Левченко, выскочив из бронетранспортера, прихватив с собой несколько бойцов, побежал с ними к холму за орудием. Красноармейцы, подгоняемые Поповым, быстро забрасывали в подъехавший грузовик собранное ими оружие, боеприпасы и другое имущество. Немец, вместе с не отстающим от него ни на шаг Тишко, уже переодетый в старую выцвевшую красноармейскую гимнастерку, только брюки и сапоги остались у него свои, забрался в "Ханомаг", завел его и по команде Григорова, тоже севшего в бронетранспортер, проехал вперед с десяток метров. За пулеметом гордо стоял Громыхало.
Прибывшие разведчики доложили, что на одной из дорог перед развилкой, стоит большая немецкая колонна. Бронетранспортеры, танки, грузовики с пехотой и с пушками. Но никаких действий не предпринимают. Даже охранение не выставили. Обедают. Война войной, а обед по расписанию. Немец, мужчина пунктуальный.
- Ну, если обедают, то у нас есть еще полчаса времени. Сматываемся отсюда, пока нас не прихлопнули. С этими, нам не справиться. - крикнул Попов, затем сел в коляску мотоцикла, поправив пулемет, положил на ноги свой ППД. На заднее сиденье запрыгнул один из бойцов, вооруженный трофейным автоматом.
Обратившись к своим сержантам, Попов приказал:
- Котов! Сажай бойцов в грузовик. Будете ехать последними. Выставь пару пулеметов в кузове, тыл прикрывать. Овчаренко! С остальными, вместе с подводами, собираешь всех по пути и вперед по шоссе. Я буду мотаться по дороге и всех подгонять. Разведка, Семенов, пока остаетесь здесь, за этим холмом. Смотрите на дорогу. Как появятся немцы, сразу же ко мне. Они тут наши завалы пока разберут, мы далеко сможем уйти. Пункт сбора - северная окраина села Дитятки. Все. Действуйте.
Выскочившие из леса, бойцы во главе с Левченко, чуть ли не на руках вынесли орудие на шоссе и прицепили его к бронетранспортеру. Следом за ними на дорогу выехала лошадь с передком второго орудия. Теперь, без орудия, лошадка одна могла легко везти боезапас, большую часть которого, быстро перегрузили в "Ханомаг". На передке сидел боец из расчета второго орудия. Оставшийся расчет и помогавшие им красноармейцы, по приказу Левченко, разместились в десантном отделении "Ханомага". Рядом с пулеметом, на месте убитого немецкого офицера, встал Григоров. Он видел, как с его холма на шоссе спустилась пара лошадей, везущая передок с зарядным ящиком и орудием, за ними на дорогу выбегали красноармейцы. Мотоцикл с Поповым рванул с места. Григоров тоже дал команду Гансу начать движение. "Ханомаг" дернулся, затем плавно начал набирать скорость, обгоняя подводы с ранеными и бегущими рядом красноармейцами. Последним начал движение "Опель" с оружием и с пулеметчиками.
И только два человека остались стоять над свежей братской могилой, сняв пилотки. Их лошади были привязаны рядом, в лесу.
Бойцы Григорова и Попова покидали это поле боя победителями. С потерями, но победителями. Уничтожив больше сотни гитлеровцев и четыре танка с экипажами, сами потеряли шестнадцать убитыми и восемь человек ранеными. Один к пяти - хороший счет. Война без потерь не бывает.
* * *
Колонна шла ускоренным шагом. Сзади подпирал немец, впереди была неизвестность.
"Ханомаг" вырвался вперед, опередив шедшие за ним повозки и пеших красноармейцев на несколько сот метров. Попов на мотоцикле укатил дальше по шоссе, ища место встречи с остатками полка.
Впереди показалась окраина села. При приближении, пассажирам "Ханомага" открылась страшная картина нападения немецких самолетов на мирных беженцев. Дорога и обочина были покрыты трупами людей и животных, разбитыми автомобилями и повозками. В нескольких местах на дороге и по обочинам виднелись воронки от бомб.
"Ханомаг" снизил скорость, потихоньку объезжая лежащие на шоссе трупы и воронки. Все, находившиеся в бронетранспортере, встали и обнажили головы. Одно дело, убитые солдаты, война есть война, а совсем другое - мирные люди, старики, женщины и особенно дети. Кто-то был отцом, кто-то сыном или братом. Эта картина никого не оставила равнодушным. На глаза наворачивались слезы, перехватывало горло. И крепче сжимались кулаки и зубы. Мы отомстим за вас!
Один из бойцов бросился к водителю с ножом в руках:
- Ну, сволочь немецкая, не жить тебе! За всех ответишь!
- Стоять! Назад! - кинулся ему наперерез Левченко. Умелым движением он выхватил нож и опрокинул назад взвинченного увиденным бойца. - Наш немец их не убивал. Это летчики постарались. Если мы Ганса отправим на тот свет, кто эту железяку вести будет, ты что ли?
- Ганс! Стой! Хальт! - скомандовал Григоров. - Дальше проехать не сможем. Надо дорогу расчистить. Громыхало, остаешься с немцем. Остальные, на шоссе.
У одной из воронок лежал на спине, виденный ранее Андреем, усатый безрукий воспитатель детдомовцев. Вся гимнастерка на груди была порвала и пропитана кровью, ноги неестественно вывернуты. Возле него, словно пытаясь спрятаться за спину своего воспитателя, лежали трое детдомовцев, два мальчика и девочка, посеченные осколками. Чуть дальше на дороге, опрокинутая тележка на высоких железных колесах. Возле тележки, прикрывая всем своим телом внука, сидел седой старик. Через всю его спину прошла пулеметная очередь. Под ним и внуком, большая лужа крови. Рядом, круглая шапочка с лентой. Серебряные буквы - "КРАСИН" превратились в бурые, от крови.
Бойцы осторожно начали относить трупы с дороги в сторону, освобождать ее от тачек и телег. Кое-где пришлось, взяв лопату с "Ханомага", засыпать землей воронки.
Пройдя немного вперед, Андрей увидел девушку в сиреневом платье. Видно было, что она не успела слезть с велосипеда и взрывной волной ее отбросило на обочину. Велосипед остался между ног, а край платья задрался к верху, обнажив красивые девичьи ноги. Белая косынка слетела с головы, открывая длинные светло-русые волосы, заплетенные в две толстые косы и закрепленные снизу на затылке.
- Эх, хороша девка! Жалко, убили ее, а то я бы с ней занялся… - проговорил один из красноармейцев и тут же получил подзатыльник от Левченко:
- Заткнись, а то я тебе сейчас яйца поотрываю да башку твою дурную сверну. Скажу, что так и было.
- Товарищ, старший сержант, смотрите! Живая она! Рукой и головой пошевельнула!
Левченко и Тишко подбежали к девушке. Старший сержант осторожно приподнял ее голову, другой рукой поправил платье, прикрыв обнажившиеся ноги:
- Тишко, фляжку давай.
Тишко, скоро отстегнув свою фляжку и открутив колпачок, протянул ее Левченко. Старший сержант, обмакнув жидкостью губы девушки, осторожно влил ей несколько капель в приоткрывшийся рот. Девушка сделала небольшой глоток, после чего, резко дернулась и открыла глаза, затем приподнявшись, начала кашлять. Непонимающе и испуганно она оглядывала окружавших ее людей.
Левченко недоуменно посмотрел на Тишко:
- Что у тебя там было?
- Як що? Горилка!
- Вот, балда. Воды быстро давай. Воды!
Тишко кинулся к другим красноармейцам, протянувших ему несколько фляг с водой. Выпив немного воды, девушка пришла в себя.
- Ну как, жива, дочка? Цела? Ранений нет?
- Жива, дядечка. Спасибо вам. Вроде бы не зацепило. Только голова кружится и тошнит немного. Ногу правую, наверное, подвернула. А вы, кто будете?
- Цела, это хорошо. А голова кружится и тошнит, это контузия. Взрывной волной тебя с дороги сбросило. Мы свои, дочка, нас не бойся. А зовут то, тебя как, красавица? Как ты здесь оказалась?
- Оксана. Марченко, я. Сама из Коростеня. В этом году школу закончила, хотела в медицинский институт поступать. А тут война началась. Немцы пришли. Меня мама к бабушке отправила, в село. Да не успела я. Все отступать начали, вот и я вместе со всеми. Теперь хочу в Сумы, к тетке родной добраться.
- А батько твой где?
- Тато воюет. С первых дней в армию забрали. Где сейчас они с мамой, не знаю… - девушка заплакала, вытирая слезы снятой косынкой.
- Товарищ, лейтенант, - обратился к Григорову один из подошедших бойцов. - Дорога свободна. Можно ехать.
- Хорошо. Все, по местам. Основная колонна уже подходит. - крикнул бойцам Григоров, затем обратился к Левченко. - Григорий Васильевич. Девушку в бронетранспортер, не бросать же ее здесь. Тишко, возьми ее корзину.
Старший сержант одобрительно посмотрел на Андрея, затем осторожно поднял девушку на руки и понес к бронетранспортеру. Тишко, по-хозяйски, достав нож, перерезал бельевую веревку, забрав ее и корзину, также двинулся к "Ханомагу".
Погрузившись в бронетранспортер, из-за нехватки свободного места, все, кроме девушки, стояли или сидели на бортах, Григоров приказал Гансу продолжить движение. К месту бомбежки стала подходить отставшая небольшая колонна. Замыкающим в ней ехал немецкий грузовик с нашими пулеметчиками.
Прошли село, вытянувшееся вдоль шоссе и имевшее всего одну улицу. Во дворах не было видно людей. Только кое-где из окон выглядывали испуганные лица местных жителей. Возле последней хаты, на скамеечке сидел старый дед, одетый в порванную фуфайку и фуражку.
- Доброго дня вам, диду! Где здесь, у вас, дорога в сторону, через лес идет?
- Здоровеньки булы, диточки! А вон, тамо, за колодязем. Як дойдешь, то побачишь.
Махнув деду рукой на прощанье, Григоров приказал Гансу ехать в направлении видневшегося на окраине села колодязного "журавля". Возле колодца собрались оставшиеся в живых, после нападения самолетов, беженцы, в основном это были женщины с детьми. Кое-где стояли подводы, хозяева поили лошадей. Особенно выделялся своей статью одетый в темную рясу священник, с черной с проседью бородой и таким же большим, болтающимся на цепочке, блестящим крестом на груди, он поправлял лошадиную упряжь. На телеге сидело несколько детдомовцев. Рядом стояли остальные, а также две монахини с уставшей и заплаканной воспитательницей. Отдельной группкой расположились чужие красноармейцы, шедшие в толпе беженцев.
А вот и проселочная дорога уходящая узкой лентой в густой лес. Возле поворота стоит красноармеец Попова с трофейным автоматом и машет им рукой. На повороте застряла полуторка ГАЗ-АА с доверху набитым чем-то кузовом, прикрытым брезентом, при этом загородив всем движение. Вокруг машины бегал лысый пузатый дядька, одетый в полувоенный френч и что-то кричал молодому водителю, пареньку лет восемнадцати, который стоял возле открытого капота машины и с непонимающим видом чесал свой затылок.
По шоссе, с востока, протарахтел мотоцикл с Поповым. Выскочивший из коляски Попов, подбежав к остановившемуся "Ханомагу", крикнул:
- Тезка, я наших встретил. Сюда идут. Мало их осталось. Командир полка ранен. Комиссар убит. Начальник штаба всех сюда ведет. Минут через десять будут здесь. Давай, очисть дорогу и в лес. Выставь здесь пост, чтобы всех заворачивали в лес. Все. Я за своими.
Махнув рукой, Попов запрыгнул в коляску и мотоцикл умчался к появившейся колонне его роты с первым орудием. Из бронетранспортера, на дорогу, стали выпрыгивать красноармейцы. Некоторые из них направились к колодцу за водой.
- Громыхало. Бери пулемет с запасной лентой и занимай позицию возле въезда в лес. Вон, у поваленного дерева. Григорий Васильевич, выставьте двух бойцов на повороте. Будут регулировщиками. Ганс, посмотри, что с той машиной. - раздал всем указания Григоров, затем, что-то вспомнив, сказал вслух. - Вот черт, не знаю как по-немецки сказать-то, чтобы посмотрел он чужую машину.
- Я сейчас ему скажу. - произнесла спасенная девушка. - Я немецкий знаю. В школе хорошо училась. Да и соседи у нас немцы были. Из Германии, коммунисты. У них дочка была, Марта. Я с ней дружила, вот и выучила.
Девушка что-то быстро проговорила по-немецки и показала Гансу на стоявший автомобиль. Немец заулыбался, понятливо покачал головой, затем взяв какой-то небольшой ящичек, вылез наружу. За ним сразу же последовал Тишко. Следом выскочил из бронетранспортера и Григоров. Увидев приближающегося к нему командира, пузатый дядька, вытерев лысину большим белым платком, прижимая к животу такой же пухлый портфель, побежал на встречу и быстро заговорил:
- Здравствуйте, дорогие мои товарищи. Извините нас, заминочка вышла. Водитель у меня молодой, неопытный, вот машину и поломал. Груз уж больно ценный, документы и имущество райкома партии. Я, Дрынько Осип Давыдович, заведующий хозяйством райкома. Вот, по распоряжению партии и эвакуирую все. Помогите, пожалуйста. Не бросайте нас.
Подошедший Ганс, заглянул под капот и осмотрел двигатель. Затем жестами приказал молодому водителю завести автомобиль. Паренек, весь измазанный маслом, попытался это сделать, но у ничего ничего не получилось. Немец что-то грубо сказал водителю по-немецки, открыл свой ящичек и принялся колдовать над мотором.
- Это что, немец? - испуганно спросил Григорова Дрынько. - Пленный?
- Да, пленный немец. Но это, наш немец. Тоже коммунист. Так что, не бойтесь.
К ним уже приблизилась отставшая колонна. Пешие красноармейцы пошли к колодцу, а первое орудие, вместе с лошадьми и свободным передком от второго, подводами с раненными, минометами и пулеметами, расположились сзади "Ханомага". Последним встал грузовик с оружием и боеприпасами. Бойцы приветствовали друг друга. Кто-то собирался перекусить, а кто-то, подойдя к беженцам, пытался с ними заговорить.
Подъехал на мотоцикле Попов и спросил у Андрея:
- Ну что там, долго еще? А то, скидай эту колымагу в сторону и вперед, в лес. Полк уже на подходе.
- Да вот, дядька говорит, что там ценный груз. Партийные документы и все такое. Сейчас у Ганса спрошу. - ответил ему Григоров и обратился к немцу. - Ганс, вас?
- Я, я, герр официр. Аллес. Зер гут. - встав по стойке "смирно", доложил немец и показал водителю, чтобы тот заводил машину.
Паренек с недоверием подошел к автомобилю и с первого раза завел его. Радостный Дрынько бросился трясти руку сначала Григорову, затем Попову и наконец, немцу.
С востока на шоссе показалась небольшая колонна. Впереди ехал мотоцикл с коляской, далее два грузовика ЗИС-5, затем ряд подвод с идущими рядом красноармейцами. Среди них выделялись своими зелеными запыленными фуражками несколько пограничников, возле одного из них, на поводку, с высунутым языком, бежала большая овчарка. Замыкал колонну трехтонный ЗИС-5, с расположенной в кузове зенитной установкой из четверки спаренных пулеметов "Максим".
В это время в небе с запада послышался самолетный гул. Раздалась команда: "Воздух! Всем в лес!".
- Ганс! Шнель! - крикнул Григоров немцу, показывая рукой на бронетранспортер. Сам, подбежав к полуторке, приказал испуганному водителю. - Быстро дуй в лес. Проедешь метров триста и встань под деревьями. Мы сейчас там будем.
Левченко с бойцами расчета, а также Ганс с Тишко, запрыгнули в "Ханомаг".
Услышав команду, молодой водитель нажал на педаль и полуторка рванула в лес, чуть не потеряв по дороге не успевшего закрыть дверь Дрынько. За грузовиком начал движение бронетранспортер, а следом за ним и все остальные. Когда показались самолеты, это была четверка юнкерсов Ю-87, прикрываемые двумя мессершмитами 109, большая часть их колонны уже въехала в лес. Пешие красноармейцы, также бежали под защиту лесной чащи. За военными бросились и беженцы, толпясь и мешая друг другу, подгоняя лошадей и другую свою животинку. Оставшиеся Попов с Григоровым попытались навестит хоть какой-то порядок, но все было тщетно. Их самих чуть не задавили. Страх за свою жизнь, делает из нормальных людей неуправляемую толпу, которая готова затоптать любого, лишь бы самому спастись.
В небе послышался душераздирающий вой сирен пикирующих юнкерсов. Основной их удар, пришелся на приближающуюся колонну остатков полка. Перед следующим впереди мотоциклом, разорвалась бомба и его кинуло на обочину, сразу же убив наповал водителя. Пассажир, сидящий сзади, успел соскочить и убежать в лес. Еще одна бомба упала возле подвод, своим взрывом перевернув одну из них. Осколками убило лошадей и находившихся в подводах раненых, а также идущих рядом красноармейцев. Несколько бомб упали в стороне, на обочину. Немцы устроили в воздухе настоящую карусель. Пока двое атаковали шоссе, другие делали новый разворот. С остановившегося последнего ЗИС-5, по немецким самолетам, била четверка зенитных пулеметов.
- Андрюха! Давай к лесу! - крикнул Попов Григорову, одновременно подгоняя задержавшиеся подводы с беженцами и бегущих рядом людей.
Оглянувшись по сторонам, Григоров увидел, как один из красноармейцев, Андрей узнал его, тот был возле первого орудия в бою, большой парень в тельняшке, поставив свой пулемет Дегтярева на колодец, стрелял очередями по летящим мимо него самолетам. Тоже самое делал из своего немецкого пулемета и Громыхало, залегший возле леса. Кто из них это сделал, было не понятно, но вдруг один из юнкерсов загорелся, завалился вправо и упал в лес. Раздался взрыв. Находившиеся на шоссе, не останавливались и продолжали движение по направлению к лесной дороге. За исключением ЗИС-5 с зенитной установкой, которая создавала перед пикирующими юнкерсами море огня своими пулеметами. Вот взорвался второй "лаптежник", подбитый с зенитной установки. Испугавшись таких потерь, немцы прекратили нападение и повернули на запад. Только истребители один раз, напоследок, прошлись очередями по отстреливающимся красноармейцам. Но ни кого не убили. Выждав немного, красноармейцы собрали своих убитых товарищей, погрузив их в оставшиеся подводы, чтобы затем похоронить лесу.
К стоявшим на въезде в лес Попову и Григорову, подъехала первая машина. Из кабины выскочил начальник штаба полка капитан Бондарев.
- Здорово, мужики! Немчура, сволочная, не дала нам спокойно доехать до вас. Как обстановка?
- Здравия желаем, товарищ капитан! - козырнув, поприветствовал за обоих, Попов. Назначенный старшим арьергарда, Попов доложил начальнику штаба о проведенном утром бое с немцами и захваченных трофеях, а также об имеющихся потерях. Начальнику штаба также было доложено, что за ними по шоссе следует большая колонна немцев, с танками и артиллерией.
После доклада, Попов спросил:
- А как там у вас было, товарищ капитан? Мы сильный бой слышали.