Времени, пока доставили на исцарапанный и погнутый анатомический стол, оказалось достаточно, чтобы раны затянулись. Тело дёргалось в конвульсивных судорогах, отторгая инородные предметы. Посеревшие санитары кинулись вон, и лишь пожилой доктор, готовящий скальпель и надевающий хирургические перчатки ничего не замечал.
Он отдал этой профессии много лет. И находился в добром душевном здравии только потому, что свято соблюдал обязательный ритуал. Вот и сейчас, приступая к рутинному вскрытию, для начала достал из шкафа колбу со спиртом и, наполнив мензурку, поднёс к губам. Вполне оправившийся к тому времени Ганс молнией метнулся к вожделённой плоти. Но провидение и на этот раз было не на его стороне.
Врач успел делать всего один глоток, ибо стопятидесятимилилитровую мензурку выпить одним махом не получалось.
Готовясь к прыжку, Ганс явственно ощущал запах этила. Но, так как переживший шок организм требовал энергии, рискнул, очень надеясь, что успеет. Схватил жертву, заломил ей голову и в этот миг эскулап, пользовавший покойников, выплюнул алкоголь прямо ему в лицо. Незадачливый кровопийца рухнул как подкошенный, а счастливо избежавший смерти Гиппократ, мелко перекрестившись, бросился вон из прозекторской.
К счастью для всех, возбуждённые ночным происшествием служаки, были начеку. Возмутителя спокойствия, не желающего добровольно отправляться на тот свет, спеленали, как младенца, предварительно надев наручники. Впавший в ступор Ганс, сопротивления не оказал. Что спасло жизнь нескольких солдатам из комендантского взвода и впоследствии стало причиной смерти десятков миллионов людей по всему миру.
Отто Либенштраух ехал в Румынию с двояким чувством. С одной стороны, проявленная инициатива ещё на один пусть и маленький пунктик поднимала его рейтинг, и, безусловно, отражалась в послужном списке. Смущало лишь то, что всё, рассказанное дальним родственником, служившим в забытой богом дыре, на поверку могло оказаться, если и не вымыслом, то каким-нибудь дурацким совпадением. И это было плохо. К счастью, шеф, великий доктор Менгеле, выше предрассудков. Пытливый ум цепко хватался за малейшую возможность познать новое и никогда не считался с затраченными усилиями.
Однажды он распорядился, сшить двух цыганских мальчиков, для того, чтобы исследовать эффект "сиамских близнецов". Но, увы… Руки детей оказались сильно заражены в местах резекции кровеносных сосудов и все труды превратились в прах.
Вообще-то, главная задача более именитого коллеги - эксперименты по выведению расы голубоглазых, светловолосых нордических великанов. Менгеле учился в Мюнхене, где познакомился с расовой идеологией Альфреда Розенберга. Арийская теория произвела на него огромное впечатление. Здесь же его представили Гитлеру, после чего молодой врач, окончивший университет во Франкфурте-на-Майне превратился в его преданного сторонника.
Совмещая изучение философии и занятия медициной, он пришел к выводу, что люди, как и собаки, обладают родословной. И, не жалея сил, занимался антропологическими исследованиями: измерял черепа у представителей различных народов, проводил всевозможные опыты, не считаясь с человеческими жертвами.
Услышав от Отто о поразительном феномене, главный доктор Аушвица тут же откомандировал подчинённого в заштатный Румынский городок. И, по плотоядному взгляду, брошенному вслед, унтерштурмфюрер* *(Untersturmfuehrer-SS воинское звание в СС, приблизительно соответствующее общевойсковому "лейтенант") Отто Либенштраух понял, что лучше бы кузен не ошибся.
Оберлейтенант Штрауб встретил на платформе. И, несмотря на то, что формально был старше по званию, подобострастно отдал честь. Ведь приехавший служил в структуре, гораздо более могущественной, чем он сам.
- Ну, показывай, что тут у тебя. - Хмуро поторопил столичный гость, едва родственники обменялись рукопожатием. - Надеюсь, ты ничего не напутал?
- Я бы отдал всё на свете, если бы это было так. - Ломающимся голосом ответил начальник гауптвахты.
Эсэсовец искоса посмотрел на дрожащего, как осиновый лист Штрауба, но промолчал. Зачем слова, если через несколько минут лично сможет убедиться, так ли страшен чёрт, до смерти напугавший кузена.
Как только прибыли на место, гость из Ауштерлица потребовал провести его в Leichenkeller* *(Подвал для хранения трупов). Мелко перекрестившись, Штрауб отодвинул засов и, повернув ключ в замке, отпрянул в сторону, дав знак автоматчикам.
- Не бойся. - Усмехнулся фон Либенштраух. - Мёртвые не кусаются.
- Ошибаешься, братец. - Сдавленно просипел наученный горьким опытом хозяин. - Эти, как раз, наоборот.
- Ты же говорил про одного? - Удивился врач.
- Когда звонил, так оно и было. Теперь же к феномену присоединились конвоиры, получившие ранения в горло.
- Надеюсь, вы их обезвредили? - Осторожно поинтересовался Отто.
Не то, чтобы он поверил в россказни об оживших трупах. Но в подлунном мире случается всякое. И только глупцы и покойники никогда не меняют мнения.* *(Джеймс Лоуэлл). А такой специалист, как он - высокообразованный и подающий большие надежды, нужен Фатерлянду целым и невредимым.
Яркий электрический свет залил неуютное помещение. Боксы для хранения тел холодно поблёскивали. И ничто не выдавало, что за стальными стенами ждёт нечто ужасное. Тайна, пришедшая из глубины веков и по велению сатаны призванная навсегда изменить историю человечества.
Глава 7
Гуннар смотрел на бесчувственное тело, распростертое у его ног. Бесспорно, за подобные выходки департамент, выдающий Ahnenpass - документ, удостоверяющий происхождение маленького кандидата на инициацию - по головке не погладит.
Сам Гуннар с гордостью носил в кармане настоящий Ahnenschein, свидетельствующий об истинно арийской сути владельца.
Не то, чтобы среди посвящённых совсем не водилось Mischlinge - "смешанных", или "нечистокровных". Согласно расовой доктрине даже те, среди чьих предков имелись иудеи, могли стать сверхсуществами. Разделялись "мишлинге" на две категории: первой степени - наполовину неарийцы, у которых в третьем колене (дед и бабка) с обеих сторон имелись генетические примеси. И второй - недочеловеки на четверть. К ним относились те, у кого лишь по одной из родительских линий пращуры были представителями низших национальностей, вроде французов, славян или вечно суетящихся итальяшек.
В отличие от тех, кому не посчастливилось иметь в жилах хоть капельку настоящей немецкой крови, шансы "мишлинге" уцелеть во время облав были значительно выше. Их зачастую использовали на различных подсобных работах, давая возможность вести цивилизованную жизнь, а не прозябать в резервациях. И, хотя они в меньшей степени являлись объектом преследования и истребления об инициации взрослой особи, без сомнения, не могло быть и речи.
На исходе Великой Войны, когда решалась судьба Германии, статс-секретарь министерства внутренних дел Вильгельм Штуккарт, один из разработчиков проекта Нюрнбергских законов о гражданстве и расе, выказал себя принципиальным противником присвоения "мишлинге" статуса кормовой базы на том основании, что это означало бы "принесение в жертву германской крови".
"Я всегда считал биологически опасным вводить немецкий гедофонд во вражеский лагерь. - Сказал он в далёкие теперь сороковые. - "Интеллект и наследственные данные полукровок, обусловленные их связью с нордической расой, непременно сделает их лидерами возможного сопротивления Новому Порядку. Конечно же, оно не представляет особой опасности но, его вполне можно отнести к разряду явлений нежелательных. Предпочитаю видеть Mischlinge умершими естественной смертью".
Проблема бурно обсуждалась сразу после капитуляции Русско-Американского Альянса на Ваннзееской конференции, но радикальных решений по вопросу так и не приняли. В итоге "мишлинге" стали своего рода прослойкай, не подвергающейся сознательному истреблению и, даже имевшей некоторые шансы в лотерее, проводимой министерством численности населения.
Животные, обитавшие на фермах, само собой, к разумным не относилась.
Поняв, что подсознательно ищет оправдание неблаговидному проступку, Гуннар с ненавистью пнул лежащее в беспамятстве тело. Надо гнать прочь подобные мысли, загодя настраивающие на неудачу. Мироздание покоряется лишь уверенным в собственных силах и смело идущим к цели. А в его планы входило как можно быстрее спрятать концы в воду. И ублюдок, не съеденный сегодня ночью лишь по иронии судьбы, в этом поможет.
Нужно лишь быть твёрдым, таким как отец новой нации, Герман Геринг. Кстати, первого человека Тысячелетнего Рейха тоже можно обвинить в попрании устоев. Кого, как не еврея Эрхарда Мильха пригласил тогда ещё лишь Oberbefehlshaber der Luftwaffe* *(главнокомандующий военно-воздушными силами Германии) на один из важнейших постов находившегося в младенчестве Великого Государства?
Именно Герингу, бывшему во время первой мировой войны высококлассным летчиком. Адольф Гитлер поручил создание самого мощного в мире воздушного флота. Не имея возможности заниматься исключительно авиационными делами, Геринг позвал в министерство бывшего директора "Люфтганзы" Эрхарда Мильха. Человека, способного справиться с поставленной задачей. Правда, возникли определенные трудности: предки Мильха были евреями. Что являлось тягчайшим грехом. С помощью ловкого трюка Герингу, не так уж щепетильно относящегося к вопросам расовой чистоты, удалось обойти возникшее препятствие и "ариезировать" Мильха. У его матери взяли справку, что он не её родной сын, а отпрыск к тому времени умершего мужа-неврея.
В общем, совесть Гуннара абсолютно не мучила. Ни по поводу убийства проявившего неуважение мальчишки. Ни в связи с инициацией недоноска. К тому же, он - не цель а, всего лишь средство. Главное - покинуть пределы Фатерлянда. А там… Возможно, откажет двигатель, во время перелёта через Средиземное море. Или, взбесившийся абориген ударит ублюдка копьём с серебряным наконечником. В любом случае, мнимый Unterscharfuehrer SS* *(Унтершарфюрер СС - воинский чин примерно соответствующее общевойсковому званию сержант) назад не вернётся. Ни живым, ни мёртвым. И кто посмеет усомниться в рапорте награждённого двумя железными крестами и находящегося на отличном счету Гауптштурмфюрера* *(Hauptsturmfuehrer-SS - капитан). Гуннара Розенберга?
До прибытия на место сбора оставалось всего несколько часов, а следовало ещё позаботится о пропитании для новичка. Он должен выглядеть хорошо. По крайней мере, не привлекать внимания технического персонала. Безусловно, охотники, проводящие спецоперации за пределами Рейха - элита. Но даже это не возбраняет вездесущей службе безопасности совать свой длинный нос, куда не следует. Правда, их главная задача - выявление контрабанды. Неучтённого в накладной десятка-другого единиц "свежего мяса", являвшегося самой ходовой валютой в современной Европе.
Гуннар недовольно поморщился. Если бы не умники, сидящие наверху, как прекрасна была бы жизнь. Но тотальный контроль за пищевыми ресурсами, и очень жестокая квота на истребление, вынуждали ограничивать себя, довольствуясь скудным армейским рационом, да отводить душу во время облав.
Собственное поголовье было на строжайшем учёте. А несанкционированная охота приравнивалась к браконьерству и каралась немедленной смертью. Стоявшие у руля, пректасно знали, как держать в узде тех, кто в настоящее время составлял элиту населения Земли.
Заботой о сохранении на должном уровне собственных ресурсов и были продиктованы создания ловчих отрядов. Как правило, сафари устраивали на чёрном континенте. Обезьяны, населяющий наименее цивилизованный из регионов планеты, были довольно лёгкой добыча. Чего не скажешь о проявлявших достойную уважения стойкость жителях мусульманского мира.
Иногда, правда, давали плоды полёты за океан. Рейды в Латинскую Америку, чьё население в большинстве своём было плохо организованно и, вследствие удалённости от Старого Света, проявляло восхитительное благодушие, порой приносили неплохой улов. Но, патрульные самолёты береговой охраны США, несмотря на сравнительно малую скорость, наносили транспортникам ощутимый урон.
Несомненно, тихоходные колымаги, тарахтящие допотопными пропеллерами не могли тягаться с личными модулями ловцов. И в открытом бою всегда терпели поражение. Одна беда: как правило, они успевали уничтожить более громоздкие и, как следствие, медлительные грузовозы.
Чем руководствовались придурковатые янки, Гуннар понять не мог. Всё равно обречённые погибали. И, неизвестно ещё, какая смерть оказывалась более мучительной. Хотя, стоит ли пытаться понять образ мыслей животных, весь смысл существования которых в том, чтобы служить пищей сверх расе?
Новообращённый вновь зашевелился и, хлопнув ладонью по лбу, Гуннар бросился вон из дома. Надо же, чуть не опростоволосился! Ведь датчик гравилёта срабатывает на отпечатки пальцев. На рефлексирования по поводу, получится - не получится, просто не оставалось времени, а потому, добежав до утилизационного контейнера, он сбросил на землю трупы девушек и, вытащив тело незадачливого подчинённого, достал нож.
Сделав глубокий надрез вокруг запястья, засунул лезвие как можно глубже и, лёгкими движениями, подобными тем, что скорняки освежевывают животных, отделил ткани. Затем резко, словно перчатку сдёрнул кожу с окровавленной кисти, при этом вывернув наизнанку.
Затолкав тела обратно в мусорку, вернулся в дом. Тот, кто должен составить его алиби, всё ещё не пришел в сознание. Гуннар уронил бесформенный лоскут на пол и, проделал ту же операцию, на этот раз с живым. Почувствовав адскую боль, юный вампир зашевелился, но одним точным ударом в область затылка, садист отправил несчастного в беспамятство.
Кое-как натянув чужую плоть на пальцы только что созданного вурдалака, Гуннар на минуту задумался. Неизвестно, владеет ли это животное немецким. А попасть впростак из-за сущих мелочей очень не хотелось.
Разжав лезвием зубы подопытного, отрезал тому кончик языка. И, тут же чертыхнулся, поняв, что эта наивная предосторожность оказалась практически бесполезной.
Почуяв свежую кровь, молодой упырь тут же принялся жадно заглатывать, опустошая тем самым собственные вены. К счастью, ткани регенерировали настолько быстро, что зверский аппетит не дал тому умертвить самого себя. Имплантированная оболочка кисти тоже, как будто прижилась. Во всяком случае, на руке розовел свежий шрам. Пока ещё отвратительный и рваный, через пару дней он полностью рассосётся. Так же, как и отрастёт совсем ненужный этой скотине язык. Вернее, это могло бы произойти, если бы участь распластанного на полу в чужой гостиной создания не была предрешена.
Подойдя к телефону, Гауптштурмфюрер набрал номер Эльзиной подруги.
- Извините, фрау Рольфе у случайно не у вас? - Поинтересовался он, тем самым ещё раз подтверждая её алиби.
- Да, а это ты, Гуннар? - Хихикнула Марта.
Белокурый гигант поморщился. Мужиковатая Марта никак не походила на, хоть и крупную, но пропорционально сложенную и во всех отношениях приятную Эльзу, с которой он иногда и не без удовольствия проводил время. В другой день он бы с радостью ляпнул какую-нибудь двусмысленность, постаравшись задеть как можно больнее. Но, выказывать антипатию сейчас было, по меньшей мере, нецелесообразно и Гуннар прикусил язык. В фигуральном смысле, конечно. Хватит и того, что буквально эту операцию он проделал несколько минут назад.
- Да, мой Люцифер. - Проворковала Эльза. - Почему звонишь так поздно?
- Дела. - Не забывая о незримо присутствующем при разговоре "третьем лишнем", неопределённо ответил Гуннар. - Но, решив исправиться, я заглянул к тебе и никого не обнаружил. - Какая жалось. - Притворно вздохнула та. - И, чем же ты занимался? Как всегда трахал своего любовничка?
Гуннара передёрнуло от такого предположения. Но, так как именно сейчас нуждался в помощи, проглотил оскорбление, мысленно пообещав наглой стерве отомстить при первом удобном случае. Если разобраться, в происшедшем была виновата именно она. Он, командир отряда ловцов с младшим товарищем решил приятно провести время, перед завтрашней экспедицией. И даже был столь любезен, что прилетел со своим угощением. Эта же б… с… воплощение коварства, ухитрилась задурить мальчишке голову и спровоцировать ссору. В другое время и по иному поводу, Розенберг просто бы отшлёпал щенка. Но оскорбление в присутствии дамы в среде офицеров смывалось только кровью. К счастью, ритуальный кортик из аргентума находился при нём. Вообще-то, он бы с лёгкостью выпил наглеца досуха. Но, поскольку кровь существ одного вида практически не усваивается, пришлось бы долго очищать организм от побочных продуктов.
- Иногда я устаю от твоих милых шуток. - Невнятно пробормотал он и поспешил перейти к делу. - А что, Марта всё такая же запасливая, как всегда?
- Наверное. - Зевнула на другом конце провода Эльза. - А что, вам урезали паёк?
- Да нет. - Стараясь играть как можно убедительней, "объяснил" Гуннар. - Просто, один донор оказался слишком хлипким. Вот и пришлось делиться с напарником. Ты же знаешь, что для нас недоесть?
- Ни уму, ни сердцу! - Наигранно хохотнула Эльза. - Ладно, сейчас спрошу. Трубка стукнулась о столешницу, и чуткий слух вампира уловил недовольное бурчание.
- Значит, как на день Инициации прийти - так мы нос воротим! А как проголодался - так сразу и Марта понадобилась.
Стиснув зубы, чтобы не застонать, Гуннар молился, чтобы нытьё скорей прекратилось. До рассвета - всего ничего. А ещё надо привести валяющийся в гостиной полутруп в чувство и хотя бы поверхностно ознакомить с управлением летательного аппарата.
- Она согласна. - Вскоре сообщила Эльза. - Но, только в том случае, что ты пригласишь ее на бал, по случаю сто пятнадцатого дня рождения фрау Эммы.
- Но я не… - Смущённо пробормотал он.
- Ладно, не скромничай. - Протянула Эльза. - А то я в тебе разочаруюсь. Не ты ли хвастался личным знакомством с первым лицом в государстве?
- Хорошо. - Сдавленно просипел Розенберг.
После! Он подумает, как отвязаться от назойливой кобылицы Марты завтра! Сейчас же главное - добыть свежей крови. О том, что Эмма Зоннеман-Геринг, родившаяся в тысяча восемьсот девяносто третьем году и ставшая женой нынешнего и бессменного фюрера тысячелетнего Рейха в тысяча девятьсот тридцать пятом, через два года, после прихода нынешнего режима к власти, даже не подозревает о его существовании, он предпочёл благоразумно промолчать. Хотя… До знаменательной даты ещё целых полтора месяца. И, несмотря, на то, что вся германская элита начала подковёрную возню за полгода, можно ведь попросить аудиенции на общих основаниях. Первой леди Европы часто приходится заниматься решением социальных вопросов. А, кому, как не специалисту, по внешнеэкономической деятельности выступить с предложением… допустим, устройства новых резерваций, с целью ассимиляции некоторых центральноафриканских племён, скажем… на одном из островов средиземного моря. Обезьяны всегда отличались повышенной плодовитостью, и инициатива могла бы дать весьма ощутимые плоды.