"Фельзеннест"
– Необходимо заблаговременно, не дожидаясь конца боев во Франции, принять ряд важных решений. Экономика рейха нуждается в рабочих руках, Эрих, а потому нужно продумать вопрос о демобилизации военнослужащих, особенно старших возрастов, и о реорганизации сухопутных войск. Содержание такого количества дивизий слишком накладно для бюджета.
Андрей знал, о чем говорил: в той Москве он познакомился с ходившей по рукам весьма занимательной самиздатовской рукописью "Ледокола", которую написал кадровый советский разведчик Резун, сбежавший в Англию и взявший псевдоним Виктор Суворов.
Интересная книга – довольно убедительно в ней доказывается, что Сталин собирался врезать Гитлеру всеми силами и очень больно, а оттого развернул ну очень большую армию и изготовил циклопические груды оружия. Все, конечно, так – и армия имелась, оружие тоже было, вот только за уши версия притянута.
А что прикажете делать "лучшему другу физкультурников", когда сосед подмял под себя пол-Европы и держит под ружьем полторы сотни дивизий? Родионов четко помнил одно – если Сталин такой коварный злыдень, тогда почему его бесноватый коллега по социализму, только не интернациональному, а национальному, сразу после окончания боев во Франции не сократил армию, а, наоборот, стал резко усиливать?! В частности, удвоил число танковых дивизий! Это что – крайняя степень проявления миролюбия?
Находясь в ставке Рундштедта, Андрей впервые услышал мимоходом поданную мысль командующего группой армий "А" – не помешало бы после решения западного вопроса перейти к восточному.
И хоть вскользь прозвучало, но этого хватило, чтобы уяснить главное – генералы не считают, что после победы над Францией стоит останавливаться. А потому Андрей принял решение лишить их "инструментов", чтоб соблазн этих потомков тевтонских псов-рыцарей не мучил.
– Я согласен, что подготовительные мероприятия к частичной демобилизации необходимо провести уже сейчас. Они разработаны, мой фюрер. Нужно только определить число дивизий, подлежащих сокращению.
– Каковы ваши предложения, Манштейн?
– Полностью расформировать все стационарные дивизии – с 554-й по 557-ю, и все девять дивизий охраны тыла. Упразднению подлежат также самые слабые из дивизий третьей волны – 209-я, 228-я, 231-я и 311-я.
– И это все, Манштейн? – Андрея одолела оторопь: ни хрена себе сокращение, которого, по сути, и нет – 13 дивизий и так не годны для поля боя и напрасно хлеб жрут, а 4 самые слабые, почти не пригодные к применению. По сути, вермахт от такого мнимого сокращения совершенно не терял своей мощи. Наоборот, избавлялся от лишних ртов.
– Кроме того, из оставшихся 18 дивизий третьей волны предлагаю уволить в долгосрочный отпуск личный состав девяти дивизий. А также все пять дивизий пятой и все четыре дивизии шестой волн. Их перевести на состояние резервных, с немедленным развертыванием в случае войны.
– Я не собираюсь ни с кем воевать, Манштейн, и тем более с Россией, с которой у нас подписан ряд договоров. Для продолжения войны с Англией нужно иметь достаточное, а не избыточное число войск. Сколько у нас останется дивизий на содержании после выполнения предложенного вами сокращения?
– Пехотных дивизий первой волны 34, без учета переданной в люфтваффе 22-й дивизии. Дивизий второй волны 19, оставшихся из третьей – 9. В четвертой волне 14, в седьмой 13 и в восьмой 10 дивизий. Всего останется 99 пехотных дивизий, 3 горнострелковые, 10 танковых и 5 моторизованных, с учетом сведения в дивизию полка "Великая Германия" и моторизованной бригады. Плюс три дивизии СС – "Мертвая голова", "Викинг" и полицейская, а также моторизованный полк СС "Лейб-штандарт Адольф Гитлер".
– Ровно 120 дивизий, – быстренько подсчитал Андрей и ядовито осведомился тихим шипящим голосом: – Сократили 35, осталось в три с половиной раза больше. И мы сможем их содержать? Как можно прокормить такое количество солдат, вы знаете?
– Мой фюрер…
– Знаю, что вы скажете, Эрих. Что дивизии должны нести службу на оккупированных территориях, что нужно иметь достаточные резервы, что до тех пор, пока идет война, армию не нужно сокращать. Ведь так?
– Так, мой фюрер, – вынужденно согласился Манштейн, как бы нехотя цедя слова.
– Поймите, Эрих, что, кроме армии, есть еще и политика. Открою вам один секрет – доброго соседа не надо оккупировать, его нужно делать союзником. Тогда нам не придется держать у него свои войска, наоборот, в требуемый момент он выставит нам на помощь свои.
– Я согласен с вами, мой фюрер, – Манштейн остановился в ожидании развернутого ответа с объяснениями, не сводя глаз с Андрея.
– Мы покажем всему миру, что не нуждаемся в присоединенных территориях, за исключением тех земель, что населены немцами и были отторгнуты у нас в Версале. Это раз. В первую очередь Судеты и польская Померания. Ну, еще частично Позенская провинция и кусок Силезии. Те округа, что отошли Бельгии и Голландии, мы не потребуем обратно. Так же как Эльзас и Лотарингию. Протекторат, Дания и Норвегия к осени станут полностью независимыми, а мы выведем из этих стран свои войска.
– Но почему?! – Манштейн от удивления вытаращил глаза.
– Не все, что можно делать, нужно делать, мой милый Эрих. Ответьте – насильник владеет телом женщины беспрепятственно, но сможет ли он овладеть ее душою?
– Нет, мой фюрер, – генерал чуть улыбнулся, как бы подчеркивая, что понимает некую долю шутки в вопросе.
– Потому она все время его тихо ненавидит и в удобный момент предаст. А зачем нам это нужно? Лучше сделать по-иному – пусть она нас и любит, и свое тело дает. В исламе что-то есть привлекательное, в том же многоженстве. Каково жить в гареме?
Манштейн засмеялся, оценив шутку, но глаза остались серьезными. Они как бы требовали пояснить: "Ну, и как обеспечить рейху такой гарем?"
– Если боятся, значит, не только уважают, но и ненавидят. А победитель должен быть великодушным. Потому мы не потребуем контрибуций…
– Что?! – голос Манштейна стал похож на кукареканье разом охрипшего петуха. Весь его вид прямо вопиял немым вопросом: "А зачем мы, твою мать, воевали и проливали кровь?!"
– Ограбив Францию после Седана, Германия получила злейшего врага, который отомстил спустя полвека. Вы дадите гарантию, что через какое-то время ситуация не обернется по этому же варианту?
– Нет, мой фюрер. К сожалению, такую гарантию дать невозможно!
– Бисмарк прямо умолял генералов остановиться после Садовой, хотя те грезили походом на Вену. Он добился этого – и Австрия стала нашим вечным и благодарным союзником. Но канцлер не переупрямил генерала Мольтке, которому Эльзас потребовался для улучшения диспозиции будущей войны, и французы стали нашим вечным врагом. Я не желаю снова наступить на те же грабли, Эрих! Нельзя же жить все время, когда над тобой всегда нависает тень Шлиффена!
Таллин
Генерал-лейтенант Лайдонер, командующий эстонской армией, бывший полковник российской императорской армии, не чувствовал привычной горечи крепко сваренного кофе.
Сейчас он вспоминал последние дни сентября прошлого года, когда нарком Молотов, вызвав в Москву министра иностранных дел Карла Сельтера, в ультимативной форме потребовал подписать с Советским Союзом пакт на 10 лет. Согласно этому, с позволения сказать, взаимному соглашению в Эстонии будут дислоцированы части Красной Армии "для обеспечения безопасности Советского Союза в условиях начавшейся войны".
Численность советского контингента составляла 25 тысяч человек, что было больше вооруженных сил Эстонии, в которых насчитывалось едва 20 тысяч солдат и офицеров. Маленькая страна, где населения было чуть больше одного миллиона человек, не могла в одиночку противостоять Советскому Союзу, а потому сразу обратилась за помощью к соседям – Финляндии и Латвии. Те отказались воевать, оставив эстонцев на произвол судьбы.
Лайдонер трезво оценивал ситуацию – после мобилизации, под которую попадало практически все мужское население, Эстония могла выставить едва сто тысяч человек, четыре дивизии, по одной на каждую сторону света.
Боевой техники было до прискорбности мало – 450 орудий, 58 танков и бронемашин, 70 самолетов, – да и та устарелая. Артиллерию представляли пушки и гаубицы царской армии, танки и самолеты были проданы англичанами и французами еще задолго до войны – поступили согласно русской поговорке "на тебе, боже, что нам не гоже". Лишь несколько истребителей "спитфайр" да пара танков с броневиком – вот и вся современная техника.
Генерал тогда прямо и откровенно посоветовал правительству принять советские предложения, хотя прекрасно понимал, что ввод такого числа красноармейцев будет рассматриваться как оккупация.
Но воевать было бессмысленно: "друзья" по "Балтийской Антанте" – латыши и литовцы – мигом притихли, надеясь, что СССР удовлетворится одной Эстонией, а наиболее сильные соседи, Швеция и Финляндия, отказали в поддержке.
Лайдонер их не осуждал, он понимал, что все эти страны с общим населением едва в 17 миллионов человек не могут воевать с соседом, который только под ружье может поставить не меньше, если не больше народу.
Эстония попала под протекторат (здесь никто из министров не заблуждался) первой, зато потом, к откровенному злорадству эстонцев, СССР "подмял" латышей и литовцев – напрасно те надеялись отсидеться.
Только финны наотрез отказались принимать предложенные им позже условия и пускать к себе Красную Армию. Три зимних месяца они ожесточенно сопротивлялись, к великому изумлению всего мира. Но перевес красных был колоссальным, финны отступали с боями. Однако в марте СССР заключил с ними мир, оттяпав Карельский перешеек с Выборгом и огромные куски территории в Карелии.
Впервые в жизни генерал корил себя за страшную ошибку. Если в сентябре 1919-го он настоял бы перед правительством поддержать войска генерала Юденича, шедшие на Петроград, двумя эстонскими дивизиями, то неизвестно, удержались бы большевики у власти: ведь Деникин подходил с юга к Туле, а войска Колчака пытались перейти в последнее наступление на Тоболе. Тогда они – эстонцы, финны, латыши и литовцы, – возомнив себя действительно независимыми, предали белых русских. Хуже того, воспользовавшись удобным моментом, чувствуя за своей спиной орудия британских крейсеров и мониторов, они стали рвать куски от истекающего кровью соседа…
Генерал скривил губы – какие же они были глупцы, надеясь, что так будет продолжаться вечно. Старинные русские крепости Изборск, Печеры и Ивангород были переименованы эстонцами, но от этого не перестали быть русскими городами с многовековой историей. Зачем они были нужны?!
Он, офицер русской армии, не поддержал своих товарищей по присяге и оружию. Не остановил политиков и сам поддался соблазну создать "Великую Эстонию". Теперь они будут своей кровью расплачиваться за тот грех – русские снова вошли в силу и начали их всех душить поодиночке.
Хельсинки
Маршал Карл Маннергейм молча смотрел на расстеленную перед собой карту, на которой переплетались синие и красные цвета. Весьма наглядная демонстрация уроков, которые вынесла германская армия с той войны.
– Им удалось выполнить "план Шлиффена", хотя на новый лад, – пробормотал старый маршал на русском языке и задумался.
Генерал-лейтенант российской императорской армии, гвардейскую выправку которой не смог сломить даже совсем почтенный возраст – он давно перешагнул семидесятилетний рубеж. В ту войну Маннергейм командовал корпусом, и не его вина, что царская армия не достигла победы, – он сам сделал все, что мог.
– Теперь у нас есть хорошая возможность выстоять, победившая Германия вряд ли будет нуждаться в сильном большевистском режиме.
Маршал бросил взгляд на фотографию последнего российского императора Николая II Александровича, которого вместе с семьей зверски убили в Екатеринбурге, и усмехнулся, вспомнив недовольные взгляды финских политиков, которые побывали у него в кабинете и не могли не заметить эту фотографию. Но все промолчали, слишком велик был авторитет старого служаки, которого боготворила финская армия, от генерала до последнего обозника, выстоявшая в страшной "зимней войне".
Карл Густав Маннергейм в кабинете часто говорил сам с собой на русском языке. Еще чаще использовал свой родной шведский, а на финском так и не научился сносно разговаривать, да и не хотел – года не те.
Тем более что такое нежелание больше слов говорило о его отношении к политикам, что чуть не заигрались судьбой Финляндии, его родины, которую с трудом 22 года тому назад отстояли от озверевших красных банд. И вот теперь большевики снова стоят на пороге, вряд ли они оставят Страну тысячи озер в покое, пока не советизируют ее, как прибалтийские лимитрофы. К сожалению, финские политики слишком поздно осознали, какое чудовище оскалило клыки прямо под боком, зачарованные словами о его "миролюбии", о котором оно постоянно твердило из года в год.
Теперь маску "миротворца" Советский Союз отбросил окончательно, и маршал поставил его на одну доску с нацистской Германией, которую презирал еще больше. У двух диктаторов – Гитлера и Сталина – руки по локоть в крови, начали новый раздел Европы, строят свои "райские кущи", от которых у нормальных людей волосы дыбом встают.
Но свои антипатии Маннергейм никогда не показывал, тем более сейчас, когда судьба Финляндии висела на волоске. Помощи получить было неоткуда, за исключением Швеции, однако попытка унии не удалась – против объединения двух оставшихся независимых стран Скандинавии выступили как СССР, так и Германия, захватившая Данию и ведущая сейчас войну в Норвегии. Норвежцы не выстояли даже при помощи англичан и французов. Их часы свободы и независимости сочтены после разгрома союзников во Фландрии. Эвакуация войск уже заканчивается, это вопрос нескольких часов.
Маннергейм тяжело вздохнул – если финские политики не договорятся с немцами, то новой войны с СССР не избежать, как и будущего поражения, слишком несоразмерны силы.
Но совсем худо будет, если Сталин с Гитлером столкуются полюбовно – восточный сатрап получит Финляндию, а его бесноватый друг наложит свои грязные лапы на Швецию.