Небольшой отряд полковника быстро добрался до места. В царствование норвежско-английского короля Кнута в этом районе поставил свой горд в древне-норманнском стиле один из приближенных к нему ярлов. Окруженное частоколом поселение состояло из длинного прямоугольного дома, вытянутого с восхода на закат, с дверями на обеих концах, и нескольких хижин. После изгнания норвежцев горд, перешедший, вместе с прилегающими землями, королю, был заброшен. Теперь же это место вновь ожило, только вместо ярла и его викингов тут поселилось две с половиной сотни гостей из будущего. Постройки горда, стоявшего без надзора, понемногу трухлявели и разваливались, так что забот по благоустройству доставшегося жилья хватало всем норфолкцам.
Оставив солдат заниматься работами под наблюдением сержантов и категорически запретив любые выходы за пределы хозяйственного двора, полковник собрал офицеров, за исключением дежурного по батальону, первого лейтенанта Роулинга.
Рассевшись на приготовленных заранее чурбаках и прихлебывая из глиняных чашек принесенный денщиком полковника жидкий чай, заваренный из собранных остатков, офицеры с любопытством глядели на расхаживающего перед ними полковника. Наконец он остановился и, оглядев присутствующих, сказал спокойным голосом:
- Господа офицеры, мы в полной… заднице. Если кто-то думает, что попал в сказку, пусть оглянется по сторонам. Мы попали, джентльмены, в очень неприятную ситуацию и теперь надо решать, что делать дальше. Одно не подлежит сомнению - мы должны будем жить здесь и после войны. Но как и в каких условиях? Не знаю, как вы, но я полагаю, что так жить нельзя. Я хотел бы слышать ваши соображения по этому вопросу, поэтому созвал сегодня военный совет. Прошу высказываться. Второй лейтенант Кэролл, прошу.
- Разрешите заметить, господин полковник, сэр, что подобное положение было описано американским писателем Марком Твеном. Я читал его книгу, 'Янки из Коннектикута при дворе короля Артура', про американца, попавшего в средневековую Англию. Он создал промышленность, но из-за противодействия церкви его нововведения были уничтожены. Могу отметить, что мы в лучшем положении, чем герой этого произведения, господа. Нас почти три сотни, в нашей роте имеются представители множества профессий, местные власти относятся к нам доброжелательно. Думаю, что мы можем сделать то, о чем написал мистер Твен и внести немного цивилизации в жизнь этих людей, тем самым облегчив и нашу жизнь.
- Разрешите, господин полковник, сэр?
- Прошу подождать, первый лейтенант Янг. Напоминаю вам, что на военном совете выступают, начиная с младших. Итак, кто следующий, джентльмены?
Все выступающие практически единодушно поддержали предложение лейтенанта Кэролла, только несколько человек, среди них был, конечно, и лейтенант Янг, смотрели на возможность изменить что-то скептически. Янг вообще потребовал вернуться назад, к терновнику и попытаться попасть в свое время, несмотря на исчезновение прохода. Грозившие разгореться в лучших традициях английской демократии прения прервал капитан Бек, напомнивший, что они не в парламенте. Не вмешивавшийся до этого в обсуждение, но внимательно выслушавший все сказанное, полковник неожиданно встал. Офицеры дисциплинированно замолчали.
- Господа офицеры! Джентльмены, внимательно выслушав ваши предложения, я решил. Первое - составить списки личного состава роты с учетом гражданской профессии и знаний, которые могут пригодиться нам для выживания в этом времени. Второе - всем продумать, собрать и предоставить в трехдневный срок лейтенанту Гастингсу предложения по необходимым нововведениям. Третье - составить списки необходимых для предложенных изменений материалов и методы их добычи. Максимальное внимание уделить возможному производству пороха и взрывчатки. Сообщаю также, джентльмены, что местные власти оставляют нам это место для поселения. После окончания совета необходимо будет его обустроить и укрепить, не забывая о занятиях по боевой подготовке. Принять строжайшие меры против дезертирства. И еще - патроны учесть строжайшим образом и по организации лагеря сдать на хранение, оставив лишь необходимый минимум для караулов. И еще одно. Лейтенанты Кроуфорд и Гастингс, как занимавшиеся историческим фехтованием, проведут в эти дни дополнительные занятия со всеми по владению местным оружием и защите от него. Прошу вас, джентльмены не отлынивать и принять участие в этих занятиях.
Три последующих дня прошли для сэра Горация и его батальона в хлопотах по благоустройству и укреплению лагеря. Разбившись на рабочие команды, солдаты валили деревья в ближайшем лесу, с помощью крестьян, выделенных им в помощь из соседних королевских маноров, пригнавших телеги и тягловых волов, перетаскивали их к лагерю, где другие команды ремонтировали дом и постройки. Одновременно не задействованные на ремонте построек нижние чины, саперными и деревянными лопатами отсыпали редуты и люнеты, которые должны были прикрыть будущий лагерь со всех сторон. По здравому размышлению полковник решил, что такие укрепления будут вполне достаточны против не имеющего артиллерии противника, а их постройка отвлечет солдат, а если подумать, то и офицеров, от посторонних мыслей. Понятно, что удержаться в лагере надолго, даже учитывая наличие родника, невозможно, но в случае всяких неприятных неожиданностей можно будет подороже продать свои жизни. Да и от шаек бродячих разбойников вполне приличная защита. Все-таки средневековье, какие-нибудь 'Робины Гуды' всегда найдутся, а то, что норфолкцы неимоверно богаты, по меркам этого времени, полковник Бошамп осознал быстро, чему в немалой степени способствовал афганский опыт.
Время летело незаметно, забитое хлопотами до предела, но каждое утро полковник, большинство офицеров и часть сержантов собирались в дальнем углу двора, где было устроено что-то вроде классов и слушали очередной урок произведенного полковником в лейтенанты Томсена. К концу третьего дня сэр Гораций уже смог самостоятельно составить несколько предложений на саксонском. Помогало то, что немецкий он, как и большинство офицеров проходил еще в школе. Вот именно, что не учил, а скорее проходил, но даже и эти отрывочные полузабытые знания оказались очень полезны.
Плохо было с продовольствием. Несмотря на уверенные обещания Гирта, подвозили его мало, мяса вообще почти не привозили, а за рыбу приходилось отправлять людей, чтобы купить ее в Лондоне. Благо казначей Гирта привез как-то несколько десятков серебряных марок, как плату новоиспеченным хускарлам. Еще хуже было с приправами. Королевские снабженцы привезли только немного серой, горьковатой соли. Перец, корица, кориандр - все это надо было закупать самим, но стоило настолько дорого, что от покупки пришлось отказаться. Хорошо, что большинство лейтенантов сквозь пальцы смотрели на нарушение приказа полковника, требовавшего идти в бой без ранцев. Поэтому у роты был теперь небольшой запас соли, чая, приправ и даже несколько банок консервов, которые решено было приберечь на черный день.
Сильно беспокоила сэра Горация и почти полная изоляция от новостей. Казалось, о гостях из будущего все забыли. Всего лишь однажды приезжали Гирт и его брат Леофвайн, дивились невиданным учениям и осматривали укрепления. Братьям-воинам очень понравились строевые упражнения и четкое выполнение команд бойцами пришельцев, настолько понравились, что они уговорили сэра Горация отпустить лейтенанта Роулинга и двух сержантов для тренировок их личных дружин. Но после этого визита больше ни одной весточки от них не приходило. Возницы, как и сопровождающие их майордом и несколько хускарлов, были молчаливы и на все вопросы отговаривались незнанием.
На третий день навестил гостей епископ Стиганд. Оказывается до него дошли слухи, что в будущем английская церковь не подчинялась Римскому папе. Он долго выспрашивал об этом и полковника, и Томсена, но сам никаких новостей не рассказал, ограничившись сообщением, что короля с войском ждут в Лондоне в ближайшие дни. После беседы он уехал в Лондон в великолепном настроении, а Томсен напомнил недоумевающему Бошампу, же забывшему реплику тэна Вулфрика, что римский папа не утверждает епископство Стиганда, который уже несколько лет занимает свою должность нелегитимно.
- Дело в том, что Стиганд занял пост бежавшего от королевской немилости архиепископа Роберта Жюмьежского, нормандца. Но папа его не утвердил в должности, считая, что Роберт по-прежнему остается архиепископом Кентерберийским. Следовательно, по каноническому церковному праву Стиганд считается незаконным архиепископом. Поэтому, например, рукоположение прочих английских епископов и, даже, коронацию Гарольда он проводил совместно с архиепископом Йоркским.
'Черт побери, а ведь это делает его нашим искренним союзником' - подумал полковник: 'Будем надеяться, что он повлияет на Его Величество в нашу пользу. Говорить он умеет неплохо, да и хитер изрядно. Разузнал у нас все, что хотел, ничего не поведав взамен. Точно как член парламента…'
Отсутствие новостей настораживало, поэтому полковник не только регулярно проверял систему охраны и обороны лагеря, но и постоянно усиливал ее, готовясь к самому худшему. Усиленные пулеметами дозоры сидели в отрытых и замаскированных окопах по всему периметру лагеря, в самом лагере дежурил в полной готовности к бою один взвод.
Но в округе все было тихо, лишь дикие кабаны временами передвигались привычными тропинками и недовольно хрюкая, обнаружив запахи поселения, уходили подальше от несущих угрозу двуногих. Несколько раз удавалось подстрелить свинью, а то и подсвинка из самодельного арбалета, изготовленного рядовыми Бартоломью и Смитом по чертежам, составленным лейтенантом Кроуфордом.
Полковник удивился, когда узнал, сколько нештатного оружия оказалось у нижних чинов. Оказывается, многие солдаты, готовясь к боям, по совету ветеранов первых окопных боев обзаводились окопными ножами, напоминавшими скорее кинжалы, и палицами, вполне сопоставимыми с холодным оружием англо-саксов. Неожиданным оказался и уровень владения мечом у лейтенанта Гастингса. Как рассказал позднее сам Генри, он учился у самого Эгертона Кастла, друга знаменитого основоположника восстановления и реконструкции средневекового фехтования в Англии Алфреда Хаттона. Конечно они в основном исследовали более поздние эпохи, но многое могло быть применено и в это время.
Удивил всех рядовой Финч. Оказалось, этот неудачливый нарушитель дисциплины весьма неплохо управляется с небольшим самодельным 'моргенштерном'. Когда он, выйдя из строя, с одного удара разбил мишень, а затем ловко прокрутил свистящий утыканный внушительными остриями шарик на короткой цепи вокруг себя, поразился даже невозмутимый сержант Уилмор.
- Смотри-ка. Точно в илистом пруду лягушки водятся, - с иронией заметил он капралу Брауну: - Но молодец. Вроде бы такой неумеха, а вон как отличился. Молодец. Но ты за ним все равно присматривай. Надо его заставить с нами своим умением поделиться, вроде бы не лишним будет оно в этих местах.
- Есть, сержант. Теперь особенно приглядывать буду.
Вот так восхищение сержанта обернулось для Финча усилением придирок со стороны капрала и сожалением о том, что он не удержался от хвастовства. Конечно, лейтенант Гастингс стал относиться к своему тезке, но только лейтенант занят своими делами, а капрал Браун всегда рядом и всегда готов назначить на самые тяжелые работы именно Генри Финча.
- Лучшее бы мне не высовываться. Говорил же папашка - будь проще, сын задницы, и все к тебе потянуться, а я не послушался, - ворчал Генри про себя, иногда даже воспроизводя подслушанные у старика слова, которые удалось запомнить.
Но зато когда через два вечера капрал Браун предложил ему поучить его и еще нескольких сержантов и капралов владением 'этой штуковиной', он радостно согласился.
'Англия, Королевство Английское (англ. England, The Kingdom of England, лат. Anglia, Regnum Angliae) - […]
История.
[…] Враждовавшие между собой кельтские вожди приглашали на службу дружины англов, саксов и ютов (германские племена) с континента. Такие дружины, оставшиеся на зимовку в Британии, и были первыми завоевателями. Достоверных сведений о том, как именно началось вторжение, нет. Те известия, которые до нас дошли, очень скудны и носят полулегендарный характер. Наши источники - это сочинение Гильдаса 'О разорении Британии' (около 550 г.), 'История бриттов' Ненния (конец VII в.), 'Церковная история англов' Беды Почтенного (731 г.) и 'Англо-Саксонская хроника' (около 890 г.). Сведения первых двух источников спорны, а последние два составлены гораздо позднее происходивших событий. […]
На территории Британии, завоеванной англосаксами (эта территория и стала впоследствии собственно Англией), в период со второй половины V до начала VII в. образовалось несколько варварских англосаксонских королевств. К началу VIII в. на этой территории сохранилось семь сравнительно больших королевств, так называемая Гептархия ("Семицарствие"), в которую входили Нортумбрия, Мерсия, Восточная Англия, Уэссекс, Эссекс, Сассекс и Кент. Однако термин "Гептархия" не совсем корректен, поскольку в то время еще существовали более мелкие королевства.[…]
Историков занимают два вопроса: о судьбе римских поселений в англосаксонскую эпоху и о взаимоотношениях кельтов и саксов. Одно направление в историографии считает, что преемственности между римской и англосаксонской эпохами нет, так как римские города были разрушены и стали необитаемыми. Другое направление в исторической науке признает, что нет оснований говорить о гибели всех римских городов, хотя, действительно, многие из них были разрушены и обезлюдели во время первых набегов саксов и англов. Равным образом необоснованно говорить о полной гибели римской цивилизации и об исчезновении латинского языка: Гильдас опровергает это, называя латынь 'нашим языком' (nostra lingua), а бриттов - cives (граждане). Григорий Великий указывал в 601 г. на Лондон и Йорк как на густонаселенные города и наиболее подходящие пункты для резиденции епископов, что прямо противоречит утверждению об их полном разрушении. Об этом же свидетельствуют и данные археологии. Таким образом, можно считать в настоящее время доказанным, что какие-то элементы римской цивилизации в Британии остались. Если говорить о втором вопросе - о взаимоотношениях саксов и кельтского населения, то до середины XIX в. господствовала теория полного истребления кельтов; в настоящее же время историки, археологи и лингвисты пришли к выводу, что значительная часть кельтского населения выжила и слилась с завоевателями. Обилие кельтских названий населенных пунктов, имен собственных, кельтские остатки в лексике, связанной с сельскохозяйственными работами (пахотой и скотоводством), с женским домашним обиходом, все это в большей мере в диалектах западных и северных, нежели южных или восточных, доказывает, что вряд ли можно говорить о полном уничтожении кельтского элемента. […]
Источниками для суждения о том, что представляли собой социальные и экономические отношения англосаксонских королевств, служат прежде всего англосаксонские 'Правды' (законы Кента, Уэссекса и др.). Большой интерес для характеристики общественных отношений англосаксонских королевств представляет 'Сага о Беовульфе' - эпос, ядро которого возникло, очевидно, не позднее конца VIII в. Сага проникнута языческим духом и отражает весьма архаичные отношения, свойственные германским племенам эпохи переселения их на Британские острова.
Первоначально основу англосаксонского общества составляли свободные крестьяне-общинники - кэрлы, владевшие в пределах общины значительными участками пахотной земли, так называемой гайдой (участок земли, который можно было возделывать в течение года одним плугом с упряжкой в 4 пары волов). До середины VII в. малая, индивидуальная семья у англосаксов еще не стала господствующей, переход от земледельческой общины к соседской не был завершен. Земля, которой владели общинники, долгое время не превращалась в свободно отчуждаемую собственность (типа аллода). Распоряжение ею ограничивалось общинными порядками и правами всех членов родственной группы (скорее всего - большой семьи). В более поздних документах такое земельное владение, основанное на обычном, общинном праве, называется 'фолклендом'. Ограничения в распоряжении фолклендом задерживали возникновение частной собственности на землю и рост крупного феодального землевладения в Англии. Сохранение относительно прочной общины укрепляло силы свободных крестьян в борьбе против феодального закрепощения, что также замедляло здесь процесс феодализации. […]
Если у кэрлов надел состоял не более чем из одной гайды, то представители родовой знати - эрлы имели поместья в сорок гайд и больше, а королевские дружинники - гезиты (позднее вошедшие в сословие тэнов) - не менее пяти гайд.
По англосаксонским 'Правдам' за убийство человека убийца уплачивал вергельд, размеры которого соответствовали положению убитого. Система вергельдов дает представление о социальном строе англосаксонской эпохи. За убийство кэрла полагался вергельд в 200 шиллингов, за убийство эрла (крупного землевладельца) - 600 шиллингов; за королевского дружинника-гезита, владеющего землей, - 1200 шиллингов, а за дружинника, не владеющего землей - 600 шиллингов. Помимо свободных крестьян-общинников англосаксонского происхождения - кэрлов, были крестьяне кельтского происхождения - леты, или уили. Они находились в зависимом состоянии и за них платили от 40 до 80 шиллингов. Поскольку родовые связи во время завоевания оказались нарушенными, свободные образовывали союзы (гильдии) для совместной защиты. Члены гильдии в случае убийства собрата выступали как обвинители. […]
По мере развития феодальных отношений в зависимость попадала и часть ранее свободных кэрлов, образуя вместе с летами класс зависимых крестьян - гебиров. Эрлы из простых крупных землевладельцев превратились в феодальных владелей, примерно соответствующих графам и герцогам Европы. […].
В VIII в. из земли, принадлежащей племени (фолкленд), король начинает делать пожалования своим дружинникам. Эти пожалования оформляются грамотами, и пожалованная земля именуется боклендом. Первоначально по грамоте жаловались судебные и финансовые права над населением определенной территории, а затем к владельцу грамоты переходила и сама земля. И с населения фолькленда, и с владельцев бокленда король требовал несения трех повинностей: военной, повинности чинить мосты и дороги и службы по поддержанию укрепленных пунктов. […] В обстановке непрерывных войн с внешними врагами, в Англии складывалось сословие воинов - тэнов, имевших землю, обрабатываемую зависимыми людьми, в условном держании. Тэны стали основной военной силой Англии, представителями военного сословия, близкого к королю. […]. Правившая в 1016–1042 годах датская династия не могла естественно опираться на местную знать и тэнов, поэтому важнейшей частью ее вооруженной силы стала собственная наемная дружина, воины которой именовались 'хускарлами'. […] Правившие после датской династии англосаксонские короли сохранили эту традицию. […]
Слияние германских племен между собой и с покоренным населением привело к началу IX века к складыванию единой англо-саксонской народности. Точнее ее следовало бы называть англичанами по самоназванию Angelcyn (cyn - племя, род). […]