Напитки были в трех кувшинах по два-три литра каждый - местное кисловатое вино налито в двух из них, а вот в третьем плескалась какая-то бурда, по вкусу отдаленно напоминающая пиво.
Вскоре слуга притащил и четвертый сосуд, в котором оказалась густая сладкая жидкость, сильно пахнувшая медом.
Андрей здраво решил, что это может быть либо медовухой, либо сбитнем - и то, и другое он в своей жизни никогда не пробовал. И не имел понятия, варили ли эти напитки в польских землях. Но на Руси точно пили!
После короткой молитвы, что по-латыни прочел Велемир, они уселись за стол, расставив в стороны локти - не до политеса с этикетом.
Ели жадно, процесс насыщения казался Никитину просто бесконечным делом - желудок соскучился по такому изобилию. Одно было плохо - в пище практически не было пряностей, специй - не считать же ими лук, чеснок и укроп. Очень не хватало привычного перца, к которому он пристрастился в период кавказской войны.
Велемир, заметив, что отец выглядит несколько растерянным, спросил, в чем причина, и удивился, выслушав объяснения. Оказывается, перец здесь имелся, но употребляли его только состоятельные люди. Баснословно дорогое удовольствие, по весу злотыми, так как выращивали его в магометанских землях, и купцы заламывали цену от души. Доставка ведь шла с неимоверными трудностями.
ГЛАВА 2
- Твою мать!
- Эй, хозяин, жрать давай!
- Хорошо погуляем!
Хлопнула дверь, в трактир гурьбой, еле протиснувшись разом в дверях, ввалилась грязная и запыленная компания из пяти человек.
Андрей сразу же напрягся - громила у ворот по сравнению с этой бандой выглядел сущим пацифистом из Армии спасения.
Прибывшие с хохотом расселись за центральным столом, громко требуя еды и выпивки. Одно несколько успокаивало Никитина - компания не имела оружия, нож на ремне, даже с приличным клинком, здесь таковым не являлся.
Понятно, что под грязными кафтанами разбойнички, а он их так мысленно окрестил, могли прятать все, что угодно, от кистеней до палиц, но мечей и секир не было видно.
А значит, не шляхта они и не воины, тут голову можно дать на отсечение, причем и в прямом и в переносном смысле - меч или сабля привилегия только военных, неважно, своих или иностранных. И купцов - те дерутся не хуже воинов, ибо прибрать их добро на большой дороге завсегда найдутся желающие. Всем другим ношение клинков и доспехов чревато незамедлительным лишением жизни.
Хотя, определив их в разбойнички, Андрей тут же поправился, решив, что несколько погорячился, не зная местных реалий. Мужики могли быть кем душе угодно, здесь просто манеры такие, грамотность не в почете, об этике с эстетикой и примерном поведении не слышали даже краем уха. Да и не в бутиках одеваются.
Между тем старший из прибывших о чем-то долго говорил с трактирщиком, который, к великому удивлению Никитина, откровенно залебезил перед гостем, растягивая рот вымученной улыбкой. Вот только переигрывал сильно, это было заметно.
И понял - хозяин просто прятал страх.
Андрей чуть скосил взгляд в сторону - Велемир ел с окаменевшим лицом, по скулам катались желваки. Сомнений теперь у него не осталось - это были местные "джентльмены удачи".
На всякий случай он быстро внес коррективы в план и тихо сказал о них сыну - тот просто кивнул в ответ, "понятно все". И прикоснулся пальцами к рукояти сабли…
- Не желают ли благородные паны грубой пищи, смердящей? - Говорящий произнес последнее слово с каким-то непонятным наслаждением, и вся его банда сразу же громко расхохоталась.
Теперь, по прошествии доброго получаса, разбойнички полностью "отвязались", видя, что два воина никак не реагируют на их шутки, которые становились с каждым разом и гнуснее, и громче.
Трактирщик уже дважды подходил к столу Андрея, приносил не требуемое ими мясо и вино, так выразительно смотрел на отца с сыном, что никаких объяснений совершенно не требовалось - "ребята, уходили бы вы отсюда, а то такое может начаться, что ноги не унесете".
Никитин только улыбался в ответ - он понимал опасения хозяина, который сейчас не хотел ни с кем ссориться - тати завсегда сбывали торговцам награбленное.
Воины, тем более шляхта, могли отомстить за убийство своих - эти прекрасно умеют меч в руках держать. Тем паче хозяин знал Велемира, и пусть он молод, но ведь уже несет стражу.
- Не желаете ли оплатить наш ужин, а то у нас грошей нема?
Разбойничек самой гнусной наружности, нагло улыбаясь и покачиваясь на кривых ногах, стоял у их стола.
Велемир откровенного хамства уже не вынес, хотя до того покорно выполнял отцовский приказ сидеть молча, и в гневе ухватился за рукоять сабли.
Однако Андрей незаметно пресек эту попытку, едва сдерживая внутренний смех, - и здесь, оказывается, приняты "разводки на понтах".
Теперь можно и поразмяться немного - а ведь правыми оказались писатели, осталось только поучаствовать в знаменитой по произведениям кабацкой драке.
- Заплатить хочешь?
Андрей, не вставая с места, дружелюбно оскалился, подняв голову. Он неоднократно видел, как бледнеют люди, увидев такую его "улыбку". И этот бандит не стал исключением, в одно мгновение побледнел, спав с лица, и на шажок отшатнулся.
- Конечно, мы оплатим наш ужин, но вашими монетами, - после короткой паузы зловеще произнес Никитин и, оскалившись еще раз, добавил, глядя в глаза уже пришедшему в себя "авторитету":
- Плати, сучий потрох! Кто против Бога и ордена?!
Крик вылетел из уст машинально, просто Андрею сильно понравился боевой клич ордена, который приводил любого противника в состояние неуверенности, а то и паники. Никитин постоянно помнил, как отец часто приговаривал: "Слава Богу, что мы казаки!"
И еще с училищных времен ему нравился древний клич новгородской вольницы, что шла в битву не на жизнь, а на смерть с рыцарями или татарами, "Кто против Бога и Новгорода?!".
Бандиты разом притихли и стали неуверенно переглядываться, бросая несколько оторопелые взгляды на все еще сидящих за столом воинов.
И тогда Андрей встал во весь свой рост, не самый высокий для его времени, всего в 180 сантиметров. Но здесь об акселерации еще не ведали, бандит оказался на полголовы ниже.
И стоял на своих двоих "джентльмен удачи" только полсекунды - отработанным за два десятилетия ударом Никитин отправил того в нокаут прямиком на стол собутыльников.
В зале мгновенно воцарилась мертвая тишина - два воина уже вскочили с лавки, плечо к плечу, сжимая в ладонях предметы - Велемир большое глиняное блюдо, а Андрей два кувшина.
И завертелось, вернее, первым начал Андрей, к своей радости, дорвавшийся до любимого занятия.
- Держи, борода многогрешная!
Тяжелый кувшин, в котором плескалась пара литров вина, обрушился на мордастого малого, с пегой козлиной бородкой.
Реакция у мужичка оказалась совсем никудышной, зато череп крепким. Кувшин со звоном разлетелся на черепки, вино тут же омыло буйную головушку, и ее обладатель рухнул на загаженный пол.
- Хорошо пошло!
Андрей взревел во весь голос, и тут же второй кувшин полетел искать свою цель.
На этот раз жертва оказалась проворней, и стыковка не состоялась. Но Никитин на нее и не рассчитывал, медовуха нужна была для отвлечения. Цель оказалась достигнутой - крепкий сапог со всей силы приложился по "мужскому достоинству".
Разбойник взвыл, его глаза почти выкатились из орбит, он согнулся, схватившись ладонями за пах, словно сразу решил проверить свое "круглое", что по жестокой прихоти судьбы стало квадратным. Или размазней. Уточнение бессмысленное, ибо в ближайший месяц потерпевшему будет не до любовных утех с особами противоположного пола.
Оценить нанесенный ущерб работничек ножа и топора не смог - Андрей излишним благородством не страдал и всегда добивал противника. А потому крепкий кулак мгновенно обрушился на угодливо подставленный затылок, гарантировав клиенту полчаса спасительного от боли беспамятства.
Зато третий "джентльмен удачи" оказался самым проворным и резко взмахнул рукой. Никитин машинально отклонился, действуя на одних рефлексах. И вовремя - свинцовый шарик кистеня чуть зацепил краешек уха. На пяток сантиметров в сторону, и он бы закончил карьеру самозванца - височную кость запросто проломили бы.
- Держи, пся крев!
На обладателя кистеня обрушилось глиняное блюдо с бигусом. А за ним сверху навалился и Велемир, пустив в ход кулаки. Парень дубасил врага от всей широты своей души, буквально вонзая кулаки в окровавленное тесто лица.
Андрей даже краем глаза полюбовался молодецкой, но не профессиональной обработкой клиента. И решил, что сыну нужно ставить рукопашный бой, а то деревня, право слово.
- Ты чего это затеял?! - улыбнувшись, ласково осведомился Андрей, глядя на последнего татя, еще не вступавшего в схватку.
Мужик с сизым носом и оплывшими, как у кабана, глазами схватился за длинный засапожный нож, похожий на знакомый Никитину с босоногого детства "свинокол".
- Ножичек брось, порежешься! - мягко посоветовал Андрей и тут же стремительно бросился на врага, метнув в него тяжелую глиняную кружку. Тот качнулся в сторону, уклонился от "снаряда" и попытался ткнуть Никитина в живот отточенной сталью.
Желание было, но вот только умения не хватило. Сильным ударом по запястью Андрей обезоружил мужика, резким движением развернул того и со всей силы швырнул на бревенчатую стену.
Стыковка получилась громкой и эффектной. Но сам разбойник только кхекнул от столкновения и медленно сполз на пол, оставляя на бревнах темные дорожки крови.
- Гонг! Рефери, отсчет не нужен!
Андрея распирало от переполнявшей радости, впрыск адреналина был мощным, силушка забурлила по жилам.
"Вот это жизнь, самая настоящая, а не бесцельное прозябание в таежном сибирском селе!"
ГЛАВА 3
- Вяжите их!
Дверь хлопнула, в зал ввалилось сразу трое мордастых работников или охранников, чьи функции, на взгляд Никитина, взаимно переплетались, во главе с трактирщиком. Вошедшие были настроены весьма решительно, сжимая в руках увесистые дубинки.
Но, увидев батальную картину, написанную кровью, с живописно лежащими на полу телами, они остановились как вкопанные. Боевой задор тут же покинул суровые лица, уступив место бледности.
Закричавший было хозяин мгновенно поперхнулся собственным воплем. Отшатнулся, испуганно посмотрел на столь агрессивных постояльцев, что весь вечер прикидывались тихонями, какие муху не обидят.
- Каналья трактирщик! - приветственно взвыл Андрей и схватился за рукоять своего клинка. За спиной громко лязгнула сталь, то Велемир последовал его примеру, молниеносно выхватив меч из ножен.
- Ты решил шоу продолжить?!
- Что ты, что ты, ваша милость?!
Трактирщик в непритворном испуге быстро замахал руками, состроив умильную рожу.
- Вот привел своих ребят, чтоб поскорее этих татей… Унять их надобно, ваша милость, немного расшалились, выпили лишку! Мое заведение доброе, худая слава нам ни к чему!
- Так, орлы! - громко скомандовал Андрей, обращаясь к слугам. - Этих обобрать, все ценное сюда, на стол. Они согласны заплатить. Остальное, что найдете, вам. И смотрите у меня!
Ребята за полминуты обобрали разбойников, тут трактирщик проговорился, и на столе перед Андреем оказалось два мешочка со звякнувшими монетами, завернутые в тряпицы серебряный браслет с золотыми вставками и золотое кольцо с крупным кроваво-красным камнем. Рубином, судя по всему. Немалой ценности вещица.
Такое в их положении не купишь, только ограбить кого-то. Из трофейного оружия слуги сочли ценным только острый кинжал на костяной рукояти, в украшенных серебром ножнах.
- Так! - только и сказал Андрей, подошел к атаману шайки, что отошел от нокаута и завошкался на заблеванном полу. - Слушай меня, упырь! У кого ты это взял?
Чуть ли не по слогам, угрожающе произнес Никитин, поднеся к носу драгоценности.
- Там уже нет!
Бандит посмотрел задорно, хотя с разбитого носа продолжала капать кровь. Глаза дерзко блеснули.
- На воротах повешу! - суровым голосом посулил Андрей, и задира чуть спал с лица, понимая, что с ним уже не шутят. А Никитин, показав "кнут", предложил следом и "пряник", не делая паузы:
- Скажешь мне честно, то отпущу тебя с поганой кодлой на все четыре стороны!
- В Плонске у паненки одной, возле часовни Святого Августина живет, в доме с красными ставнями. Мужа у нее убили, вот она решила их продать, а Ясь украл.
- Понятно! Ну что ж, я свое слово всегда держу. Выметайтесь отсюда, работнички ножа и топора! Романтики большой дороги, мать вашу! И поскорее. Пока лучина горит, я вас не трону, но если не успеете…
- Успеем, ваша милость!
Андрей захотел протереть глаза - охающие и стонущие разбойнички весьма живо, скособочась, подволакивая ноги, держась за расквашенные физиономии, выметнулись из зала.
За ними вышли и охранники, дружно деля на ходу отданные им трофеи. Судя по их свирепым ухмылкам, возвращать добро татям они не станут, наоборот, втайне мечтают его дополнить.
- Подойди сюда, - повелительно бросил хитрому трактирщику Никитин, и тот на полусогнутых ногах бросился на его зов.
Андрей мрачно посмотрел на трактирщика - "хвостом завилял бы, если бы он у него имелся".
- Грабленое покупаем, потом продаем? А на дереве покачаться не хочешь, в петельку буйну голову просунув?!
Он цедил слова сквозь зубы, угрюмо глядя на хозяина. Того прошиб пот, но, что интересно, не стал причитать, что все подозрения беспочвенны, а он сам прямо честнейший человек. Видать, понимал хитрец, что номер здесь просто не прокатит.
- Принеси хорошо прожаренную поросятину с перцем, укропом и чесноком - и не говори мне, что перца у тебя нет! С твоими повадками и "посетителями", типа этих, у тебя может быть все, даже "птичье молоко". Вина кувшин принеси, только хорошего, сладкого. Не то кислятину сам выпьешь, на моих глазах. Чтоб следующий раз знал, кому и что продавать. И комнату нам отведешь лучшую, и чтоб без клопов. А то я всю твою усадьбу раком поставлю! Понятно?! И со стола все убрать немедленно, сам видишь, повеселились хорошо, а толком не поели!
- Все понял, ваша милость! Все понял! - преданно глядя в глаза, ответил трактирщик и чуть ли не вприпрыжку побежал на кухню.
Андрей уже немного остыл от схватки, бросил короткий взгляд на Велемира: "Молодец, парень, на таких можно полагаться!"
Сын смотрел на него широко открытыми глазами, настолько потряс юношу умеющий повелевать голос отца.
"Знал бы ты, паренек, как ставили командирский рык в Советской армии. А потом два года самой разгильдяйской ротой командовать, на путь истинный ее так поставить, что отличной стала".
- Живо, девки, его милость ждать не любит!
Андрей сглотнул - жизнь забила ключом, он уже почти забыл, что существуют такие милые создания, а тут две девчушки лет семнадцати, да с такими формами, которые даже уродливые платья, похожие на балахоны с передниками, скрыть были не в состоянии.
Захлопотали, забегали вокруг столешницы, да при этом старались хоть чуть-чуть, но задеть то ручкой, то ножкой изголодавшегося по женщинам бравого вояку.
Никитин начал было возгораться, как то пламя из искры, но через минуту все понял и мысленно усмехнулся - девицы-красавицы время от времени бросали жадные взгляды не на него, а на толстые кошельки с трофейными монетами, что лежали на столе.
Хитрец трактирщик опытным дирижером незаметно руководил этим сыгранным дуэтом, и дубовый стол потихоньку обзавелся новой снедью.
Главным блюдом стал великолепный зажаренный поросенок, с румяной корочкой, щедро посыпанный перцем, укропчиком, чесночком и какой-то пахучей травкой. Да и вино принесли приличное, хоть и кисловатое, но намного лучше того, прежнего, жуткого "уксуса".
- Хозяин! Подь ко мне!
Андрей подозвал трактирщика, решив проверить свою сообразительность. Перед ним было два мешочка - один большой, туго набитый, а другой поменьше, взятый у главаря, наполненный монетками наполовину, раза в три легче по весу.
- Да, ваша милость!
Словно дух, тот материализовался у стола.
Никитин поводил рукой над кошельками, словно не зная, который из них взять. Потом с лихой щедростью схватил плотно набитый и швырнул трактирщику.
Тот схватил его, как щука карася, но через секунду, когда пальцы прощупали через ткань монеты, лицо хозяина моментально скуксилось, будто он хватанул разом тот кувшин с кислым пойлом, которым попытался давеча потчевать путников.
- Это тебе плата вперед! Понравится - утром добавлю!
Андрей усмехнулся - как он и предполагал, в кошельке оказалась медь, на три гроша от силы.
Проверяя реакцию трактирщика, Никитин взял другой мешочек, однако вместо больших и тяжелых кругляков его пальцы нащупали маленькие и тонкие монеты, определенно серебряные.
"Монет двадцать… Да тут на злотый!"
Радостная мысль мгновенно согрела душу, но он также успел разглядеть алчный блеск в глазах трактирщика.
- Конечно, понравится, ваша милость!
Хозяин снова залебезил, чуть ли не запрыгал от услужливости, бросив при этом на веснушчатую служанку, что жадно задышала за плечом Никитина прямо тому в ухо, свирепый взгляд.
- Вас здесь обиходят и обогреют, ваша милость. У меня приличное заведение!
- Ах, ваша милость! Позволь, я тебе вина налью?!
- Наливай, красавица!
Служанка навалилась Андрею на плечо большой, но по-девичьи тугой грудью. Он моментально взмок, чувствуя, как по спине потекли горячие капли пота.
Помимо воли, его прямо заколотило от бешеного желания, словно мальчишку, что первый раз в жизни прижался к горячему женскому телу и затрясся от вожделения.
Краем глаза Никитин посмотрел на Велемира - парень, совершенно не стесняясь, ущипнул крепкими пальцами за ягодицу другую девку.
Та игриво засмеялась и тут же плюхнулась рядом с ним на лавку и, недолго думая, присосалась к чаше с вином.
"Процесс пошел. Лишь бы гонорею от нее не подхватить. Вроде пока болезней таких нет, их конкистадоры в Европу завезли… Хотя, кто его знает? Нет, не подхвачу, но деньжата надо держать поближе, незачем девку на кражу соблазнять".
Мысли и желания Андрея приняли сугубо направленный, прикладной характер. Стало совсем невтерпеж от охватившего желания, он схватил девчонку за руку:
- Покажи нашу комнату, я доспех сниму.
- Хорошая комната, ваша милость!
Девица на секунду крепко прижалась, и Никитин снова стал обливаться потом, чувствуя зуд нетерпения.
Все слова были стары как мир, мужчина и женщина вечно ведут свою игру. Что солдату надо, чтобы выбить из памяти кровь и смерть, через которые идет? Правильно - водка и бабы, и побольше того и другого, и вместе, чтоб ядреный коктейль был.
За эти дни Андрей озверел душой - он видел сотни смертей в заброшенных селениях, смотрел на скорбные останки. Да сам вчера двоих убил, до сих пор чувствуя запах пролитой дымящейся крови.
Моралисты могут сказать, что это продажная любовь, но будут в корне не правы. Им самим повоевать надо, вонью потрохов да пороха подышать, и вот тогда, если бы в живых остались, трижды подумали бы, стоит ли с таким грузом на душе в семью идти да на жену с детьми взваливать.