– Да потому что соберутся самые сильные и известные батыры.
– Ерунда, не бери в голову. Лучше обними меня, а я тебе расскажу сказку, ты ведь их любишь.
Так закончился второй день сабантуя.
На пятачке размером с хоккейную коробку боролись сразу несколько пар. Приз довольно весомый – двадцать золотых монет. Я решил вопрос о своем участии заранее: буду выступать сразу в финале. Хан был не против. После обеда осталось два претендента – амбалистые парни, сплошные мускулы. Супротив них я бледновато выглядел, мой рост метр семьдесят.
В последней схватке победил русоволосый башкир, сильный и быстрый борец. Глашатай объявил:
– С победителем будет бороться русский батыр Владимир.
Через полчаса, дав отдохнуть местному аборигену, возвестили о начале поединка.
Раздевшись до пояса и скинув сапоги, я вышел на арену.
По здешним меркам мой противник был гигантом, этакий шкаф под метр восемьдесят, но с добродушной физиономией. Надо с ним аккуратнее, не стоит калечить парня. Двигаюсь в обычном режиме. Потолкались минут пять, и хватит для публики. Осторожно положил местного батыра через бедро – припечатал на лопатки. Фиксация – чистая победа. Дал ему руку, помог подняться с травы. Батыр расстегнул свой широкий пояс с серебряными бляшками и протянул мне. Оказывается – чемпионский пояс.
– Мне чужого не надо, надень обратно.
У парня слезы в глазах.
– Рахмат, спасибо тебе, я пятый год этот пояс завоевываю, – и поклонился.
– Да будет тебе, носи на здоровье.
Обнял за плечи: давай, мол, народу помашем. От восторга ревело все кочевье. После схватки я стал в Орде очень известным человеком. Толгат-хан вручил мне приз – кожаный мешочек с золотом, и сказал:
– Я рад, что не ошибся в тебе, Владимир, ты не только сильный батыр, но и великодушный человек. Вечером, после пира, нужно поговорить.
Нужно, так нужно. Мне и самому не мешало бы выяснить пару вопросов. Самый наболевший: сколько еще торчать в Орде? Загостился по самое не могу. Подозреваю, Марьяша к этому руку приложила. После пира остались в юрте втроем, кроме нас с ханом присутствовал еще шаман Карчи. Он, кстати, по-русски лучше хана разговаривает. Посидели, помолчали. Первым начал Толгат-хан:
– Десять зим назад наш старый шаман предсказал твое появление.
Я поперхнулся чаем: разве такое возможно?
– Старый шаман славился своими предсказаниями, почти всегда они сбывались. Его пророчество я запомнил накрепко. Шаман умер через две зимы после предсказания. Кстати, он был отец нашего Карчи, – хан кивнул в его сторону.
– Слушаю тебя внимательно, хан, – я отставил пиалу.
То, что я услышал, не укладывалось в голове.
– Карчи, повтори пророчество, по-русски у тебя лучше получается.
– Слушаюсь, повелитель. Пророчество гласило: на семнадцатую весну твоей дочери к тебе явится человек с белым тигром, он не из нашего мира. Отдашь ему в жены свою дочь и то, что ты найдешь у Седой горы. Поможешь ему в его великих делах.
На этом шаман закончил. По знаку хана шаман достал из-за спины небольшой кожаный сверток и развернул его. На куске тонкой кожи лежал пистолет "ПМ" без магазина. Полный писец.
* * *
Любых сюрпризов ожидал, но таких – найн.
– Что это? – спросил хан, указывая на пистолет.
– Личное оружие, убивает на триста пятьдесят шагов, – честно ответил я, но не стал в подробностях приводить ТТХ. – Ваш старый шаман был прав, я из другого мира, из будущего. Только насчет твоей дочери и Седой горы большие сомнения.
Толгат-хан развеселился:
– Ай, вай, какой скромный юноша. Кто обещал моей дочери взять ее в жены?
Все, охомутала меня красавица, папочке проболталась – отлетался вольный сокол. Хан продолжил:
– У Седой горы мои воины нашли огромный шатер из серебристого железа. В нем много чего есть.
То, что мы тебе показали, это оттуда. Карчи, покажи Владимиру бумагу.
Шаман достал из-за пазухи халата деревянный круглый пенал, вытащил из него свернутый в трубку лист и положил передо мной.
– Мой толмач вместе с Карчи пробовали перевести текст – не получилось.
Я всмотрелся в бумагу.
Да уж, накладную № 0003527 склада № 3 С. А. в этом мире никто не расшифрует.
– Хан, здесь на бумаге список оружия, находящегося на хранении в складе.
– Уже не хранится, все у меня, – оскалился Толгат-Хан.
Список впечатлял.
Карабин СКС – 12000 шт.
Патроны 7.62 мм к СКС – 3 млн.
Автомат АКС-74 – 300 шт.
Патроны 5.45 – 1 млн.
Пулемет КПВ – 30 шт.
Патроны 14.5 мм – 6 млн.
Ротный миномет 82 мм – 10 шт.
Выстрелов к миномету – 30 тыс. шт.
Пистолет "ПМ" – 200 шт.
Патроны 9 мм – 300 тыс. шт.
АПС – 100 шт.
Мины "МП" – 4 тыс. шт.
Глушители к "Стечкину" – 60 шт.
Гранат РГД – 5 тыс. шт.
Ниже перечислялись всякие магазины, ленты к пулеметам и т. д.
От такого богатства у меня в глазах зарябило.
– Так, спокойно, нужно все обмозговать.
– Если оружие отдам, что будешь делать? – полюбопытствовал хан.
Прокрутив в голове варианты, я ответил:
– С таким оружием можно раскатать в блин любую орду. Я имею в виду монголов. Правда, есть препятствие – нужны обученные воины.
Сталинское выражение: "Кадры решают все", здесь было более чем уместно.
– Отложим заботы на утро, – решил Толгат-хан.
Весь следующий день я провел в размышлениях: где взять солдат на такую гору оружия? Обучить кочевников? Не знаю, не знаю, слишком большой разрыв во времени. Хотя попытаться можно. Обедал в обществе Марьяши и Сынка. Тигр налопался мяса и дрых у входа в юрту, высунув наружу нос.
– Попили-поели, пора делом заняться.
Выдав сей афоризм, девушка ухватила меня за руку.
– Пошли, Владимир, к отцу, свататься будешь.
И потащила из юрты. Когда начал вякать, что, дескать, женитьба не ко времени – было уже поздно. Мы стояли перед Толгат-ханом. Расслабился, вот и получи семейную жизнь, балбес. Всю инициативу Марьям взяла на себя, я только поддакивал. Хан веселился вовсю, потом, состроив серьезную морду, заявил:
– Владимир, отдаю тебе в жены свою единственную и любимую дочь.
Речь закатил минут на пять.
– Не обижай, люби и будьте счастливы. Затем пошло перечисление приданного.
– Какой калым даешь за невесту? Кроме "ижака", у меня ничего ценного не было.
Не предлагать же карабин с Сынком в придачу. Ударили по рукам, но я сразу Хана предупредил: бензина – корма для стального коня – осталось мало. Отару овец и пятьдесят золотых монет хан не принял, сказал, что молодой семье нужнее будет. Свадьбу играли три дня, погуляли от души. Подарков надарили много, особенно всякой живности: табун лошадей, сто пятьдесят голов, двести овец и сто верблюдов. Первая брачная ночь и последующие были фейерверками любви. С женой мне действительно повезло, она не только красива и умна, но хорошая хозяйка. Интересно, что, при всей большой отцовской любви, Марьям не стала чванливой и надутой белоручкой. Кобылу подоить, мяса нажарить – для нее не проблема. Она очень порядочна, чистоплотна и с огромным чувством юмора. Наверное, в папу пошла. Одним словом, отрада воина. Неожиданно я поднялся по статусу – стал ханом, о как! Когда Толгат-хан объявил о передаче мне тумена всадников, я согласился, но с одним условием: выбирать буду сам. Через неделю вместе с Толгат-ханом осматривал найденное оружие. Хан долго в себя приходил после показательной стрельбы из пулемета КПВ. При отборе стрелков я руководствовался прежде всего психологическом состоянием воина: кто как поведет себя после выстрела. В целях безопасности карабины заряжал одним патроном. Отбор проходил километра за два от кочевья. На импровизированном стрельбище из десяти карабинов в день отстреливалось до трехсот человек. Мишени – бараньи шкуры на шестах – висели чисто символически. Я объяснял правила стрельбы каждой сотне. Намучился выше крыши. С грехом пополам набрал четыре тысячи воинов, тех, кто при выстреле не бросал карабин на землю и не бежал сломя голову куда подальше. Просеял все два тумена – адская работа. И винить-то их не за что, они дети своего времени. Остальные шесть тысяч обкатывал у стрельбища. Лошади и люди должны привыкнуть к стрельбе и разрывам гранат. Стало очевидно: обучение затянется до будущей весны. До прихода Бату-хана с ордой два года. Думаю, успеем подготовиться.
Глава 2
Наступила зима, приближался Новый год по моему времени. Толгат-хан с ордой в октябре решил откочевать на южные пастбища. Я пытался его отговорить – без толку. Мои доводы о булгарах хан воспринял скептически. Ну и флаг тебе в руки и барабан на грудь. Обтрепанная орда вернулась месяца через два с половиной, тестя, раненого, привезли на повозке. Он потерял убитыми полтумена воинов и треть обоза с людьми. Марьяша с Карчи выхаживала отца, получившего две стрелы. Раны болезненные, но не смертельные. Хуже другое – погиб старший сын Галим. Толгат-хан довольно быстро поправился. Я навещал его, когда было свободное от обучения нукеров время. О многом с ним толковали, прежней самоуверенности у него заметно поубавилось. Он поклялся отомстить булгарам, ругал себя последними словами, что не внял моим советам. Как ни цинично звучит, но, благодаря сим печальным событиям, я получил надежного союзника в будущей войне. Марьяша была беременна, ребенка ждали к весне. Мы с ней иногда спорили, кто родится. Мне хотелось мальчика, ей – девочку.
Спорили шутя. Какая разница, главное – это будет наше дитя. Марьяше беременность пошла на пользу. Стала мудрее и мягче. Обычному человеку хватило бы с лихвой того, что я имел. У меня ситуация была немного другая. На подсознательном уровне я не сомневался, что придет день, и я вернусь в свой мир. А как же Марьяша с будущим ребенком? Так ведь потому я и не хотел жениться. Сынок стал таким здоровенным – в холке мне по плечо. Марьяшу признал за хозяйку, ластится к ней, просит почесать за ухом. Своих воинов стал обучать метанию гранат и сразу получил результат – трое убитых и пять раненых. Это не зер гут. Нам, кстати, подарили на свадьбу около сотни рабов. Из них сорок молодых парней, все русичи. Мы с Марьяшей посоветовались и дали им вольную. Собрали народ и объявили о своем решении. Я дополнил: через три года все будут на Руси.
Парням предложил принять участие в походе против булгар, но сначала пройти курс молодого бойца. Согласились. Обещал через три-четыре года отпустить со службы. Обучать их огненному бою, как выражаются здесь, оказалось проще, чем тюрков. Но и с ними проблем хватало. Я давно обратил внимание: у нынешнего народа, скорость мышления значительно ниже, чем у моих современников. В то же время они гораздо честнее и порядочнее нас. Неимоверными усилиями удалось создать десять пулеметных расчетов. Но тут возникла финансовая проблема – война дело затратное.
Марьяшин сундук с золотыми побрякушками потрошить нельзя – ее приданое, материальное обеспечение на будущее. Решил посоветоваться с тестем, он подсказал радикальное решение. Экспроприация экспроприаторов – любимый лозунг большевиков.
Хан предложил обуть булгар по полной программе: ограбить по весне золотой обоз, направляющийся раз в год в их столицу – город Болгар. Я от полноты чувств отчебучил смесь цыганочки с плясовой, тесть развеселился. Затем начали обговаривать детали будущего набега. Стрелков решил взять все четыре тысячи – пусть обкатаются в живом деле. Для охраны Марьяши оставил пулемет с расчетом и две тысячи нукеров. Хан решил принять участие, взял с собой целый тумен. На хозяйстве оставались Марьяша и ее старший брат Ильяс со своим туменом.
У меня образовался отряд разведки из бывших пленных русичей. Дружинники быстро все схватывали, но маловато их было – сорок человек. Самое сложное для них автоматы и пистолеты, холодным оружием они владели неплохо. За зиму освоили АКС-74 и "Стечкин". Командиром назначил Савелия Хвата – отчаянного рубаку и блестящего рукопашника. Он молодых воинов гонял нещадно, огневую подготовку давал я.
В марте послали разведку в Булгарию, в начале апреля выступили основными силами. Через месяц были на месте, встретили разведчиков. Они молодцы, все сделали как надо: под видом купцов проникли в Болгар. Нужную информацию просто купили. Золото – оно и в Африке золото. Главное мы узнали: когда и по какой дороге пойдет "золотой" караван.
Засаду организовали километрах в ста от города. Строго предупредили воинов: в пленников, то бишь рабов – не стрелять. Вместе с караваном булгары обычно много рабов гнали. Через неделю дождались каравана. Охрана была серьезной: тысяч пять воинов, если не больше. Место нападения выбрали удачно: длинная балка пролегала параллельно дороге. Хан с туменом стоял дальше, за лесом. Вот караван с охраной поравнялся с засадой. Я подал знак, махнул саблей. Один залп, второй, и зарокотали пулеметы. Через полчаса все было кончено. Булгары даже не успели понять, что их выкосило в один миг. Хан потом немного обиделся, когда приперся со своим туменом. Саблями помахать не пришлось, только раненых добили. Собрали трофеи, рабов и алга домой. Освобожденных из полона было много, тысяч семь, в основном русичи. В кочевье вернулись к началу мая. По договоренности с ханом я забрал всей русичей к себе. Также лошадей третью часть, золота и всяких драгоценностей досталось три повозки и две с пушниной. Добыча превзошла все ожидания. По случаю удачного набега Толгат-хан закатил пир – гудела вся Орда. Я внутренне хихикал, вспоминая ошарашенные лица хана и его нукеров, прискакавших к нам на помощь, громить булгарский конвой. Тесть, сидевший рядом со мной на пире, сказал:
– Владимир, теперь я верю, что ты одолеешь монголов. В любом деле я тебе союзник.
После разлуки, хоть и недолгой, приятно возвращаться туда, где тебя любят и ждут. При встрече Марьяша зацеловала меня всего, потом давай осматривать, не ранен ли. Соскучилась, да и я тоже, чего скрывать. Сынок, остававшийся с Марьяшей в кочевье, сначала сидел к нам задницей, выражая свою обиду. Как же, я не взял его с собой. Бойкот продолжался недолго. Прыгнул ко мне, обнял мои плечи передними лапами, повалил, зараза, и давай облизывать лицо. А язык шершавый. Еле-еле угомонил тигра. Марьяша приказала слугам, те быстро накрыли низенький столик. Наелся от пуза. Отвалившись на подушки, пили чай. Жена потребовала подробного рассказа о набеге и была разочарована его краткостью.
– А что рассказывать? Пришли, хлопнули конвой и ушли без потерь с добычей.
Я ей посоветовал обратиться к отцу, может, он больше видел. Но это все мелочи, главное событие впереди – ребенок должен родиться вот-вот. Из освобожденных семи тысяч русичей четыре – молодые мужчины. Всех поставил под ружье. Курс молодого бойца проходил вместе с ними. Много синяков и шишек получил, пока учился сабельному бою. Полгода регулярных тренировок сделали свое дело, да и учителя были хорошие. А среди освобожденных из булгарского плена русичей нашелся отличный мастер клинка.
В начале лета мой уровень настолько повысился, что на тренировках бился сразу с несколькими противниками. Впрочем, насчет своих успехов в ратном деле я несколько заблуждался. Глаза мне открыл тесть. Как-то в разговоре он спросил:
– Ты хоть знаешь, как тебя воины называют?
– Без понятия, – буркнул я.
– Мерцающий хан.
– О как! А в честь чего?
Тут хан и поведал довольно занимательную историю. На тренировках один на один ничего необычного я не делал. А вот когда сражался одновременно с несколькими противниками, то временами исчезал из поля зрения. Сам того не замечая, рефлекторно увеличивал скорость передвижения. Потому-то на тренировках иногда и сам замечал – воздух слишком упругий, плотный. Ну и ладно. Через два дня после нападения на булгарский караван произошло радостное событие: у нас с Марьяшей родился сын, как раз девятого мая. Для нас с женой праздник души. Тесть ходит довольный и счастливый – у него уже четвертый внук. Назвали Иваном, Ванечкой. Малыш получился что надо – здоровенький и хорошего веса. Слуги перегородили ширмой половину юрты, для Марьяши с сыном. С тигром я имел воспитательную беседу, чтобы не перся на другую половину юрты, он вроде понял. По случаю рождения наследника я устроил большой пир. Все мои воины получили по серебряной монете. На другой день у хана собрались темники. Был и Карчи с Ильясом. Все думали, что я предложу устроить очередной набег, но промахнулись. А предложил я разгромить ногайцев, а затем Булгарское ханство. У присутствующих глаза на лоб полезли, один лишь Толгат-хан довольно крякнул.
На первый взгляд такую мысль мог подать только полный идиот. Но есть одно большое "но". Во-первых, наше вооружение. Во-вторых, все кочевья и улусы Башкирии взять под руку Толгат-хана. Сразу убиваем двух зайцев: обезопасим себе тыл и основательно увеличим количество своего войска. Булгарию, конечно, мы не уничтожим, да и не та у нас задача, нужно ее просто захватить, а это золото и, главное, – людские ресурсы. Брать столицу Болгар придется однозначно.
Толгат-хан был проинформирован лучше остальных: он с моих слов знал о будущем нашествии Батухана и прекрасно понял всю подоплеку дела. Если монголы присоединят к своему войску булгар и прочих тюрков – всем кисло придется. Сначала темники были против, но когда я им разжевал, радостно загалдели, выражая согласие. Война и набеги для них дело обычное, тем более, когда шансы на успех довольно велики. На большой, нарисованной мной карте наметили пути движения туменов. Кое-что мы с ханом и раньше обсуждали. По атласу автомобильных дорог неудобно намечать для темников маршруты – слишком много лишнего. Вот и пришлось делать большую схематичную карту. Наша Орда располагалась на севере, между реками Уфой и Белой, на берегу огромного озера, где я в свободное время частенько рыбачил – отводил душу. После недолгих дебатов решили, не разделяя войско, пройти на юг до реки Сакмара, до границы Булгарского ханства, затем повернуть на северо-запад и двигаться вдоль Белой до Камы. Мои сомнения относительно переправы через несколько рек со всеми табунами и отарами быстро развеялись. Оказывается, все давным-давно отработано, и переправа через реку для тюрков не проблема. Тесть обрисовал состояние дел на сегодняшний день. У Касим-хана, главы ногайцев, примерно такое же количество туменов, что и у нас. Остальных можно не принимать во внимание ввиду их малочисленности. Я обрадовал собравшихся: мне удалось подготовить расчеты ко всем минометам. Правда, не стал уточнять, что наводку пока приходится делать самому. На подготовку к походу выделили месяц. Мне надолго запомнится это время. Уставал как собака, везде нужно было успеть. Параллельно я создавал два новых полка гвардии – исключительно из русских, смешанный состав себя не оправдал. Полки имели на вооружении карабины, пулеметы КПВ и минометы. В полках готовил саперов и минеров. Курс молодого бойца давался им тяжело, а мне тяжелее во сто крат. Те не менее к началу похода тумен представлял собой мощную боевую единицу. В этом мире ему не было равных. Мы с тестем разделили тумен погибшего сына Галима. Теперь у меня полтумена тюрков и пять тысяч русских. Во избежание конфликтов я их не соединяю. Полки русичей неполные, по две с половиной тысячи человек. Думаю, скоро будет пополнение.