- Специалист по этим вопросам я, а не вы! - напомнил Ханс. - Свернуть нельзя, они тут же набросятся на нас. Их больше, они лучше вооружены. Чемодан, вот что вы должны доставить Штольцу. Это важно, Александр! Более важно, чем наши жизни, хотя набит он… довольно-таки презренными вещами. Ну, все. - Он выглянул в окно. - Сейчас въедем в сад. Я в вас верю, герр Остужев. Как только карета остановится, вы выпрыгнете из нее с чемоданом и, прикрываясь им справа - запомните, справа, слева вас прикрою я, - прикрываясь им, добежите до ограды. Потом повернете налево и вскоре увидите дом. Лакеи предупреждены, вас встретят и проводят. Если так получится, что вы останетесь один, запомните: ничего никому не говорите, кроме Штольца.
- Да почему я должен вам верить?! - взорвался Остужев. - Мой начальник всего лишь приказал мне доставить чемодан в дом Богарне!
- Ну так и сделайте это. Только не забудьте пистолет, когда будете выпрыгивать. Может пригодиться.
За окошками экипажа замелькали деревья, карета въехала в сад. Всхрапнули лошади, резко останавливаясь, выругался кучер, экипаж качнулся на рессорах, едва не сбросив Остужева с сиденья. Он поднял оружие, лихорадочно соображая, в какую руку взять чемодан, чтобы ловчее было выхватить второй пистолет, лежавший в кармане сюртука. Выходило, что в правую, но тогда пистолет придется держать в левой - неудобно. Его охватила паника.
- С Богом! - по-русски крикнул Ханс, распахивая дверцу. - Не верь никому, кроме Штольца! Пошел, Саша, пошел!
Прозвучали выстрелы. Немец выпрыгнул первым, с двумя пистолетами в руках. Когда Остужев оказался снаружи, уже сильно пахло пороховым дымом, а прямо возле кареты лежали два мертвеца: Ханс не потерял даром ни мгновения.
- Дай! - Уверенным движением, будто сам его туда запихивал, немец выдернул из кармана Александра пистолет. - И беги! Прикройся чемоданом, я же говорил!
Он еще не был уверен, делая первые шаги. Его прикрывали, и бежать - стыдно! Надо принять бой! Но чемодан Штольца, тот, что дороже их жизней, следовало непременно доставить Карлу Ивановичу. Раздираемый этими противоречиями, Остужев побежал было, потом оглянулся и увидел, как на землю рухнул с крыши кареты кучер-эльзасец, роняя откуда-то появившийся мушкет. Ханс, припав на одно колено, держался за раненую руку.
- Беги, Саша!
Прямо перед Остужевым откуда-то взялся показавшийся огромным незнакомец с обнаженной саблей. Александр выпалил в него раньше, чем успел подумать. Гигант пошатнулся, но не упал. В панике Александр побежал - чемодан! Главное не их жизни, а чемодан! Сзади снова стреляли. На бегу он поднял свой драгоценный груз и прикрыл им голову. Глупая предосторожность! Он целятся не в голову, а в спину, и теперь, когда он уже потерял те первые, драгоценные секунды, враги вряд ли промахнутся. И все же, возможно, у него еще есть крохотный шанс… Он с размаху налетел на ограду.
Темно. Позади все стихло, и означать это могло только одно - Ханс мертв. Остужев, спотыкаясь и бормоча про себя молитвы, побежал влево, как учил Ханс. И почти сразу увидел огни. Большой, светлый дом Жозефины Богарне полнился гостями, и там понятия не имели, что случилось минуту назад. Впрочем, обеспокоенные лакеи, вооруженные мушкетами и факелами, заняли позиции на заднем дворе - выстрелы они слышали. Но в революционном Париже часто постреливали по ночам.
- Я гость! - по-французски закричал Александр, приближаясь. - Я секретарь руководителя русской миссии! На нас напали, вот только что!
- Напали? - Начальник этой наспех собранной стражи опустил мушкет, лишь когда Остужев подошел к нему на расстояние в три шага. - Что ж, это у нас теперь нередко случается. Мы живем в свободной стране! Ваше имя?
- Александр Остужев, секретарь Карла Штольца, - проговорил секретарь, с трудом успокаивая дыхание. - Здесь должен быть мой шеф, вы не могли бы проводить меня к нему?
- Ос-тю-жоф… - смешно выговаривая русскую фамилию, повторил француз, все еще подозрительно приглядываясь к Александру. - В банкетный зал я вас, конечно, не впущу. Но вы можете подождать вашего патрона в одной из комнат. Следуйте за мной. Граждане! - обратился он к лакеям, которых, вероятно, по революционным традициям следовало называть как-то иначе. - Вернитесь в дом, утром мы разберемся, что там произошло!
Утром! Остужев, медленно приходя в себя и все еще обнимая чемодан, вдруг нащупал в нем отверстие от пули. Выходит, не зря он прикрывался им? Он шел за французом и все никак не мог поверить, что тела Ханса и незнакомого кучера-эльзасца останутся лежать возле карет до утра. Или враги заберут их, чтобы замести следы? И кто, черт возьми, эти враги?! Его снова начала трясти нервная дрожь.
- Если случилось что-то серьезное, я могу донести в полицию.
- Нет! - Остужев вспомнил слова Ханса. - Если можно, я прошу вас, как можно скорее сообщите мсье Штольцу, что я здесь и жду его!
Александра разместили в крохотной комнате, предназначенной, видимо, для прислуги. Почти все помещение занимала небольшая кровать, рядом с ней втиснулись стул и крохотный шкаф, а к стене возле двери был прикреплен умывальник. Остужев сел на стул, прижал к себе чемодан, о содержимом которого не имел ни малейшего понятия, и стал вспоминать родные края. Он надеялся, что это поможет унять то стыдное для мужчины волнение, которое более всего походило на запоздалый страх. Штольц появился минут через десять, и не один. С ним вошел высокий брюнет с посеребренными висками и сам наскоро представился:
- Клод Дюпон! Что произошло?
- На нас напали… - Остужев покосился на Штольца, и тот утвердительно кивнул. - Боюсь, наши люди, Ханс и тот кучер из Эльзаса, они погибли. Но, может быть, Ханс еще жив! Что происходит, Карл Иванович? Почему вы мне ничего не сказали?
- Чемодан все время был с тобой, Саша? - Штольц забрал у Остужева драгоценный груз и осмотрел дыру от пули.
- Да, я не выпускал его из рук.
- Это хорошо, мой милый. А про Ханса придется забыть. Славный был человек. Но они не оставляют живых свидетелей и пленных не берут. По крайней мере таких пленных, как Ханс.
- Кто же это - они?! - воскликнул Александр. - Карл Иванович, кто выступает против нас? Роялисты? Англичане?
- Англичане, - веско сказал Дюпон, не позволяя Штольцу ответить. - Англичане хотят задушить Республику, а это не в наших интересах. В том числе не в интересах Российской империи.
- Мсье Дюпон - весьма влиятельный человек, - поспешил заметить для Остужева Штольц. - Весьма влиятельный, но и весьма незаметный, если ты понимаешь, Саша, о чем я говорю.
Александр кивнул, хотя мало что понял. Он сообразил, что выглядит невежливым, оставаясь сидеть, вскочил и поклонился.
- Привыкайте, мсье Остужев! - довольно сурово обратился к нему Дюпон. - Привыкайте к Франции. Здесь, в Париже, сейчас центр Европы, и чаша весов в любой момент может склониться в любую сторону. Ваша задача, как и задача Карла, - чтобы эта чаша не принесла беды России, верно?
- Ну конечно… - Александр посмотрел на Штольца.
- Именно так, - кивнул Карл Иванович. - Что ж, ради дела придется забыть на время о павших товарищах. Простите, Саша, что я вынудил вас так неожиданно понять, насколько опасна наша миссия. Думал, что как-нибудь обойдется… Тем не менее нам нужно вернуться к гостям. Иначе Баррас будет нервничать.
- Баррас? - Имя одного из лидеров Конвента взволновало и без того, мягко говоря, взволнованного Александра. - Он здесь?
- Где же ему быть, когда его любовница дает прием? - скривил губы в усмешке Дюпон. - В сущности, это его бал, а не Жозефины Богарне. Знаете, Карл… - он пристально посмотрел на Остужева, - а вашего помощника мы тоже возьмем с собой. О чемодане я найду кому позаботиться. Тем более что Александр, или Саша, как вы его называете, кажется, совсем не вооружен.
- У меня было два пистолета, но…
- Не нужно оправдываться. Мари!
И будто из ниоткуда, будто прямо из стены в комнате возникла девушка - лет четырнадцати или, может быть, чуть старше, очень стройная, худощавая, похожая на мальчишку. Она была одета в легкое, невесомое платье, рыжие волосы едва подколоты несколькими шпильками - вроде бы и просто, но изящно. Остужев посмотрел на нее, словно на привидение.
- Мари, наш русский друг Александр, пожалуй, почувствует себя на приеме лучше, если у него будет спутница.
Но прежде нужно позаботиться вот об этом. - Дюпон указал девушке на чемодан.
- Бедный мой! - Она склонилась над ним, будто над раненым другом. - Какие негодяи всадили в тебя пулю? Я позабочусь о нем, мсье Клод. Я имею в виду, позабочусь о чемодане, а потом и о молодом человеке. Можете быть спокойны.
- Я всегда спокоен, когда ты рядом, Мари. - Дюпон повернулся к Штольцу. - Нам нужно вернуться.
- Конечно! Саша, следуйте за нами, но потом, в зале, отойдите в сторону. Выпейте вина, осмотритесь… Мари вам поможет.
Оставив в комнате Мари и чемодан, Остужев на плохо гнущихся ногах вышел вслед за своим патроном. Революционный Париж продолжал проедать наследство Бурбонов. Конфискованные у королевской семьи, дворянства и католической церкви земли, дворцы и огромные ценности третий год кормили новую власть. Экономика страны разваливалась, но чем более тревожные вести приходили из провинции, тем веселее по ночам отплясывали в богатых особняках. Воровство процветало и при якобинцах, но теперь, когда палачи сами оказались казненными, а поддерживавшие их предместья Парижа умылись кровью, казнокрадство приняло невиданный размах. Главным же среди казнокрадов сразу стал первый человек в стране - Поль Баррас, дворянин из Прованса, про которого еще с юности ходили самые неприятные слухи. Теперь Остужев находился в доме его любовницы, Жозефины Богарне.
Ее он увидел сразу, как только вошел в ярко освещенный зал. Хозяйка особняка, заметив Дюпона и Штольца, тут же направилась к ним, прервав разговор с какими-то военными. Александру мадам Богарне показалась не слишком красивой, но нельзя было даже на расстоянии не почувствовать ее шарма и обаяния. Штольц, быстро оглянувшись, поманил к себе Остужева и наскоро представил своего секретаря. Александр удостоился испытующего взгляда и поцеловал руку аристократке, вознесенной на вершину славы революцией. Ему показалось, что пальцы Богарне чуть подрагивают.
- Так вы полагаете, Англия не решится на высадку в Бретани? - обратилась она к Штольцу.
- Я уверен, что в данный момент это было бы весьма рискованное предприятие для англичан, - уклончиво ответил Карл Иванович и почтительно склонил голову. - Пожалуй, чрезвычайно рискованное…
В разговоре возникла некоторая заминка. Дюпон, сурово взглянув на Остужева, нервно дернул щекой, и Александр вспомнил: ему нужно отойти! Неловко пробормотав какой-то комплимент в адрес хозяйки, он отступил на шаг и едва на налетел на незаметно подошедшую Мари. В лучах яркого света, на блестящем паркете, она показалась ему значительно старше.
- Пройдемтесь, Александр. Позволите взять вас под руку? - Мари уверенно повела его прочь. - От вас пахнет порохом. Что за выстрелы я слышала со стороны сада?
- Я… - Остужев не знал, насколько можно доверять странной девушке. - Да, там стреляли… Позвольте вас спросить: а кто такой мсье Дюпон? Мой шеф не успел мне ничего рассказать.
- Не успел или не захотел? - Мари кивнула кому-то из множества гостей. - Мсье Дюпон - влиятельный человек. Сейчас о многих трудно сказать нечто конкретное. Вот раньше, при короле, говоря о людях, называли титул, чин, состояние. А теперь… Чем выше чин, тем больше шансов на скорое свидание с дочкой мсье Гильотена. Правда, якобинцев уже нет. Но сейчас такие времена, что все может измениться в любой миг.
Из слов Мари Остужев ровным счетом ничего не понял о Дюпоне, разве только уяснил, что расспрашивать ее о нем совершенно бесполезно. Зато ему показалось, что голос девушки дрогнул, когда она говорила о якобинцах и гильотине.
- Не слишком невежливо будет спросить вас, Мари: вы из аристократов или из третьего сословия?
- Слишком невежливо! - Она чуть сжала его руку тонкими, но сильными пальцами. - Вы совсем не умеете вести светскую беседу, Александр. Следовало просто сказать мне, что манерами и изысканной речью я произвожу на вас впечатление наследницы древнего рода, а я бы, если нужно, поправила. Впрочем, пустяки. А вот и Баррас! Поздно он сегодня.
Фактический хозяин дома сразу оказался окружен многочисленными гостями. Остужев лишь издали рассмотрел его крупный нос, будто что-то все время вынюхивавший, и глаза слегка навыкате. Мари повела его в сторону, несколько раз оглянувшись.
- Это великий человек, - тихо сказала она.
- Про него говорят разное… - уклончиво ответил Александр.
- Теперь про всех говорят разное. - В голосе Мари зазвенела стальная струна. - Важны дела. Баррас не побоялся в открытую выступить против Робеспьера. Кто-то же должен был остановить этих мерзавцев! Но большинство мужчин, в сущности, трусы, мсье Остужев. Баррас способен поставить на карту все. Так кому же тогда должна принадлежать власть? Кто, как не он, достоин и власти, и денег, и такой женщины, как наша хозяйка?
Александр не нашелся, что ответить, и Мари рассмеялась.
- Поведайте мне пару секретов, Остужев! В чем цель вашего приезда сюда из далекой России? Что в том чемодане, который я спрятала в доме?
- Вы мне ничего не рассказываете, как же я стану что-то рассказывать вам? - Остужев постарался выглядеть как можно более дружелюбным. - Я не знаю о вас совершенно ничего.
- Значит, так надо.
- Кому надо? - рискнул Александр проявить настойчивость.
- Вашему шефу, моему шефу, мне и, в конечном счете, вам. - Мари остановилась и выпустила его руку. - Вон, в углу, стоит ваш Штольц. Ступайте к нему.
Сделав всего несколько легких шагов, Мари затерялась в толпе гостей. У девушки был странный талант появляться и исчезать с удивительной скоростью. Пожав плечами, Остужев направился к шефу в надежде хоть что-то прояснить для себя.
Глава вторая
Два разговора
Штольц ожидал Александра с бокалом вина, добродушно кивая прогуливавшимся мимо него гостям Богарне. Выглядел он милым, добродушным полным мужчиной лет пятидесяти. Впрочем, он всегда так выглядел. Мало кто видел, как он рубится на саблях.
- Карл Иванович? - Александр остановился рядом и постарался надеть на лицо такую же добродушную улыбку. - Прошу вас, объясните мне хоть что-нибудь!
- Спрашивай, Саша.
- Ну… Кто такая Мари? И кто такой этот Дюпон, черт бы его побрал!
- Не о том спрашиваешь. - Даже теперь Штольц не выходил из роли доброго, но строгого учителя. - Ты бы, милок, лучше спросил, что в чемодане, за который тебя сегодня едва не убили.
- Что в чемодане? - послушно повторил Остужев. - Кто на нас напал?
- Роялисты напали. - Штольц громко поприветствовал проходившего мимо них главу австрийской миссии с женой. - Агенты англичан. Я же тебе рассказывал: англичане предоставили убежище претендентам на французский трон. И хотя Россия выступает за скорейшее подавление мятежа, за реставрацию монархии и прежнего, установленного Господом на земле порядка, позволять Англии распоряжаться всем и здесь, на континенте, мы не собираемся. В Париже готовится восстание, мой друг. И если с плохо вооруженными, недисциплинированными санкюлотами из предместий Баррас справился легко, то тут дело посложнее. Центральные районы Парижа населены людьми зажиточными, а где деньги - там и оружие, и профессионалы, умеющие с ним обращаться.
- А при чем здесь наш чемодан? - Остужев припоминал, как мог, слова Ханса. - Чем наш чемодан может помешать восстанию роялистов?
- Да не то чтобы роялистов… - не спеша протянул Штольц и задумался на миг. - Роялисты придут вслед за теми, кто хочет от Конвента перемен, считает его слабым. И правильно считает. Восстанию мы помешать не можем, у них уже все готово, по некоторым нашим сведениям. Наш чемодан, наполненный как документами, так и обыкновенными деньгами, и даже золота там немного есть… Наш чемодан помешает Баррасу сбежать. А когда таким людям бежать некуда, они бьются насмерть, как крыса, зажатая в угол. Вот такие вещи происходят иногда в политике - приходится и платить, и запугивать одновременно подлеца, которого я бы с удовольствием лично пристрелил. Но только он может справиться с волной, которая вот-вот поднимется и снесет весь этот революционный режим, или что тут от него осталось после гибели Робеспьера. Британский ставленник на французском престоле нам не нужен.
Остужев помолчал, мысленно обдумывая услышанное. В этом ему помог бокал вина, который он взял с подноса проходившего мимо лакея. Александр не любил тайные политические игры, но другого способа увидеть мир у него не было, вот и ввязался он в эти дурно пахнущие дела, использовав свою способность к языкам. Правда, Штольцу во Франции, так же как и в Германии, переводчик вовсе не требовался. На должность секретаря легко могли выбрать более опытного человека, в желающих недостатка не было.
- Карл Иванович, мы из Франции поедем куда-то еще? - спросил наугад Остужев. - Мне бы знать, я занялся бы языком заранее.
- Куда-то поедем, если Бог даст, - несколько печально произнес Штольц. - Только как знать куда? Слушай меня, Саша. Мы противостоим попыткам Англии подмять под себя всю Европу. И вот эта вроде бы простая фраза, которую я произнес, - государственный секрет. Понял?
- Ничего не понял, - честно признался Остужев. - Да скажите хоть, кто такой Дюпон, или прикажите не задавать вопросов!
- Не задавай вопросов, - просто ответил Штольц и тут же добавил: - Дюпон - наш друг. Во многих странах у нас есть друзья, противостоящие Англии. И это тоже государственный секрет. Ханс был нашим другом из Пруссии, царство ему небесное.
"Тайная организация! - сообразил наконец Александр. - Международная тайная организация! Масоны? Но их и в Англии хватает, все говорят, что и политика британская ими ведется. Так во что же втравил меня Штольц? А может, и не Штольц, а сам Аракчеев?"
- Эту девочку, Мари, хорошо запомнил? - спросил Карл Иванович. - Далеко пойдет малышка.
- Ее трудно запомнить. Как-то она умеет по-разному выглядеть. Не знаю, как объяснить, но…
- Правильно ты понял. - Штольц шагнул вперед, пожал кому-то руку, обменялся любезностями на немецком и вернулся. - Девка непростая, не зря Дюпон ее при себе держит. Если вдруг заметишь ее где-нибудь рядом, будь начеку и мне сразу сообщи.
- Так Дюпон нам друг или не совсем?
- Ах, Саша! Я же просил тебя не задавать вопросов. Но Дюпон наш друг, это совершенно точно. А вот Мари… С такими, как она, шутки плохи. Дочь аристократов, между прочим, вся семья погибла от якобинцев.
- Она говорила много хорошего о Баррасе! - вспомнил Остужев. - Мне показалось, он для нее авторитет.
- Вот как! - Штольц нахмурился. - Вот, родной, это важно. Это я передам Дюпону, хоть он и сам должен знать. Девочка, совсем еще девочка… Тем она и опасна со своими талантами. Пролезет в любую щель, а потом исчезнет на пустом месте. Опасайся ее. Она не наш человек, а человек Дюпона и, возможно, Барраса. Конечно, Баррас придавил всю эту шайку, кому как не ей его за это любить. Ну вот и Клод!