Уже не сомневаясь в правильности поступка, я достал пистолет, взвёл курок и разрядил оружие, целясь в рожу бандита (стрелять ниже я не мог, опасаясь, что случайно попаду в девушку).
Лёгкое пороховое облако на миг окутало меня, а когда оно развеялось, глазам представилась не самая аппетитная картина: пуля разнесла половину черепа похитителя.
– Господи Иисусе! – Его подельник, устрашившись результатом, выпустил свёрток и бросился бежать за угол. Почти сразу оттуда донеслось конское ржание. Секунда, и мимо пронеслась карета. Теперь понятно, на чём собирались везти пленницу. И мне примерно ясно куда. Вернее, к кому. Карл Бирон продолжил свои игры.
Я бережно развернул свёрток. К счастью, он смягчил падение, и спелёнатая подобно младенцу девушка оказалась целой и невредимой.
– Ах, это вы! – произнесла она и тут же забылась в обмороке.
Подхватив её, я вошёл в дом. Внутри ждал разгром и беспорядок: без боя прелестница не сдалась. Обнаружилась и ещё одна жертва нападения – оглушённая служанка. Но она пришла в себя, разве что слегка постанывала.
Шатающейся походкой, потирая ушибленные места, служанка подошла ко мне. Увидев бесчувственную хозяйку, всплеснула руками.
– Что с моей госпожой?
– Она в порядке. Лёгкий обморок. Я занесу её в спальню, а вы помогите раздеть и уложить в кровать. Потом я сбегаю за доктором.
Тут глаза моей красавицы открылись.
– Не надо звать лекаря. Ничего страшного со мной не произошло, минутная женская слабость.
– Ты уверена?
– Всё, что мне действительно необходимо: моя постель и немного покоя. -
Она прильнула к моей груди, промурлыкала, как кошка:
– Отнесите меня наверх, мой герой.
– С огромным удовольствием.
Весила она как пёрышко… как сорокакилограммовое пёрышко. Я занес её на второй этаж в спальню, аккуратно положил на кровать, за что был удостоен поцелуя.
– Сударь, позвольте! – Служанка отстранила меня и принялась хлопотать над госпожой, хотя ей самой досталось немало. Но… долг есть долг.
Меня на какое-то время попросили выйти в коридор. Я подчинился.
Несколько раз мимо пробегала служанка: то приносила тазик с нагретой водой, то стопку с ароматными полотенцами. Сквозь дверь были слышны разговоры. Из них явственно следовало, что урон, нанесённый Барбареле, из разряда несерьёзных и девушка отделалась сравнительно легко.
Дверь на первом этаже заходила ходуном. На неё обрушились тяжёлые удары: били руками, ногами и прикладами.
На шум выскочила служанка и испуганно посмотрела на меня.
– Не бойся, я разберусь, – заверил я.
Скорее всего, это один из патрулей наткнулся на труп убитого мной похитителя, но у меня не было стопроцентной уверенности: может, это сбежавший молодчик призвал подкрепление.
Я спустился по ступенькам, прислушался. С улицы доносились возбуждённые голоса людей, бряцанье оружием. Потом кто-то скомандовал. Шум прекратился.
– Немедленно откройте! Полиция!
Я отпер запоры, распахнул дверь и сразу увидел наставленные на меня багинеты.
– Эй, аники-воины, осторожней! Не наделайте во мне лишних дырок!
– Стой смирно! – прервал меня грубый голос. – Кто такой будешь?
– Ну-ка, ну-ка! – На свет вышла знакомая фигура. – Господин Елисеев из СМЕРШа?
– Чирков. Рад тебя видеть! – обрадовано пожал я руку сыщика из Сыскного приказа. – Какими судьбами?
– Какие у нас судьбы… так, судьбинушки горемычные, – в шутку пожалобился он. – Коль начальству нет покоя, откуда ж у нас ему быть. Много всякого сброда развелось, приходится и днём, и ночью присмотр налаживать. Сёдни вот мой черёд не спать вышел.
Он показал на тело убитого похитителя.
– Ты его?
– Пришлось. Барышню-итальянку похитить собирался на пару с дружком. Пришлось вмешаться.
– Ты, дружище, не обижайся, служба такая собачья, пропади она пропадом! Свидетели найдутся, чтобы слова подтвердить?
– Найдутся, ваша милость, – выскочила осмелевшая служанка. – Ежли б не этот господин, даже не ведаю, довелось бы мне хозяйку увидеть.
– А как сейчас хозяйка? В здравии пребывает?
– В полном здравии. Повезло, что господин Елисеев вмешался.
– Тогда вопросов больше не имею. Пётр, сам дальше разберёшься?
– Да как-нибудь разберусь, не волнуйся.
– Вот и ладно, рад был увидеть! Ребята, волоките жмура в покойницкую. Ну, а я за сим откланиваюсь! – Чирков мне подмигнул: – Что, хороша итальянка-то?
– Не то слово, – улыбнулся я в ответ и вернулся в дом.
Минут через пятнадцать снова пришла служанка. Она сделала книксен и сообщила, что госпожа ждёт меня.
Я вошёл в спальню. Двери за мной деликатно притворились.
На Барбареле был белый прозрачный халатик. Его кружева ничего не скрывали, наоборот – показывали в выгодном свете многочисленные достоинства. Я оценил живописность вида и деловито потёр подбородок.
Девушка похлопала рукой по кровати.
– Присаживайся, мой спаситель. Вы так вовремя подоспели.
Я примостился на край постели, провёл рукой по шёлковому покрывалу.
– Барбарела, тебе известно, что это за люди и кто их подослал?
– Эти мерзавцы? Понятия не имею, кто они такие. Прежде никогда их не видела и не желаю видеть впредь. Но действовали негодяи по поручению Карла Бирона. Это он их подослал.
Я кивнул:
– Всё верно. Боюсь, у тебя появился опасный враг. И вся твоя красота тебе не поможет.
– Что ты предлагаешь?
– Тебе нужно уехать из России. Как можно быстрее, пока он не повторил попытку украсть тебя.
– Я могу пожаловаться в полицию!
– Ты забыла, что он – брат фаворита императрицы. Полиция не станет с ним связываться. Таким многое сходит с рук.
– Тогда ты защитишь меня! – с надеждой посмотрела девушка. – Ты же из Тайной канцелярии, из СМЕРШа. Вы ведь можете дать ему укорот?
– Не тот случай. Даже мы не всесильны.
– Значит… – Барбарела смолка, но я завершил фразу за неё:
– Придётся уехать. Я помогу тебе оформить бумаги. Россия – страна многочисленных формальностей, которые жизненно необходимо соблюдать.
– А мой контракт?
– Предоставь действовать мне. Я знаю, как его можно разорвать с максимальной выгодой для тебя. Я скажу твоему нанимателю, что СМЕРШ принял решение выдворить тебя из страны. Это произошло против твоей воли. Возможно, когда ты вернёшься в Италию, то станешь чувствовать себя намного лучше.
– Италия… – мечтательно произнесла она. – Там много солнца, а море тёплое и ласковое. Я так скучала по родине и мечтала вернуться. Тут очень холодно и сыро. Я не знаю, как вы тут живёте…
– На самом деле, ты просто мало что видела. Россия – огромная и очень разная. И поверь мне, когда-нибудь станет ещё больше и могущественней. Поскольку ты будешь нашими ушами и глазами в Европе, то и с твоей помощью тоже.
– Мужчины, – вздохнула Барбарела. – Почему вы вечно думаете о делах? Почему вам так интересны эти грязные политические игры? Неужели, вы ни о чём другом помыслить не можете?
Вместо ответа я склонился над ней и поцеловал. Потом быстро отстранился.
Барбарела задумчиво произнесла:
– Странное ощущение… Этот поцелуй… А у тебя, кажется, кто-то есть. Я права? Ты кого-то любишь?
– Люблю.
– Значит, я не ошиблась. Кто она?
– Это что – ревность? – удивился я.
– Может быть. А что, не имею права ревновать?
Я промолчал, вспоминая умирающую Наташу. Незаметно для себя напрягся и сжал кулаки. Барбарела истолковала это по-своему:
– Наверное, в твоих глазах я гулящая и развратная девка, связать с которой свою судьбу – унижение. Ну да… вы же благородные дворяне, весьма щепетильные в том, что касается вашей чести. Что вам какая-то балерина, чьё призвание плясать на потребу публики?! Так, игрушка на одну ночь или пока не надоест.
– Не надо, – попросил я.
– Почему? Даже у таких, как я, есть сердце. И оно может болеть очень сильно.
– Тебе не к кому меня ревновать. Та, которую я любил… и продолжаю любить… Её больше нет.
– Что-то произошло? – встревоженно прошептала Барбарела.
– Её убили у меня на глазах. Убили из-за меня. А теперь я не хочу, чтобы это повторилось с тобой. Тебе и впрямь будет безопаснее на родине.
– Прости меня, милый.
Я снова склонился над ней, поцеловал и неожиданно оказался подмятым Барбарелой. У девушки была воистину медвежья хватка. Она без видимых усилий перевернула меня на спину, села на мой живот, скинула с себя халат и прижалась всем телом. Я вдыхал запах её шикарных чёрных волос, а она шептала:
– Что бы у тебя ни было, сегодня ты будешь только моим. Хотя бы на эту ночь…
Ближе к рассвету она поднялась с кровати, прошествовала к маленькому столику с зеркалом. Я услышал лёгкий скрип выдвигаемого ящичка.
Барбарела присела на кровать, в руке у неё была шкатулка. Девушка открыла её миниатюрным ключиком и достала пожелтевший от времени лист бумаги, свёрнутый в трубочку.
– Держи, это тебе!
– Что это?
– Мой прощальный подарок.
Я развернул свиток, пробежался по нему глазами и едва не отбросил в сторону. Он кусался и жалил словно змея! Ещё бы! Подарком Барбарелы был тот самый злополучный тестамент, из-за которого погибло уже столько людей… пресловутое духовное завещание императора Петра Второго.
– Откуда он у тебя? – едва шевелящимися губами прошептал я.
– Понравился подарок? – усмехнулась Барбарела. – Вижу, что да.
– Да ты?! – только и смог произнести я. – Да ты хоть знаешь, что это такое?!
– Моя тысяча поцелуев! Я хочу, чтобы ты целовал меня всю ночь, – улыбнулась девушка.
– Тысяча! – закричал я. – Да хоть миллион!
– Могу я хотя бы один честно заработанный поцелуй получить прямо сейчас? – лукаво стрельнула глазками Барбарела.
– Даже два, – заверил я и подкрепил свои слова делами. – Откуда у тебя… это?
– Тебе и впрямь интересно?
– Да как тебе сказать… В общем-то, из-за этих бумаг погибли люди. И могут погибнуть в будущем.
– Тогда слушай. Мне этот документ достался от нашего агента-иезуита.
– Почему тебе?
– Бумага жгла ему руки. Агент… как бы тебе сказать… В общем, его могут искать. Он посчитал, что у меня будет надёжней. Это он ещё не догадывался, что у меня свои трения с Карлом Бироном.
– Ясно. А что за агент такой? Почему я его не знаю?
– Он давно охотился за документом. Совершил самопожертвование: на несколько лет стал келарем в православном монастыре, обманул всех.
– Азарий?! – догадался я.
– Его настоящее имя Игнацио.
– Вот оно как…
– Игнацио тайно внедрили в Россию много лет назад. Вы, русские, очень боитесь католиков. Вы скорее доверитесь кальвинисту или лютеранину…
– Что поделать, нам хорошо известна репутация ордена иезуитов и их лозунг.
– Финис санктификат мэдиа? Цель оправдывает средства? Я могла бы долго дискутировать с тобой на эту тему. Иезуитам ошибочно приписывают эту фразу.
– Это не мешало им поступать в полном соответствии с ней.
– Будем считать, что ты меня убедил. О, выражение на твоём лице говорит мне о многом! Хочешь узнать что-то ещё?
– Естественно, – подтвердил я. – Где находится сейчас этот самый Азарий-Игнацио? Он мне нужен.
– И ты готов мчаться за ним прямо сейчас?
– Да.
Барбарела вытянулась на кровати во весь рост.
– Если это сделает тебя счастливым, то я могу сказать. Ты найдёшь его в доме, занятом Андреа Ла Коста. Это один из наших танцовщиков.
– Тоже иезуит?
– Ему платят, в том числе и за то, чтобы он присматривал за мной. Моё начальство не привыкло полагаться на кого-то одного. Мы шпионим друг за другом, а потом докладываем. Считается, что это весьма…
– Эффективно?
– Ты нашёл нужное слово.
– А Игнацио?
– Он прячется, ждёт, когда нам удастся вывезти его из России. Ему нужны надёжные документы. Он соскучился по Италии. Спит и видит её во снах.
Я встал с кровати.
– Ему повезло. Это произойдёт гораздо быстрее, чем ему кажется. Я вышибу его из страны в два счёта.
– И ты не станешь его арестовывать?
– Зачем портить отношения с папой Римским? Из шпионского скандала трудно извлечь ощутимую пользу. Особенно, когда он прогремит на всю Европу. Лучше всё проделать по-тихому, деликатно. Зато у нас в руках появится лишний козырь, которым можно будет щегольнуть на грядущих переговорах. Мне кажется, – выделил я, – что Климент Двенадцатый может намекнуть австрийцам, что если те согласятся на некоторые уступки России, это лишь пойдёт на пользу обоим сторонам. В конце концов, мы ведь союзники!
Девушка засмеялась.
– Тогда лучше обратиться к кардиналу Корсини. Этот ловкий флорентинец и есть настоящий хозяин Ватикана. Именно он правит за папу.
– Мне всё равно. Корсини так Корсини. Пусть вдвоём давят на Карла Шестого .
– Хорошо, милый. Только как ты собираешься поступить с моим подарком?
Я подошёл к камину, поворошил угли и, убедившись, что они не погасли, бросил завещание в топку. Бумага сразу занялась пламенем.
– Теперь это никому не опасная кучка пепла. Считай, что завещания никогда не было. Своему начальству передай, что СМЕРШ нашёл и изъял бумагу во время обыска. Так тебе будет спокойней. А теперь мне пора!
Барбарела закрыла лицо руками, крепко прижала к нему ладони и дрогнувшим голосом произнесла:
– Прощай, мой милый! Мне будет тебя не хватать!
Глава 30
Утро было полно прохладой. В лучах поднимающегося солнца роса на траве переливалась, словно бриллианты.
Путь от дома Барбарелы до Петропавловской крепости отнял немного времени. Пикет из полудесятка солдат, охранявший ворота крепости, заметил мой силуэт ещё издалека и растащил рогатки, пропуская. По красным воротникам мундиров я опознал преображенцев. Солдаты кутались в зябкие епанчи, переминались с ноги на ногу, двое из них грелись у разведённого костра.
Я поздоровался, получив ответное "здравжелав", и пошагал в здание бывшей аптеки, которое СМЕРШ делил с остальной Тайной канцелярией. В виду раннего часа навстречу никто так и не попался, за исключением караульных. Те находились в стенах здания круглосуточно.
Сначала я хотел пойти в свой кабинет, но потом передумал, направившись в приёмную комиссара.
"Предбанник" пустовал, поскольку секретаря фон Белова ещё не было, но караульные сообщили, что начальник давно на месте. Подобно Ушакову, он приходил на службу затемно и уходил часа в два ночи.
Я постучал в дверь.
– Заходите.
Фон Белов сидел за столом. Перед ним лежала открытая папка с бумагами. Глаза его были усталые и воспалённые.
– Елисеев? – удивлённо вскинулся он. – Что с вами? Здоровы ли?
– Грех жаловаться, господин комиссар. На мой внешний вид не обращайте внимания. Просто ночь выдалась бессонная. Устал.
– Надеюсь, вы пришли не для того, чтобы похвастаться любовными подвигами.
– Никак нет. У меня есть важные сведения, полученные от Барбарелы.
– Кхм… – фон Белов прокашлялся. – Это действительно ценные сведения?
– Так точно. Мы вскрыли целую сеть иезуитов. Некоторые из них годами прятались под чужой личиной. На одного из таких оборотней я наткнулся в Марфино. Это монах-иезуит Игнацио. В марфинском монастыре он надел на себя маску келаря отца Азария.
– И что же он там делал? – удивился фон Белов.
– Искал тайное завещание императора Петра Второго.
– Что?! – казалось, ещё немного, и глаза комиссара вылезут из орбит.
– По неизвестным мне причинам иезуиты решили, будто бы Пётр Второй оставил после себя завещание в пользу цесаревны Елизаветы. Якобы этот документ хранился в марфинском монастыре. Игнацио сумел проникнуть туда под маской келаря и несколько лёт провёл в поисках тестамента. Но… его ожидало горькое разочарование. Никакого завещания, разумеется, не было.
– Вы в этом уверенны? – напряжённо спросил комиссар.
– У меня самые точные сведения. Тестамента в природе не существовало, а шпион напрасно потратил не один год. Осознав тщетность поисков, иезуит убежал в Петербург.
– Почему в вашем докладе ничего не было об этом злодее?
– До встречи с Барбарелой я понятия не имел, что Азарий в действительности шпион. Виноват, не доглядел. Но мне и в голову не могло такое прийти.
– Понимаю. Вы знаете, где он?
– Только что выяснил. Прячется в доме танцовщика Ла Косты и ждёт переправки в Ватикан.
Лицо фон Белова раскраснелось от внутреннего волнения.
– Надо немедленно… сей же час отрядить солдат и арестовать негодяев! Елисеев, берите полуроту и как следует перетряхните гнездо этих тварей.
– Господин комиссар, – осторожно заговорил я, – дозволено ли мне будет выступить с одним предложением?
– Ну… – задумался фон Белов, – вы сегодня проявили себя достойно. Говорите…
Азарий-Игнацио был искренне удивлён, когда солдаты под моим предводительством ворвались в съёмный дом Ла Косты. Зато я бы не удивился, застав обоих итальянцев в одной постели, но танцовщик либо был охоч исключительно до женского пола, либо предпочитал потасканному монаху мужчин помоложе. В общем, старый знакомец спал в одиночестве. Солдаты крутили руки Ла Косте, тот страшно ругался и изрыгал богохульства, но сопротивляться не стал, понимая, что не сладить.
Я прошёл в спальню иезуита. Тот уже проснулся от шума и спешно одевался, поглядывая в открытое окно.
– Только не вздумайте прыгать. Дом окружён, – предупредил я.
– Проклятье! Это вы! – прошипел Азарий.
– Как видите. Мне снова удалось застать вас врасплох.
Стоит отдать должное, иезуит быстро вернул себе потерянное самообладание. Он презрительно посмотрел на меня.
– Что вы здесь делаете? Прибыли, чтобы арестовать меня?
– Для начала устрою обыск. Мои люди перевернут всё вверх дном. Это у них неплохо получается. А о вашей судьбе мы поговорим после. Хотя… – я сделал паузу, – думаю, вам нечего бояться. Крови на вас нет, а преступления ваши носят исключительно политический характер. Значит, необходимо, чтобы вы понесли соответствующее политическое наказание.
– Какое? – растерянно спросил он.
– Побудете парламентёром. Донесёте до вашего начальства наши слова.
– И только?
– Мы исходим из соображений разумной достаточности. Загнанная в угол крыса бросается на нападающего. Видит бог, я не желаю вам такой участи. Передайте кардиналу Корсини, что мы действуем с исключительным уважением к сану понтифика и не собираемся раздувать международных скандалов. Взамен… взамен всего-навсего попросим о маленьком одолжении…
– Насколько маленьком? – глаза собеседника сузились.