- Правду говорят - жить захочешь, еще и не так раскорячишься.
Впрочем, топающий по местному лесу оператор ему быстро наскучил - чего интересного в том, чтобы минута за минутой смотреть на проплывающие мимо деревья, слушать шмыганье носом и редкие ругательства.
Он переключил канал. Здесь уже было интереснее - крутился какой-то клип с кучей полуголых девиц и разодетым в золотые цепи чернокожим певцом, наслаждающимся жизнью в их обществе.
Хмыкнув, Джозеф оставил канал, чуть приглушив звук, взял кружку чая и уютно устроился в кресле. Затем вспомнил, что забыл положить в напиток сахар - пришлось снова подниматься, тащиться к кухонному столику, а затем возвращаться в кресло. Не до конца выспавшийся организм воспринимал все эти телодвижения совершенно без энтузиазма. Но чай по пути он все же не пролил, чем даже позволил себе погордиться пару секунд.
Напиток слегка прогнал сон и прочистил мозги.
Викс, время от времени косясь на певца в телевизоре, подключил планшет к мультимедийному столу и, выведя голограмму, снова принялся изучать сводку корабельных новостей, доступную для младшего командного состава.
Новости особо не радовали. Судя по компьютерной модели, завтра утром ласковое солнышко выглянет еще часа на три, а послезавтра подарит всего полчаса дневного света, после чего наступит окончательная ночь.
Впрочем, к модели имелось дополнение, в котором говорилось, что ближайшие полтора месяца ночь будет не абсолютной - обилие звезд подразумевало, что в ясную погоду местность видна будет не так уж и плохо.
- Кто только ходить там будет, интересно.
Откровения Брэдли и новый план заполнения корабля были ему не особо интересны - его всеобщее переселение не коснулось, поскольку он и так обитал в непосредственной близости от десантных отсеков.
Неприметной строчкой сообщалось, что обитающий на корабле черный кот, вроде бы остепенившийся, снова оставил за собой три трупа. Рекомендовалось по возможности избегать зверя, а при прямом контакте звать на помощь и открывать огонь. В случае, если оружие, конечно, имеется при себе.
Викс свернул информацию и откинулся в кресле. Было скучно. Сон пропал совершенно.
Некоторое время посидев на месте и допив чай, он решил было прогуляться по кораблю. Но тут же отбросил эту идею - мало того, что где-то там гулял кот-убийца, так еще и идти было совершенно некуда. Не на верхнюю палубу же, на мороз.
- Да мы здесь повесимся со скуки за полтора месяца. Или поубиваем друг друга, - мрачно пробурчал он себе под нос.
За дверью каюты послышался шорох. Лейтенант насторожился, обратившись в слух. Прошло несколько минут, но вокруг него царила тишина.
- Померещилось, похоже...
Шорох раздался снова, сменившись легким металлическим царапаньем. Викс замер, боясь шелохнуться и покосился на тумбочку, где лежала верная беретта.
Снова наступила тишина. Но эта тишина теперь казалась человеку обманчивой и пугающей. Свет, заливающий каюту, внезапно показался слишком тусклым, таящим в себе слишком много теней.
Снова потекли минуты. Сторонний наблюдатель очень удивился бы, рассматривая напряженного человека, сидящего в неудобной позе в кресле и боящегося пошевелиться. Но Виксу было плевать на сторонних наблюдателей - он, до этого не обращавший внимания на новости и слухи о корабельном госте, сейчас чувствовал себя дичью, крупной жирной мышью...
За дверью послышалось тихое вопросительное мяуканье, а затем по металлу будто провели пучком гвоздей. И все снова стихло. Джозеф забыл, как нужно дышать. Все мысли о толщине и надежности стальной двери вымывались из головы потоком какого-то иррационального страха.
Шли минуты, прошло полчаса тишины. Наконец, человек, аккуратно разминая затекшие конечности, вылез из кресла, пробрался в кровать и спрятался под одеяло.
Элизабет Кокс, доктор медицины. 3392.
Ночной холод быстро и уверенно исчезал под лучами поднимающегося из-за горизонта солнца. Казалось бы, час назад еще стоял трескучий мороз, а уже двадцать градусов... какое там, уже плюс тридцать... плюс сорок...
Вышедшая на палубу в теплой куртке Лиззи была вынуждена разоблачиться - обычные плюс семьдесят по Фаренгейту образовались сами собой за каких-то полчаса.
Лед вокруг корабля таял на глазах. Далеко внизу жаждущие урвать последний кусочек пляжного отдыха экстремалы уже начали перебираться на берег. Доктор покачала головой - некоторых ничему жизнь не учит. Но, может, в этот раз никто из них не станет ловить ящериц.
Следом за солнцем небо над горизонтом закрыл уже знакомый силуэт.
- Часа через три наша планета повернется так, что точка, в которой мы находимся, уйдет в тень и настанет окончательная ночь. Интересное зрелище.
Элизабет повернулась к подошедшему аналитику и улыбнулась.
- Доброе утро! Знаю, просмотрела ваш отчет по этой странной системе. Что вы здесь делаете?
Джонс немного смутился.
- Ну, вообще-то, увидел вас и решил составить компанию. Если вы не против, - добавил он вопросительно.
- А вы в этот раз убежите от меня так же неожиданно?
- Кхм. Надеюсь, нет, - аналитик обезоруживающе улыбнулся. - Сейчас у меня не предвидится вообще никаких дел. И в ближайшие полтора месяца, думаю, мне тоже будет нечем заняться.
- Бросьте, Том. Кому, как не вам, думать о том, что нам всем делать в дальнейшем...
На Лиззи внезапно нахлынула грусть, а Джонс стал очень серьезным.
- Элизабет, что-то мне подсказывает, что эти шесть недель и вам, и мне очень желательно будет провести, закрывшись от общества. Вы, может быть, не замечаете, но с приближением зимы люди начинают менять свое отношение к происходящему. Вы чаще грустите. Коммандер и большинство офицеров начинают впадать в меланхолию и злятся теперь заметно больше, чем раньше. Среди оставшихся десантников было несколько драк на пляже.
- И что?
Аналитик чуть помолчал, задумчиво рассматривая берег.
- Знаете, мисс Кокс...
- Можно просто Лиззи, - улыбнулась она. - Меня почти все так зовут.
- Знаете, Лиззи... Меня ведь учили вылавливать самые тонкие колебания на воде, которые сулят в будущем крупные волны. Собственно, мой температурный прогноз - это мой провал как аналитика. Я должен был отслеживать ситуацию вокруг корабля, а я просто расслабился. И это, кстати, тоже ненормально.
Джонс замолчал, не замечая любопытного взгляда докторши.
- Но эта температурная аномалия, - наконец, продолжил он, - позволила мне встряхнуться и снова начать работать.
- И каков итог? - не выдержала Лиззи очередной паузы.
- Итог... Итог такой, что все наше поведение после Инцидента является ненормальным. Ни одного психоза. Ни одного самоубийства. Нет истерик, попыток нападения на офицеров. Нет банального желания разобраться в ситуации. Да даже на погибших друзей всем, по большому счету, плевать.
Он снова примолк, рассматривая черную тень над горизонтом.
- Так вот, сейчас, складывается у меня впечатление, пружина начнет разгибаться в обратную сторону. И толчок этому дает наступающая зима. Я голову себе сломал, читая сводки обо всех самых маленьких инцидентах на борту корабля и накладывая на получившуюся картину свои ощущения о настроениях команды. И в итоге мне кажется, что нас ждет не только шесть недель лютой зимы, но и шесть недель вырвавшейся на свободу человеческой депрессии.
- Вы серьезно?
- Куда уж серьезнее, Лиззи. А знаете, что мне на это сказал коммандер? Он сказал, что ему и так застрелиться хочется и попросил не усугублять ситуацию. После чего Найджел запретил мне доступ на мостик. С чего бы, казалось, - грустно усмехнулся аналитик.
- А у вас есть теория, почему все так происходит?
- Нет у меня никакой теории... Я, пока что, так и не могу понять этот мир. Здесь все подчинено какой-то неизвестной нам логике.
Опять молчание. Элизабет принялась рассматривать лес и бухту, думая о том, что, собственно, ей делать с полученной информацией. В голову ничего не шло, зато вспомнился пробирающийся где-то через местные заросли Тони.
- Том, а как вы думаете, успеет наш оператор добраться до корабля до вечера? - поинтересовалась она, стараясь не выдавать особой заинтересованности.
Аналитик глянул на небо, затем на часы.
- У него осталось часа полтора до наступления холода. Потом - еще полчаса до того момента, когда ему уже ничего не поможет. Это негативные моменты. Позитив же в том, что утром ему оставалось всего десяти миль по прямой и около пятнадцати - в реальности. Думаю, успеет. Под стимуляторами и страхом смерти люди еще и не такое делают.
- Я видела, в корабельной сети ставки делают на то, выживет он или нет. Уроды.
- Тоже видел. Ко мне несколько человек даже обратились с просьбой предсказать результат. А вам, кстати, не мешает подготовить для него койку. Я думаю, там будет обморожение, истощение и ломка после нескольких доз стимуляторов.
- Спасибо, - смутилась доктор Кокс. - Я, что-то, даже не подумала. Сейчас займусь.
- Успеете еще. Лучше насладитесь зрелищем - такого на Земле точно не бывает...
Коммандер Рональд Терон. 3392.
Рональд мрачно наблюдал сразу за двумя мониторами. На первом показывалась живая картинка исчезающего в тени затмения местного светила, на втором же шел не менее живой репортаж с камеры суматошного оператора, из последних сил мчащегося к кораблю.
- Не успеет, - авторитетно заметил Бойлз, развалившийся в кресле и смакующий виски из прямоугольного стакана. После завершения работ по экстренной консервации корабля на мостике сама собой образовалась кают-компания из высшего офицерского состава - отсюда и виски, и вальяжность штурмана.
Правильно, чем еще заниматься в командном центре, лишившемся практически всех способов воздействия на окружающий мир. Только выдавать ценные указания для оставшегося экипажа, уже начинающего страдать бездельем, да наблюдать за бегущим сквозь заросли сиэнэнщиком.
- Еще как успеет, - возразил капитан Лэксби. - На моих стимуляторах он еще и на верхнюю палубу по голому борту залезет.
- Если я не сделаю ему коридор в закрытом периметре, то хрен он куда успеет и куда залезет, - меланхолично заметил притаившийся в уголке координатор вооружений.
- У него что, нет идентификатора? - удивилась Джиллиан.
- Свой он оставил на корабле. В десантном шлеме - есть, но он неполного соответствия, так что может и приголубить, - все так же меланхолично ответил Брук. - Да не смотрите вы на меня так. Сделаю я ему коридор, ясно же.
- Сколько ему там осталось? - поинтересовался Терон, присматриваясь к бутылке, стоящей рядом с главным штурманом.
- Мили две до начала безопасной зоны, плюс еще полторы мили самой зоны.
- Не успеет, - вздохнула мисс Ван Вейк. - Солнце уже скрылось практически.
- Я на него сто баксов поставил, - неожиданно поделился вечно молчащий Капарроса.
Мостик на время погрузился в тишину. Рональд, плюнув на все, тоже налил себе огненной воды и поудобнее расположился в кресле. Его примеру последовал Найджел, а затем и большинство присутствующих.
- Все, полное затмение, - констатировал факт капитан Роджерс.
Рональд скосил глаза на цифры, показывающие значение температуры за бортом. Цифры на глазах начали уменьшаться.
- Добрался до защитного периметра, шустрый. Коридор проложен.
Потянулись длинные минуты.
- Уже почти ноль.
- Нормально, успевает. Полмили осталось.
Картинка с шлема оператора внезапно бешено завертелась, затем раздался треск и непередаваемая игра слов.
Коммандер глотнул виски. Действие начало становиться интересным.
- Мать вашу, я ногу сломал! - донеслось с экрана. - Нет, вывихнул... больно... черт...
- Высылаем помощь? - вскинулась Джиллиан.
Терон, оторвавшись от стакана, взглянул на значение температуры. Уже минус двадцать по Фаренгейту, черт. В голове у коммандера пронеслись варианты развития событий.
- Нельзя, - наконец, произнес он. - Встречающая команда не экипирована для вылазки и может погибнуть. Передайте ему, чтобы вставал и в темпе несся к кораблю, хоть на четвереньках.
Холли, до этого сидевшая на своем месте незаметной мышкой, начала что-то говорить в коммуникатор. Через полминуты баюкающий ногу мистер Хоук разразился потоком ругательств, очевидно, получив директиву от ведущего его диспетчера, а затем, с трудом поднявшись, заковылял к кораблю.
- Уже минус сорок. Не успеет.
- Стимуляторам плевать на минус сорок.
- Он уже почти на берегу!
На отметке в минус шестьдесят три градуса оператор вывалился-таки из леса и довольно шустро отправился к понтонному мосту.
- Давай, давай, давай! - азартно принялась подбадривать его Ван Вейк.
Лэксби окинул окружающих таким гордым взором, как будто сам только что с вывихнутой ногой пробежал марафон по Северному полюсу.
А Рональд внезапно понял, что лично ему до жизни и смерти оператора нет вообще никакого дела. Одним больше, одним меньше... Новый глоток виски теплым комком упал в желудок.
Вокруг кто-то радовался за путешественника, который заполз-таки внутрь авианосца, кто-то горевал о проигранной ставке в корабельном тотализаторе - неизвестно, в шутку или всерьез.
Ему же просто хотелось заснуть и таким образом хоть на время избавиться от своей ответственности за экипаж. Коммандер глотнул еще виски.
Часть третья. Уничтожение.
"Барак Обама", авианосец. 3390.
Над неназванной планетой в неизвестной звездной системе в очередной раз взошло солнце. Взошло на четырнадцать минут, едва просвечивая сквозь пылевую корону потухшей звезды, а затем снова скрылось в тени своего умершего собрата.
Холод, отступивший было от планеты, снова рванулся в наступление, проморозив водоемы, покрыв снегами степи, заставив съежиться растения... А также зажав искалеченную тушу прибывшего из другой звездной системы авианосца в своих ледяных объятиях и попытавшись продавить ими его внешнюю обшивку. Корпус корабля, рассчитанный на сопротивление артиллерийским обстрелам и имеющий шанс сдержать воздействие даже небольшого ядерного взрыва, если он, конечно, произойдет не слишком близко, немного поскрипывал, но держался. Лишь в местах, поврежденных неизвестным оружием аборигенов, образовывались легкие деформации. Пока еще небольшие и незаметные.
Спустя час после того, как погас последний лучик местного солнца, над укрытой льдом и снегом планетой пошел легкий дождик. Ксеноновый дождик. Температура перевалила за минус сто семьдесят градусов по Фаренгейту и первая из частей здешней атмосферы поспешила выпасть в осадок, образовывая симпатичные лужицы на палубе вмороженного в лед корабля.
Еще через полчаса лужицы замерзли.
Странные города местных обитателей на других континентах с наступлением холодов исчезли из объективов пролетающего над ними спутника, скрывшись как с поверхности планеты, так и из всех возможных диапазонов сканирования.
Вместо них на поверхности появилось что-то другое. Луис Суарес, дежурящий в центре мониторинга, заметил множественные нарушения охранного периметра береговой базы, но огневые системы, скованные холодом, смогли только передать сигнал тревоги. Пулеметы на берегу молчали, неспособные работать в условиях аномальных температур, батареи корабля молчали, находясь в полной консервации.
Первый из объявившихся гостей, напоминающий собой сгусток темного дыма среди расцвеченной звездами черноты ночи, осторожно приблизился к металлической скале, откуда-то появившейся в давно знакомой ему бухте. От скалы веяло тщательно скрытым теплом и странными эмоциональными образами. И еще - внутри скалы находился один из его сородичей, буквально купающийся в потоках энергии. Среди мертвого голодного мира его наслаждение ощущалось как дуновение прохладного ветра в центре знойной пустыни.
Комок дыма аккуратно сформировал нечто, напоминающее когтистую семипалую чешуйчатую лапу, мгновение помедлил, а затем решительно царапнул металл. На лед полетели стальные стружки.
Сородич, сидящий в полутемном коридоре на остывающем теле какого-то бедолаги, почувствовал приближение конкурента, поднял усатую черную морду и злобно зашипел в пространство.
На мостике сообщение Суареса о нарушении периметра встретили равнодушно. Луису даже показалось, что его и не приняли всерьез даже, а просто поставили галочку и забыли о докладе.
Точно так же часом позднее мостик воспринял сообщение о потере контроля над геостационарным спутником - какой-то очередной пролетающий мимо планеты космический мусор зацепил хрупкое искусственное тельце, прервав его существование.
О полном отключении берегового периметра, произошедшим вследствие наступления критической температуры, он сообщать уже не стал. К чему.
На мостике действительно было не до Суареса. Там шла мрачная пьянка, каждый тост которой был приурочен к очередному отказу какого-либо узла или системы корабля. Потеря спутника сопровождалась распитием коллекционной Черной Жемчужины от Реми Мартина, внезапно обнаружившейся в закромах у Бойлза. Стоящий десятки тысяч долларов напиток разошелся по стаканчикам и был выпит, как дешевое пиво на школьном выпускном.
Рассыпавшиеся в пыль линзы лазерных пушек удостоились лишь пары бутылок средненького вина.
В то время, как на мостике старший офицерский состав предавался моральному разложению, отлученный от компании главный аналитик лежал на койке, смотрел в потолок и лихорадочно проверял состояние своего разума, панически боясь найти сбои в его работе и даже не задумываясь о том, что эта суета и паника - и есть самое наглядное проявление того, что с его всегда точно и четко работающими мозгами происходит что-то неладное. Время от времени мысли Джонса перескакивали на симпатичную докторшу, но в такие моменты он смущался сам себя и снова принимался отслеживать функции своего сознания.
Доктор Кокс про аналитика не вспоминала - ей просто не хватало на это времени. За последние сутки, помимо обмороженного и отравленного стимуляторами Тони, к ней поступило сразу пару десятков человек. У экипажа, до этого ни на что не жалующегося, внезапно начались обострения всевозможных хронических болячек. От сердечной недостаточности до язвы желудка и двух случаев внезапно активизировавшегося рака.
С учетом того, что старое помещение госпиталя попало под консервацию и теперь Лиззи ютилась в совсем небольшом и совершенно не приспособленном для работы с больными отсеке, с работой она попросту не справлялась. Приданные ей в помощь медики из десанта разводили руками, но не брались за лечение острой почечной недостаточности или инсультов. Объясняя, что это не их профиль.
Тони, опять попавший на больничную койку, пытался шутить и поднимать настроение окружающим, но удавалось ему это откровенно плохо. В конце концов, поддавшись общему мрачному настроению, он тоже примолк, с ненавистью поглядывая на капельницу с восстанавливающим раствором, приковывающую его к кровати.