Люк, может быть, и не стал бы так быстро продвигаться дальше, без оглядки по сторонам, но он знал, что за его разведывательным эскадроном идут танки с мотопехотой и они помогут…
- Я должен использовать ситуацию нам на пользу и сделаю это! - генерал Роммель не произносил, а рубил слова, наблюдая, как танки опрокидывают британский заслон, действуя огнем и гусеницами. - Противник наш откатывается, и мы не имеем права позволить ему закрепиться! Действуйте, капитан. Ведите своих мотоциклистов вперед - панцеры очистили для вас дорогу!
Люк молча козырнул, глядя на возбужденное, но суровое лицо генерала, освещенное первыми утренними лучами солнца. Он вспомнил, с каким недоверием встретили Эрвина Роммеля в дивизии. Ведь тот всю жизнь служил в пехоте, даже учебник написал по тактике. Но опасения оказались напрасными, и вскоре все танкисты считали, что Роммель, как военачальник панцерваффе, ни в чем не уступит знаменитому генералу Хайнцу Гудериану.
Шарлевиль
Андрей сидел на креслице, смотря в непривычно квадратный иллюминатор. Визит к Рундштедту закончился, генерала удалось уломать на продолжение решительного наступления, доказав ненужность всяких оперативных пауз.
С первой задачей Родионов справился, используя энергичность своего "визави", а вторую блестяще решил Манштейн, которому Рундштедт, а это было видно, безусловно доверял. Недаром они еще долго перебрасывались между собой замечаниями по прошлой польской кампании.
Командующий группой армий "А" произвел на Андрея определенное впечатление. Не было в нем черт кровожадного нациста, какими показывали гитлеровских генералов в фильмах. Не было, и все тут. Старик представлял собой обычного несуетливого вояку, профессионала до мозга костей. На первый взгляд - а Андрей много раз убеждался, что он самый верный и обычно не подводил - Рундштедт, Гальдер и другие генералы, с их моноклями и пенсне, больше соответствовали его представлениям о Первой мировой войне, но никак не о Второй.
Конечно, были и другие генералы - тот же боров, например, - что восприняли нацистскую идеологию, но не эти старики. "Старики" - так Андрей по привычке называл всех, кому больше пятидесяти лет. А эти генералы были еще старше по возрасту, причем и самого Гитлера…
- Мой фюрер! Можно взлетать?
Андрей посмотрел на стоящего рядом с его креслицем личного пилота. Хороший мужик этот Баур, спокойный, без всякой суеты или услужливости. Больше всего удивляло, что в окружении Гитлера многие импонировали своим поведением, хотя имелись людишки и с бегающими глазками. Но было достаточно и таких - с чувством собственного достоинства и уважения. Это немного напрягало - реальная жизнь начинала как-то не вписываться в тот образ, что показывали в кинофильмах.
- Конечно, Баур, взлетайте, - фюрер со всеми был на "вы", и Андрей строго этого придерживался. - Хотя постойте. А что вы будете делать, если мотор откажет?
- Мой фюрер, их три. Долечу на двух, - пилот улыбнулся с какой-то искоркой собственного превосходства. - "Танте Ю" добрая машина!
- Да, - согласился с ним Андрей. "Тетушка Ю", как любовно называли немецкие летчики транспортный самолет Ю-52, хотя и являлась устаревшей конструкцией, но была надежной и простой в эксплуатации.
- А если мы того?! - вопросил Андрей, сделав характерный жест рукой.
- На "Кондоре" вас бы катапультировало вместе с креслом, оно с парашютом. Здесь оборудован люк, а катапульты, к сожалению, нет.
- Потому вы без парашюта обходитесь?
- Да, мой фюрер. Он не нужен - вы же его не имеете, только кресло.
- А зря! - Андрей заметил, как плеснулось в глазах летчика изумление.
- Да, мой фюрер?! То есть как?!
- Возможны всякие случайности, и я не имею права просто так рисковать вашей жизнью, не приняв элементарных мер предосторожности. Да и мне самому хотелось бы научиться пользоваться парашютом… Наверное, это незабываемое ощущение - падения и полета!
- Это так, мой фюрер! Если вы позволите, то я смогу организовать вам тренировку.
- Конечно! - Андрей сверкнул глазами, отсылая кивком пилота в кабину. Он трижды прыгал с Ан-2 в ДОСААФе и сейчас на секунду представил, как вытянутся лица генералов, когда они узнают, что их фюрер успешно десантировался с парашютом.
"А может, борова Геринга на это дело взять? Или заставить его летать? Угробится же ведь, и мне неплохо! От наци номер два избавлюсь, глядишь, польза будет. Надо будет продумать предложение да преподнести его так, чтобы отказаться не смог".
Гул двигателей стал режущим, самолет дернулся и покатил по взлетной полосе. Родионов посмотрел в окно еще раз - Рунштедт с генералами и офицерами штаба все так же стоял на "взлетке", провожая фюрера.
"Так. Канариса и Остера, надеюсь, Йодль уже пригласил в ставку от своего имени. Главное, надо не спугнуть адмирала, слишком хитер, крыса. И еще - в СС человечка нужного иметь до зарезу необходимо. Для всяких грязных дел… Нужных дел, я не прав! Кто же мне подойдет? Надо хорошо подумать да вспомнить фильм про Штирлица, там информацию к размышлению много раз приводили".
Андрей посмотрел в окошко иллюминатора - самолет уже поднялся довольно высоко, двигатели ровно гудели. По зеленым квадратикам внизу величаво двигалась его тень, возле которой иногда проносились узкие темные полоски. То солнце отбрасывало тени от истребителей охраны. Целая восьмерка истребителей Me-109 надежно прикрывала транспортный самолет - люфтваффе заботилось о своем фюрере.
Дюнкерк
Сопротивление нескольких английских батальонов немецкие танки и мотопехота полностью подавили к утру, чем Гудериан был доволен. В городе, служившем основной базой снабжения британских экспедиционных сил, были захвачены огромные запасы снаряжения и боеприпасов, а также многие сотни тонн горючего. Богатейшие трофеи, вот только их подсчет совсем не велся - немцам не до того стало.
Уже вечером англичане попытались отбить город, бросив в наступление части подходившей 2-й пехотной дивизии. Беспорядочные атаки англичан, проведенные с ходу и без развертывания, без усиления танками и с минимальной поддержкой артиллерии, немцы легко отбили. Однако к утру британцы ввели в бой свою 44-ю дивизию, а к полудню, как выяснилось из опросов пленных, должны были подойти части 48-й дивизии. И вот тогда для зарвавшихся панцер-дивизий дело могло закончиться совсем плохо!
- Неринг, - Гудериан повернулся к начальнику штаба, - отправьте распоряжение в Булонь. Пусть немедленно отправляют подкрепление сюда. Не менее танкового батальона, мотоциклистов, хотя бы батальон мотопехоты.
- Есть, мой генерал!
- И еще, оберст. Свяжитесь с соседями, пусть выдвинут дальше к нам свой левый фланг. Англичане атакуют на широком фронте, и если они нанесут мощный удар на Гравлин, то наши две дивизии сами попадут в окружение у Дюнкерка. Вы понимаете это?!
- Да, мой генерал! - Неринг козырнул и быстро пошел, чуть не побежал, к штабному автомобилю с радиостанцией, а Гудериан поднял к глазам прекрасный цейссовский бинокль.
По всей линии Канала шел ожесточенный бой. Множество фигурок английских солдат время от времени бросалось в атаку, но встреченное пулеметным огнем, в разрывах гаубичных снарядов, их наступление быстро захлебывалось, и "томми" залегали. Но именно это упорство англичан не предвещало ничего хорошего - судя по напору, британцы решили отбить Дюнкерк любой ценой. Еще бы - ведь это их единственная надежда на спасение.
Глава четвертая
"ПУСТЬ ВСЕ ИДЕТ КАК ИДЕТ"
"Фельзеннест"
- Мой фюрер! Вам нужно сделать рентген головы. Удар был слишком серьезный, и возможно…
- Оставьте, Хизе, - Андрей повелительным жестом заставил своего личного хирурга замолчать. - Ничего подобного, у меня не может быть сотрясения мозга. Ведь рвоты нет, не тошнит. Не забывайте, я ведь воевал, контужен. Знаю, что это такое. Просто удар был силен…
- Мой фюрер! - несколько бесцеремонно перебил его второй. - Поставить точный диагноз может только детальное обследование в берлинской клинике. Здесь, в ставке, просто нет таких возможностей. А потому я вас прошу серьезно отнестись…
- И вы туда же, Моррель! - Андрей повысил голос на еще одного личного врача, чьи пилюли он должен был глотать для лучшего пищеварения.
Эта троица, двое из которых примчались из столицы, ему уже порядком надоела. С утра пораньше принялись вокруг него хлопотать, как наседки возле одного цыпленка, чуть ли не по сантиметру голову исследовали.
- Но, мой фюрер!
- Господа! Я благодарю вас за заботу, вы хорошие врачи. Но сейчас нет времени - решается судьба Германии. В течение ближайших дней, даже часов, исход этой войны станет ясен. Вы понимаете, почему я настаиваю?!
- Да, мой фюрер, - все трое врачей отозвались чуть ли не хором, и Андрей усилил натиск.
- Скажите, если бы такую травму получил простой солдат, вы бы сочли ее слишком серьезной? Только честно. Не вздумайте вилять!
- Нет, мой фюрер. Но вместе с тем…
- Оставьте, Хизе. Понимаю ваши опасения, но вы должны понять, что я не имею права отдать себя на обследование, когда наши солдаты рвутся к победе. Не имею права!
Андрей впился взглядом в каждого по очереди, и те, осознав, что фюрера им сейчас не переупрямить, сделали шаг назад, сдавая позиции. Он тут же мысленно возликовал, ведь целый медицинский консилиум был побежден - ни один из врачей ничего не заподозрил. Хотя сомнения остались у эскулапов, смотрели на него весьма озабоченно!
- Мой фюрер, - вперед опять выступил Хизе, ведь травма Гитлера как раз была по его профилю. - Но после того, как разрешится кризис на фронте, вы должны пройти самое углубленное исследование, и если нужно, то и лечение. Такие повреждения…
- Конечно, мой доктор. Вы великолепный специалист, и я с удовольствием подчинюсь вам… - Андрей заговорил с нотками благодарности в голосе, а два других врача стали смотреть на хирурга весьма ревниво. Этого Родионов и добивался - стравить всех и вся, и пусть между собой счеты сводят, пока вся Германия полоумной не станет. Но как их выпроводить побыстрее?
Андрей потоптался на месте, словно конь, подыскивая предлог, и с надеждой взглянул на Шмундта - эти дни полковник находился при нем практически безотлучно. И главный адъютант понял, что хочет главнокомандующий нацистской Германии.
- Мой фюрер! Важные новости из Франции!
- Извините, господа, - врачи повиновались энергичному жесту и быстро сгребли со столика свои причиндалы. Андрей облегченно вздохнул - медосмотр прошел, но осадок остался. И еще - эти несколько часов он мучительно хотел курить. Это было уже его желание, хотя организм всячески сопротивлялся, за малым тело мурашками не покрывалось.
- Что у вас, Шмундт? - курить хотелось настолько остро, что Родионов неимоверным усилием заставил себя отвлечься на дела.
- Дюнкерк взят танками Гудериана, мой фюрер! Но англичане пытаются отбить порт, они ввели в бой уже две пехотные дивизии. На подходе еще одна, с танками усиления.
- Ага! Вот он, час! - несколько патетически воскликнул Андрей, почувствовав необычайный прилив радостного настроения. Мышеловка захлопнута, теперь бы только не упустить британцев. Пружинка-то слабовата, а вместо мыши попалась здоровенная крыса, зубастая и сильная.
Так что три дивизии Гудериана понесут серьезные потери в течение ближайших часов - десять английских дивизий будут прорываться к побережью с отчаянием обреченных, ведь иной дороги у них нет. Только рывок к морю, чтобы с песчаных желтых дюн эвакуироваться на свой родной остров.
- Что еще, Шмундт? - судя по виду полковника, что чуть переминался на месте, новость не была единичной.
- Мой фюрер! В ставку прибыли для награждения парашютисты генерала Штудента, отличившиеся при десантировании в Голландии. После полудня из Берлина прилетят срочно вызванные по распоряжению генерала Кейтеля начальник абвера адмирал Канарис с офицерами. Им назначено на вечер. Какие будут указания, мой фюрер?
- Прилетят голуби мира?! Ну что ж, пора бы навести награждение по заслугам, - пробормотал под нос Андрей, сжимая пальцы в кулаки до хруста.
- Вы что-то сказали, мой фюрер?
- Кто из СС сейчас в ставке?
- Группенфюрер Карл Вольф, мой фюрер.
"Это человек Гиммлера, недаром он в сорок пятом в Берне переговоры вел с Алленом Далласом", - Андрей задумался, припоминая остросюжетные повороты фильма "Семнадцать мгновений весны".
Иметь такого соглядатая под боком, когда он начал раздумывать, как бы половчее СС раздавить, его не устраивало. Опереться не на кого, там еще тот змеевник. И тут ослепительная мысль озарила мозг. Теперь он знал, кого стоит вызвать в ставку.
- Шмундт! Совещание вечером, как всегда. Да, вот еще. Кто, на ваш взгляд, из бывших министров иностранных дел рейха более всего пользуется весомым положением у западных стран?
- Фон Нейрат, - после долгой и мучительной паузы отозвался полковник. Но прямой взгляд фюрера выдержал: "Не любит нацистского выскочку Рибентропа, ох, как не любит. Еще бы, пивовара в министры".
Он сейчас управляет протекторатом Богемия и Моравия, - тихо уточнил офицер.
"Ну, Адольф, ну ты и сукин сын! На бывшую Чехию целого министра поставил, пилюлю Западу подсластить. Мол, оккупации нет, уважаемый человек там всем заправляет. Теперь понятно, почему чехи всю войну вермахт исправно снаряжали и вооружали".
- Вызовите его в ставку. Мне нужно с ним встретиться послезавтра. И еще одно…
Андрей задумался и прошелся по кабинету. Впрочем, не стоило торопиться и лезть в политику, пока внутренние дела беспокоили больше. А потому он решил заняться ими вплотную.
- Сейчас мне нужен Шауб, у меня поручение для адъютанта от СС.
- Есть, мой фюрер! - полковник четко развернулся и вышел из кабинета. Не прошло и полминуты, как в дверях появился молодой офицер в полевой форме, только на воротнике двумя змеями изогнулись эсэсовские руны.
- Шауб, как вам начальник гестапо? На ваш взгляд?
- Штандартенфюрер Мюллер очень опытен. В полиции служит долго, еще с начала двадцатых, в Мюнхене. Он тогда вел ваше дело, мой фюрер, - взгляд адъютанта был несколько удивлен.
И тут Андрей вспомнил, что "папаша" Мюллер гонял нацистов во время "пивного путча" и коммунистов тоже брал за хиршу. Профессионал, мать его, такие любой власти нужны. Сатрап, конечно, но разве в политической полиции слюнтяев держат?! Да и с Берией никакого сравнения пока нет, тот уже достаточно страха навел. Не говоря уже о карлике Ежове, что три года назад всю страну террором задавил и кровью залил.
У Мюллера все еще впереди, вот только кровопийство Андрей решил пресечь на корню. Нацистскую партию с СС ликвидировать, чтоб и духа не осталось, а для того этот бывший сыскарь и потребуется: его руками проделать сию операцию, пока он такой важный пост занимает.
Дюнкерк
Генерал Гудериан не отрывался от бинокля, картина развернувшегося боя завораживала, все было так, будто он в одночасье два десятка с лишним лет сбросил. Еще бы - британцы атаковали позиции первой танковой дивизии пехотными волнами, будто опять возродились бои на Сомме, Аррасе или Камбре.
Раз за разом выплескивались к Каналу густые цепи "томми" и, попав под плотный пулеметный и артиллерийский огонь, тут же залегали и отходили, чтобы через какое-то время начать все сначала.
Традиционное упорство островитян здесь вылилось в ослиное упрямство. Но Хайнц их хорошо понимал - другого большого порта для эвакуации просто не имелось, а из Ньюпорта или с песчаных дюн рыбацкими лодками или яхтами много народу не вывезешь.
- Они опять пошли в атаку, герр генерал, - оберст Неринг говорил глухо, пыль, поднявшаяся от бесчисленных разрывов снарядов, не только запорошивала глаза, но и забивала глотки, а оттого даже язык ворочался с трудом, царапая, словно рашпилем, пересохшую гортань.
Действительно, вскоре из разрывов стали появляться британцы - солдаты все-таки прорвались к каналу. Было видно, как английские саперы копошатся, пытаясь сотворить импровизированную переправу.
Мотострелки пытались отогнать британцев, но безуспешно - проклятая пыль полностью накрыла наспех отрытые окопы. В течение часа все решится - если британцы форсируют канал, то они вернут себе порт.
Гудериан оглянулся - над городом поднимались густые черные клубы дыма. Горело хранилище, заходились веселым пламенем тонны бензина, что должны были потечь в бездонные баки тысяч автомобилей и танков экспедиционной армии. Это стало результатом уличных боев - британцы сами подожгли свои запасы, лишь бы они не попали к немцам. Жаль, конечно, горючее пригодилось бы вермахту!
Но генерал не чувствовал сожаления, ведь десятки цистерн его танкисты захватили лихой атакой, и теперь корпус не нуждался в топливе. Вопрос только в том, удастся ли удержать позиции и не пустить британцев к побережью. Здесь Хайнца Гудериана начинали терзать серьезные сомнения - уж слишком яростен был натиск английской пехоты на две потрепанные танковые дивизии.
Хуже того, не имелось резервов, в чудовищную топку боя уже кинуто все, что было под рукой, даже ошметки и остатки - две роты эсэсовцев, мотоциклетный эскадрон разведбата, наспех сколоченные Неррингом из тыловиков и нестроевых подразделения и группы.
И надеяться на подкрепление не приходилось - другие корпуса танковой группы Клейста сами вели тяжелые бои, стремясь поскорее сломить ожесточенное сопротивление сильных арьергардов противника.
- Они опять летят, мой генерал, - полковник несколько беззастенчиво ухватил командующего за рукав, показывая рукой на небо. А там, со стороны пролива огибая по пути столб черного дыма, довольно невысоко летели хищные силуэты - британцы практически без остановок на свой традиционный чай бросали эскадрилью за эскадрильей.
И не успевали "Бленхеймы" сбросить бомбы, как на штурмовку тут же устремлялись "Харрикейны". И те немцы, что уцелели под разрывами бомб "спаниелей", попадали под плотный пулеметный огонь низко летящих "ураганов".
Гудериан искоса глянул на обжитую воронку - любому военному хорошо известно, что бомба, как и снаряд, дважды в одно и то же место не попадает. Хотя генералу были знакомы и исключения из этого, когда атака или обстрел наносились массированно, вот тогда вся местность превращалась в изрытый воронками лунный пейзаж.
Однако осуществить свое намерение прыгнуть в убежище генерал панцерваффе не успел, в небе все изменилось за секунды, будто вернулась прошлая неделя, когда люфтваффе сметало с неба авиацию союзников.
Вот и сейчас, совершенно неожиданно, ибо атака была произведена от солнца, а потому истребители не были замечены в голубом небе, серебристые "Мессершмитты" стремительно спикировали на идущие строем английские бомбардировщики и тут же добились успеха.
- Один горит! Второй!
- Третий пошел!
- Наши берут верх!
- Это парни Мельдерса!
- Хорошо поперчили!
Штабные офицеры и солдаты громко переговаривались, чуть ли не хором кричали, обсуждая перипетии воздушной схватки. Да и самого генерала увлекло незабываемое зрелище - семь дымных следов устремились к земле.