Одновременно разрушилась и другая империя. 11 октября 1918 года император Австро-Венгрии Карл Габсбург объявил, что отказывается от участия в государственных делах Австрии и Венгрии. 17 октября Венгрия провозгласила независимость от Австрии. 3 ноября Австрия подписала соглашение о перемирии с Антантой. После падения Габсбургов в Вене сформировалось демократическое правительство. Министром иностранных дел стал Виктор Адлер, один из основателей и лидеров австрийской социал-демократической партии, основоположник "австромарксизма". Его сын Фридрих Адлер, физик по образованию, студенческий приятель великого физика Альберта Эйнштейна, осенью 1916 года застрелил премьер-министра Австро-Венгрии графа Карла Штюргка. Фридриха Адлера приговорили к смерти. В мае 1917 года в Москве солдаты и рабочие устроили демонстрацию протеста против приговора.
"Флаги, плакаты, митинги, музыка, пение и остановка на целый день трамваев, а следовательно, и затяжка войны на столько же, - вспоминал очевидец. - Может быть, в момент этой демонстрации австрийские социалисты, находящиеся на фронте против нас, убили или искалечили несколько сотен или тысяч наших солдат… А ведь Адлера-то едва ли и казнят".
Как в воду смотрел: свержение монархии освободило Фридриха Адлера.
А в Германии началась настоящая революция. Русская армия была в основном крестьянской, и солдаты рвались назад, к земле, которую надо было обрабатывать. Немецкая армия была в большей степени городской. Вернувшись домой, вчерашние солдаты не нашли работы из-за того, что война погубила экономику, и еще больше ожесточились.
4 ноября 1918 года портовый город Киль оказался во власти Совета рабочих и матросов. Повсюду появились красные флаги. У офицеров срывали погоны и отбирали оружие. Руководителем города стал социал-демократ Густав Носке. Его первый приказ - закрыть офицерское казино, офицеров кормить так же, как и рядовых солдат и матросов.
5 ноября революция победила в Любеке, 6 ноября в Гамбурге, затем в Бремене, Ганновере, Лейпциге, Штутгарте и Мюнхене. В столице Баварии власть оказалась в руках Курта Эйснера, лидера независимых социал-демократов. Это был интеллигент маленького роста, в очках в металлической оправе и с бородой, по профессии музыкальный критик. Он жил и работал в Берлине, пока не оставил жену с пятью детьми и не переехал в Мюнхен к молодой журналистке.
До середины октября 1918 года Курт Эйснер сидел в тюрьме по обвинению в антивоенной агитации. Он вышел на свободу и сразу же оказался во главе демонстрации.
В день, когда Австрия подписала соглашение о перемирии, Эйснер обратился к толпе с речью. Он требовал, чтобы и Бавария вышла из войны. Толпе так понравилась его речь, что через четыре дня Эйснер и его единомышленники подчинили себе весь Мюнхен. Бавария провозгласила себя республикой. Власть перешла к Совету рабочих и солдатских депутатов, который 11 ноября подписал соглашение о перемирии. Эйснер извлек из архива баварского министерства иностранных дел и предал гласности документы, свидетельствующие о виновности Германии в развязывании мировой войны.
9 ноября революция достигла Берлина, где началась всеобщая стачка.
"День, которого Маркс и его друг Энгельс страстно ждали всю свою жизнь, - писал современник, - наступил. В столицу империи боевым строем вступает революция. Твердой, ритмической поступью рабочие батальоны из Шпандау и пролетарских окраин на севере и востоке Берлина движутся к центру города, твердыне императорской власти. За ними десятки тысяч. Они идут и идут".
Никто не сопротивлялся. Офицеры не протестовали. Они ощущали, что происходят перемены, которые им непонятны. Революция победила в Берлине без единого выстрела. Рабочие пришли к рейхстагу с требованием немедленного мира. С балкона к ним обратились лидеры социал-демократов Филипп Шейдеман и Фридрих Эберт, которые обещали немедленно выйти из войны и провозгласили Германскую республику.
Макс Баденский с облегчением передал пост канцлера Фридриху Эберту. Тот предложил принцу Максу принять на себя обязанности регента. Принц отказался - он уже был сыт политикой по горло. Эберт призвал созвать конституционную ассамблею, которая создаст основы демократической республики.
Перед Берлинским дворцом выступал лидер левых социал-демократов Карл Либкнехт:
- День революции наступил! Мы добились мира. Мы должны напрячь все силы, чтобы образовать правительство рабочих и солдат и создать новый государственный строй пролетариата, строй мира, счастья и свободы.
"Карл Либкнехт был самым популярным из молодых немецких социалистов, - вспоминала Анжелика Балабанова, видный деятель Коминтерна, - и вождем левого крыла партии. Карл не только выполнял любую работу и брал на себя любые обязанности, какие от него требовались, но он постоянно искал себе новой работы и деятельности. Он отличался страстным, беспокойным и бурным характером. Мне всегда казалось, что этому человеку не суждено умереть в своей постели".
Социал-демократы отменили цензуру, разрешили свободу собраний и союзов, объявили амнистию по политическим делам, пообещали восьмичасовой рабочий день, избирательное право для женщин, отделение церкви от государства. Но ноябрьская революция в Германии не была социалистической, это была буржуазная революция, и радикализм Либкнехта, возглавившего компартию, не соответствовал представлениям и желаниям большинства немцев.
Карл Либкнехт напрасно призывал берлинцев:
- Встань смелее на другую точку зрения и взгляни на мир иными глазами! Пока что ты смотришь на него как на неправильно повешенную картину.
Новое немецкое правительство больше всего боялось левых радикалов, которые поднимали восстания от Силезии до Рурской области. Фридрих Эберт искал помощи у армии, хотел, чтобы солдаты подавили восстание. Но возвращающиеся с фронта войска не желали исполнять приказы. Выход нашел молодой майор Генерального штаба Курт фон Шляйхер. Он предложил поискать среди демобилизованных солдат и офицеров добровольцев, согласных наводить порядок и стрелять в толпу. Из них формировали "Фрайкорс", добровольческие корпуса.
Вербовали солдат, которые не хотели возвращаться к мирной жизни и не спешили разоружаться, оставшихся без дела и озлобленных офицеров и вчерашних студентов крайне правых убеждений. Со временем "добровольцы" начнут вступать в штурмовые отряды Гитлера. Они принесут с собой боевой опыт подавления революции, разгона демонстраций, пыток арестованных и расстрелов без суда и следствия.
СМЕРТЬ РОЗЫ И КАРЛА
Советы рабочих и солдатских депутатов не могли противостоять этим частным армиям.
Когда правительство 4 января 1919 года сместило берлинского полицай-президента Эмиля Эйхгорна, это стало поводом для восстания. Эйхгорна, деятеля независимой социал-демократической партии, начальником столичной полиции назначил Берлинский Совет рабочих и солдатских депутатов. Он был своего рода символом ноябрьской революции. По призыву коммунистической партии, образованной из "Союза Спартака", сотни тысяч берлинских рабочих в знак протеста 5 января 1919 года вышли на улицы. Вечером они объявили правительство низложенным. Красную армию должен был возглавить Карл Либкнехт.
Правительство приняло решение подавить восстание. Но кто возьмет на себя эту миссию? Вызвался депутат рейхстага и редактор партийной газеты Густав Носке, которого срочно вызвали в Берлин из портового Киля. Носке в юности осваивал ремесло корзинщика, в шестнадцать лет присоединился к социал-демократам.
- Кто-то из нас должен же, наконец, взять на себя роль кровавого усмирителя, - холодно сказал Носке. - Я не боюсь ответственности.
Войска под командованием военного министра 12 января пустили в ход артиллерию и овладели Берлином. Искали популярных лидеров левых социал-демократов Розу Люксембург и Карла Либкнехта. Вечером 15 января их выследили и доставили в штаб гвардейской стрелковой дивизии. После короткого допроса им сказали, что отправят в тюрьму Моабит.
Когда Либкнехт вышел на улицу, солдат Отто Рунге дважды сильно ударил его по голове прикладом винтовки, затем его добили и сдали тело как неопознанный труп на станцию скорой помощи. Через несколько минут вывели Розу Люксембург. Рунге и ее ударил прикладом. Потерявшую сознание женщину втащили в автомобиль и выстрелом в голову покончили с ней. Тело сбросили в канал.
В официальном сообщении говорилось, что обоих пришлось застрелить "при попытке к бегству". Со временем это станет популярной формулой.
В награду за усмирение Берлина Густав Носке был назначен военным министром.
"Когда я утром явился в министерство, - вспоминал Носке, - то нашел своих подчиненных совершенно подавленными этим происшествием. Я смотрел на это гораздо спокойнее… Кто-то должен был сделать безвредными этих нарушителей всеобщего покоя".
Военный министр вошел в историю как "кровавая собака Носке".
Когда весть об убийстве Карла Либкнехта и Розы Люксембург пришла в Россию, на заседании Петроградского Совета прощальное слово произнес Лев Троцкий:
"Мы получили официальное германское сообщение, которое изображает убийство Либкнехта и Люксембург как случайность, как уличное "недоразумение", объясненное недостаточной бдительностью караула перед лицом разъяренной толпы. Какой удар! Какое предательство!
Кровь Карла Либкнехта и Розы Люксембург вопиет. Эта кровь заставит заговорить мостовые Берлина, камни той самой Потсдамской площади, на которой Либкнехт первым поднял знамя восстания против войны и капитала. Днем раньше или позже на улицах Берлина будут из этих камней воздвигнуты баррикады. Восстание германского пролетариата еще впереди. Это была могучая рекогносцировка, глубокая разведка в лагерь противника. Несчастье в том, что в разведке пали два лучших военачальника. Это жестокий урон, но это не поражение. Битва еще впереди!"
В реальности смерть двух пламенных политиков была тяжелым ударом для только что созданной компартии Германии и концом восстания.
Кто сегодня вспоминает Карла Либкнехта или Розу Люксембург? Кто ныне замолвит доброе слово за женщину, убитую 15 января 1919 года?
Тот, кто и через семь десятилетий после смерти способен поднять людей на демонстрацию, этого заслуживает. Открытые выступления против коммунистического режима в Восточной Германии начались в 1988 году с уличного шествия под лозунгами из Розы Люксембург: "Свобода - это прежде всего свобода инакомыслия".
Она предвидела, что произойдет в Советской России, когда утверждала: "Свобода лишь для сторонников правительства, лишь для членов одной партии - сколь бы многочисленными они ни были - это не свобода. Свобода всегда есть свобода для инакомыслящих. Не из-за фанатизма "справедливости", а потому, что от этой сути зависит все оживляющее, исцеляющее и очищающее действие политической свободы; оно прекращается, если "свобода" становится привилегией".
Но ГДР больше нет, нет и немецкого коммунистического движения, одним из лидеров которого в краткий миг после Первой мировой войны была Роза Люксембург. Ее исторический спор с Лениным о праве человека на свободу и при социализме, в котором они оба проиграли, закончен.
"Роза Люксембург, - писала одна из деятельниц Коминтерна Анжелика Балабанова, - принадлежала к тому поколению известных женщин, которым приходилось бороться с почти непреодолимыми препятствиями, чтобы добиться возможностей, которые мужчины того времени получали как нечто само собой разумеющееся. В то время, чтобы добиться интеллектуального признания, женщине требовались жажда знаний, много упорства и железная воля. Роза Люксембург обладала этими качествами в полной мере".
Во врагах у нее недостатка не было. Кто-то из них заплатил Отто Рунге шесть тысяч рейхсмарок, чтобы он раскроил неистовой революционерке череп. Товарищи по партии неустанно сокрушали ее в идеологических дискуссиях - до и после смерти. Если бы советская власть еще существовала, то по случаю ее юбилея на научной конференции в Институте марксизма-ленинизма при ЦК КПСС ангажированный на сей случай оратор перечислил бы множество ее ошибок и заблуждений. Российские коммунисты давно убедились в ее неправоте, прочитав знаменитый памфлет Розы о русской революции.
Может быть, ее поминают в Польше, где она родилась?
Она принадлежала к основателям небольшой Социал-демократической партии Польши и Литвы, боровшейся с партией Юзефа Пилсудского. Большинство поляков жаждали национального самоопределения, то есть отделения от России. Роза Люксембург, напротив, желала единства польских и русских рабочих.
"Со всех сторон нации и малые этнические группы заявляют о своих правах на образование государств. Истлевшие трупы, исполненные стремления к возрождению, встают из столетних могил, и народы, не имевшие своей истории, не знавшие собственной государственности, исполнены стремления создать свое государство. На националистической горе Вальпургиева ночь", - некоторые ее фразы словно написаны сегодня.
Роза Люксембург была невысокого мнения о праве народов на самоопределение: это "метафизическая формула, которая оставляет на усмотрение каждой нации решение этой проблемы". Роза стремилась прежде всего выяснить: полезна ли национальная независимость для самого народа, для его соседей и для социального прогресса? Есть ли экономические условия для возникновения нового государства?
На свете существуют тысячи языков, но меньше двухсот государств. Она опасалась средневековой анархии, к которой может вернуться Европа, если каждая этническая группа потребует создания собственного государства. Через семьдесят лет после смерти Люксембург, когда началась резня в югославских республиках, оказалось, что она была права.
Но кому ныне нужен интернационализм Розы Люксембург? Кто прислушается к коммунистической революционерке, к польской еврейке, безродной космополитке, считавшей, что каждый волен выбирать себе гражданство?
Последнее парадоксальное напоминание о Розе - строчки из дневника Йозефа Геббельса, изданного на русском языке. Геббельса издают, Люксембург - нет. Соратник Гитлера, будущий секретарь столичного горкома партии и министр народного просвещения и пропаганды национально-социалистической Германии, летом 1924 года прочитав "Письма Розы Люксембург из тюрьмы Карлу Либкнехту", записал в своем дневнике: "Похоже, идеалистка. Порой поразительна ее искренность, теплый, ласковый, дружеский тон… Во всяком случае, Роза страдала за свою идею, годами сидела за нее в тюрьме - наконец, умерла за нее. При наших размышлениях об этом забывать нельзя…"
Можно подумать, что молодой Геббельс ей сочувствует. Но несложно представить, что бы он с нею сделал, если бы Роза Люксембург была жива, когда национальные социалисты пришли к власти…
А в Мюнхене сходная же судьба постигла Курта Эйснера. Его партия 12 января 1919 года проиграла выборы в Национальное собрание Баварии. Эйснер вовсе не был большевиком, каким его изображали. Потерепев поражение на выборах, он решил подать в отставку с поста министрапрезидента. 21 февраля 1919 года, когда он направлялся в ландтаг, чтобы объявить об этом, его прямо на улице выстрелом в голову убил молодой офицер рейхсвера граф Арко цу Валлей.
Возможно, офицер сделал это потому, что его отказались принять в тайное националистическое общество "Туле" из-за матери-еврейки. И граф Арко хотел доказать, что он "храбрее их всех".
Ответом на убийство Эйснера стал приход к власти в Мюнхене крайне левых, коммунистов и анархистов. Совет рабочих и солдатских депутатов 7 апреля провозгласил Баварию советской республикой. Под председательством бывшего эсера Евгения Левинэ, родившегося в России (он перебрался в Германию в 1908 году), коммунисты образовали из пятнадцати человек Комитет действия. Правительство бежало. Баварскую Красную армию возглавил Рудольф Эгльхофер. Вот комитет Левинэ действовал по-большевистски, расстреливал "врагов революции" и сильно напугал баварцев.
В Баварии Советы продержались дольше, чем в Берлине. Но в апреле 1919 года двадцать тысяч человек - федеральные силы, войска из Вюртемберга, Баварский добровольческий корпус полковника Франца Риттера фон Эппа и добровольческий корпус "Оберланд" - начали наступление и 1 мая взяли Мюнхен под полный контроль. Особой жестокостью отличалась так называемая бригада Эрхарда, одна из частных антикоммунистических армий. После окончания Первой мировой капитан-лейтенант Герман Эрхард собрал оставшихся без дела и озлобленных морских офицеров для уничтожения коммунистов.
В марте 1919 года прусский министр народного просвещения обратился к учащейся молодежи с открытым письмом: "Добровольцы, вперед! Поток большевизма грозит прорвать на востоке наш защитный пограничный вал. Гидра анархии и гражданской войны поднимает голову внутри страны. Спаси свое отечество, немецкая молодежь! Вы должны помочь правительству поддержать порядок. Вступайте в добровольческие отряды! Защищайте культурное наследие своих предков, спасайте свое будущее! Помоги, немецкая молодежь!"
Евгения Левинэ "добровольцы" расстреляли без суда. Он умер со словами:
- Да здравствует мировая революция! Мы, коммунисты, сильнее смерти!
Красные флаги исчезли. Бавария вошла в состав Веймарской республики, образованной Национальным собранием в Веймаре в феврале 1919 года.
"Германская революция восемнадцатого года не была тщательно подготовленной и спланированной акцией, - считал Себастиан Хафнер, посвятивший революции книгу. - Она была всего лишь побочным продуктом военного поражения. Народ убедился в полной бездарности своих военных и политических вождей и изгнал их. И все они, начиная с кайзера, предпочитали исчезнуть тихо и незаметно. Власть буквально валялась на улице. Среди тех, кто ее подобрал, настоящих революционеров было немного, да и они не имели ясного представления о том, что и как они собираются делать. То, что практически всех перестреляли самое позднее через полгода после революции, свидетельствует не столько даже об их невезучести, сколько именно о бездарности".
В те ноябрьские дни 1918 года ефрейтор Гитлер, которому доктор Фостер вернул зрение, пытался устроиться в жизни. 10 ноября он узнал, что в Германии революция - кайзер Вильгельм II бежал. Повсеместно власть переходила к Советам рабочих и солдатских депутатов. Первая мировая война закончилась.
"Я не выдержал, - писал Гитлер в "Майн кампф". - У меня все поплыло перед глазами. Я ощупью добрался до палаты, бросился на койку и зарылся горящей головой в одеяло и подушку. Со дня смерти матери до сих пор ни разу я не плакал… Когда газом выело мои глаза и можно было подумать, что я ослеп навеки, я на мгновение пал духом. Тогда я подчинился неизбежному и с тупой покорностью нес свою судьбу. Но теперь я не мог больше. Я заплакал. Личное горе отступило на задний план перед великим горем нашего отечества…"
19 ноября 1918 года Гитлера признали негодным к военной службе и выписали из лазарета. В Мюнхене он явился в казармы 7-й роты 1-го запасного батальона 2-го Баварского пехотного полка. Здесь власть принадлежала солдатскому совету, солдаты ходили с красными бантами. Бавария провозгласила себя республикой, у власти были социалисты.