходить по осеннему морю, - процедил Андрей, - на наших-то посудинах.
- Всё так плохо? - нахмурился Сазонов.
- Неплохо, Алексей, - ответил капитан и, глядя на столпившихся на носу эдзосцев, добавил:
- Ты смотри, промокли, как цуцики, но всё равно не уходят!
- Интересный народ, вроде дикари дикарями, но что-то в них такое...
- Ты про вождя местного, который тебе карту нарисовал? - усмехнулся капитан и изменившимся голосом приказал рулевому, юноше из поморов:
- Право руля! Больше право! Так держать! Хорошо, Аким... - после чего снова обратился к товарищу:
- Знаешь, Алексей, такая же ситуация была и у Лаперуза на Сахалине - там ему один полуслепой старикан, тоже вроде из айнов, нарисовал и сам Сахалин, и Хоккайдо, и берег материка. Так он ещё французу и Татарский пролив верно показал, и пояснил, где пройти кораблям можно. Так что...
- Не всё так просто, - согласно кивнул Сазонов. - Да, дела!
Накинув кожаный плащ и опустив капюшон, Алексей взялся за ручку двери:
- Пойду приглашу их на чай в кубрик. Андрей, ты тоже спускайся.
C некоторым трудом расположившись в кубрике за общим столом, сибиряки и их гости продолжили переговоры. Кутокерэ и на этот раз проявил изрядное любопытство, выспрашивая Сазонова про жизнь в сибирской державе, интересовал его быт народа, её населяющего. Задавал он и неожиданные вопросы, например, охотятся ли ангарцы на медведя, едят ли его мясо? Утвердительный ответ Алексея на последние два вопроса, а также выказанное им уважительное отношение к этому животному, привели эдзосца в полный восторг. Интересовало Кутокерэ и иное - казаки в большинстве своём имели схожий с айну вид - окладистые бороды, густые брови, плотное тело и хмурый взгляд. А потому он и спросил о том, не имели ли они в родне своей его народ? И тут же внимательно посмотрел на собеседника, замерев. Сазонов понял, что вопрос этот был очень важен для нишпа, будто от этого зависело нечто... И Алексей решился:
- Возможно, Кутокерэ, - выдавил он из себя. - Может быть и так.
Нумару, сидевший рядом, просветлел лицом и разом опростал чашку чая, переглянувшись с эдзосцем. Развеселившийся нишпа решил рассказать Сазонову про то, как боги создали этот остров айну. По его словам, мир создало верховное существо, а остров создавали бог-мужчина и бог-женщина. И если бог-мужчина принялся за порученное ему дело с усердием, то богиня встретила подружку и долго с ней болтала о разной ерунде. В итоге бог сотворил доверенную ему южную и восточную часть острова, сделав их на совесть, а богиня сделала работу наспех. Из-за этого север и запад острова неуютные, а поверхность земли неровная.
- И холодно! - добавил один из сыновей Кутокерэ, после чего эдзосцы с готовностью рассмеялись.
После этого последний холодок недоверия между ангарцами и эдзосцами растаял, и беседа продолжилась обсуждением более важных тем. Естественно разговор пошёл о борьбе с японцами. Кутокерэ, насколько это было возможно, рассказал своим новым друзьям о врагах - самураях клана Мацумаэ, распоряжавшихся землёй айну, как собственной.
- Люди даймё Удзихиро говорили, что земли нашего народа отданы им сёгунатом в полное владение, - с горечью говорил нишпа. - И только они тут хозяева.
- А Хэнауке? - вопросил один из молчавших прежде воинов-эдзосцев.
- Да, нишпа Хэнауке поднял восстание против сисам три лета назад в местности Сэтанаи, но его отряды были разбиты, а нишпа казнили, - печально произнёс Кутокерэ.
- А почему же его разбили? - спросил Сазонов.
- Сисам было больше, - проговорил Кутокерэ. - Что с этим поделаешь?
- А почему ваши люди не могут объединиться и вместе выгнать сисам с острова? - через Нумару спросил Алексей. - Неужели вас всех меньше, чем врагов?
Нишпа не ответил. Сведя густые брови над глазами, он глядел в сторону.
- Понятно, - стал говорить Сазонов. - Пока вы разобщены, враг вас и бьёт по одному.
Они говорили ещё долго, выпив при этом много чашек чая. Воевода пытался донести до нишпа, что только объединённое войско всех родов айну способно противостоять захватчикам. Но даже если айну объединятся, то они в итоге, рано или поздно, потерпят поражение.
- Почему? - недоверчиво вымолвил Кутокерэ.
- Потому что ваш враг это не разрозненные племена, - пояснял Сазонов. - Вы не сможете с ними бороться, поскольку сисам знают, что у них за спиной единая держава.
- Что же делать? - таков был вопрос взволнованного нишпа.
- Вам нужно избрать вожака среди вашего народа. Это первое, а второе - мы вам поможем, обучим ваших воинов огневому бою и дадим сильное оружие и доспехи.
Айну покидали корабль с неохотой, явно желая остаться на нём подольше, но воевода всё же убедил их покинуть борт, щедро одарив заготовленными подарками. Котлы, зеркальца, иголки, ложки, ножи и прочее были приняты с великим почтением, а назавтра нишпа обещал одарить и своих новых друзей. Сошлись на оленине, медвежатине и рыбе, кроме того нишпа вручил гостям расшитые узорами халаты, очень похожие на японские кимоно, сделанные из древесного лыка. В ответ Сазонов преподнёс вождю такие подарки, от которого тот буквально растаял - стальную кирасу со знаком сокола, каску с тем же знаком, саблю - точно такую же, что имел Нумару и длинный кинжал. Кроме того, эдзосец получил медаль "Союзные Руси Сибирской". Воевода объяснил, что принятие этого предмета означает дружбу и взаимопомощь. Перед тем, как Кутокерэ спустился в шлюпку, он долго прощался с Сазоновым, даже обнялся с ним, а после весьма учтиво просил его взять с собою одного из его сыновей. Он хотел бы, чтобы его младший сын - Техкантуки, был обучен так же, как и сын Нумару. Алексей пообещал ему это, и вечером этого дня на борт поднялась дюжина человек - семья Техкантуки и несколько воинов. Айну острова Эдзо получили знание того, что у них есть братья, готовые помочь в борьбе с жестокими сисам. Но для этого было необходимо сплотить усилия и действовать слаженно.
- И главное извести о нас как можно больше вождей и глав родов острова, - прощаясь, говорил Сазонов. - Я буду здесь следующим летом.
'В конце концов, ради успешного дипломатического решения можно и слукавить, назвавшись роднёй этих людей. Им приятно, а с нас не убудет', - думал Сазонов вечером следующего дня, когда уже пропали из виду скалистые берега северного Эдзо, растаяв в далёкой дымке. Корабли направились на юго-запад. К южной стороне полуострова Осима, родным местам Кутокерэ - Матомаю. Туда, где в берег клещом уцепились японцы. Откуда они направляют карательные отряды на мятежных айну, считая их своими данниками и рабами. Оттуда же приходят в селенья айну жадные торговцы и жестокие бандиты, прибывающие во множестве из Муцу - провинции на той стороне пролива Цугару.
После рейда к Матомаю флотилия должна будет отправиться к устью реки Туманной, где стоял одноимённый посёлок, в котором требовалось сменить гарнизон. Кроме того, в заливе Посьета следовало устроить пост и организовать поселение, для чего с Амура переселялись несколько поморских семей, дауры и нижнеамурские айну.
***
К вечеру вторых суток на горизонте появилась искомая земля - южная оконечность полуострова Осима. В отличие от скалистой и негостеприимной северной части острова, здесь наблюдались пологие берега, поросшие густым лесом, подступающим вплотную к воде. В глубине острова темнели сопки, окружённые белым туманом, спускавшимся к морю. Берег казался необитаемым, и даже подойдя ближе, никаких признаков присутствия человека ангарцы не обнаружили. Сын Кутокерэ - Техкантуки, отправив жену и двоих детей в отведённую ему каюту, вместе с пятью воинами практически всё время проводил на палубе 'Забияки'. Было видно, что этот молодой парень буквально очарован кораблём, с которого он теперь наслаждался видом родной земли. Ранее Сазонов пробовал с ним заговаривать, но снова, как и прежде, он многого не понимал в речи эдзосца. Всё же местный диалект языка, отличавшийся, пусть и не столь сильно от сахалинского, был сложноват для ангарца. Но, как сказал Нумару - со временем Алексей научится понимать эдзосцев.
Корабли огибали полуостров, приближаясь к Сангарскому проливу. Ветер усиливался, снова стал накрапывать мелкий дождик. После ужина в семейном кругу, воевода поднялся на мостик.
- В проливе течение в сторону океана около трёх узлов, - проговорил вместо приветствия Сартинов, когда воевода заглянул в рубку. - На якорь буду сейчас вставать, нечего туда лезть, на ночь глядя.
- Твоё дело, ты же капитан, - ответил Сазонов коротко и добавил:
- Я пришёл с тобой поговорить насчёт завтрашнего дня, Андрей.
- Хорошо, я буду у себя, только отдам распоряжения на 'Удалец' и 'Кастрикум'.
После выхода в море капитан первого ранга Сартинов словно преобразился - казалось, даже взгляд и походка стали иными. Человек снова нашёл своё дело, работу по призванию. На речных канонерках такого не было, а вот море дело иное.
Вскоре корабли, приблизившись на некоторое расстояние к берегу, встали на якорь. Спустившись в свою каюту, где его уже ждал товарищ, Андрей выслушал Сазонова. Воевода предлагал назавтра навести самураям шороху, устроив разгром портовых сооружений и утопление всех плавательных средств крупнее лодки.
- Нет, Алексей, - капитан покачал головой, с сожалением посмотрев на друга. - Я думал об этом не один день. Чего ты добьёшься стрельбой сейчас?
- В смысле? Поясни, Андрей, - предложил Сазонов.
- Ну пожжём мы японцев сейчас, а что это даст? Мы же не закрепились тут, а япошки ситуацию прокачают и будут ласковее с верхушкой айнов, будут перетягивать их на свою сторону. Нет, надо по-другому.
- Так что ты предлагаешь? - нахмурился воевода.
- Официально прибыть в Мацумаэ! - встав с места, капитан подошёл к карте, закреплённой на стенке. - Передать даймё через того же Нумару требование освободить остров в течение года. А уж потом и жечь там всё. У нас много гражданских с собой, а через год привезём сильный десант.
Наутро после завтрака и радиообмена с 'Удальцом' и 'Кастрикумом', каперанг Сартинов отдал приказ сниматься с якорей и идти к проливу. Вскоре корабли, используя течение и при попутном ветре, надувавшем паруса, выстроились в кильватерную колонну за 'Забиякой'. На море было лёгкое волнение, водная гладь покрыта барашками, и корабли покачивало. Поначалу покрытое вековым лесом побережье было привычно пустым, первые домишки стали попадаться через несколько часов хода вдоль южной оконечности полуострова. И чем дальше продвигались корабли, тем больше попадалось невзрачных хибар, крытых соломенными вязанками. Встречались и рыбацкие лодки - людишки в них, увидев вдалеке корабли, смешно махали руками и отчаянно гребли к берегу.
Как и все находившиеся на палубе корвета ангарцы, Сазонов был одет в расшитые замысловатым орнаментом халаты айну, подаренные им нипша Кутокерэ. Воевода наблюдал в бинокль за собиравшимися на берегу группами людей, которые показывая на корабли, размахивали руками. Однако вскоре эти люди разбегались в стороны, и более их видно не было. А вскоре там, вдалеке, появилась группа всадников в чёрных доспехах. Было их не более десятка, на гарцующих конях они сопровождали флотилию посуху.
- Ты глянь! Словно рыцари! - с долей восхищения воскликнул штурман Сергей Лазарев. - И доспехи, и рога на шлемах!
- Сейчас наведём мы им шороху! - ухмыльнулся каперанг, передавая бинокль стоявшему рядом сыну нишпа Кутокерэ.
Ранее уже познакомившийся с увеличительными возможностями бинокля Техкантуки приставил его к лицу и тут же, побледнев, отшатнулся от борта:
- Убийцы! Подлые убийцы!
- Самураи? - спросил Сазонов, бросив взгляд на берег.
- Они самые! - утвердительно кивнул Андрей Сартинов.
Посмотрели на воинов и Нумару с сыновьями, но, в отличие от натерпевшегося от японцев Техкантуки, у амурцев всадники не вызвали ровным счётом никаких эмоций. Воевода же пытался найти среди множества построек мацумаэскую крепость местного даймё. Однако меж простеньких и более искусно сделанных - с ломаными скатами соломенных и даже черепичных крыш, никаких укреплений не наблюдалось. Алексей спросил о крепости у эдзосца, мол, неужели здесь нет никаких укреплений? Айну разъяснил, что, дескать, стоявшие ранее укреплённые дома знатных воинов поломали ещё при прежнем даймё, а их обитателей переселили поближе к крепости.
- Так где же она?
- Отсюда крепость не видно, - пояснил Техкантуки, указывая рукой в глубину открывающейся взору бухты, окаймлённой скальными мысами. - А вот там, где стоят лодки, как раз и видно верх мацумаеского укрепления.
Огибая левый мыс, за которым исчезли в сочной зелени сопровождавшие корабли самураи, отряд кораблей повстречал японский корабль - джонку. Несуразное на первый взгляд судно, с прямыми парусами из циновок, тупым, корытообразным носом и высоко поднятой кормой выходило из бухты прямо навстречу переднему 'Забияке'.
- Внимание! Боевая готовность! - по кораблям немедленно был передан приказ командующего флотилией каперанга Сартинова. - Без приказа оружия не применять!
Кормовые и носовые пушки были заблаговременно укрыты от чужих глаз за фальшбортом, а также накрыты грубым полотном. Казаки в цветастых халатах айну и сами айну находились на шканцах, на стороне, обращённой к джонке. Воеводой была заранее продумана дезинформация японцев, имевшая своей целью убедить их в том, что с представителями клана Мацумаэ будут говорить от имени айну Амура. Расстояние между кораблями быстро сокращалось. С японского судна уже были слышны недоуменные и изумлённые вопли моряков да повелительные окрики старших. На сибирских кораблях сохранялось выдержанное спокойствие. Вскоре ангарцы разминулись с японцем, проплывшем в каких-то трёх десятках метров от борта 'Забияки'. Сазонов наблюдал, как мимо промелькнули совершенно изумлённые лица-маски японцев, застывших на своих местах. И через несколько мгновений они словно очнулись от наваждения, подстёгнутые хищными выкриками хозяев и забегали по удалявшейся от ангарцев джонке, исполняя приказы, словно и не было этой встречи. Между тем приближались причалы Мацумаэ.
- Готовить якоря! - последовал новый приказ каперанга.