Оголение побережья при наличии таких врагов, как казаки - истинное безумие. Но кто сказал, что люди, втянувшиеся в гражданскую войну, руководствуются разумом? Командование обеих армий интересовало на данный момент одно - победа над врагами в борьбе за титул султана. Всё остальное для них стало вторичным и несущественным. Грех было не воспользоваться такой ситуацией. Васюринский и воспользовался. Благо и возможность увеличить своё войско у него появилась. Черкесские пираты, в основном шапсуги, с большим энтузиазмом согласились пограбить османские города. Слухи о сокровищах, доставшихся черкесам, ходившим в походы на Польшу, многим не давали спокойно спать, а о величине добычи казаков в Стамбуле рассказывали совершенно невероятные вещи. Мол, несколько кораблей потонуло из-за перегрузки золотом и драгоценными камнями…
***
"Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается". На ещё не разрушенные османские города союзники обрушились только во второй половине сентября. Недобрым стал для жителей Синопа и Трапезунда (атака на них производилась одновременно) день йаум ас-саласа', месяца Джумаада ль-Ууля 1048 года хиджры. Как всегда, ранним утром, когда сон самый сладкий, а сохранять внимание труднее всего, пластуны вырезали в этих городах стражу и тысячи дьяволов обрушились на просыпающиеся города. По несколько тысяч чертей на каждый. Может в городах и набралось бы большее количество мужчин, даже после ухода в армии султанов выясняющих отношения между собой, да что толку. Что может поделать мирный человек, или даже двое обыкновенных людей против матёрых убийц? Ничего. Большинство и не пыталось драться, а упрямцев быстро успокоили. Сопротивление в этих крупных городах побережья набегу пиратов оказалось чисто символическим.
В связи с отсутствием опасности от османской армии, не до того туркам-воякам было, грабили эти, и ещё несколько меньших городов побережья не спеша, некоторые шапсугские кораблики успели сделать до родных берегов по три рейса, вывозя награбленное. Несколько, с самыми жадными экипажами сгинули во время наступивших в середине октября осенних штормов. Именно непогода прекратила деятельность пиратов возле побережья Анатолии. На один пешеходный переход от берега турецкого населения не осталось совсем. Не захваченные в плен сами бежали на юг, чтобы не попасть на рабские рынки Персии или России.
***
Правда, порты западного Причерноморья остались под контролем Осман, точнее - румелийской их армии, провозгласившей султаном сумасшедшего Мустафу. Там гарнизоны если и выводились, то далеко не в такой степени, как в Анатолии. Но никаких телодвижений на защиту уничтожаемых и угоняемых в рабство осман великий визирь Еэн не предпринимал. Пока оджак мерился с восточной армией силами, точнее готовился меряться, не решаясь вступить в схватку, Стамбульское правительство усиленно наращивало военную мускулатуру. Имея самую мощную артиллерию и, что важно, топчи с боевым опытом (в столице осталось очень много пушек, да и пушкари во время набега погибли далеко не все), Еэн-паша поспешно формировал пехотные части. Именно в количестве и качестве пехоты он пока проигрывал конкурентам.
Раньше ему катастрофически не хватало и конницы, теперь было впору от неё избавляться. Сначала буджакская орда, а потом и крымская, с зависимыми ногаями, довели число подчинённых ему всадников до более чем сотни тысяч. Правда тяжёлой конницы по-прежнему было маловато. Сипахов и суваллери вместе набралось около пяти с половиной тысяч. Придя на земли султаната, беи и мурзы татар и ногаев первым делом схватили и удавили Инайет-Гирея, не раз вслух высказывавшегося о претензиях на титул султана. И выслали его голову в меду в Стамбул. Они узнали, что оджак предпочёл другого Гирея, а в Румелии так вообще продолжалось, официально, правление Османов. Вот Осману Мустафе крымская и ногайская знать и присягнула.
В любой другой момент кочевников на Балканы никто бы и не пустил. Кочевой способ жизни требует минимум в десять раз больше земли, чем земледелие. Соответственно и налогов кочевники могут заплатить меньше. Да ещё большая часть местного населения продолжала упорствовать в неприятии ислама, за что и платила вдвое. Пришедшие были мусульманами. В общем - гнать и не пущать, да… Еэну нужна была конница, а здесь, будто Аллах смилостивился и откликнулся на его молитвы, конница появилась, да ещё в огромном числе. Как тут от неё откажешься? Он воспринял появление кочевников именно как милость Аллаха. Великий визирь стал уже подумывать о приведении в покорность господарей севера подотчётной ему земли - Валахии, Молдавии и Трансильвании.
Однако и шайтан не дремал. Одно за другим на всей территории Румелии стали вспыхивать восстания местных жителей. Их беспощадно подавляли, но они тут же разгорались в трёх местах одновременно. У многих не было иного выбора, как взяться за оружие. Свободных земель на полуострове не было, а кочевники пришли с огромными стадами, им где-то надо было прокормиться. Устроившиеся, было, в Добрудже буджаки, вынуждены были бежать на юг Болгарии и север Греции, где вступили в противостояние не только с христианами, но и переселёнными туда ранее кочевниками-тюрками, юруками.
Крымские и ногайские стада поместиться в Добрудже никак не могли. Там остались ногаи Едисанской орды, остальные пошли дальше. Никого не спрашивая пришедшие стали обустраиваться на западе Болгарии и в Македонии. Болгар и македонцев это просто вынудило взяться за оружие. Противостоять многочисленным и хорошо организованным пришельцем в открытом поле они не могли, но быстро возникшие десятки гайдуцких отрядов принялись портить жизнь незваным "гостям". С каждым днём всё более и более качественно. Власть Стамбула над несколькими вилайетами превратилась в фикцию.
Ещё хуже обстояли османские дела на островах Эгейского моря. Греки, узнав о назначенных им платежах в султанскую казну, предпочли начать борьбу со всеми посланцами властей. Учитывая, что военного флота как такового на данный момент у турок не было, контроль над большинством островов они потеряли быстро. Ведь моряками на османском флоте всегда были принявшие ислам христиане, прежде всего - греки. Понимая, что одним им долго не выстоять, греки с островов посылали делегации на Крит, находящийся под венецианским правлением. Так, нежданно-негаданно Венеция приобрела к концу тридцать восьмого года контроль над Эгейским морем, практически не потратив на это ни единого талера.
Прогрессорская
Степь и лесостепь Левобережья Днепра, сентябрь 1638 года от Р. Х.
Несколько плавок со всё большим содержанием руды марганца давали всё лучшие результаты. Чугун не только красиво заблестел, но и, безусловно, стал прочнее. Однако у всего есть обратная сторона. Пришлось срочно увеличивать, причём существенно, закладку древесного угля. И без того его невеликие запасы стремительно уменьшались, Аркадий, прихватив в подарок новые пушки последней отливки и расточки, отправился на поклон к атаману Скидану. По примеру Хмельницкого он провозгласил себя гетманом Левобережья, что могло впоследствии вылиться в кровавый развал формирующейся державы. Однако был весьма авторитетен среди казаков, в сложившихся обстоятельствах Богдану пришлось отложить разборки на потом.
Встреча прошла далеко не в тёплой и дружеской, но вполне деловой атмосфере. Павел Скидан был одним из посвящённых в тайну попаданца, они давно перешли на "ты" (на Украине и тогда уже, в отличие от России, было принято называть уважаемых или старших по возрасту людей на "вы"). Однако подружиться им суждено не было, именно Скидан после гибели Павлюка рассматривался большинством сечевиков как его преемник. Он, да и Гуня с Остряницей, более известные на Сечи, именно стараниями Аркадия были оттеснены от кошевого атаманства ради вручения булавы Хмельницкому. Остряница сбежал в Москву, Гуня смирился с ролью одного из помощников кошевого, а Скидан возглавил борьбу против панов на Левобережье.
К моменту встречи с ним Аркадия Павел Скидан уже был почти полновластным распорядителем на землях, которые поляки называли Заднепровьем. Ему оставалось взять только Чернигов, где засел немаленький гарнизон и куда сбежали многие паны и подпанки со всех окрестностей. Двадцатитысячное казацкое войско окружило город. Гетман Левобережья мотался по всей подотчётной территории в поисках стеноломных орудий. В местечках и замках пушек захватили немало, но большая часть их была мелко, в лучшем случае среднекалиберной. Для разрушения укреплений Чернигова ему нужны были мощные орудия, а их было-то на русинских землях мало. Так что, можно сказать, Аркадию повезло застать его на границе земель Вольностей Запорожских (куда раньше паны боялись сунуться из-за страха перед татарскими набегами).
После приветствия, взаимовежливого, но не более, попаданец начал рассказывать о своей проблеме. Скидан, высокий по тем временам, с метр восемьдесят ростом, с бросающейся в глаза мощью и резкостью движений, слушал его с проскальзывающей отстранённостью. Нетрудно было догадаться, что он с удовольствием послал бы чёртового колдуна куда подальше, но в связи с возможными последствиями такого поступка вынужден вести себя паинькой. Оживился он только после сообщения о привезённых для его войска пушках.
- Что, опять такие же коротышки, как в прошлый раз?
- Такие, да не совсем.
- Ну, тогда пошли посмотрим! - загорелся атаман.
Пушки на него произвели впечатление, для уверенности в этом не надо было быть великим физиономистом. Блестящие, хоть собой в них любуйся, не случайно такой чугун зеркальным называют, одинаковые, на лёгких лафетах. Скидан походил возле орудий, погладил каждое ладонью, кажется, полюбовался искривлённым своим отражением на их стволах. Аркадий молча смотрел на атамана и ему пришла в голову неожиданная мысль.
"Хм, интересно, но все представители старшины, которых я здесь встречал - здоровенные бугаи. Может, и не обязательно высокого роста, но непременно сильные физически и быстрые. Кажись, других казаки своими командирами и не выбирают. Хорошо мне хоть в этом повезло, ещё чуть подрасти - флюгер можно на нос цеплять, будь я малорослым задохликом - хрен бы меня кто слушал. Вот из таких мелочей и состоит история".
- А отлить с жерлом покрупнее нельзя было? - в голосе гетмана Левобережья проскользнули нескрываемые претензии и недовольство.
- По решению атаманов прежде всего мы начали производство артиллерии поля боя, чтобы наши пушки лошади по полю без труда таскали и пушкари могли их сами куда нужно развернуть. И так многие предлагали лить не восьмифунтовки, а шести. Это уж я настоял на таких орудиях.
- А чего они короткие, куцые какие-то? Небось, и стреляют не очень-то далеко?
- Куцые, чтоб были полегче, стреляют же далеко, считай, почти на такое же расстояние, что более длинные и тяжёлые имперские или французские. Но для моря мы, конечно, отольём более длинноствольные.
- А из чего прикажешь черниговские стены рушить? Всего с дюжину пушек на всём Левобережье набрал с жерлом и стволом поболее этих.
- Разобьём ещё раз поляков, начнём осадные лить. Не такое лёгкое это дело, чем больше пушка, тем больше мороки с её литьём и рассверливанием.
- А зачем-то ещё и сверлить, если сразу готовой отлить можно?
- Посмотри в их стволы.
Атаман ОЧЕНЬ внимательно и долго рассматривал жерла орудий, то приседая, то нагибаясь, заходя с разных сторон. После чего помотал головой и с уважением в голосе произнёс: - Ну, ты действительно колдун! Ни одной раковинки. Даже трещинок не заметил. Чудеса.
- Ещё заметь, что банить такие стволы можно намного меньше времени, следовательно, стрелять они будут чаще раза в два, если не в три-четыре.
- Ничего не скажешь, добрые получились пушки, да мне нужны сейчас под Черниговом большие, стреляющие крупными ядрами.
- Ну не можем мы разорваться и сделать всё и сразу! Хмелю под Львовом, Татарину под Перемышлем, ещё нескольким атаманам на западе тоже нужны осадные пушки. Да только одну здоровенную дольше делать, чем четыре таких. И нет уверенности, что сразу получится сделать её нормальной, без… - попаданец запнулся, не найдя сразу синонима к слову "брак".
- Да понял я, понял. Чем больше вещь - тем сложнее её изготовить. А и ты пойми, нужны нам большие пушки позарез!
Аркадий привычно почесал в затылке.
- Больших пушек я тебе обещать не могу и не буду. А вот мортиры, большие и маленькие, мы, пожалуй, изготовить попробуем.
- А малые-то зачем?
- Увидишь, - улыбнулся Аркадий. - Ещё за них будешь больше благодарить, чем за большие.
В общем, бог знает почему, но Скидан смилостивился и твёрдо пообещал срочно поспособствовать увеличения поставок кузнецам Сечи древесного угля в тройном размере.
***
Пообещать было легче, чем выполнить обещанное. Вернувшись в центр зарождающейся русинской промышленности, Аркадий застал там изрядный бардак. К тому же все вокруг на него как-то странно косились. Выяснилось, что пока он ездил на встречу со Скиданом, здесь случилось ЧП с трагическим исходом. При установке очередной заготовки на станок для высверливания леса или балка (Аркадий в определении того, что пришлось воздвигнуть над каждым станком, путался), сломались (сломалась) и многоцентнерная заготовка обрушилась вниз, к общему удивлению не повредившись. Не таким уж хрупким чугун оказался. Разбив при этом сверло и убив одного из работников. Как раз того самого Охрима, который чудом избежал смерти при взрыве на "заводе боеприпасов". После того случая парень оттуда перешёл работать на высверливание стволов, но и тут безносая его нашла.
Люди посчитали эту смерть неслучайной. Пошли слухи, что именно Москаль-чародей заколдовал парня за непослушание. Сказал об этом попаданцу, смущаясь и запинаясь, Каменюка. Его-то Аркадий разубедил легко.
- Петро, ты можешь представить, чтоб я из-за какого-то говнюка станок ломал?
В глазах собеседника промелькнуло понимание. Действительно, если бы такой чародей, как Москаль-чародей, захотел сжить со свету простого работягу, он при этом уничтожать результаты собственных трудов точно бы не стал. Пытаться разубеждать кого-либо в своём неумении колдовать Аркадий уже давно прекратил. Даже добрые и хорошие товарищи, прекрасно знавшие, кто он такой, откуда здесь появился, считали его чародеем. Ну, за исключением самых близких друзей, Васюринского и Срачкороба. Но если Каменюка и кузнецкая верхушка Сечи ему поверили, то для остальных этот несчастный случай послужил лишь очередным доказательством колдовской силы Москаля-чародея. За сотню вёрст находился, а до жертвы дотянулся!
Долго прикидывали и совещались по поводу выпуска мортир. Решили производить полупудовые, пятикалиберные (то есть, длиной в пять внутренних диаметров ствола). Полупудовая мортира имела внутренний диаметр чуть больше пятнадцати сантиметров, следовательно, длина у неё была около девяноста сантиметров. В связи со срочностью задания решили стволы не растачивать, а сразу лить. При пятнадцатипроцентном содержании руды марганца в шихте раковин в чугуне почти не было, а расточка такого диаметра - та ещё морока.
Естественно сразу же начали выплавку бомб для этих мортир. Пришлось опять посылать гонцов к Скидану и Хмельницкому, пороха для их снаряжения требовалось огромное, по меркам семнадцатого века, количество. Решили, что если им нужны разрушительные снаряды, пусть обеспечивают возможность их производства.
С неделю Аркадий задержался, доводя до ума производство маленьких мортирок, весящих по его прикидкам менее пятидесяти килограммов и имеющих диаметр как раз тех самых восьмифунтовок. Трёхкалиберные, имеющие относительно тонкие стенки стволов, они особенно подходили для уличных боёв, как миномёты и картечницы. Бомбы они могли метать именно от восьмифунтовых орудий, правда, очень недалеко. А выстрел картечью из ствола такого диаметра гарантированно очищал улицу, даже если по ней неслась толпа врагов.
И перед отъездом в область войска Донского Аркадий соорудил-таки конические снаряды с оперением для пушек-гаубиц. Вспомнив читанное, снабдил их поясками из меди, практически полностью перекрывавшим нежелательный выход пороховых газов. Такой снаряд летел раза в полтора дальше, чем ядро, и позволял вести несравненно более прицельную стрельбу. Первые же его испытания вызвали очередные перешёптывания, услышанные попаданцем.
- Колдун, точно колдун…
Аркадий вспомнил, как несколько раз разыгрывал раньше сценки, чтоб закрепить эту славу. Теперь ничего представлять уже нужды не было, чуть ли не любое его действие по изобретательству, а то и обыденное поведение в быту, вызывало усиление колдовской славы.
Всем хорош получился новый снаряд. Всем, кроме стоимости изготовления. Увы, за те же деньги, пока только по прикидкам, можно было чуть ли не десяток цельнолитых чугунных ядер сделать. Да и времени на его изготовление требовалось немало. Опять пришлось созывать совещание. Обговаривали проблему долго, но ничего толкового выдумать не смогли. Изготовили с полтора десятка снарядов и разослали их по трём адресам: Скидану, Хмельницкому и Татарину.
Аркадий не сомневался, что, будучи прежде всего вояками, они обязательно такие снаряды закажут. Денег, в конце концов, можно у соседей ещё награбить, дело привычное. А разить врага издали и точно - много стоит, людям, постоянно рискующим жизнью, это объяснять не надо.
Наконец разобравшись с этими проблемами, попаданец срочно стал собираться на Дон. Надо было определиться с местом строительства там новой домны, что могли сделать только шведские специалисты, остро стояла проблема выпуска оптики, благо прозрачное, вполне качественное стекло немец и чех уже выплавляли… хватало там проблем, требующих немедленного решения.
Выходили в поход большим конным караваном. С собой Аркадий захватил не только шведов и нескольких их местных помощников, с работающей домной вполне были способны управиться и запорожские кузнецы, шведами обученные. Ещё он с собой вёз три десятка евреев-ремесленников. Ювелиров, кузнецов, кожевников. Заодно и прихватил несколько центнеров руды марганца для срочных экспериментов, для промышленного использования ее, конечно, придётся поставлять на судах, вокруг Крыма.
В результате получился большой караван, наподобие торговых, в несколько десятков человек и две с лишним сотни лошадей. Всё необходимое для путешествия везли с собой во вьюках, как и прихваченную попаданцем руду.
И двигался этот караван не слишком быстро - многие ремесленники были ещё худшими всадниками, чем Аркадий поначалу попаданчества. А за теми, кто хорошо ездит, стоило присматривать: люди они были подневольные, на Дон тащились совсем не по своему желанию, могли и драпануть. Степь широкая, дорог в ней много, а организовывать погоню никто бы не стал, вооружённых казаков в караване было меньше половины, а в последнее время на степных дорогах стали исчезать путешественники. Кто баловался разбоем, пока выяснить не удалось, не до того было начальству, оно занималось войной.