Автомат Калашникова на коленке я, конечно, не соберу. Но почему бы не воспользоваться другими изобретениями? Меня, например, убивает отсутствие связи. Управлять двумя фрегатами - не такое уж простое дело, даже если они находятся в пределах видимости друг друга. А если шторм, и корабли разделятся? Искать друг друга замучаешься.
В общем, пока мы искали союзника и готовились к экспедиции на золотые прииски, я решил опробовать одну свою придумку. Не помню, когда изобрели рупор, но пока я этой нужной штуки еще не встречал, а боцманская дудка явно не могла его заменить. Так что флаг мне в руки, нужно попробовать изобрести сей необходимый девайс. В идеале, конечно, хотелось бы создать двухметровый рупор. Он позволил бы доораться до соседнего корабля. Однако начинать следовало с малого. И для почина сделать хотя бы обычный рупор.
А компаньон для опасного приключения неожиданно нашелся сам.
Глава 6
Трактир "Веселый висельник" как-то незаметно превратился в нечто вроде нашей базы. Сначала, впечатлившись кормежкой, сюда перебрался Джереми, а затем заведение стали посещать и остальные члены наших команд. Я уговорил Абигейл нанять помощниц, поскольку она явно перестала справляться, а я не хотел, чтобы моя женщина надрывалась. Тем более, по моей вине.
В общем-то, я был достаточно богат, чтобы купить на Тортуге поместье и позволить Абигейл бросить работу. Но она напрочь отказывалась от такого варианта. Говорила, что со скуки спятит в пустом доме, поскольку я провожу в море гораздо больше времени, чем на берегу. Логично в принципе. Ведь даже возвращаясь на Тортугу, я постоянно находил для себя дела. Причем связано это было не только с текущим ремонтом корабля и пополнением запасов, но и с тренировками.
Несмотря на то, что я читал множество книг про пиратов, да и фильмов посмотрел немало, в первом же бою, когда мы захватили "Санта-Барбару", я понял, что быть флибустьером - это несколько не то, что я себе представлял. Кто из пацанов, читая книжки про джентльменов удачи, не мечтал о парусах, море и приключениях? Но в реальности все оказалось не так весело. И если бы не опыт О'Брайена, я сильно сомневаюсь, что смог бы вписаться в этот мир.
Первый абордаж нам удался только чудом. Бывшие каторжники подобного опыта не имели. И с физической подготовкой у них было не очень, особенно после полугода тяжелой работы на плантациях. Все-таки, для того, чтобы сигать с палубы одного корабля на палубу другого, нужны определенные навыки. И сразу, как только мы вернулись на Тортугу, я организовал тренировки. Предупредив губернатора, разумеется.
Объектом нашего внимания стало старое корыто, слишком пострадавшее в боях, чтобы плавать дальше, но еще удерживающееся на плаву. Его планировали разбирать (корабельные запчасти - не самый дешевый товар), ну а я решил воспользоваться ситуацией и погонять своих ребят. Да и сам размялся по полной, чего уж там.
Тренировки дали прекрасный результат - абордажи у нас получались быстрые и очень эффективные. И теперь я хотел погонять свою команду, обучая правильно брать укрепления. Что-то мне подсказывает, что место, где хранится золото с приисков, должно быть хорошо защищено. И, решив подстраховаться, я заплатил каменщикам, чтобы они возвели позади "Веселого висельника" высокую крепкую стену хотя бы метра три длиной.
Особым воодушевлением команда не горела, но и не спорила. Я по-прежнему считался удачливым капитаном, а потому мне подчинялись. Как говориться, тяжело в учении - легко в бою. А брать на шпагу крепости - это очень непростое занятие. На мое счастье, О'Брайен имел подобный опыт в своей военной карьере и знал, как нужно действовать.
Со временем, двойственность моей души прекратила меня пугать и раздражать. Нам удалось ужиться и помогать друг другу в разные моменты жизни. Скажем честно, от О'Брайена пользы было гораздо больше, чем от меня. Он лучше был приспособлен к этому жестокому времени. Единственное, чем я мог похвастаться - некоторые знания из будущего. Но воспользоваться ими нужно было еще суметь.
И да, кстати, местный народ вовсе не собирался впадать в экстаз от разных попаданческих предложений. Например, я пытался привнести некоторые изменения в свою одежду в сторону упрощения. Но меня не поняли. И даже сделали замечание в том смысле, что если я богат, значит, надо следовать моде. Лучше всего парижской, но можно и испанской. Положение обязывает. Хорошо хоть на корабле я могу немного расслабиться, поскольку скакать по качающейся палубе в длиннополом камзоле, парике и туфлях на каблуках - это особо изысканное извращение.
Хотя Питта, вроде бы, эти одеяния в стиле "павлин, сошедший с ума от тщеславия", совершенно не напрягают. Напротив. Мой приятель ударился во все тяжкие, покупая яркие и кричащие наряды. Как и любого, неожиданно разбогатевшего человека, его несло. Джереми словно стремился всем продемонстрировать, что у него водятся деньги. Помнится, в 90-х, когда батя неожиданно поднялся на продаже шмотья из Турции, я малиновый пиджак в школу носил. А был бы постарше, наверняка, и золотую цепь в палец толщиной выпросил бы.
С возрастом вся эта дурь прошла, и я начал ценить вещи за их качество, а не внешний блеск. А с годами, данное отношение перешло и на окружающих людей. Полагаю, Джереми тоже перебесится, и вернется к нормальной одежде. Поймет, что качество ткани и пошива куда важнее, чем аляповатая мишура.
Хотя век, конечно, диктует свои правила. Пышность и блеск сейчас - правило, а не исключение. И довольно сложно удержаться на грани, не превратив лоск в безвкусицу. Если уж сам законодатель мод Людовик XIV носит ленты, кружева и парик, то что говорить об остальных смертных. Хорошо хоть не заставляют марлезонские балеты танцевать и изящным стихосложением заниматься. Хотя последнее, пожалуй, О'Брайен мог бы…
Однако лично меня интересовали более приземленные вещи. Например, где бы взять еще 3 корабля и 600 человек, чтобы попытаться-таки ограбить Маракайбо. Золотые прииски Санта-Мария на Мэйне были, можно сказать, тренировочным этапом перед феерической эпопеей. Ну и денег я планировал там поднять больше, чем с одного отдельного корабля. Впереди меня ожидала сложная операция по захвату Маракайбо, а она требовала финансирования, и немалого.
Компаньон для грядущего предприятия, как ни странно, нашелся сам. При всей моей нелюбви связываться с посторонними капитанами и кораблями, на которых были свои правила (а зачастую никаких не было), я понимал, что один не потяну захват Маракайбо. И осознавал, что потенциального компаньона неплохо было бы проверить в деле прежде, чем затевать длительную и опасную операцию.
Что сказать? Судьба, видимо, ко мне благоволила. Мы с Джереми, устав спорить и перебирать кандидатуры для возможного сотрудничества, сидели в "Веселом висельнике" и пили превосходное испанское вино, позаимствованное на одном из захваченных кораблей. До появления брендов "Редерер" и "Вдова Клико" оставалась еще сотня лет, так что приходилось обходиться тем, что производилось в 17 веке. Не самый плохой вариант, кстати. Парочка бутылок под хорошую закуску поспособствовала улучшению нашего настроения, а потому подошедшего к нам типа мы встретили благодушно.
На первый взгляд, незнакомец был похож на вельможу. Однако ухватки выдавали в нем не легкомысленного щеголя, а такого же джентльмена удачи, как и я. Высокий, широкоплечий брюнет примерно 40 лет с жесткой складкой губ, военной выправкой и холодным взглядом ощущался опасным противником. Единственное, что несколько портило смазливую внешность - воистину брежневские брови. Картинно отставив шпагу, незнакомец в самых изысканных выражениях поинтересовался, кто из нас является знаменитым капитаном Бладом. Я представился и поинтересовался, с кем, собственно, имею честь.
- Мое имя шевалье де Монбар, по прозвищу Истребитель, - сообщил пират, надменно вздернув породистый нос. - Вы, должно быть, слышали обо мне.
Так вот ты какой, северный олень! Разумеется, я слышал о Монбаре, как и многие флибустьеры. Да и в различных повествованиях о пиратах его имя встречалось мне не раз и не два. Насколько я помню, многие исследователи считали этого персонажа вымышленным. Однако в данной реальности он вполне себе был жив и прекрасно себя чувствовал . Занятно было встретиться с такой известной личностью. Почти так же, как если бы вживую увидеть Генри Моргана.
- Я слышал, вы ищете компаньона для какого-то весьма прибыльного дела, - забросил удочку Монбар после того, как я пригласил его присесть и присоединиться к нашей компании.
- Не думал, что знаменитый Истребитель нуждается в чьей-нибудь компании, - удивился я.
Монбар считался довольно удачливым флибустьером. У него, как и у меня, было под началом два фрегата и примерно две сотни пиратов. Причем бОльшая часть из них - индейцы. До меня доходили слухи, что Монбар часто прибегал к жестоким пыткам и вроде как сражался не ради добычи, а ради славы и для того, чтобы покарать испанцев, но я как-то не очень в это верил.
Нет, по поводу возможных пыток у меня никаких сомнений не было. Время на дворе жестокое, а флибустьеры - народ лихой и не расположенный к сантиментам. Да и остальные от пиратов не слишком отставали. Иногда мне даже казалось, что народ соревнуется в жестокости, причем вне зависимости от национальности и социальной принадлежности.
Гораздо больше сомнений вызывала легенда о том, что Монбар, захватив испанский корабль, мог выкинуть за борт не только команду, но и все добро. Кто бы с ним стал плавать на таких условиях? Команде на что-то надо жить. Да и пополнять припасы - не самое дешевое удовольствие. Особенно учесть, что на некоторые вещи цены в колониях были гораздо выше, чем на материке. При всем моем финансовом благополучии даже меня жаба давила, когда приходилось порох закупать.
Да и слухи о аскетизме Монбара как-то не слишком подтверждались. Говорили, что пират, якобы, пил только воду, не интересовался картами и был довольно холоден к женскому полу. Насчет карт не знаю, но вино он пил наравне с нами, да и симпатичным служанкам довольно активно оказывал знаки внимания.
В результате довольно долгой беседы выяснилось, что Монбар действительно любил делать широкие жесты, легко спуская все, что награбил. В итоге, пират оказался на мели, и ему срочно требовалось поправить свое финансовое положение. В детали Монбар не вдавался, но я так понял, что он планировал серьезную операцию на материке, и ему требовалось дополнительное финансирование. Захват отдельного корабля данную проблему может и не решить.
Судя по всему, Монбар планировал очередную эпопею по освобождению индейцев от рабства. Не знаю уж, почему француз так проникся судьбой краснокожих, но он реально воевал за их интересы. Легенда о прочитанных в юности книгах, толкнувших его на подвиг, казалась мне сомнительной. В любом случае, итоги деятельности Монбара были на лицо. Индейцы превозносили его, как одного из своих идолов, с удовольствием служили в его экипажах, были ему верны и готовы отдать за него жизнь. Немудрено, что при такой поддержке Монбар считался флибустьером-одиночкой и не слишком искал союзников в пиратском мире.
Я так и не понял, почему шевалье выбрал именно меня для совместного похода. Вариантов у него было множество. Однако глупо не воспользоваться подвернувшимся шансом, и я поведал, что хочу прогуляться до золотых приисков Санта-Мария на Мэйне и обязательно захватить корабль, поскольку в дальнейшем планирую разграбить Маракайбо. Причем детали и сроки последней операции я обсуждать не хочу, чтобы слухи раньше времени не дошли до испанцев.
Монбар сначала утверждал, что для исполнения его планов ему вполне хватит добычи с золотых приисков, и опасный поход на Маракайбо не слишком его интересует, но я напомнил, что Олоне в свое время целых две недели грабил город. И это при том, что три четверти населения успели перебраться в Гибралтар и унести с собой все самое ценное. Да и Морган поживился не слабо. Правда, у него было 10 кораблей и примерно 800 человек , но я надеялся, что мы справимся меньшими силами. У нас с Монбаром уже есть четыре фрегата и четыре сотни пиратов. Вполне можно захватить еще два корабля и пригласить с собой в поход человек двести.
По взаимной договоренности мы решили не втягивать посторонних людей в свой союз. На тех кораблях, которые планировалось захватить, капитанские должности должны были занять верные нам люди. Предварительно, наши с Монбаром силы были равны, так что грядущую добычу мы планировали делить пополам. Однако ко времени похода на Маракайбо многое могло измениться. Неизвестно даже, устроит ли нас наше сотрудничество, так что мы не стали заглядывать далеко вперед. Пока перед нами стоит задача ограбить золотые прииски. Вот вернемся из похода с прибылью - тогда будем думать дальше.
После долгих обсуждений и уточнений, я и Монбар заключили договор, который подписали не только мы сами, но и, как это было принято, выборные представители обеих команд. Этот договор, помимо всего прочего, предусматривал, что все трофеи, захваченные каждым из кораблей, даже в том случае, если они будут действовать не в совместном бою, а вдали друг от друга, должны строго учитываться. Тот, кто сумеет захватить добычу, оставлял себе три пятых доли захваченных трофеев, а остальное обязан был передать другому кораблю. Предполагалось, что эти доли будут честно поделены между командами.
Между прочим, несмотря на весь свой дворянский гонор, Монбар оказался вполне вменяемым человеком, не чуждым новшеств. И узнав, что мои ребята тренируются брать стены, он присоединил к ним своих индейцев. Что сказать… краснокожие показали класс! Недостаток умений компенсировался отсутствием страха и потрясающей ловкостью. И это не говоря уж о том, что не было людей, равных индейцам по умению сливаться с природой.
Пока я не попал на Тортугу, для меня индейцы были только персонажами фильмов и книг. Впрочем, как и пираты. Надо сказать, встреча с реальностью изрядно подкорректировала романтизированный образ краснокожих. И, честно говоря, серб Гойко Митич до сих пор кажется мне более "настоящим" индейцем, чем встреченные реальные персонажи.
К сожалению, соблюдение элементарных гигиенических требований для индейцев было неподъемной задачей. Да и сам Монбар не усердствовал. А вот я, зная, как много бед может принести элементарная неаккуратность (особенно в местном климате) гонял своих ребят, как сидоровых коз, заставляя мыть руки, мыться самим, как минимум раз в неделю стирать одежду и надраивать палубу.
Во время тренировок опробовали мы и рупор. Ну…. Что сказать. Хреновый из меня прогрессор. А моя придумка - абсолютно негодная вещь для связи между кораблями. Тут, пожалуй, больше подошел бы пушечный выстрел, а то и бортовой залп. Вот только стоит такое удовольствие… не вариант, короче.
Затем я задумался о том, что знаки друг другу можно подавать флагами. Однако вспомнив, насколько хреновая и дорогая оптика в 17 веке, решил от этой идеи отказаться. Вспомнил третий фильм про "Неуловимых", но махание руками оказалось тоже не слишком эффективным. Причем по той же причине. Хоть сам оптику налаживай! Знать бы еще, как это делается…
В общем, к тому моменту, как пришло время отправляться в поход, вопрос со связью так и не было решен. Так что оставалось надеяться на хорошую погоду. Запасы были сделаны, паруса подняты, и мы отправились в путь.
Больше всего меня волновала проблема укрытия кораблей. Золотые прииски располагались в глубине материка, и у меня были опасения, что пока мы грабим испанцев, испанцы могут ограбить нас. Потерять корабли не хотелось бы. Разумеется, на борту останется часть команды, но этого могло оказаться мало.
Поскольку доверял я только Джереми, командами на наших кораблях останется командовать именно он. С собой я брал только самых отчаянных рубак. Собственно, и Монбар поступил именно так же. По сути дела, всего примерно половина пиратов должна была отправиться с нами вглубь материка, человек двести.
Благодаря индейцам, знавшим берег как свои пять пальцев, нам удалось найти удобную бухту в Дарьенском заливе и удачное место для высадки. Густые тропические леса казались непроходимыми, но у краснокожих были свои проверенные, надежные тропы. Эх, мне бы хоть на денек в свой мир попасть перед тем, как лезть в эти дебри! Прививки сделать, антидот приобрести и пистолет заиметь нормальный. Живущие здесь хищники и ядовитые змеи отбивают любое желание путешествовать по этим местам. Но деваться некуда.
Индейцы Монбара быстро нашли своих местных братьев, желающих заработать на переноске нашего скарба. Тащить нужно было многое - начиная с пушек и заканчивая походной посудой. Отправившиеся в поход пираты вооружились до зубов и тоже несли на себе приличный груз.
Индейская тропа была не слишком широкой, а потому толпа в две сотни человек растянулась на приличное расстояние. И двигались мы не слишком быстро - дорога оказалась сложной. К тому моменту, когда мы достигли крупного индейского поселения, все настолько устали, что даже не сразу добрались до щедрого ужина, приготовленного для гостей. Мы с Монбаром решили дать ребятам хорошенько отдохнуть. Впереди нас ждало еще, как минимум, три дня пути, так что набраться сил не помешает.
Присоединяться к пиршеству у меня не было никакого желания. Начитавшись в свое время о некоторых "милых" индейских традициях в приготовлении еды, я жевал только мясо, которое мог опознать, и лишь для того, чтобы не обидеть индейцев отказом разделить с ними пищу. Монбар, кстати, поступал примерно так же, что не удивительно, учитывая, что он-то с обычаями краснокожих был знаком лично, а не из книг.
Подобных ночевок у нас было еще две, и каждый раз повторялся ритуал встречи. Обмен подарками (ножи и бусы на бананы и сахарный тростник), застолье (если так можно назвать посиделки на земле без всяких признаков стола и с большими листьями вместо тарелок) и утром опять в дорогу.
Однако если мы думали, что самым трудным был переход по тропическому лесу, то вскоре поняли, что ошиблись. Передвижение на индейских каноэ по реке Санта-Мария оказалось не менее сложным. Периодически приходилось останавливаться и перетаскивать лодки через пороги или упавшие деревья. Если учесть, сколько на них всего было нагружено - не самое приятное занятие.
Одноименный с рекой городок, где испанцы хранили добытое на приисках золото, не произвел на меня впечатления. Несколько деревянных одноэтажных строений, крытых пальмовыми листьями или тростником, маленькая часовня и форт. Да я бы такое убожество даже деревней постеснялся назвать, не то что городом!