- И вот еще что, - добавил я. - В радиоэфире идет какая-то нехорошая кодированная хрень, поэтому прошу держать наготове средства индивидуальной защиты, я не исключаю применения чего-нибудь химического или вроде того. Также не исключен новый визит ночных гостей. Неизвестно, сколько целей они атаковали, во всяком случае половина штабов в нашем секторе на связь еще не вышла. Но уже точно известно, что этой ночью они помимо удара по нашей штабной колонне спалили склад ГСМ у Подкопаевки и уничтожили батарею гаубиц в районе бывшего аэропорта… Да, куда я еду, вы слышали. Подлянок я от этой встречи не жду, но если будет стрельба - пошлите кого-нибудь, тут недалеко.
- А если стрельбы не будет? - поинтересовался Гречкин.
- Тогда все будет путем, и я вас догоню. А точнее, меня подвезут. - Рустик побежал к БМП с приказом заводить мотор, а я достал из танка "малый неотложный комплект". Автомат я брать не стал, прихватил только сумку с противогазом, запасными фильтрами к нему, флягой спирта, банкой тушенки и пачкой трофейных галет. Нахлобучив вместо танкошлема шапку, я запрыгнул на броню подъехавшей "бэхи". Рустик помахал мне рукой, а отцы-командиры уже развернули кипучую деятельность. Чепцов, с видом Наполеона при Маренго, разложил на броне карту-трехверстку, а Гречкин, натянув на уши свой неизменный голубой берет, уже драл глотку (у нас в бригаде он совмещал функции замполита, завхоза и начфина).
- Бр-р-г-да! - слышался его зычный голос. - Сука-бля-на фиг! Общее построение!!
Дальнейшего я не видел - старенькая БМП-1 с полустертым номером 313 выскочила на дорогу и начала молотить гусеницами замерзшую грязь. Привалясь к башне сзади, я задумался о странностях последних часов. Положим, старый Т-34 мне почудился от переутомления. Но тогда откуда неизвестный, с которым я говорил, знал о том, что меня срочно выдернут на рандеву? И не кто-нибудь, а "666-й". Кто-то знает все наперед? Поганая перспектива - иметь дело с кем-то, кто информирован лучше тебя. Собственно, об этом мог знать "дорогой друг № 666", хотя в первую очередь я собирался расспросить его о таинственной "Мутной Воде" и, соответственно, наших шансах на выживание. А какие у нас вообще шансы? Ну, попортим мы противнику кровушки, сами останемся без техники и, как обычно, попремся за новыми машинами. Хотя какие они новые? У самой границы ДМЗ целые поля уставлены сотнями морально устаревших Т-54/55, Т-62, Т-64 и прочим. Вся эта техника давно числится погибшей в боях или порезанной на металлолом в рамках соглашений о разоружении, и передают ее нам, воровато проводя по документам как "запасные части к сельскохозяйственной технике и металлический лом по весу".
Видно, в Москве думают, что в ДМЗ у кого-то есть время пахать и сеять…
Господи, сколько раз это уже было! Ночью якобы тайно переходим "линию отчуждения", а там нас уже ждут - разоружают и за колючку "фильтрационного лагеря". Нам же не положено помогать официально (Лондонские соглашения, мать их так), вот и обходятся с нами, словно мы расходный материал вроде дров или снарядов… Короче, просидим в лагере недели две, впроголодь и при жестком медицинском контроле - мы же из "предполья", а значит, заразные. Поэтому лагерный персонал с нами без противогазов (пардон, без респираторов, но не один ли хрен?) не общается. Наколют прививками, и ходишь как лунатик, голова дурная, руки и задница болят, а тут еще "личные проверки". В СССР особистов и прочих дармоедов до сих пор сверх комплекта - любят часами допрашивать, записывать, проверять… Когда-то я хотел было плюнуть на все и вернуть себе, так сказать, "советское гражданство". Оказалось - фигушки! В ДМЗ, согласно международным соглашениям, ничьих войск нет, а все, кто там обитает, числятся беженцами по линии ООН. А Москве на весь ООН чихать с колокольни Ивана Великого. В СССР уже давно ввели новые паспорта и ужесточили режим проживания, а значит, клиентам вроде меня туда хода нет. То есть не совсем, конечно, нет, но… Если захочешь стать обратно гражданином СССР - пишешь заявление, и тебя сажают уже не в "фильтрационный", а в "проверочный" лагерь, на полгода минимум. Причем в этом лагере не просто сидят, а вкалывают на самой грязной и вредной работе вроде дезактивации зараженных территорий, разборки руин или рытья котлованов. И проверка может кончиться плохо, особенно для таких, как я, у кого на территории нынешнего СССР не осталось ни одного родственника, "способного удостоверить вашу личность". Собственно, со мной могут поступить еще хуже - на всех командиров АКС, до отделенного уровня включительно, ООН давным-давно выписала ордера на арест. Не исключено, что в чем-то мы и виноваты, раз не берем пленных и иной раз кончаем женщин и детей первыми в воспитательных целях… Конечно, "у советских собственная гордость", но тут все зависит от политики. А значит, любого из нас могут запросто обменять - на партию одноразовых шприцов, компьютеров или, к примеру, на провалившегося шпиона. Одним словом, базарная лотерея… Но, даже если меня и "натурализуют", мне придется идти дослуживать - я ведь в СА до начала заварушки прослужил меньше года. А это значит - опять в старшие сержанты, тянуть ногу на плацу, слушать вопли идиотов-прапорщиков и сказки зажравшихся пузатых уродов-замполитов про светлое будущее, хотя всем давно известно, что коммунизма не будет, а если у таких, как я, и было в жизни что-то хорошее, так это прошлое, а не будущее. И служить могут отправить на галицийскую или польскую границу, где бандеровцы и паны-жолнеры поступают с пленными москалями хуже, чем в импортных фильмах ужасов… Я вздохнул и плюнул на дорогу. БМП шла довольно плавно. Справа тянулась железнодорожная насыпь, проваленная во многих местах попаданиями снарядов и авиабомб, под откосом виднелись смятые давними взрывами остовы цистерн, слетевших с полотна. Вкривь и вкось торчали разбитые шпалы, гнутые рельсы и ржавые столбы с оборванными проводами… Пейзаж был более чем привычный, и навстречу не попалось ни одной машины или пешехода. Мертвые здесь места, нехорошие.
По обочинам валялись заржавленные рамы сгоревших автомобилей, среди которых выделялись лежащий на боку остов гусеничного трактора ДТ-75 и дырявый бронекорпус БТР-60. Слева, на горке, открылись руины деревни Сахароусольское. Лязгнул башенный люк "бэхи", и на свет божий высунулся башенный стрелок Петька Водогреев.
- Подъезжаем, командир, - доложил он.
- Сам вижу, - ответил я. - Давайте к мосту.
БМП резко крутнулась влево, выходя на слаборазъезженную дорогу, которая, по идее, кончалась тупиком, упираясь в старое городское кладбище, когда-то именовавшееся Северным. Здесь уже давно никого не хоронили, остатки деревни снесли подчистую "Градами" года три назад, а мост разбомбили и того раньше. У бывшего моста мы и остановились. Я спрыгнул с брони и, разминая затекшие ноги, посмотрел, как речка Горячевка журчит под тонким льдом, обтекая искрошенные бетонобойной бомбой огрызки опор моста. Горячевка была одним из притоков реки Красной (так эту ранее названную "Цесаревна" реку переименовали в 1919-м, когда Колчака выперли из этих краев дальше в Сибирь), которая ниже по течению соединялась с рекой Белая (которую в 1919-м почему-то не переименовали) и текла далее, впадая в Каму и Волгу. Поэтому, кстати, мой бывший родной город, стоявший на холме у слияния двух этих рек, именовался Краснобельском… Окрестности моста выглядели пустынно. По идее, ниже моста был проходимый для машин брод, но свежих следов вокруг не было, а значит, здесь давно никто не ездил. Слева от моста немым напоминанием о текущем моменте торчал наполовину съехавший с откоса в речку, выгоревший докрасна танк Т-55. Сейчас он более всего напоминал сугроб, из которого торчала склоненная к самой земле пушка и еще какие-то металлические углы и прутья. Чего-чего, а танков Т-55, патронов и нерастраченной ненависти у нас хватило на всех. Жалко, что не хватило всего остального… Кстати, я, как и многие, знал, что в речке среди обломков моста валяется гусеницами кверху МТ-ЛБ, ставший братской могилой неизвестному экипажу. За годы машина ушла глубоко в донную грязь, и только летом, когда в жару вода спадает, можно увидеть торчащие над поверхностью ржавые траки и днище… Плохая смерть бывает у танкистов, по себе знаю… Утешает, что у них хоть нечто вроде могилы есть, бронированный гроб, один на всех…
- Тебя подождать? - спросил Водогреев. - А то как ты обратно?
- Не боись, если все будет нормально, меня подвезут. Ехай себе, догоняй бригаду, время не ждет…
- Ну, как скажешь, - Петька махнул мне грязной рукавицей, и БМП, крутнувшись на одной гусенице, тронулась в обратный путь. Видя, как башня машины мелькает среди горелых срубов и печек и наконец исчезает за поворотом дороги, я отчетливо осознал, что переиграть все по новой уже не выйдет, а исхода встречи я, увы, не знаю. То есть, если у моего "благодетеля" не лучшие намерения, он может, не напрягаясь, сделать со мной все, что угодно. Можно, конечно, было привести охрану, но тогда клиент не явился бы. У него неписаное правило: на встречу с ним приходить только в одиночку. Страхуется, подлец… Подлец-благодетель объявился раньше, чем я ожидал. Из-за обледенелых кустов, со стороны разрушенного железнодорожного переезда выскочил и мигнул синими светомаскировочными фарами разрисованный белыми пятнами камуфляжа УАЗ-469, с жестким кузовом и цепями на уширенных колесах. Я уже знал, что от изделия Ульяновского автозавода в этой знакомой машинке остался разве что кузов. Вся остальная "начинка" была от мерседесовского дизельного джипа. "Лжеуазик" подъехал ближе и поравнялся со мной. Из кабины выбрался сухонький мужичок невысокого роста, неопределенного возраста, с правильным, но незапоминающимся лицом и внимательными карими глазами. Этого человека, в гражданских брюках и свитере, надетых в сочетании с модерновой камуфляжной штормовкой, можно было именовать по-разному. Точнее, его в наших краях знали под разными именами. Я сам никогда не знал его настоящего имени, мне это было, в общем-то, ни к чему. Я знал его как "Шестьсот шестьдесят шестого", а еще слышал, как он представлялся Иваном Ивановичем Ивановым и Гарри Фрэнсисом Хаммером. Национальность его определить было еще сложнее. По-русски он говорил без акцента, но слишком чисто и правильно - без всяких идиоматических оборотов и слов-паразитов. А это производило впечатление человека, обученного русскому языку по необходимости. При всем этом "Иванов-Хаммер" уверенно болтал и на всех европейских и тюркских языках - это я неоднократно наблюдал лично. В общем, я не знал, кто он на самом деле, но, по-моему, он явно представлял в "Демилитаризованной зоне" тех, кто сейчас имел реальную власть над оставшейся частью СССР и всей его военной мощью. Однако я не мог утверждать, что "666-й" работает на какую-то конкретную спецслужбу, будь то КГБ или ГРУ. Но этот человек мог все. Например, организовать удар самолетов или тактических ракет, которых официально нет на вооружении советских ВВС, мог обеспечить доставку эшелона боеприпасов или вагона медикаментов, мог добыть полкейса золотых монет для выкупа. Правда, даром он не делал ничего. Можно считать его всемогущим, хотя в ДМЗ, где власть условна, а законов нет вовсе, его поистине безмерные возможности сильно ограничивались. Бывало, что он влипал в нешуточные переделки. Пару раз я даже спасал ему жизнь, причем в последний раз вышло и вовсе оригинально: я затащил клиента в свой подбитый танк и вызвал на себя минометный огонь. Живы мы остались, но страху натерпелись…
- Я уже все знаю, - сказал всемогущий человек с незапоминающимся лицом, опустив традиционное "привет", "здравствуйте" или "добрый день". - Я надеюсь, вы, друг мой, понимаете, что в данной конкретной ситуации вам лучше всего исчезнуть?
- Это как то есть?! - удивился я. - Куда это "исчезнуть"? Мне давно некуда бежать, меня нигде на этой планете не ждут… Разве что застрелиться, а?!
- Стреляться как раз не надо. А насчет остального вы заблуждаетесь, - усмехнулся всемогущий и пригласил: - Давайте продолжим разговор в машине, а то стоять на холоде как-то некомфортно.
В "лжеуазике" он предложил мне сесть рядом с водилой, а сам устроился сзади, за моей спиной. Водителем, как обычно, был румяный жлоб двухметрового роста, в такой же, как у хозяина, куртке. Еще один жлоб, натуральный брат-близнец водилы, сидел на заднем сиденье, позади шоферского места, держа на коленях короткий автомат MP-5. Где "666-й" берет этих безгласных, как роботы, громил - непонятно, но почти всегда его сопровождают минимум двое-трое таких "малюток", похожих друг на друга, как "Жигули" на конвейере.
- Сумку вашу давайте сюда, - сказал "666-й" из-за спины. - Вы не бойтесь, друг мой, ничего плохого с вами уже не случится…
- Это радует, - сказал я, отдавая им сумку. - Я не понимаю другого: зачем это мне исчезать? Это как-то связано с пресловутой "Мутной Водой"?
- А вы умнее, чем кажетесь… Вы, видимо, сами уже догадались, что в ближайшие часы грядет серьезная мясорубка, в которой поляжет не только ваша бригада, но и вообще все подряд. И если вы останетесь здесь, то вы, считайте, покойник, в гробу и в белых тапках…
- Не нравится мне это "если"… А если я действительно желаю, как вы выразились, "исчезнуть" - то что тогда? Куда я отсюда денусь? Разве что сквозь землю провалюсь…
- Ну, насчет "сквозь землю" - это вы загнули… Все куда проще - представьте, что где-то есть мир, где не было войны и всего окружающего безобразия, там живы все ваши родные и друзья, а ваш город цел и невредим…
- Это рай для православных, что ли? - не дослушал я его. - Или как в той старой песне "до детства плацкартный билет"?
- Не порите чушь. Самое главное вы выразили очень точно - билет туда у вас есть, у вас одного…
- И почему именно я?
- Вот что, - сказал "666-й", посмотрев на часы. - У меня сейчас нет времени на обсуждение суетных подробностей. Давайте поговорим на эту тему чуть позже, в более подходящей обстановке. Обещаю, что я объясню вам все. Конечно, имея в виду то, что возможно объяснить. А сейчас меня интересует только одно - ваше принципиальное согласие. Так вы согласны?
- Как будто вы дадите мне выбор… Ладно, считайте, что я согласен. Как говорил бравый солдат Швейк: "Каждому приятно посмотреть чужие края, да еще задаром…".
- Великолепно, - сказал голос за спиной. - Приятно сознавать, что я в вас не ошибся… - И здесь я почувствовал явственный укол в шею, пониже правого уха. Вот об этом меня никто не предупреждал, даже тот танкист из глюков… Сволочь этот "666-й". У него же в руках ничего не было, ни шприца, ни иголки… Видимо, или что-то такое в перчатке прятал, зараза, или хорошо подготовился заранее…
- Вы что мне вкололи, говнюки? - спросил я, чувствуя, как язык отказывает и все внутри меня деревенеет. - Такого уговора не было!
- Ничего, - успокоил меня знакомый голос. - Тебе просто необходимо отдохнуть. И вообще не расстраивайся, Буратино. Радуйся, что ты попал-таки в страну дураков…
- Папа Карло фуев, - ответил я ему заплетающимся языком, чувствуя во рту мерзкий привкус хлористого кальция. Сквозь застилающую мне глаза мглу я увидел, что комедия, похоже, действительно "финита ля". Из-за сгоревшего Т-55 выбрались двое в серо-белых маскхалатах с мохнушками. Они были здесь все время, у одного была немецкая снайперская винтовка (мечта Рустика), а у второго - трещотка "Хеклер и Кох" той же национальности. Плюс к этому у каждого из этих румяных ребят было с собой по два одноразовых гранатомета, вроде "Мух". Прикажи я Водогрееву остаться - его бы убили, а у руин моста прибавилось бы горелой техники… На сцене появился второй "лжеуазик", и эти двое сели в него, после чего наша машина тронулась. И уже когда мой дух окончательно покидал тело, я вдруг вспомнил, где я видел того незнакомца в полушубке, явившегося мне на дороге. Уж не в зеркале ли? Кошмар…
ГЛАВА 3
Ну что ж, это жизнь. Все равно кому-то повезет…
Кристина Орбакайте. "Не бей любовь об пол"
Воспаление мозгов. Между бредом и реальностью. Место неизвестно. Время остановилось.
Был в моем провале в беспамятство краткий момент пробуждения, когда я по какой-то причине вдруг пришел в себя. Сколько минут или секунд это продолжалось - не знаю. Сознание вернулось в момент, когда я сидел на снегу (под мой зад было подстелено что-то вроде брезента), привалившись спиной к чему-то твердому. Увиденное стоило того, чтобы очухаться. Неподалеку от меня поднимал снежный вихрь, молотя винтами на холостом ходу, здоровенный темно-зеленый вертолет марки "Чинук" с открытой грузовой аппарелью. Вокруг, на сколько хватало глаз, громоздились на снегу мягкие баки с топливом и ряды зеленых ящиков, а между мной и вертолетом сноровисто бегали рослые ребята в камуфляже незнакомого мне образца. Они таскали в "вертушку" какие-то тюки, сумки и кофры. Но самым интересным было не это - поодаль я рассмотрел два вертолета поменьше. Это были "старые знакомые" - маленькие черные "Литтл-Бирды", похожие на злых стрекоз. Возле вертолетов стояло человек пять, среди которых я различил "666-го" (он один из всех был без серо-зеленого летного комбеза и бронежилета). Четко слышалось, что промеж собой они разговаривают на рыкающей американской мове. Английский я понимаю с пятого на десятое и потому различил только отдельные слова: "Квадрат", "Средства ПВО", "Уничтожить", "Дозаправка"… Вон оно что… Прав был Николин - есть у них аэродром подскока, есть… Эх, знать бы раньше… А я, получается, как последний дурак попал в плен к америкосам…
- Эй, он, кажется, очухался! - загремело у меня над ухом. Удивительно, говорили на американском, но я отчего-то понял, о чем речь. Я послал неизвестного говорившего к бениной бабушке. Видимо, он тоже без труда понял меня - из-за моей спины выбрался автоматчик в камуфляже, нацелившийся мне в морду прикладом своей М-16.
- Не может этого быть! - заявил "666-й", возникая передо мной как привидение. - Препарат проверен многократно!
- И верно, глаза открытые, - сказал он удивленно, наклоняясь надо мной. - Ну-ка, скажи что-нибудь!
От него пахло хорошим импортным одеколоном, и меня замутило.