Максим открыл глаза, но ничего не увидел. Было трудно дышать. Хотел подняться, но что-то держало его, сковывало движение. Снова яркая вспышка и грохот. И эта вонь, ужасная вонь. Сера, что ли?
Макс с трудом перевернулся на живот, поднял голову. "Так, надо сообразить: Где я? Где отец и все остальные? Что кругом происходит, твою мать?".
Гул не ослабевал, а наоборот набирал силу, становясь все сильнее и сильнее. Начала болеть голова, давить на виски, руки и ноги отказывались подчиняться… Снова молния и взрыв… Нет, это не взрыв, это гром…
В проблеске света Максим наконец-то разглядел, что на него упала палатка и он, крутясь, завернулся в неё. Превознемогая головную боль, усилием воли, почти не чувствуя силы в руках и ногах, Максиму удалось выпутаться из палатки и выползти на свободную траву. Снова ударила молния и гром.
А вот и отец! Он катается по земле, держась руками за голову. Уваров сидит на коленях и качается из стороны в сторону, также держась руками за голову. Баюлис лежит неподвижно на земле, глаза его открыты и смотрят в одну точку в небе, у него из носа идет кровь. Что случилось, что происходит?…
Вдруг раздался страшный грохот и вслед за ним ударил свет. Земля начала быстро раскачиваться. Свет был ярко белым и искрился. Было такое ощущение, что это была сплошная вспышка от электросварки. Свет бил столбом откуда-то с неба прямо в центр озера. В месте соприкосновения с поверхностью озера, вода бурлила, будто это был большой гейзер. Вокруг стало светло. Все предметы стали прозрачными и просвечивались насквозь, как рентгеновскими лучами. Последнее, что увидел Максим, это было тело отца, вернее скелет, завернутый в оболочку… Дальше удар… Нестерпимая головная боль и все… Сознание отключилось…
Глава 2
"Я, гражданин Союза Советских Социалистических Республик, вступая в ряды Рабоче-Крестьянской Красной Армии, принимаю присягу и торжественно клянусь быть честным, храбрым, дисциплинированным, бдительным бойцом, строго хранить военную и государственную тайну, беспрекословно выполнять все воинские уставы и приказы командиров, комиссаров и начальников.
Я клянусь добросовестно изучать военное дело, всемерно беречь военное имущество и до последнего дыхания быть преданным своему народу, своей советской Родине и рабоче-крестьянскому правительству.
Я всегда готов по приказу рабоче-крестьянского правительства выступить на защиту моей Родины - Союза Советских Социалистических Республик, и, как воин Рабоче-Крестьянской Красной Армии, я клянусь защищать её мужественно, умело, с достоинством и честью, не щадя своей крови и самой жизни для достижения полной победы над врагом.
Если же по злому умыслу я нарушу эту мою торжественную присягу, то пусть меня постигнет суровая кара советского закона, всеобщая ненависть и презрение трудящихся".
Присяга Рабоче-Крестьянской Красной Армии.
Сводка информбюро СССР от… августа 1941 года:
"Войска противника возобновили наступление на Таллин и вышли к его пригородам. Войска противника вышли на рубеж Гомель, Стародуб и создали угрозу флангу и тылу Юго-западного фронта. Советские войска начали отход за реку Днепр с плацдармов севернее и южнее Киева и у Черкас. Силами 17 дивизий и 7 бригад противник предпринял штурм Одессы. Советские войска оставили город Чудово…"…
"Главнокомандование Юго-Западного направления пришло к заключению, что катастрофа, назревшая на правом крыле, уже не может быть предотвращена собственными силами. Для воссоздания сплошного фронта на этом участке необходимы были крупные силы, которые ни главнокомандование направления, ни Ставка выделить не могли. Единственный выход заключался в немедленном отводе войск из киевского выступа с целью создать более плотную оборону на одном из тыловых рубежей.
22 августа 1941 года противник обнаружил отход 5-й армии генерал-майора М.И. Потапова, а также то, что 27-й корпус продолжал оставаться на месте, в связи с чем, правый фланг этого корпуса обнажился. В этот разрыв между смежными флангами 5-й армии и 27-го стрелкового корпуса была брошена 11-я танковая дивизия, которая, обойдя открытый фланг корпуса, днем 22 августа устремилась по дороге, идущей вдоль реки Тетерев к Днепру. Выделенный командиром корпуса генералом Артеменко из корпусного резерва 713-й стрелковый полк 171-й стрелковой дивизии с одним артдивизионом был смят танками 11-й танковой дивизий противника, и последняя, продолжая движение на северо-восток, была встречена огнем артбатареи 357-го артполка в районе Иванково. Подавив ее, к вечеру 22 августа 11-танковая дивизия вышла к мосту через реку Тетерев у Богдан. У этого пункта она была задержана отрядом пограничников и одной ротой 96-го стрелкового полка до утра 23 августа. С утра 23 августа противник, введя дополнительное число танков, уничтожил этот заслон у Богдан. Двигаясь далее, 11-я танковая дивизия захватила Горностайполь, а во второй половине дня 23 августа вышла к переправе через Днепр у Окуниново. Таким образом, некоторые части 5-й армии, не успевшие переправиться на левый берег Днепра, оказались отрезанными от основных сил…
К началу Киевской операции Юго-Западный фронт имел 677 085 человек. В соединениях, тыловых частях фронта и армий, избежавших окружения, к концу операции было 150 541 человек. В боях до окружения и в последующих десятидневных боях фронт понес большие потери. Погибла Пинская военная флотилия, обеспечивавшая действия окруженных войск. В боях пали командующий фронтом генерал М.П. Кирпонос, член Военного совета М.А. Бурмистенко, начальник штаба генерал В.И. Тупиков и большая часть офицеров штаба и политуправления фронта. Значительная масса воинов вырвалась из кольца. Часть бойцов и командиров ушла в партизаны, остальные попали в плен или пропали без вести…
Великая Отечественная война Советского Союза 1941–1945 гг. Краткая история. Издание второе. Москва, 1970 г".
Многие говорят, что тот, кто не отступал с трудными боями летом 1941 года, - тот по-настоящему не видел войны. Конечно, любое отступление штука неприятная: отступать вообще больно и тяжело. Но одно дело, когда вынужденно отступают обстрелянные, умудренные опытом боев солдаты, которые знают подлинную цену противнику, его сильные и слабые стороны. Такие воины устраивают врагу засады, отступая, контратакуют - в общем, делают все со знанием дела и в соответствии с приобретенным мастерством. И совсем другое дело, когда отступают малоопытные, недостаточно сколоченные части и подразделения. Тут возможны паника и растерянность, нераспорядительность и отсутствие выдержки.
Дивизия, находясь в составе 5 армии, сражалась под Киевом уже более месяца. Месяц таких напряженных боев, в каких ей довелось участвовать, - это, безусловно, целая академия для каждого солдата. Но это был, в основном, месяц обороны, контратак, небольших отступлений.
Специфические условия Полесья были максимально использованы командирами всех степеней. Наличие лесных массивов позволило, несмотря на господство в воздухе вражеской авиации, почти без помех с ее стороны осуществлять широкий маневр силами и средствами и обеспечить скрытность подготовки контрударов и контратак, а следовательно, и их внезапность.
Лесисто-болотистые участки на переднем крае, считавшиеся противником труднодоступными или вовсе недоступными и поэтому слабо прикрывавшиеся его войсками, широко использовались нашими истребительными и разведывательными отрядами, а также группами для скрытного проникновения в расположение противника, где они совершали внезапные и дерзкие нападения на вражеские объекты.
И вот теперь сильно потрепанным частям дивизии было приказано организованно отойти за Днепр, на его восточный берег, так как над войсками, оборонявшими Киев, нависла угроза окружения.
Командир стрелкового полка подполковник Климович Алексей Аркадьевич, получив в штабе дивизии исчерпывающий инструктаж о маршруте отхода и о промежуточных рубежах обороны, возвращался в полк мрачным. О том, что полк будет отходить в направлении Горностайполь, затем по мосту переправится на левый берег Днепра у Окуниново, он и сам раньше догадывался. Другого маршрута движения у дивизии просто не было. Этот, самый оптимальный. На отход всей дивизии, согласно боевого приказа командующего 5-ой армией, отпускалось 5 суток, глубина этапа 140–180 км, среднесуточный темп 30–35 км. Но это все хорошо, когда полк полностью укомплектован личным составом и средствами передвижения (автотранспортом и гужевым транспортом (лошади, повозки). Но когда в боевых частях дивизий от довоенного штата свыше 10 тысяч человек в каждой, осталось в среднем по 1,5–2,5 тыс. человек, по 20–25 станковых и 50 ручных пулеметов, по 40–50 орудий разного калибра, по 25–30 минометов и 12 зенитных пулеметов, без единого танка и с минимальным количеством автотранспорта, когда ощущается острый недостаток в автоматическом оружии, в боеприпасах и имеется большой некомплект командного состава, выполнить такой приказ было проблематично.
Нет, подполковник Климович Алексей Аркадьевич не был трусом или паникером, он знал, что надо делать, жизнь уже не раз испытывала его. Просто, это было очередное испытание на мужество, на умение командира взять на себя ответственность и справиться с поставленной задачей при минимальных потерях. Он был настоящим офицером, еще той, царской закваски. Родился Алексей Аркадьевич в 1898 году, в Москве. В 1909 году поступил в Первый Московский кадетский корпус, после окончания которого, в 1916 году продолжил обучение в Михайловском артиллерийском училище. С 1917 года, на фронтах Первой мировой войны. Октябрьскую революцию 1917 года встретил в госпитале, получив ранение и георгиевский офицерский крест. К тому времени он был подпоручиком. Кто помнит себя в 19 лет, тот знает, что это время любви и вдохновения. Если ты уже не в окопах и свободен от службы, а вокруг столько миленьких девушек-медсестер, то о чем может думать молодой симпатичный офицер?! Конечно же, о любви, при чем тут какая-то революция, происходящая где-то там! Но жизнь такая суровая штука, что всегда ставит вопрос ребром. С кем ты? С нами или против нас? В апреле 1918 года Климович сделал выбор, вернее обстоятельства его заставили. Его любовь, девушка по имени Наташа, выбрала сторону большевиков, где одним из руководителей был ее дядя. Алексей вступил в Красную Армию и женился на Наташеньке, вот такое было условие. Если в первом он еще колебался, то о втором не жалел. Но, гражданская война внесла свои коррективы и молодоженам удалось снова встретиться только по ее окончании. Для Климовича эта война закончилась вторым ранением в 1920 году на Туркестанском фронте. Из госпиталя его забрала жена и они уехали в Москву. Благодаря дяди Наташи, удалось устроиться на работу. В армии, по причине тяжелого ранения, Алексей служить пока не мог. Гражданская война закончилась, впереди было много работы, да и быт был неустроенным, поэтому детей сначала не заводили, а потом не получалось. Шло время. И вот в один из дней, к ним домой пришли люди в форме. Ничего не объясняя, Алексея бросили в "воронок" и отвезли на Лубянку. Допросы, пытки, камера, снова допросы и снова пытки. И так несколько месяцев подряд… Бывший офицер, враг народа, троцкистско-бухаринский заговор… Подпиши бумаги и все пройдет, тебя отпустят. Но Алексей ничего не подписывал. Подписала Наташа и ее дядя. Они получили по 15 лет лагерей, по 58-й статье, как враги народа. Какой ангел-хранитель отвел беду лично от Алексея, он не знал. Но через полгода его выпустили. Страна остро нуждалась в командных кадрах. Алексея снова призвали в армию. Стал преподавателем на артиллерийских курсах младших красных командиров. 30 ноября 1939 года произошел вооруженный конфликт между СССР и Финляндией. Началась Зимняя война. Климовича вместе с его курсом отправили в действующую армию, включив их в состав одной из стрелковых дивизий. В результате боевых действий между советскими и финскими войсками около посёлка Суомуссалми, длившихся с 7 декабря 1939 года по 8 января 1940 года, из-за бездарного и преступного командования, их стрелковая дивизия была полностью разгромлена, потеряв в боях почти весь личный состав дивизии. Благодаря своему боевому опыту, Алексею с группой бойцов удалось вырваться из окружения и вернуться к своим. Командование дивизии было предано военному трибуналу и расстреляно. Эти события отразились на его здоровье. Получив воспаление легких и последующие за ним тяжелые осложнения, Климович снова оказался в госпитале. При выписке из госпиталя, медицинская комиссия рекомендовала ему сменить климат и уехать на юг. Болезнь негативно отразилась на его физическом состоянии. Служить в действующем подразделении он сейчас не мог. Оставалось только снова заняться преподавательской деятельностью. Благодаря старым сослуживцам, удалось найти место преподавателя в недавно сформированное 1-е артиллерийское училище в г. Ростов-на-Дону. За все это время он пытался найти жену, посылал письма во все инстанции, считая, что произошла чудовищная ошибка и она ни в чем не виновата, но все было тщетно. Уже собирая вещи, в их маленькой квартирке в Москве, перед отъездом на новое место службы, он получил официальный ответ, что жена лишена права переписки и ему было рекомендовано больше не обращаться с подобными запросами. Алексей понял, что это все. Больше он свою Наташеньку никогда не увидит. Мир оказался пустым, не было смысла жить дальше. Ты остался один, нет никого рядом, для чего теперь стоит жить и бороться. Была мысль покончить с собой. Его рациональный ум уже начал подсознательно вырабатывать план действий, подбирая лучший вариант ухода из жизни. Но это были первые и единственные минуты слабости. Жизнь дана для того, чтобы жить! Хрен вам, не дождетесь! С этой минуты он стал ненавидеть эту власть, сломавшую его жизнь и уничтожившую его любимую. Нет, он не собирался устраивать диверсии или вести антисоветскую пропаганду. Он решил жить только для себя. К черту эту страну с её вождем-недоучкой! Но как дворянин, как офицер, как русский человек, он не мог бросить свою Родину - Россию. Тем более, что сейчас надвигалась новая угроза. Воздух наполнялся предстоящей войной с фашисткой Германией. Об этом не говорили вслух, но все про это знали. Оставался один вопрос. Когда?
Живя в Ростове-на-Дону, Климович занимался оставшимся ему любимым делом: обучением молодых курсантов артиллерийским премудростям. На предложение вступить в партию и перейти на партийную работу в местные органы власти, он отказался, мотивируя тем, что еще морально не готов к столь ответственной работе. Жизнь на юге положительно повлияла на Алексея Аркадьевича. Теплый благоприятный климат и хорошее питание поправили его пошатнувшееся здоровье, уважение сослуживцев и курсантов, занятие любимым делом, немного оттопили его душу. Другую, такую как Наташа, Алексей не встретил, да особенно и не искал, хотя, будучи от природы внешне привлекательным для женщин, он не был обделен их вниманием. Жизнь берет свое, а время лечит.
Когда началась война, Климовича с частью преподавателей и выпускников училища откомандировали сначала в Харьков на формирование, а затем на запад, в действующую армию, на Юго-Западный фронт. Имея звание подполковника, которое получил всего за несколько дней до начала войны, он сначала был назначен заместителем начальника штаба дивизии, а после гибели командира и начальника штаба одного из стрелковых полков дивизии, в тяжелых июльских боях на рубеже Коростенского УкрепРайона, из-за нехватки опытных командиров такого уровня, Алексей Аркадьевич был назначен командиром этого полка.
Прибыв на КП полка, обговорив все необходимые детали предстоящей операции по передислокации полка с новым начальником штаба капитаном Бондаревым Игорем Саввичем и комиссаром полка старшим политруком Наумом Моисеевичем Фридманом, Климович приказал вызвать к себе командира первого батальона.
- Разрешите, товарищ подполковник. Командир первого батальона старший лейтенант Сластин по вашему приказанию прибыл.
- Заходите, товарищ старший лейтенант, присаживайтесь. Получен приказ командующего армией на отвод армии на восточный берег Днепра. В том числе и нашей дивизии.
- Это как же так, Алексей Аркадьевич, сдаем позиции без боя? Ведь мы же еще можем здесь держаться и немцам дать прикурить. Они уже почти выдохлись. Никаких действий, подтверждающих их наступление, не совершают.
- Это на нашем участке такая обстановка. А на флангах армии сложнее. Противник пробивается с юга к Киеву. Армия может оказаться в котле. Поэтому, чтобы спасти армию от окружения, Главнокомандование приняло решение отвести ее на левый берег Днепра и создать там рубежи обороны.
- Это что, сдаем Киев?
- Нет. Киев будет наш. Просто, как говорили во времена Первой мировой, выравниваем фронт.
- А когда выдвигаемся?
- Приказано сегодня, с наступлением темноты, нашему полку сняться с позиций и совершая ночные марши, выдвинуться в район населенного пункта Горностайполь, а затем к переправе через Днепр у Окуниново. Перейдя на тот берег, занять позиции возле Окуниново. На передислокацию дается пять суток. Но для твоего батальона, Михаил Сергеевич, отдельный приказ. Сколько в батальоне осталось личного состава?
- Вместе со всеми службами чуть больше роты, 187 человек, три станковых и пять ручных пулемета, два противотанковых орудия 45-мм, два 82-мм миномета.
- Передаю под ваше командование еще три полковых пушки калибра 76.2-мм и три 120-мм миномета. Также дополнительно получите и боеприпасы. Батальон будет прикрывать отход полка и всей дивизии.
Климович подсел поближе к комбату-один, немного помолчав, положил ему руку на плечо:
- Сколько вам лет, товарищ старший лейтенант?
- Двадцать четыре, товарищ подполковник. А что?
- На Вас, дорогой мой Михаил Сергеевич, возлагается очень ответственная и трудная миссия. Когда немцы узнают, что полк ушел, они всей своей мощью ударят по вам. Вы должны продержаться минимум сутки. С завтрашнего утра начинайте по немцам плотный огонь, чтобы они думали, что мы собираемся наступать. Беспокойте их огнем весь день. Затем, с наступлением темноты, покиньте позиции и скорым ночным маршем направляйтесь вслед за полком. Желаю увидеть вас живым на том берегу Днепра. Все.
Климович поднялся и подозвал начальника штаба капитана Бондарева: