Надо отдать Волверстону должное - он вернулся довольно быстро. Родись он в мое время, точно попал бы в какой-нибудь спецназ, поскольку отличался необычайной отвагой, владел любым оружием и очень быстро соображал, как нужно действовать в нестандартной ситуации. Вот и на этот раз он привел с собой не одного, а троих пленников, и уже успел допросить их поодиночке, как лучше подойти к городу.
Военный совет срочно собрали еще раз. Поскольку выяснилось, что существует обходной путь, который позволяет напасть на Гибралтар с возвышенности и с тыла, мы решили воспользоваться именно им. А чтобы у испанцев не возникло ненужных подозрений, часть пиратов будет отвлекать внимание на себя, вновь нападая с главного направления.
Каково же было наше расстройство, когда выяснилось, что все наши ухищрения были напрасными! Видимо, испанцы слишком хорошо помнили, чем для них закончились нападения Олоне и Моргана, а потому в городе практически никого не осталось. Ну а после захвата Гибралтара выяснилось, что испанцы заклепали пушки, увезли с собой порох и соорудили несколько засад на дороге, по которой уходили.
Мало того, мы все чуть не отдали богу души. Надеясь все-таки обнаружить порох, который испанцы вывезти не успели, пираты заглянули в один из подвалов крепости, и таки нашли, что искали. Вот только огонь от зажженных фитилей уже подбирался по пороховым дорожкам и горел на расстоянии дюйма от большой кучи пороха. Еще бы несколько секунд, и мы бы взлетели на воздух вместе с крепостью.
Как вы понимаете, такое положение дел настроения пиратам не прибавило. К тому же, и добычи было гораздо меньше, чем они ожидали. Еще бы, мы столько времени сидели в Маракайбо! За такой срок жители сто раз могли бы сныкаться сами и спрятать самое ценное. Тем более, что мы не первые такие умные, пришедшие их грабить. У испанцев уже есть печальный опыт.
Впрочем, пираты не собирались сдаваться и довольствоваться малой добычей. Несколько отрядов начали прочесывать окрестности в поисках людей. Как бы испанцы ни запасались, но должны же они периодически вылезать из своих нор! За водой там, или за свежими фруктами. Нужного пленника опять нашел Волверстон. Его ребята выловили негра, которого мы тут же взяли в оборот.
Мы предложили пленнику хорошие деньги, красивую одежду и пообещали взять его с собой на Тортугу, если он приведет нас туда, где скрываются испанцы. Ох, как я порадовался, что моя слава человека, который умеет держать слово, дошла даже до этих берегов. Услышав, что вознаградить его обещает сам капитан Блад, негр быстро согласился сотрудничать и действительно привел нас туда, где скрывались испанцы.
Дальше дело пошло быстрее. Захваченные пленники под угрозой жизни довольно много выбалтывали, и мы почти неделю потрошили разные испанские заначки. Надо сказать, жители Гибралтара умудрились вывезти с собой действительно множество ценностей. Награбленное добро пришлось везти на мулах, а пленников захватили столько, что пришлось возвращаться в Гибралтар.
Эстель принимала довольно активное участие в развлекаловке, и я ее не ограничивал. Она прекрасно чувствовала себя в мужской одежде (костюмчик ей подогнали еще на Маракайбо), метко стреляла и помогала мне штопать раны, чем заслужила у пиратов уважение даже больше, чем отвагой. Сорвиголов среди них было немало, а вот с врачами всегда был напряг. Не знаю, где Эстель могла набраться соответствующего опыта, но действовала она профессионально и схватывала все налету.
В 17 веке найти приличного доктора в принципе сложно, а найти его среди пиратов - и вовсе невыполнимая задача. Поскольку капитанство отнимало у меня львиную долю времени, я старался подыскать приемлемую кандидатуру на должность судового врача, и даже натаскивал одного из претендентов, но мужику тупо не хватало знаний. Так что помощь Эстель оказалась как нельзя кстати.
Моя каюта после вселения Эстель претерпела значительные изменения. Впрочем, я был к этому готов. Неважно куда ты приводишь женщину - в квартиру или на пиратский корабль, она тут же начинает вить уютное гнездышко. Ладно, будет время, я с этим разберусь. Расположенная напротив каюта, в которой раньше обитал Джереми, пустует с тех пор, как он стал капитаном собственного корабля. Я организовал там нечто типа кабинета. Теперь, похоже, помещение придется переделывать и выделять место под наряды и украшения Эстель.
Ограбили мы Гибралтар подчистую. Я даже не ожидал, что нам удастся захватить столько ценностей. Часть пиратов, отличавшаяся повышенной религиозностью, даже решила помолиться, чтобы отблагодарить за удачу. Они нашли священника, который согласился провести службу, и довольно приличное количество флибустьеров присоединилось к молящимся. Зазвучал орган, а я слушал его, и понимал, какой же я долбодятел.
Думая, как наладить связь между кораблями, я перебрал в памяти все, что мог - и флаги, и сигнальные фонари, и даже рукомашество. Но почему я не подумал о звуковом сигнале? Тем более, что его даже изобретать не нужно? Вот он, уже готовый! Нужно просто прихватить с собой этот орган (благо, он не слишком большой), а в свободное время разобраться, как он работает, и на его основе создать гудок. Азбуку Морзе, правда, я не знаю, но что мешает придумать свою систему сигналов?
Не имею понятия, сколько бы еще времени продолжался грабеж Гибралтара, если бы индейцы не донесли, что испанцы тихой сапой восстанавливают форт и уже послали за помощью. Оказаться запертыми в озере, как в ловушке, никому не хотелось. Тем более, если учесть, сколько ценностей мы награбили. Следовало возвращаться подобру-поздорову. Заглянуть в Маракайбо, обменять пленников на выкуп, захватить других пленников и спокойно пройти мимо форта прикрываясь ими, как щитом.
Я уже поступал подобным образом, когда мы сбежали с Барбадоса. Губернатор Стид послужил прекрасной защитой от пушек форта. Думается мне, вице-губернатор Маракайбо и пара-тройка знатных донов будут не менее надежным щитом. Мы спокойно минуем узкий пролив, а когда окажемся вне зоны досягаемости пушек, отпустим знатных заложников восвояси. Даже лодку выдадим, чтобы им не пришлось добираться вплавь, как губернатору Стиду.
Выкуп Маракайбо оказался несколько меньше, чем ожидалось, но я готов был закрыть на это глаза. Чем быстрее мы уберемся отсюда, тем лучше. Нам и так необычайно везло. До сих пор наш поход складывался благоприятнее, чем у Моргана и Олоне. По предварительным прикидкам, мы и денег подняли больше, и людей меньше потеряли.
Однако, несмотря на все те доводы, которые я привел, пираты не торопились покидать Маракайбо. Они хотели делить добычу. Дескать, если шторм разметает корабли, то некоторые вообще могут оказаться ни с чем. Поняв, что переспорить упрямцев не удастся, я только махнул рукой.
Оказалось, что только деньгами мы захватили 500 тысяч пиастров. А к этому прилагались еще и различные товары с рабами. У нас было восемь кораблей (два дополнительных мы захватили в Маракайбо перед отправкой в Гибралтар) и чуть больше 500 человек команды. Примерно две сотни пиратов мы потеряли.
После дележа добычи мы, наконец-то, смогли покинуть Маракайбо. Послав в форт одного из местных жителей, чтобы тот сообщил, что у нас на борту находятся ценные заложники, мы вошли в пролив. Пушки молчали.
Я опасался, что среди испанцев найдется отчаянная голова. Тот, кто будет слишком жаждать мести за то, что творили пираты, и не побоится выстрелить, наплевав на заложников. Но, к нашему счастью, ничего подобного не случилось. Мы спокойно миновали форт, отпустили заложников и направились к Тортуге. Если мы благополучно дойдем, нас ждет такая слава, какая не снилась даже Моргану.
Глава 8
К Тортуге мы шли с максимальной осторожностью. Не хотелось бы налететь на испанцев или других желающих поживиться за наш счет. Если вспомнить, сколько у нас на борту находилось всяких ценностей, поневоле поостережешься. К счастью, ветер был попутным, и нападать на нас никто не спешил. Все-таки флотилия из четырех кораблей представляла из себя серьезную силу. Не каждый свяжется.
Команда с нетерпением ждала, когда же мы достигнем берега, чтобы весело спустить свою долю. Впрочем, вполне вероятно, что кое-кто поступит мудрее, покинет корабль и откроет собственное дело. Да я сам собирался сменить род занятий, захватив остров Бекия! Грабить корабли, разумеется, я не брошу, но это будет попутным, а не основным бизнесом.
Своими планами по организации собственного государства я пока ни с кем не делился. Просто потому, что сам еще плохо представлял конкретные аспекты данной авантюры. Мало занять землю и построить форт. Самое сложное - организовать повседневную жизнь. Мне же не нужна неуправляемая вольница! Но захотят ли пираты жить по чужим законам - большой вопрос.
Прежде всего, я собирался ориентироваться именно на тех, кто захочет бросить опасное ремесло флибустьера. Открыть свое дело на Тортуге или Пти-Гоаве не так просто. Сферы бизнеса поделены и конкуренция бешенная. А на Бекии можно будет занять лучшее место и стать первым. Рискованно, но наша жизнь - вообще сплошной риск.
Опыта составления законов, как вы понимаете, у меня не было. А нужно было предусмотреть все сферы деятельности: китобойный промысел, охоту на черепах, правила внутренней и внешней торговли, охрану границ, безопасность повседневной жизни… всего и не перечислишь. Вот я и корпел над своими придумками, пытаясь привести их в божеский вид.
Это было нечто, типа дневника, который я вел на современном мне русском языке. И хранил в сейфе. Там были и подробные хроники жизни (доживу до старости, мемуары издам), и мои идеи по возможным изобретениям, и знания, опережающие время (чтобы не забыть и не упустить чего-нибудь). А теперь добавлялись еще и мои размышления о том, как создать государство. Пусть даже маленькое, всего в 18 кв. км.
Ладно, княжество Монако еще меньше, и ничего. Вполне благополучно существует. Можно, кстати, воспользоваться их опытом по привлечению желающих спустить деньги. "Формулу-1" я, конечно, не организую, а вот необычное для этого времени казино - вполне. Ну и хотелось бы, конечно, наладить производство чего-нибудь ценного типа зеркал и оружия. А может, наконец, путем проб и ошибок, я нечто типа консерв изобрету. Не ждать же сто лет, пока Николя Аппер своей идеей разродится!
Ну и с медициной можно поработать. Когда я изложил на бумаге все, что когда-либо читал и слышал в этой сфере, О'Брайен пришел в страшное возбуждение, и даже начал мечтать, что после свержения короля Якова можно заделаться большим ученым и войти в историю медицины.
Ага, ага. Вот только знания у меня поверхностные. И требуют, как минимум, лабораторию, чтобы из теоретической зауми стать практическим лекарством. Например, я помнил, что для получения пенициллина необходима плесень. И что? Я понятия не имел, какая именно плесень подходит, не говоря уж о процессе производства одного из другого. Большой плюс в том, что я хотя бы знаю, в каком направлении двигаться. Но для того, чтобы достигнуть хоть какого-то результата, нужно целенаправленно заниматься наукой, а не корабли грабить.
Помнил я и про профилактику заболеваний типа оспы. И даже про коровью оспу помнил, в качестве возможного решения проблемы. Однако сам процесс вакцинации представлял весьма приблизительно. И где найти больных коров - понятия не имел. Впрочем, это вопрос решаемый, но опять же при наличии времени и лаборатории. Хорошо я вообще хоть что-то помнил. Хотя после того, как я изложил свои знания (пусть даже самые поверхностные) на бумаге, я даже удивился, сколько всякого хлама хранится в моей голове.
Эстель довольно часто составляла мне компанию, когда я корпел над бумажками, но совершенно не мешала. Она выражала восторг моей библиотекой, но я подозревал, что красавица просто занимается самообразованием. Причем довольно активно. Эстель умела говорить на нескольких языках, а вот с чтением у нее были явные проблемы. Да и с письмом, похоже, не все в порядке, поскольку она частенько тренировалась.
Выглядело это как ведение дамского альбома. Красивые фразы, романтические стихи и довольно остроумные заметки по поводу прочитанных книг. Однако я видел черновики и понимал, что Эстель просто запоминает, как пишется то или иное слово, и старается составлять письменный текст из того, что выучила. Получалось неплохо, поскольку она запоминала не только слова, но и отдельные фразы. Кое-где хромала стилистика, но полагаю, месяцев через несколько Эстель вплотную приблизится к идеалу. Оставалось только позавидовать такому упорству и целеустремленности.
На корабле довольно быстро к ней привыкли. Прошло совсем немного времени, и пираты начали воспринимать Эстель как нечто совершенно обыденное. Ну и она, надо отдать ей должное, приложила для этого немало усилий. Не требовала снисхождений (хотя я проследил, чтобы она не занималась слишком тяжелым физическим трудом), и очень ровно общалась с окружающими мужчинами.
Я, кстати, полагал, что последнее будет проблемой. Большинство женщин просто не могут не флиртовать. Это у них получается само собой, на подсознательном уровне. Даже если они стараются вести себя сдержанно, определенные жесты и движения выдают заинтересованность. Эстель умела смотреть на мужчин равнодушно. Не высокомерно, не с пренебрежением или нарочитой отстраненностью, а именно равнодушно. Спокойно общалась, добросовестно выполняла совместную работу, но не больше.
Вот есть же такие умелицы! Кажется, что ничего особенного не говорит и не делает, а чувствуется дистанция, которую даже не хочется преодолевать. А может быть, еще дополнительную роль играло то, что одевалась Эстель довольно консервативно. Как я представлял себе пираток? Обтягивающие кожаные брючки, высокие сапожки, и корсаж на шнуровке, подчеркивающий пышную грудь. Понятно, что в реальности такому сокровищу место в борделе, а никак не на пиратском корабле, где мужики месяцами женщин не видят.
Наряд Эстель делал ее похожей на мальчишку. Свободные штаны, мягкие полусапожки, обычная мужская рубаха и джеркин. Волосы она убирала вверх и закрывала длинным куском ткани, сооружая нечто типа чалмы. Ну и, конечно, оружие, которым Эстель вполне прилично владела. Для шпаги у нее, правда, кисти рук были слабоваты, но она старалась не затягивать поединок.
Несколько тренировочных дуэлей показали, что гибкость, скорость и отработанный удар вполне работают против грубой силы. Задеть меня Эстель удавалось исключительно редко, а вот остальные пираты частенько терпели поражение. Впрочем, О'Брайен имел очень богатый боевой опыт, прошел хорошую школу, и состязаться с таким человеком было очень сложно. Профессионал он и есть профессионал.
Тренировалась, кстати, Эстель с удовольствием. И не только в фехтовании. Умение драться с помощью всего, что только попадется под руку, ее тоже интересовало. Особенно увлекали Эстель предметы, сложно поддающиеся обнаружению и великолепно помогающие в деле убийства ближнего своего. И если поначалу она облизывалась на мой ланцет - хирургический инструмент в виде обоюдоострого ножа с ручкой из двух пластин, то потом просто влюбилась в старинный мизерикорд с трехгранным клинком в двадцать сантиметров и удобной рукояткой.
Спрятать его не составит труда, как и достать в нужный момент. Да и действовать им гораздо удобнее, чем ланцетом. Замечательное оружие в свое время досталось мне как трофей, вместе с "Синко Льягасом" и другими вещами дона Диего. Однако если женщине так хочется получить столь экстравагантный подарок - я готов пойти ей навстречу. На борту "Виктории" столько колюще-режущего и стреляющего оружия, что одним больше, одним меньше - никакой разницы.
Тортуга встречала нас хорошей погодой и толпой народа. Как же - уходили на трех кораблях, возвращаемся на четырех, ясно, что вернулись с удачей. Не удивлюсь, если и какие-то отголоски о нашем походе уже донеслись до местных. Несмотря на отсутствие радио и интернета, такие вещи быстро разносятся.
Толпа ждала легких денег и рассказа о приключениях. Разумеется, пираты будут пьянствовать, сорить награбленным, продавать трофеи и напропалую врать о своих подвигах. Впрочем, в нашем случае и правдивые рассказы будут звучать фантастически. Не сомневаюсь, что этот поход на Маракайбо войдет в пиратские легенды.
Я даже в какой-то мере завидую своей команде. В отличие от них я расслабиться не мог. Мне нужно было отдать губернатору его долю (де Кюсси удар хватит от счастья), решить вопрос с продажей трофеев и навестить Абигейл. Последнее меня не радовало больше всего. Ненавижу выяснять отношения! Но просто проигнорировать ее - это будет свинство. "Веселый висельник" долгое время служил нашим надежным пристанищем. Мне даже переезжать оттуда не хотелось.
Несмотря на то, что Абигейл не закатывала скандалов, разговор получился тяжелым. Обычно я старался расставаться со своими пассиями, сохраняя приятельские отношения, но сейчас эпоха была не та. И, при всем моем желании, безболезненно расстаться не получилось. Видно было, что Абигейл еле сдерживается, чтобы не расплакаться, так что я почти сбежал, потому как ненавижу женские слезы.
Разумеется, слухи о нашем удачном походе не могли не достичь ушей губернатора. И вернувшись на корабль, я застал там де Кюсси, которому так не терпелось уточнить сумму своей доли и осмотреть трофеи, что он не стал дожидаться, когда я к нему явлюсь. Правда, о первоначальной цели своего визита губернатор, похоже, благополучно забыл, поскольку самозабвенно распускал хвост перед Эстель.
Ну надо же, стоило отлучиться, и вот уже на корабле нет пиратки и авантюристки. А есть благородная дама в соответствующем одеянии. Наверняка, Эстель скормила губернатору одну из своих душещипательных историй, и теперь он бьет копытом, желая помочь прекрасной даме. Мда. Умеет она преображаться, ничего не скажешь. Как будто совсем другой человек.
- Месье Ле Сан спас меня от смерти. И от участи, куда более худшей, чем смерть, - дрожащим голоском объясняла Эстель.
Ле Сан, если кто не понял - это я. Эстель таким образом перевела мое прозвище. А следом за ней меня так стали звать и остальные пираты, для которых французский являлся родным языком. Теперь и де Кюсси к этой компании присоединится.
- Месье Блад, вы поступили как благородный человек! - пафосно воскликнул губернатор. Ну надо же… кличку мою, слава богу, он переиначивать не стал.
Я с удивлением узнал, что проявил чудеса героизма, спасая благородную даму из грязных испанских лап, и что мой подвиг достоин того, чтобы его увековечили лучшие поэты. Религиозная принадлежность дамы, что характерно, не затрагивалась. Довольно предсказуемо, что история про гугенотство в данных обстоятельствах была признана неподходящей, и Эстель моментально сделалась католичкой.
У губернатора, по всей видимости, просто язык чесался предложить прекрасной даме покровительство, но мое присутствие к такому поступку не располагало. Единственное, что позволил себе де Кюсси - предложить гостиницу, достойную такой красавицы и порекомендовать даму, достойную во всех отношениях того, чтобы стать компаньонкой.
Ну да, конечно, только этого мне не хватало. Предложенная гостиница славилась бешеными ценами и персоналом, который "стучал" губернатору, а приставленная им дама - это будет вообще за гранью добра и зла. Нам что, к платонической любви перейти предлагают? Шли бы они лесом с такими планами. Хотя, конечно, некоторые правила приличия соблюсти придется. Но на моих условиях.